Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью: Технология, вооружённая сила и общество в ХI-XX веках

Подождите немного. Документ загружается.

251

} 6. ~ Å¿Á   ~Ã¿. 1789 – 1840

его замыслы на язык подробных оперативных приказов, предвидев-

ших и заранее разрешавших множество факторов, которые иначе

воспрепятствовали бы точному исполнению задуманного. Заранее

зная благодаря картам характер определенной местности, компе-

тентный штабной офицер мог рассчитать на основе приобретен-

ного опыта и логики скорость продвижения обоза, артиллерии или

пехотной части. Это позволяло определить время, необходимое для

выполнения передвижений

—

а дальнейшее уточнение, кому высту-

пать и в каком порядке, проводилось с точностью, позволявшей ко-

мандиру осуществление гораздо более полного и эффективного кон-

троля над своими войсками.

Блюхер глубже других прусских командующих осознавал значи-

мость этого факта. Он уважал мнение своих штабных специалистов

и полагался на него значительно больше, нежели это готовы были

сделать Наполеон и другие полководцы того времени. Отношения

Блюхера с Шарнхорстом и Гнейзенау продолжали оказывать воздей-

ствие на военное дело Пруссии и после 1815 г., хотя престиж штаб-

ных офицеров окончательно устоялся лишь во второй половине века.

В австро-прусской войне 1866 г. Хельмут фон Мольтке (1800 – 1891 гг.)

показал, насколько планирование Генерального штаба ускорило

стратегическое развертывание огромного количества людских сил

путем заблаговременного расчета всего необходимого, и облегчило

контроль над этим развертыванием.

Пруссаки также остались верными принципу всеобщей воинской

повинности в мирное время. Это отчасти объясняется эмоциональ-

ным воздействием 1813 – 1814 гг., когда собранная второпях армия, в ко-

торой бывших гражданских было больше, нежели собственно солдат,

одержала вместе с союзниками ряд побед над французами

⁶³

. Одна-

ко эмоциональные переживания были не единственным фактором:

бюджетная слабость послевоенной Пруссии не позволяла содержа-

ние сравнимой с австрийскими, русскими или французскими вой-

сками армии с длительным сроком службы личного состава. Для того

чтобы хотя бы потенциально считаться великой державой, прусса-

кам оставалось полагаться на резервы, т. е. Landwehr. Армия из граж-

данских была неожиданным образом создана в 1813 г. для борьбы

с Наполеоном. Впоследствии, в мирное время, она пополнялась пу-

⁶³

Согласно указу Наполеона 1808 г., численность прусской армии ограничива-

лась 42 тыс. В 1814 г. численность действующей армии составила 358 тыс., а еще

около 30 тыс. выполняли снабженческие и другие задачи в тылу. Данные взяты

у Jany, Geschichte der Koniglich Preussischen Armee, 4:114.

252

 -

тем призыва мужчин на трехлетний срок. Офицеры резерва набира-

лись в университетах из студентов, которые получали звание лейте-

нанта и служили 5 лет.

Даже в самых реакционных периодах мирного времени прус-

ская армия сумела сохранить ряд характерных черт, зародившихся

в 1813 – 1814 гг. Хотя после 1819 г. настроения в среде прусских офи-

церов вновь стали благоволить выходцам из знати, возросший про-

фессиональный уровень (особенно штабных офицеров) и устано-

вившаяся опора на гражданский резерв остались унаследованными

от эпохи реформ

—

когда ставшее действительностью сотрудничество

короля и народа вновь, как в славные дни Фридриха Великого, воз-

несло Пруссию на уровень великих европейских держав

⁶⁴

В других армиях Европы возврат к принципам Старого Режима

был куда более основательным. Повсюду предпочтение отдавалось

профессиональным войскам с длительным сроком службы лично-

го состава. Франция, Австрия и Россия держали под ружьем армии

в несколько сот тысяч человек на постоянной службе в гарнизонах.

