Лахман Р. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени

Подождите немного. Документ загружается.

301

}

саными правилами преемственности, образующими системы, соглас-

но которым все соответствующие элитные семьи сменяют друг друга

на постах бургомистров, директоров Ост-Индской компании и других,

имеющих корпоративные привилегии» (Adams, 1994a, с. 516).

Голландская полития в

xviii

в. была более жесткой (хотя более

разнообразно структурированной), чем в Испанской империи, и го-

раздо менее открытой конфликтам и изменениям, чем в Англии

и во Франции. Как в итальянских городах-государствах после эпохи

«опускания», в Голландии все правительственные и корпоративные

должности, имеющие государственную грамоту и распределяемые

среди членов победившей фракции, были поделены между членами

семейств через систему ротации, исключавшую не принадлежащие

к олигархии семейства. В голландской системе не было ни одной

черты, обеспечивающей «циркуляцию элит» в других странах. До-

говоры о соответствии предотвращали фракционизм (Adams, 1994a,

с. 516 – 517), который выталкивал из власти слабые элиты в Италии

и в Англии на уровне сотен, графств и парламента и который сни-

жал полномочия и ценность некоторых групп казенных чиновни-

ков во Франции и Испании. Договоры о соответствии блокирова-

ли учреждение новых должностей, которые могли бы дать доступ

к власти растущей буржуазии, в то время как отсутствие практики

продажи должностей не давало семействам регентов, которые пло-

хо вели дела, продать свои должности поднимающимся семействам,

как это происходило во Франции, Испании и Флоренции при Меди-

чи. Единство и власть элиты каждого города тоже не давали общена-

циональному суверену разжаловать некоторые элитные семейства

и повысить своих союзников, как это было в монархической Испа-

нии, Франции, Англии и Флоренции Медичи

³⁴

Конечно, попытки пренебречь договорами о соответствии привели к революци-

онной конфронтации между статхаудером и управляющими, так же, как похо-

жие попытки короля атаковать привилегии элит привели к Фронде и револю-

ции 1789 г. во Франции и революциям 1640 г. в Англии, и различным переворо-

там и контрпереворотам, гражданским войнам и бунту чомпи во Флоренции.

Итоги таких революционных конфронтаций выявляли относительную силу

каждой элиты и каждого класса в особых структурных обстоятельствах, времени

и месте. Так было когда статхаудер Вильгельм

воспользовался народным про-

оранжистским восстанием 1747 – 1751 гг., чтобы провести чистку чиновников, осо-

бенно налоговых откупщиков. Вильгельм

продолжил этот процесс, создав при-

дворную знать, как в других европейских монархиях. Статхаудеры и оранжисты,

несмотря на свои успехи в других голландских провинциях, нисколько не про-

двинулись в вытеснении элит, управляющих в самой Голландии. Там олигархия

302

| 5

Жесткость и изолированность голландских олигархов выпячива-

лась еще сильнее, когда «падение уровня рождаемости в семьях ре-

гентов в

xviii

в… вызвало демографическую нехватку людей из этих

семей, признанных годными для занятия высших постов, и разитель-

ную и постоянную незаполненность городских советов… [В ответ]

регенты признали и приняли сокращение [числа чиновников] в го-

сударственном аппарате» (Adams, 1994a, с. 517). Олигархи не включи-

ли новые богатые семейства в свои договоры о соответствии. Же-

сткость олигархов отражала не только их жадность, но и страх на-

чать процесс политической деградации, которая может подорвать

их власть над государственными должностями и полномочиями.

Национальное голландское государство было слабым, если его

сравнивать с веберовским идеальным типом целерационального бю-

рократического государства. Однако слабость голландского государ-

ства была основой для успеха амстердамской элиты в международной

торговле в

xvi

–

xvii

вв. Итак, отвечая на вопрос, поставленный в на-

чале этого раздела, элита амстердамских регентов была уникальной

для Европы конца

xvi

–

xvii

в. по тому, до какой степени она контро-

лировала аппарат, подобный государственному, не идя на уступки ин-

тересам соперничающих элит и не опускаясь за помощью к социаль-

ным группам, располагающимся ниже. В результате амстердамская

элита сумела направить концентрированные ресурсы своего горо-

да и округи на военные и колониальные проекты, представляющие

для нее особый интерес. Таким образом, элита регентов воспользо-

валась преимуществами геополитического положения в Европе Се-

верных Нидерландов и войнами, им порожденными, а также сохра-

нила и даже упрочила местную власть, равно как и свое положение

в апексе европейской миросистемы

xvii

в.

