ибо нескончаемые преследования отняли у нас возмож-
ность общаться, высказывать свои мысли и слушать
других. И вместе с голосом мы бы утратили также самую
память, если бы забывать было столько же в нашей
власти, как безмолвствовать»
1
.
Германия, согласно почерпнутым из различных источ-
ников сообщениям Тацита, занимала территорию между
Рейном и Дунаем; на востоке она соседствовала с сармата-
ми, отделенными от нее «обоюдной боязнью и горами»
(«Герм.», 1) *. Все прочие ее части охватывал Океан.
Германцы не были пришлым народом, но исконными
жителями этой страны, склонен полагать Тацит: кто
захотел бы переселиться в страну со столь неприютной
землей и суровым небом? Описывая жизнь германцев,
Тацит особенно подчеркивает суровость их обычаев и
крепость тела, что должно было служить в качестве
exempla recti его соотечественникам. Ту же черту подчер-
кивает у германцев Сенека, отмечающий их способность
легко переносить суровый климат, от которого они ничем
себя не защищают, будучи привычны к холоду и голоду
(«О гневе», I, 11, 3). Основу их хозяйства составляет
выращивание хлеба и скота. Драгоценными металлами —
золотом и серебром — они не дорожат. Они предпочитают
обмениваться товарами, а «ростовщичество и извлечение
из него выгоды им неизвестны» («Герм.», 26). Все обще-
ственные дела рассматриваются в народном собрании, в
котором могут участвовать лишь те, кто носит оружие,
причем право носить оружие предоставляет община
(«Герм.», 13).
Трудно встретить народ, замечает Сенека, столь воин-
ственный и вспыльчивый, как германцы, которые рожда-
ются посреди войны и войною живут, равнодушные к
любому другому занятию («О гневе», I, XI). Сражаются
они при помощи копья и щита. «Бросить щит—
величайший позор, и подвергшемуся такому бесчестию
возбраняется присутствовать на священнодействиях и
появляться в народном собрании, и многие, сохранив
жизнь в войнах, покончили со своим бесславием, накинув
на себя петлю» («Герм.», 6). «Германские народы,— писал
Монтескье,— были не менее, а даже более, чем мы,
щекотливы в вопросах чести. Так, самые отдаленные
родственники принимали у них живейшее участие в делах
по оскорблениям; понятие чести лежит в основе всех их
кодексов» («О духе законов», 28, XX). Боевой дух в них
1
Тацит К. Соч. Л., 1969, т. 1, с. 327—328.
* «Германия» («О происхождении германцев и местоположе-
нии Германии») цит. по: Тацит К. Соч. Л., 1969, т. 1.
76
поддерживает присутствие их жен и детей, судьба кото-
рых в случае поражения плачевна. Вокруг вождя, кото-
рый выбирается из наиболее доблестных, собирается
дружина. Между вождями идет соперничество: каждый
хочет, чтобы его дружина была самой многочисленной и
самой доблестной, ведь именно от этого зависит изве-
стность вождя. Вождь не может допустить, чтобы его
превзошли в храбрости. Дружинники, хотя и соперничают
между собой, сражаются прежде всего за вождя. Выйти
живым из боя, в котором пал вождь,— бесчестье и позор
на всю жизнь. Вождя следует защищать и «совершать
доблестные деяния, помышляя только о его славе»
(«Герм.», 14). Если мир продолжается слишком долго,
знатные юноши отправляются искать войну. Ведь в битве
легче прославиться; к тому же только благодаря войне
можно содержать дружину и щедро, как надлежит,
одарять дружинников. «По их представлениям, потом
добывать то, что может быть приобретено кровью,—
леность и малодушие» («Герм.», 14).
В перерывах между войнами германцы проводят время
в праздности. «Беспробудно пить и день и ночь ни для
кого не постыдно» («Герм.», 22). Танцы среди врытых в
землю мечей и копий — одно из любимейших развлечений,
но особым успехом пользуется игра в кости. Проиграв все
достояние, германцы назначают ставкой свою свободу и
свое тело. Проигравший добровольно отдает себя в
рабство: к этому побуждает их честь, как они ее понима-
ют. Впрочем, приобретенных таким образом рабов стара-
ются сбыть, поскольку такой выигрыш не приносит
почета. Вообще рабы находятся в подчинении только в
том смысле, что должны отдавать определенную меру
зерна, скота или одежды («Герм.», 24—25).
В то время как отличительной чертой спартанцев была
стадность, германцы, по утверждению Тацита, не терпят,
чтобы их жилища примыкали вплотную друг к другу.
Селятся они отдельно и каждый сам по себе, где кому
приглянется («Герм.», 16).
Эротическая жизнь германцев начинается поздно, и
браки у них строго охраняются. Дети сестры играют в
семье важную роль, хотя наследниками могут быть лишь
собственные дети. Жену (а германцам обычно хватает
одной) получают, делая подарки ее семье. Неверность ясен
наказывается мужьями чрезвычайно сурово. «Обрезав
изменнице волосы и раздев донага, муж в присутствии
родственников выбрасывает ее из своего дома и, настеги-
вая бичом, гонит по всей деревне; и сколь бы красивой,
молодой и богатой она ни была, ей больше не найти
нового мужа» («Герм.», 19). Ограничивать число детей или
77