В этих армиях образование и обучение были не в почете; сравнитель-

но низкой была оценка необходимости штабной работы. В артилле-

рии и инженерных войсках по-прежнему требовалась толика умст-

венных способностей, однако повсеместное сокращение после заоб-

лачных расходов военных лет было требованием действительности,

и никто не мог предполагать, что промышленные технологии могут

быть задействованы для выпуска радикально новых видов вооруже-

ния, способных изменить традиционные рутину и модели армейской

и флотской жизни. Никто более не желал подобного революционно-

го прорыва, и когда он состоялся в 1840-х, почти все профессиональ-

ные офицеры были не сторонниками, а противниками перемен.

Подытоживая, можно сказать, что несмотря на новую мощь, ко-

торой революционный идеализм и административное воплощение

идей свободы и равенства наделили французов в 1792 – 1815 гг., ев-

ропейские правители и военные настойчиво продолжали отдавать

⁶⁴

Эра прусских реформ долго была излюбленной темой германских патриотов.

Короткая статья «Век германского освобождения, 1795 – 1815» Фридриха Мейне-

ке (Berkeley and Los Angeles 1977, первое издание 1906 г.) элегантно подытожи-

вает господствующую точку зрения. Относительно военных дел, кроме основ-

ной книги Гордона Крейга, на которую мы уже ссылались, особенно информа-

тивными являются William Shanahan, Prussiian Military Reforms, 1786 – 1813 (New

York, 1945) и Peter Paret, Yorck and Era of Prussian Reform, 1807 – 1815 (Princeton,

1966), поправляющие Шенахана во второстепенных подробностях.

253

} 6. ~ Å¿Á   ~Ã¿. 1789 – 1840

предпочтение старым надежным методам. Соответственно, тради-

ции и модели армий и флотов Старого режима пережили штормовые

революционные годы без особого ущерба. Вооружение почти не из-

менилось; консервативные командиры быстро расправились с мно-

гообещающими нововведениями. Наполеон расформировал учреж-

денную в 1793 г. службу наблюдения с воздушных шаров, а Веллингтон

прямо отказался использовать ракеты Конгрева (которые, несмотря

на трудности в обеспечении требуемой точности, доказали эффек-

тивность в поражении площадных целей

—

городов и фортов)

⁶⁵

После 1815 г. «испытанное и надежное» казалось правителям Ев-

ропы и их военным советникам гораздо более безопасным. Уцеле-

ли некоторые остатки военных времен

—

дивизионная и корпусная

организация, бывшие в 1790-х новинкой, стали к 1815 г. нормой. Воз-

росшие опора на карты и объем штабной работы также в основном

воспринимались как данность, поскольку увеличение армий до ог-

ромных размеров в 1792 – 1815 гг. не сменилось масштабной демобили-

зацией послевоенного периода. Например, Россия почти не сокра-

тила свою армию, в течение десяти лет после победы над Наполео-

ном оставляя под ружьем 600 тыс. человек

⁶⁶

. Усовершенствованная

⁶⁵

Это оружие было изобретено в первом десятилетии

xix

в. англичанином Уиль-

ямом Конгревом (1772 – 1828 гг.), которого заинтересовало описание примене-

ния индийским князем Типу Сахибом ракет против британских солдат в 1792

и 1799 гг. Ракеты Конгрева вдвое превосходили по дальнобойности орудия

своего времени и, после неудач в 1805 г., со значительным успехом использо-

вались для обстрела Булони (1806 г.), Копенгагена (1807 г.), Данцига (1813 г.),

а также в битве при Лейпциге (1813 г.). Эти ракеты также сыграли заметную

роль в американской войне 1812 г.

—

факт, упомянутый в гимне

2

. По всей

видимости, именно они позволили британцам сжечь новую столицу Штатов

—

Вашингтон.

Ракетные войска были учреждены в большинстве европейских армий после

1813 г., однако после захватывающих достижений 1840-х в артиллерии раке-

ты были посчитаны слишком неточным оружием. К концу

xix

в. они исчез-

ли из военной области и вновь возродились лишь во Второй мировой войне.