«Слабость» голландского государства была основой силы амстер-

дамской элиты. T’Hart завершает свое исследование голландского

государства утверждением, что «так как контроль над доходами был

неопределенным, не произошло и монополизации налогообложе-

ния… Голландии часто не удавалось действовать как централизирую-

щей силе потому, что ее раздирало соперничество между городами…

Еще одной причиной слабости процесса бюрократизации было от-

сутствие могущественной знати. Дворяне не доминировали в воен-

ных институциях или на гражданской службе» (1993, с. 221). Благо-

даря тому, что голландское государство было слабым по критерию

управляющих удерживала полную власть даже во время французского вторжения

1794 – 1795 гг. (Israel, 1995, с. 1079 – 1121).

303

}

бюрократичности, амстердамской элите легко удавалось контроли-

ровать правительственные ресурсы и силы в эпоху своего «золото-

го века».

Способность амстердамской элиты заняться неограниченным са-

мообогащением на местном и на международном уровне создала ту

жесткость, которая в конце концов и подорвала силы Голландии в ее

соперничестве с Британией в

xviii

в. Подобно итальянцам, голланд-

ские олигархи нашли формы предпринимательства, призванные со-

хранять их власть на местах и давать им пользоваться удобными слу-

чаями на международном уровне. Именно эти структуры, созданные

локальной политикой, объясняют подъем, а затем оцепенелость

и упадок Голландии как торговой, военной и колониальной силы.

Джулия Адамс (1994a, 1994b, 1996), пожалуй, лучше всех объясняет,

как организационная жесткость подорвала способность Голландии со-

перничать с англичанами в торговле и войне. Она показывает, как ор-

ганизационные схемы

wic

voc

приходили в соответствие с город-

скими правительствами Голландии, когда избранные семейства навсе-

гда получали в свои руки некоторые административные палаты, посты

и торговые концессии в этих компаниях. Каждая торговая компания

имела монополию на коммерцию в своем полушарии и не беспокои-

лась о конкурентах-голландцах, в отличие от британской Вест-Индской

компании, соперничавшей с противниками-соотечественниками, по-

лучившими королевские грамоты.

wic

voc

стали единственными

хранилищами голландских инвестиций в колониальную торговлю

и могли пересилить оружием и деньгами британских и других евро-

пейских конкурентов в борьбе за торговые права и колонии.

Изоляция

voc

wic

от местных конкурентов и их политических

и финансовых притязаний со стороны республики и провинциаль-

ных правительств стала помехой, когда каждой компании потребо-

валась помощь морских и сухопутных вооруженных сил, чтобы по-

давить мятежи и отбиться от англичан. Силы

wic

были фатально

подорваны удачными восстаниями португальских поселенцев Бра-

зилии в 1645 г. Изолированность директоров

wic

от правительства

республики и элитных блоков, контролировавших

voc

и амстердам-

ское правительство, означала, что

wic

не смогла призвать на по-

мощь голландские силы, чтобы отнять Бразилию в 1649 г. (Adams,

1994b, с. 337 – 342; van Hoboken, 1960).

wic

так и не оправилась от по-

тери своей самой большой и богатой колонии, а британцы стали до-

минирующей коммерческой и военной силой в Латинской Америке.

Политическая и экономическая изоляция

voc

от голландского

государства и других элит лишила компанию возможности претен-

304

| 5

довать на финансовые и военные ресурсы, необходимые для защи-

ты своих торговых путей и колоний.

voc

не смогла помешать тому,

что в результате ее соперничества с пятью адмиралтействами были

снижены таможенные ставки и ей не удавалось обогащаться в сво-

их же портах. Когда в

xviii

в. таможенные ставки упали,

voc

и адми-

ралтейства потеряли доходы, необходимые для противостояния ра-

стущему британскому флоту.

