Михайлов Н., Кузьменко Н. Легены Хортицы: литературно-художественное издание

Подождите немного. Документ загружается.

Как Юрьев хорт

островом стал

ил себе как-то давно человек тихий и не всем примет-

ный. Не каждый мог его видеть, да все о нем знали.

Жил себе, как любой характерник, одиночкой, на ху-

торе в степи, но дорогу в тот хутор не знал никто. За-

хочет Юрий — сам кому надо на глаза попадется, а не захочет — и

так обойдется. Мало кто знал и о повадках юрьевых: чем живет, из

чего махан варит, куда время девает. Известно только, что хортов у

него много было. Причем, одни говаривали, что хорты — это юрь-

евы собаки, другие — что волки, третьи — что петухи это были.

Однажды шли себе по степи два казака. А может и не казаки во-

все, а чумаки, от возов отставшие и с битого шляху сбившиеся. Кто

его нынче поймет, а вспомнить и подавно некому. Так вот шли се-

бе эти овцы заблудшие по полям, по холмам, а уж вечереть стало.

Вот один и говорит:

— Пошли схоронимся куда-нибудь, а то я хортов юрьевых боюсь.

Отвечает другой:

— Я сам от четверых отобьюсь.

— Нет, — говорит первый, — давай на ночлег станем где-нибудь.

Бог Святой знает только, что случиться может.

А товарища ничего не тревожит:

— Будет то, что знаю я!

Вот так и разошлись они в разные стороны, как подравшиеся во-

роны. Один, что посмелей, лесом к реке подался, а другой, что бо-

ялся, дальше в степь убрался.

Идет себе по степи, идет, вдруг видит — огонь вдалеке языки

показывает. Поспешил туда, приходит, глядь — поляна вытоп-

танная. Вокруг хорты сидят — тьма тьмущая! Посреди зверей че-

ловек стоит, на огне котел висит, похлебка там варится. Понял

тогда казак-чумак, что перед ним сам святой Юрий со зверями

своими верными.

— Не робей, подойди ближе, — говорит Юрий путнику. — Не нуж-

но людям бояться архангелов божьих. А хортам своим прикажу —

они тебя не тронут. Рассказывай, почему один ночами в поле диком

блукаешь?

Поведал чумак-казак святому все, как на духу. И про бахвальство

спутника своего сказал.

Закаменел лицом Юрий, стал похож на того, что богомазы в церк-

вях рисуют. И послал вдогонку безбожнику хортов своих верных,

чтоб проучить того.

Побежали четверо гончих — не догнали чумака, побежали шесте-

ро — тоже не взяли, помчались двенадцать — и настигли посреди

реки-Днепра, в самом широком его месте.

А в назиданье нечестивцам и в память тем, кто после придет, об-

разовал святой Юрий в том месте остров. Кто глянет сверху, опо-

знает в очертаниях его хорта Юрьева — собаковолка, что мчится за

грешником. Остров тот теперь Хортицей зовется. Кто ступит на не-

го, всегда говорить станет и в час добрый, и в час злой: «Будет так,

как Бог даст!».

Чертовщина

днажды мне дед сказывал, что ему его дед рассказывал, а

тому его прадед в седьмом колене через дядьев передал.

Водилась в наших краях-лесах и полях нечисть всякая

под каждой карякою и здоровой каменякою. И была этой

нечисти сила-силенная и тьма-тьмущая! Иному силачу и то было

не по плечу ее заломать и одужать. А на порогах Днепровских

столько чертовни всякой сидело, что у лоцманов в глазах рябело.

Для доброго лоцмана сами по себе пороги и не страшны вовсе

были: подумаешь, каменная балда из воды торчит, на свет белый

глядит! Лоцманы запорожские всегда их обойти умели, знали, как

собственный карман, все скалы и мели, а на водовороты — плевать

хотели. Страшней страшного для лоцмана были чертеняки, адовые

собаки, что на порогах селились.

На Козацком пороге черти засаду держали, чтоб людей топить. На

Звонецком шайка хвостатая лодки переворачивала. На Ненасытец-

ком — бурлили воду так, что брызги к солнцу летели. На Сурском

те*

пороге они оправляться вздумали: гадили черным, как смола, гноем,

который Днепр в сажу превращал. На Вовницком пороге черти ви-

лы точили, чтоб люди на их острия угодили. На Лоханском пороге

стоит трон самого главного черта — Вернивода: как копытом грюк-

нет он, так и плот разобьет. А его жена рогатая со своими чертовка-

ми на Вовчем пороге воду в бучу взбивает — белье свое стирает.