См. Willy Ley, Rockets, Missiles, and Men in Space (New York, 1968), pp. 61 – 75;

Wernher von Braun and Frederick

. Ordway

iii

, Rocketry and Space Travel, 3d ed.

(New York, 1975), pp. 30 – 34. Относительно отказа Веллингтона от ракет Конгре-

ва см. Glover, Peninsular Preparation, pp. 68 – 73.

⁶⁶

В итоге русский царь надеялся повторить британский флотский стандарт «двух

сил», обладая армией, по численности равной армиям любых двух европей-

ских держав. Для снижения расходов Александр прибегнул к практике так

254

 -

в техническом отношении полевая артиллерия стала стандартной

во всех европейских армиях.

Однако после 1815 г. государственным деятелям европейских стран

казалось очевидным, что яростная энергия призванных в 1793 – 1795 гг.

французских солдат и националистический пыл германских граж-

дан-солдат в 1813 – 1814 гг. могут стать угрозой существующей власти

в той же мере, в какой ранее были их защитой и опорой. Вооружен-

ные проявления народной воли были столь же трудноуправляемы,

сколь ракеты Конгрева. Вооруженный народ мог выступить против

любого правителя, имевшего неосторожность обратиться за помо-

щью к низшим слоям общества; неудачные показательные стрельбы

ракетами Конгрева в присутствии Веллингтона (1810 г.), поставив-

шие под угрозу жизни самих пусковых расчетов, навсегда лишили но-

вое оружие доверия герцога.

Таким образом, европейские правители небезосновательно со-

шлись во мнении, что дальнейшее экспериментирование в военных

делах было бы неразумным. Вымуштрованные и оснащенные в тра-

дициях Старого Режима армии и флоты

—

вот чего они желали и чем

обладали. Чего же более, если победители могли отказаться от вы-

пуска на волю национальной энергии и достичь согласия относи-

тельно удержания революционного хаоса под контролем?

Четверть века после 1815 г. казалось, что модели военного управ-

ления Старого Режима сумели пережить приведшее к Французской

революции неблагоприятное сочетание насилия толп и политиче-

ского идеализма. Серая рутина и низкое жалованье не шли ни в какое

сравнение со стимулами наполеоновских времен

—

прежде всего, го-

ловокружительной карьеры, открытой талантам. Однако начавшая-

ся в 1830 г. военная кампания в Алжире открыла предохранительный

клапан подобному недовольству и привела к скорому увяданию вос-

поминаний о славе республиканских и имперских времен. В 1840-х

во Франции оформилась аполитичная армия, готовая повиноваться

приказам правительства

—

будь оно роялистским, республиканским

или наполеоновским. Эта перемена, казалось, похоронила послед-

ние военные остатки революции

⁶⁷

. Остальные европейские армии

называемых военных поселений, переведя почти треть войск мирного време-

ни на повседневную жизнь, близкую к быту крестьянства. Относительно рус-

ских военных поселений см. Alan Palmer, Alexander: Tsar of War and Peace (New

York, 1974), pp. 344 – 48.

⁶⁷

Douglas Porch, Army and Revolution: France, 1815 – 1848 (London, 1974), pp. 138 – 39

and passim.

} 6. ~ Å¿Á   ~Ã¿. 1789 – 1840

и ранее были устоями консерватизма и остались таковыми на протя-

жении всего

xix

в. То же касается и единственного заслуживающего

внимания флота

—

британского.

Таким образом, с политической революцией было успешно покон-

чено. Промышленной революции еще предстояло преодолеть воен-

ную рутину и традиционность. Этот процесс начался в 1840-х, и рас-

смотрение этого преобразования в европейской военной практике

будет проделано в следующей главе.