Способность Голландии помогать

voc

против британцев была

еще сильнее подорвана затянувшимся спором между Амстердамом

и другими голландскими городами за раскладку налогов на имуще-

ство. Такие налоги основывались на оценке 1632 г., которая сокра-

щала долю Амстердама, так как цены на недвижимость в нем подня-

лись в 1632 г., и увеличивала долю других городов, где цены на недви-

жимость упали после 1650 г. Амстердамские регенты отказывались

принимать новую оценку, повышавшую их налоговое бремя (Aalbers,

1977), хотя их отказ лишал Голландию возможности облагать пошли-

ной новые запасы богатства, давая финансы для эффективного во-

енного противостояния Британии и, возможно, сохранения коммер-

ческих преимуществ

voc

Правительственная система, призванная блокировать любые вы-

зовы интересам элиты, подкосила самый крупный из всех

—

коммер-

ческое положение

voc

. В результате

voc

была не способна финанси-

ровать себя и не могла попросить у Республики средства, необходи-

мые для воспрепятствования британскому захвату Бенгалии в 1759 г.

Британцы легко разбили голландцев, захватив много кораблей и ко-

лониальных баз

wic

voc

в Четвертой англо-голландской войне

1780 – 1784 гг.

wic

к концу этой войны обанкротилась и была ликвиди-

рована в 1791 г., а

voc

потеряла свою гегемонию во внутренней ази-

атской торговле и рынок пряностей, передав их Британии (Adams,

1994b, с. 342 – 347; Israel, 1995, с. 1096 – 1115).

Благодаря тому, что

voc

обладала правовой и политико-военной

силой мешать голландским компаниям участвовать во внутриазиат-

ской и в дальней торговле пряностями, она могла извлекать сверх-

прибыли, устанавливая правила торговли с Азией и манипулируя ев-

ропейским рынком пряностей в конце

xvi

–

xvii

в. Директора

voc

в Амстердаме использовали свою неоспоримую монополию на гол-

ландские перевозки из Азии в Европу, «чтобы навязывать конвен-

циональные пределы спекуляций» (Adams, 1996, с. 22). Так как все

товары и деньги, произведенные в голландской Ост-Индии, перево-

зились в Амстердам в

xvi

–

xvii

вв. через Батавию, батавские чинов-

ники имели возможность проследить за незаконной прибылью, ко-

305

£}  £³£~  |~£~ ³~

торые могли возвратить на родину все их агенты из соседних коло-

ний, так же, как делали чиновники компании со своими агентами

в Азии, следя, какие личные вещи и деньги они привозят в Амстер-

дам с кораблями из Батавии (Adams, 1996).

Как только подъем Британии и упадок Голландии и военной силы

voc

позволили стать британской Ост-Индской компании ее конку-

рентом в Азии,

voc

потеряла контроль над своими агентами в Ост-

Индии. И все же мелкие чиновники могли обогащаться на частных

сделках с англичанами, перевозя их прибыли на британских или гол-

ландских кораблях. Таким образом, директора

voc

потеряли боль-

шую часть своего контроля над агентами в Азии, а чиновники

voc

в Батавии

—

рычаги управления своими агентами в меньших колони-

ях (Adams, 1996).

£}  £³£~

 |~£~ ³~

Упадок Амстердама как коммерческого центра Европы, а

wic

voc

как колониальных сил, объяснялся не только меньшими размера-

ми Голландии по сравнению с Британией, Францией или Испани-

ей. Только Британия смогла получить существенные выгоды от упад-

ка Голландии в

xviii

в. В то время как в Нидерландах была самая

маленькая численность населения, ее основным торговым и колони-

альным конкурентом была Британия, следующая за ней по численно-

сти населения, а не два европейских гиганта

—

Франция и Испания

(табл. 5.3). Кроме того, Нидерланды удерживали свое коммерческое

превосходство на протяжении

xvi

–

xvii

вв., хотя городское населе-

ние Англии сначала было таким же, а потом и большим, чем в Нидер-

ландах. Стагнация и сокращение городского населения Нидерландов

xviii

в. было симптомом, а не причиной упадка Голландии, так же,

как сокращение городского населения Бельгии в

xvi

в. было симп-

томом, а не причиной сначала относительного, а потом абсолютно-

го упадка Южных Нидерландов по сравнению с Северными.