В лесах хортицких лесовик обитает и народ честной пугает. Ког-

да-то и он казаком был, да сам себя убил против воли Божьей. В чу-

дище обратился и в лес закатился. Ходит между деревьев и гука-

ет-аукает. Дед деду рассказал быль вот такую.

Как-то косили они с братчиками траву неподалеку от куреней

своих. Откуда ни возьмись огненная лента кинулась на деревья и

давай дубы на землю валить. Чуть курени не снесла, слава Богу сто-

роной обошла. Но казаки видели, что это лесовик сел в маховик и

в пекло поехал. А еще одному деду раз такое было! Слышит, кто-то

в лесу кричит. Пошел он на крик — там человек в шерсти сидит. А

дед сам был не последним колдуном. Почуяли они силу друг друга

и давай драться-кусаться! Молотились, пока петухи не пробуди-

лись, и с зарей разбежались — в разные стороны подались. Был бы

дедуган тот простым человеком, его бы лесовик наверняка задавил!

Был еще и такой случай. Поселился неподалеку от Хортицы — ос-

трова на Лысой горе один сват-брат самого черта-дьявола. Каки-

ми только обещаниями и сокровищами в гости к себе людей не за-

манивал — никто не приходил, дружбу с ним не водил. Разозлился

нечистый и украл солнце, когда оно с неба скатилось, потому как

светить утомилось. Спрятал солнце чертяка в яму глубокую, чтобы

вечная ночь на земле настала и чтоб люди ослепли.

Ждут-пождут люди солнце, а оно все на небе не показывается.

Чернотища вокруг — не нужно и глаз выкалывать. Глядь — а на Лы-

сой горе загорелся огонек. Старики сразу поняли: сатана знак пода-

ет—и приказали мужикам и бабам не ходить туда. А дети не послу-

шались и полезли тайком на гору. Дошли до огонька, а тот дальше

отодвинулся, они побежали — тот еще передвинулся! Вот так зама-

нил дьявол детей в яму темную-претемную, глубокую-преглубо-

кую. Стали норами-ходами они пробираться, вдруг смотрят —

солнце в пещере за решеткой с тремя замками сидит! Ребятишки,

не долго думая, сбили замки камнями, солнце из пропасти вы-

скользнуло да детей на себе вынесло.

Снова день вернулся на землю, обрадовались птахи и комахи, зве-

ри лесные и рыбы речные. Да с тех пор чудо-чудное хоть раз в год,

а показываться стало: вздымается буря, а как утихнет, появляется

путник странный на коне сивом. Подъезжает к хате, просит воды —

нате! Дают кружку — выпьет дужку! На коня залазит и, словно его

кто-то глазит: исчезает, как только за ворота выедет. Только там, где

конь ступил — в пол-аршина ямы на земле остаются. Видать нечи-

стая сила до сих пор в наших краях живет!

О Змее-Змеевище

и гадах хор in и i; u v

давние времена людей на земле мало было, не то, что

мышей в полях. Как раз в этот час с неба на землю и упал

Сатана. Упал, огляделся — нету никого, искушать некого.

Что делать? Решил он войско хвостатое себе завести.

— Эй, Бог! — кричит, — дай мне, Господи, войско.

— Опусти руку в реку и стряхни, — говорит Господь Бог, — будет

тебе войско.

Тот так и сделал: лапу в Днепр макнул, ею же махнул — сыпанули

капли веером, а как на землю упали, так и змеями стали. Одна самая

большая капля в Змея-Змеевища трехглавого превратилась.

Расползлась вся эта нечисть сатанинская по днепровским просто-

рам, по балкам, лесам и озерам до недоброго часа попряталась.

Только Змей-Змеевище, наглючий, стал ходить ходором, да люди-

шей редких пожевывать. Да так распоясался, что днем и ночью ку-

сался, еще немного — и людей на земле совсем бы не осталось.

Слава Богу, что жили по ту пору Кузьма да Демьян — ковали бо-