256

} 7

НАЧАЛЬНАЯ ФАЗА ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ ВОЙНЫ

1840

–

1884

В -х годах прусская армия и флоты Франции и Великобритании

отказались от традиционных вооружений, столь хорошо служивших

европейским государствам Старого Режима. Эти перемены обозна-

чили индустриализацию войны; однако преобразование оружейно-

го производства набрало темп лишь в следующем десятилетии, когда

Крымская война (1854

–

1856) высветила недостатки традиционных

методов снабжения. Она также предоставила британским и фран-

цузским изобретателям возможность приложить возможности граж-

данского инженерного дела практически во всех военных областях.

Темп перемен в вооружении и методов управления вооруженными

силами продолжал расти, так что к 1880-м военное машиностроение

обогнало гражданское, зеркальным образом изменив соотношение

тридцатилетней давности.

Разумеется, новые вооружения изменили характер военных дейст-

вий, однако на начальной фазе индустриализации войны перемены

были менее значимыми, чем подвижки на транспорте, вызванные

применением твердого топлива для разрешения извечной пробле-

мы снабжения и развертывания вооруженных сил. Пароходы и па-

ровозы доказали свою способность перевозить людей, вооружение

и припасы в невиданных ранее объемах. В свою очередь, это означа-

ло, что большая часть мужского населения европейских стран мог-

ла быть обучена военному делу и доставлена на поле боя. Характер-

ный лишь для варварских обществ далекого прошлого идеал «каж-

дый мужчина

—

воин» вновь стал возможным в самых технологически

продвинутых странах мира. Соответственно, армии стали исчислять

своих солдат миллионами.

Одновременно более дешевый транспорт и сократившееся вре-

мя сообщения позволило европейцам объединить мир путем вовле-

чения более слабых азиатских и африканских государственных об-

257

} 7. À ÅÁ Á¿ ´. 1840 – 1884

разований в рыночную систему. Последняя имела центром Старый

Свет и управлялась оттуда же. Сравнительно скромное применение

военной силы позволило открыть двери Китая, Японии, глубинных

регионов Азии и Африки для европейской (особенно британской)

торговли. Оставалась препятствием (особенно в Африке) низкая со-

противляемость организма европейцев тропическим заболеваниям;

однако даже эта преграда на пути экспансии мировых рыночных от-

ношений пала в 1850-х, когда европейские медики разработали эф-

фективную профилактику малярии.

До 1870-х триумф мирового рынка, имевшего центром наивысшей

активности Лондон, казался бесспорным. Однако начавшаяся в 1873 г.

депрессия ознаменовала поворотный момент; страны, укрывшиеся

за защитными тарифами на импорт, стали оспаривать британское

промышленное первенство. Подобная демонстрация эффективно-

сти административных методов в области экономики повлекла на-

стоящую лавину вмешательств со стороны управленцев, ставивших

целью путем проведения определенной политики изменение моде-

лей спроса и предложения. Первопроходцы этого подхода иногда

действовали в целях личного обогащения

, временами

—

за лучшую

жизнь для бедных, и временами

—

для более эффективного ведения

войны. Однако все три вышеуказанных подхода были равнонаправ-

ленными и оказывали всевозрастающее воздействие на людское

поведение.

Это стало причиной значительных перемен в организации об-

щества. Глядя назад, можно увидеть, что индустриализация войны,

столь непреднамеренно начавшаяся в 1840-х, стала играть ведущую

роль в переходе к управляемым экономикам. Однако подобная раз-

вязка оставалась скрытой от действующих лиц того времени тем

обстоятельством, что до 1880-х инициатива в области технических

перемен почти всегда принадлежала изобретателям в частном сек-

торе. Они рассчитывали сделать деньги, пытаясь убедить власти

осуществить изменения либо в арсенале вооружения, либо в мето-

де производства. Разумеется, наряду с подлинными изобретателя-

ми зачастую встречались люди со странностями или просто ненор-

мальные, и в результате до 1880-х в среде ответственных за приня-

тие решений по техническим нововведениям офицеров отношение

к предлагаемым напористыми продавцами устройствам было край-

не скептическим.

См. Alfred D. Chandler, The Visible Hand: The Managerial Revolution in American

Business (Cambridge, Mass., 1977).