Голландская республика имела финансовую возможность срав-

няться и даже обогнать Британию по военным расходам на протя-

жении всего

xvii

в. Голландское коммерческое превосходство и во-

енная сила, чтобы его поддерживать, сохранялись даже перед лицом

французского государства, которое собирало гораздо больше дохо-

дов. Голландия стала уступать Британии по правительственным дохо-

дам только после 1700 г., так что финансовый упадок Голландии, рав-

306

| 5

но как и ее демографическая стагнация, были следствиями, а не при-

чиной потери ее финансовой гегемонии (табл. 5.4)

³⁵

Учитывая эти данные по государственным доходам, история каж-

дой политии, представленная в этой и предыдущей главах, снова

и снова демонстрирует сложности использования налоговых доходов

³⁵

К сожалению, имеющиеся данные не позволяют проводить прямое сравнение

голландских доходов с британскими и французскими. Данные по Нидерландам –

военные расходы, которые во всех европейских странах той эпохи были почти

всегда больше государственных. Нидерланды поддерживали морской паритет

с Британией и защищались от завоевания Францией, Испанией или Германией,

увеличив совместный долг республики и провинций, как уже указывалось ранее,

с 10 миллионов гульденов в 1620 г. до 150 миллионов к 1650 г. (Adams, 1994 b, с. 340).

Все другие европейские державы тоже влезали в долги, чтобы покрывать воен-

ные расходы. Однако долг такого масштаба и военную машину, ради которой он

создавался, экономике Голландии в этом столетии явно было легче поддерживать,

чем ее противникам. Проценты с голландского долга упали с 8 до 4 за первую

половину

xvii

в. (T’Hart, 1993, с. 163), значительно ниже выплачиваемых англи-

чанами, не говоря уже о таких банкротах, как французские и испанские монархи.

 5.3. Численность общего и городского населения в Нидерландах

и в странах-конкурентах (

1000)

Страна 1500 г. 1600 г. 1700 г. 1800 г.

Общее население

Нидерланды

Англия и Уэльс

Испания

Франция



 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Городское население

Нидерланды

Бельгия

Англия и Уэльс

Испания

Франция









 











 





 

 

 



 

 

 

£~: de Vries, 1984, с. 30, 36.

³}: городское население считается как сумма населения всех городов

свыше 10 000 человек. Де Фрис использует термин «Нидерланды» для обозначе-

ния территории Голландской республики и «Бельгия» для обозначения южных

Нидерланд.

307

£}  £³£~  |~£~ ³~

или числа и власти чиновников как критериев способностей государ-

ства. История Франции иллюстрирует это лучше всего. Французские

государственные доходы намного превышали доходы Англии и Ни-

дерландов на протяжении всего

xvii

в. Однако финансовое превос-

ходство Франции

—

4 : 1 над Нидерландами и 13 : 1 над Англией в 1630-х

гг.

—

в лучшем случае давало ей военный паритет. Преимущества Фран-

ции по суммарной численности населения и доходам рассеивалось ми-

риадами способов, которыми «государственные» военные сила и до-

ходы присваивались множеством держателей должностей и финанси-

стов на местном, провинциальном и национальном уровнях. Коллинз

(1988, с. 114 – 135) обнаружил, что только 20 % всего государственного до-

хода в первой половине

xvii

в. шли в центральную казну Парижа. Ос-

тальное якобы тратилось во имя короны; какая-то часть из этого, бес-

спорно, шла на военные расходы, но большая часть разбиралась про-

винциальными чиновниками на собственные нужды.

Каждая политическая и экономическая институция Голландии,

а следовательно, и каждое голландское торговое или военное пред-

приятие были организованы так, чтобы соблюсти особые интере-

сы неизменной клики элитных семей, обладающих постоянным

контролем над этими институциями

³⁶

. Пока голландцы захватывали

торговые маршруты, рынки, а также колонии в Азии и Америке, от-

носительно «свободная» от европейских конкурентов в

xvi

—

нача-

³⁶

Джулия Адамс (Adams, 1994a) подчеркивает важность семейных ограничений. Она

показывает, что на предпринимательских должностях и политических постах

вели себя так, чтобы увеличить престиж, богатство и власть семейных династий,

а не только главы семьи, который контролировал эти активы в своем поколении.

Адамс показывает, как соображения о благе семьи и договоры о соответствии,

защищавшие коллективные интересы целых родов элиты управляющих, сперва

мобилизовали ресурсы Голландии ради заграничных завоеваний и коммерческо-

го владычества, а затем изъяли эти активы, когда мобильность оказалась забло-

кирована снизу и даже управляющие стали рантье, вкладывающими свои силы

и богатство в сохранение семейного положения на местах за счет маневренно-

сти Голландии в международной торговле и европейской державной политике.

