способа решения проблемы клиента, рискует быть не услышанным.
Очевидно, что эффективность социальной работы неизбежно снизится,
поскольку у клиента, безусловно, нет необходимого опыта решения
конкретной проблемы и, кроме того, он не может достоверно знать всех
возможностей социальной службы.
Во-вторых, следует разобраться, за что, собственно, платит клиент.
Социальная работа очень часто условно представляется как услуга плюс
сострадание. Что же оплачивается? Если только услуга, то «бесплатное
сострадание», не входящее в прейскурант, постепенно станет
формальностью, но формальным оно быть не должно, т.к. клиент часто
приходит не столько за услугой, сколько за пониманием, состраданием,
сочувствием. Если же сострадание тоже подлежит оплате, то как определить
его стоимость и ту минимальную меру сострадания, которая должна быть
непременным приложением к услуге? Очевидно, что любой ответ на этот
вопрос будет столь же абсурден, сколь абсурден и сам вопрос. Значит, и с
этой точки зрения платность социальной работы может нанести ущерб и ей,
и клиентам, и обществу в целом.
В-третьих, какой должна быть плата за услуги? В профессионально-
этическом кодексе, принятом Ассоциацией работников социальных служб
РФ есть небольшой раздел, где рассматривается вопрос о гонорарах. В нем
говорится, что гонорары должны быть «справедливы, разумны, тактичны и
соразмерны с видами оказанной социальной помощи и со способностью
клиента платить». Эта формулировка, при всей ее привлекательности, таит в
себе несколько противоречий. Основное противоречие заключается в том,
что далеко не всегда клиент, нуждающийся в дорогостоящей услуге, будет
платежеспособен. Поэтому, с учетом вышесказанного, плата за услуги может
устанавливаться либо на основе платежеспособности клиента, либо на основе
действительной стоимости услуги. Но и тот, и другой подход могут привести
к тому, что встанет вопрос о социальной справедливости. Наконец, какую же
именно сумму следует считать «справедливой, разумной и тактичной»? Ту,