258

 -

~À~ ~£ ~À~

 }~´ £~~

Сложившаяся за столетия ритуальная рутина армейской и флот-

ской жизни противилась нововведениям любого рода. Лишь только

когда гражданские технологии однозначно превзошли уровень во-

оруженных сил, стало возможным преодолеть официальную инер-

цию и консерватизм. В середине века подобное развитие было бо-

лее драматичным на флоте, нежели в сухопутных войсках. Причиной

в 1830-х была гонка многочисленных частных предприятий в созда-

нии паровых судов, способных пересечь Атлантику. Надежда на при-

быль и соперничество между различными группами финансовых

предпринимателей ускоряли процесс создания все более крупных,

надежных, быстрых и красивых кораблей. Государственные субси-

дии на перевозку почты, которые британское правительство начало

выделять с 1839 г., помогли снизить расходы на создание новых кон-

струкций, совершенно не вовлекая флотское начальство в процесс

развития технологий пара и железа

Развитие шло очень быстрыми темпами. В 1807 г. Роберт Фултон

продемонстрировал на реке Гудзон один из первых удачных парохо-

дов. Тридцатью годами позже колесный пароход «Сириус» пересек Ат-

лантику под постоянными парами (и, разумеется, при помощи пару-

сов) за 18 дней. Через два года срок перехода сократился до 14 дней и 8

часов. В 1840-х гребные винты начали сменять более ранние колеса,

а большие океанские корабли

—

переходить с деревянных на железные

корпуса. За 21 год мощность двигателей возросла с 320 л. с. у «Сириуса»

до 1600 л. с. у парохода «Грейт Истерн», имевшего 210 метров в длину

Британские субсидии на почту, которыми Адмиралтейство распоряжалось в

1839 – 1860 гг., выделялись лишь тем кораблям, которые считались потенциаль-

но полезными при военных действиях. Например, среди требований значилась

возможность установки тяжелых пушек на почтовых судах; считалось, что торго-

вые пароходы могут быть быстро обращены в боевые корабли (последнее было

опровергнуто опытом Крымской войны). Это воспроизводило положение дел

в 1300 – 1600 гг., когда тяжелые торг овые парусники при необходимости выпол-

няли роль боевых. В

xix

в. предположение о возможности двойного военно-

коммерческого задействования новых пароходов продержалось всего два деся-

тилетия, что наглядно демонстрирует ускорившийся темп технических перемен

после 1600 г. Относительно пароходов как резервных судов на войне см. David

B. Tyler, Steam Conquers the Atlantic (London, 1939), pp. 77 – 81, 170 – 172, 231 – 32.

Данные почерпнуты у W. A. Baker, From Paddle Steamer to Nuclear Ship: A His-

259

} 7. À ÅÁ Á¿ ´. 1840 – 1884

Развитие паровых судов не изменило методов управления флота-

ми в одночасье. Новая паровая технология в основном сосредото-

чивалась в Великобритании, однако доказанное при Трафальгаре

(1805 г.) превосходство королевского флота на морях имело основой

паруса и соответствующие навыки сражений на кораблях, конструк-

ция которых в основном оставалась прежней с 1670-х. Подобные об-

стоятельства давали британскому Адмиралтейству прекрасный довод

в пользу сохранения существующего положения дел. Снабжение мач-

товым лесом, верфи для постройки и ремонта кораблей, предприя-

тия для отливки пушек, склады провианта

—

словом, все, что требо-

валось для господства Британии на морях, наличествовало и исправ-

но функционировало. Какая же могла быть нужда в неопробованных

устройствах? Чего ради? Часто цитируемый Меморандум Адмирал-

тейства 1828 г. предлагает совершенно рациональное (и совершенно

ошибочное в видении будущего) восприятие ситуации британским

флотским начальством. Вот что говорится в Меморандуме:

Их Светлости лорды считают своим долгом предостеречь, насколько это

находится в пределах их возможностей, от задействования паровых судов,

поскольку находят, что внедрение пара рассчитано для нанесения смер-

тельного удара по флотскому превосходству Империи

⁴

Консерватизм королевского флота отдавал инициативу любому со-

пернику, который мог строить технологически современные кораб-

ли

—

и французы быстро разглядели эту возможность. Так, в 1822 г. ге-

нерал Анри-Жозеф Пексан опубликовал книгу Nouvelle force maritime,

в которой утверждал, что защищенные броней корабли, вооружен-

ные крупнокалиберными орудиями, способны уничтожить посред-

ством снарядов со взрывчатым веществом деревянные корабли про-

тивника

—

сами при этом оставаясь неуязвимыми. При написании

этой книги Пексан сконструировал бомбическое орудие, стреляв-

шее 80-фунтовой разрывной гранатой. Испытания воздействия по-

следней на блокшив в 1824 г. продемонстрировали основательность

его утверждений, и в 1837 г. французский флот официально принял

на вооружение пушки Пексана. В следующем году они были приня-

tory of the Engine-Powered Vessel (London, 1965), pp. 41 – 58. См. Francis E. Hyde,

Cunard and the North Atlantic: A History of Shipping and Financial Management

(London, 1975); Tyler, Steam Conquers the Atlantic.

⁴

Цитируется из Michael Lewis, The History of the British Navy (Baltimore, 1957),

p. 224.

260

 -

ты на вооружение британского флота, а вскоре за ним и других ев-

ропейских флотов. С этого момента все отдавали себе отчет в том,

что старым деревянным судам не устоять перед новыми снарядами

⁵

Наглядной демонстрацией явился Синопский бой 1853 г., когда рус-

ские бризантные бомбы быстро уничтожили турецкий флот. Побе-

да русских обусловила вступление Великобритании в Крымскую вой-

ну (1854 – 1856 гг.), поскольку в Лондоне считали, что для предотвра-

щения захвата Константинополя необходимо выдвинуть британские

(и французские) суда в Черное море.

Опыт Крымской войны поставил перед британскими и француз-

скими флотскими конструкторами новую задачу

—

путем брониро-

вания обеспечить защиту от всевозрастающей мощи новых орудий.

В свою очередь, эти усилия потребовали создания еще более мощ-

ных паровых двигателей для кораблей, вскоре ставших настоящими

плавучими крепостями.

На боевые корабли паровые двигатели стали ставить десятилети-

ем ранее. Французы пошли на эту технологическую авантюру после

унижения, которому подверглись в ходе Ближневосточного кризиса

1839 – 41 гг. Тогда британская эскадра заставила французский флот от-

⁵

Еще в 1827 г., в ходе Войны за независимость, симпатизировавшие Греции британ-

цы-филэллины в частном порядке вооружили паровое судно орудием Пексана.

Судно под названием «Картерия» обеспечило повстанцам владычество над Эгей-

ским морем

—

однако никогда так и не было опробовано в бою, поскольку до его

передачи грекам британские, французские и русские корабли старой конструк-

ции уже уничтожили противника в Наваринском сражении (1827 г.). См. Christo-

pher J. Bartlett, Great Britain and Sea Power, 1815 – 1853 (Oxford, 1963), p. 200.

Промышленная революция на море

Эти иллюстрации показывают зарождение эры пара и железа на море. Ввер-

ху: британский линейный корабль «Сент Джордж» с дымовой трубой, вид-

неющейся между мачтами. Однако паровая машина предполагала минималь-

ные изменения в конструкции корабля, и этот компромисс старого и нового

устарел к 1861 г., когда французский флот получил «Ла Глуар», (внизу). Кор-

пус, защищенный железными броневыми листами, защищал от огня всех ору-

дий того времени, однако и «Ла Глуар» вскоре устарел, поскольку соперники

не замедлили с разработкой еще более тяжелобронированных и тяжелово-

оруженных кораблей.

Illustrated London News 38 (January-June, 1861): 78, 227.