Адамс отмечает параллели с системой Медичи во Флоренции и находит много

сходства с Англией и Францией (и Европой в целом). Потребуется еще одна книга,

чтобы определить, до какой степени забота о благе семьи открывала или сужала

стратегические возможности, которые я способен объяснить здесь в терминах

динамики элитных и классовых конфликтов и структурных отношений, создан-

ных этой двойной динамикой. В целом я согласен с Адамс, что семейная дина-

мика является чем-то большим, чем структурным переопределением элитных

и классовых сил, но я не могу сказать, когда и где динамику семьи и патриархата

следует изучать, чтобы объяснить социальные результаты.

308

| 5

ле

xvii

в. самообслуживающая автономия каждого семейства не ме-

шала голландской торговой гегемонии. Вместо этого те же самые

локальные союзы и привилегии, которые защищали интересы каж-

дой семьи, позволяли элитам мобилизовать ресурсы на осуществле-

ние общих целей. Но когда голландцы заполнили все пустоты для из-

влечения прибыли в мировой экономике

xvii

в. и когда британцы

очень заинтересовались возможностями, монополизированными

голландцами, голландские элиты подорвали собственную коллектив-

ную способность мобилизовывать ресурсы для торговли и войн тем,

что каждая элитная семья регентов старалась соблюсти только свои

интересы. «Государственные» чиновники могли использовать дохо-

ды, собранные на своих должностях для собственных нужд, даже ко-

гда их самостоятельные сделки подтачивали способность республи-

ки и

wic

voc

сохранять коммерческие и военные преимущества

за рубежом.

Бродель, Арриги и Валлерстайн частично правы, каждый по-свое-

му, когда они объясняют подъем и упадок голландской коммерческой

гегемонии в терминах изменений в природе европейской или ми-

ровой системы. Как я уже отмечал ранее, они все же не способны

объяснить, почему расцвет постиг голландцев, а не генуэзцев, доми-

нировавших в

xvi

в. Они не могут объяснить и то, почему именно

британцы, а не более богатые и уже утвердившиеся голландцы ста-

ли лидерами мировой экономики в

xvii

в. Оба перехода международ-

ного коммерческого лидерства объясняются особыми способностя-

ми, которые элиты каждой нации смогли использовать при борьбе

за торговое и военное превосходство в каждую эту эпоху.

Закостневшие и разделившиеся по отсекам голландские элиты

были носителями одинаковых качеств, использовавшихся на войне

и в торговле в эти периоды. Автономия амстердамской элиты от дру-

гих элит и классов и всеобъемлющего государства была решающим

превосходством в начальной схватке за торговые пути и колонии.

Та же структура элиты сокращала ресурсы, которые могла мобили-

зовать Голландия в более интенсивных и заполненных противника-

ми геополитических и торговых войнах в

xvii

–

xix

вв.

Данные для Франции взяты у Хофмана (Hoffman, 1994, с. 238 – 239).

Для 1515 г. это сумма общих среднегодовых налоговых поступлений

при Франциске

(1515–1547). Другие суммы являются среднегодовы-

ми поступлениями в центральную казну за указанное десятилетие.

Данные для Нидерландов за 1585 – 1647 гг. получаются из склады-

вания цифр по обычным расходам, расходов на персонал действую-

щей армии (за исключением флота) и экстраординарных военных

309

£}  £³£~  |~£~ ³~

 5.4. Правительственные доходы в Британии, Франции, Нидерландах

и Испании, 1515 – 1790 гг., в фунтах стерлингов (

1000)

Годы Британия Франция Нидерланды Испания



-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е

-е













 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 









 

 

 

 

 

 

 



 

 

 

 

 

 

 

 

£~: данные по Англии взяты у Манна (Mann, 1980, с. 174, 193) в фун-

тах стерлингов по тогдашним ценам. Сумма для 1515 г.

—

среднегодовой доход

для 1502 – 1505 гг. у Манна. Доход для 1560-х гг.

—

среднегодовой для 1559 – 1570 гг.,

по 1570-м гг.

—

среднегодовой для 1571 – 1582 гг., по 1580-м гг.

—

среднегодовой

для 1583 – 1592 гг., по 1590-м гг.

—

среднегодовой для 1593 – 1602 гг., по 1600-м гг.

—

среднегодовой для 1604 – 1612 гг., по 1630-м гг.

—

среднегодовой для 1630 – 1640 гг.,

по 1660-м гг.

—

среднегодовой для 1660 – 1672 гг., 1670-м гг.

—

среднегодовой

для 1672 – 1685 гг., а по 1680-м гг.

—

среднегодовой для 1685 – 1688 гг. Сумма, указан-

ная для каждого десятилетия в 1700 – 1790-е гг., соответствует сумме для среднего

года (1705, 1725 и т. д.) у Манна.

расходов (включая флот) (T’Hart, 1993, с. 60 – 61). Данные являют-

ся среднегодовыми по каждому полному десятилетию, за исключе-

нием 1580-х гг., которые являются среднегодовыми для 1585 – 1590 гг.,

и 1640-м гг.

—

среднегодовым для 1640 – 1647 гг. Цифра для 1670-х гг.

—

во-

енные расходы генералитета в 1675 г., взятые у Израэла (Israel, 1995,

с. 818). Цифры по Голландии для

xvi

xvii

вв. менее точны по срав-

нению с другими странами, так как были исключены невоенные рас-

310

| 5

ходы, а военные расходы, выплачивавшиеся с займов, а не с нало-

говых поступлений, наоборот, включены. Таким образом, цифры

по Голландии, возможно, в реальности были выше в военное вре-

мя и ниже в мирное, чем приведенные в таблице. Данные по Голлан-

дии в

xviii

в. взяты у Фенендаля (Veenendaal, 1994, с. 137) и представ-

ляют собой общие поступления, что соответствует характеру дан-

ных по другим странам. Цифра для 1720 г. является общей суммой

за 1720 г., для 1750 г.

—

за 1758 г., а для 1790 г.

—

за 1794 г.

Данные для Испании до 1670-х гг. взяты у Томсона (Thompson,

1994, с. 157). Он дает доходы как поступления, в действительности по-

лученные короной из доминионов в Европе и Америке. Суммы, по-

траченные от имени короны и зафиксированные, включены, в от-

личие от поступлений, собранных и потраченных местными чи-

новниками и не зафиксированными как коронные доходы. Цифра

для 1515 г.

—

коронный доход для 1504 г. Цифры для 1560, 1570, 1580

и 1600-х гг.

—

годовые доходы за 1565, 1577, 1588 и 1607-й гг. соответ-

ственно. Для 1620 и 1630-х гг.

—

среднегодовой доход за 1621 – 1640 гг.,

для 1640 и 1650-х гг.

—

среднегодовой доход за 1641 – 1660, а для 1670-х гг.

—

годовой доход за 1674-й г. Цифра для 1720-х гг.

—

годовой доход за 1718-й

г., приведенный у Kamen (1969, с. 228).

Примечания: все цифры в табл. 5.4 даны в английских фунтах

стерлингов в ценах того времени без учета инфляции. Француз-

ские суммы в турских ливрах, голландские в гульденах и испанские

в дукатах были переведены в фунты, согласно Броделю и Спунеру

(Braudel, Spooner, 1967, с. 458) путем сравнения содержания серебра

в каждой валюте. Так, французские ливры при переводе в британ-

ские фунты делились на 5 для периода до 1560 г., на 8 для 1560 – 1570 гг.,

на 10 для 1580 – 1629 гг., на 11 для 1630-х гг., на 12 для 1640 – 1719, на 15

для 1690 – 1719, на 19 для 1720-х, и на 22 для 1730 – 1719 гг. Голландские

суммы в гульденах делились на 10 для всего периода. Кастильские ду-

каты делились на 2,66 для периода до 1620 г., на 3,8 для 1620 – 1650 гг.

и на 6,6 для

xviii

в.

Любая система конвертации валют имеет свои сложности. Я ис-

пользовал метод Броделя

—

Спунера, так как при этом точно отра-

жаются фискальные ресурсы и военная покупательская способность

каждого государства, так как многие войска были наемными и поку-

пались на международном рынке, как и некоторое вооружение. На-

логовые поступления и валюты схожим образом увеличивались меж-

дународными займами, деноминированными в золоте или серебре.

Таблицы по методу Броделя

—

Спунера имеют дополнительное пре-

имущество: они заполнены для всего изучаемого периода.