Островский А.М. Социально-философские основания гуманизации человеко-компьютерного взаимодействия (Опыт междисциплинарного исследования)

Подождите немного. Документ загружается.

370

мя пальцами по стеклу. Пытается, бедняга, увеличить картинку»

И далее там же: «Я постоянно ищу кнопку Undo и чем старше

становлюсь, тем чаще в ней возникает нужда. Попытки писать

что-то рукой вызывают раздражение и последующий ужас от ре-

зультата»

. Этот опыт, запечатленный в сочинениях, носит пер-

сонифицированный характер, поскольку неотрывен от конкрет-

ного индивида, но в то же время раскрывает черты массового

субъекта.

В сочинениях отмечаются признаки снижения творческой

активности человека, деформация его моторики и мышления, а

также признаки социальной изоляции, психических расстройств,

информационных перегрузок, отчуждения смыслов. Конечно, эти

факторы оказывают деструктивное воздействие, особенно на де-

тей и подростков.

На основании изложенного в параграфе мы приходим к

выводам:

1) Информанты ощущают, но недооценивают амбивалент-

ный характер последствий интенсивной работы за компьюте-

ром. С одной стороны, развиваются познавательные возможно-

сти, совершенствуется инструментальное обеспечение деятельно-

URL: http://drugoi.livejournal.com/2968210.html

Там же.

371

сти, расширяется (в потенциале) круг общения. С другой сторо-

ны, регистрируется неготовность отказаться от работы за ком-

пьютером, желание скрыть аддиктивное поведение. У субъекта

размываются убеждения, основанные на опыте и накопленных

знаниях.

2) Мировоззренческая картина субъекта чрезвычайно ди-

намична. Отмечается значимость личностных, познавательных

факторов. Прежде всего, это связано с уровнем притязаний, яр-

ким восприятием собственной жизненной и профессиональной

позиции. Выделение коммуникационных моментов в деятельно-

сти во многом обусловлено актуальностью проблемы общения, со-

трудничества между людьми и тенденциями глубокой трансфор-

мации технически опосредованного взаимодействия.

3) Иллюзия возрастающей гуманности человека оборачива-

ется его глубокой закрепощенностью, зависимостью от техники,

от динамики ее развития. Научно-технический прогресс раскры-

вается в осознании глубокой, многосторонней детерминирован-

ности, пропитавшей не только техническое, но и социокультур-

ное ядро жизни человека.

372

§ 3.2 Рефлексия субъектом компьютерных миров

Антропный принцип определяет уникальную возможность

человека в акте познания отражать весь мир, доступный ему для

наблюдения, а также многократно отражаться самому в этом

мире и автономно оценивать полученные результаты. Предпола-

гаем, что субъект при этом вырабатывает конструктивное отно-

шение к окружающей среде, к другим субъектам, к социуму,

технической реальности, к собственным и чужим мировоззренче-

ским позициям. Его рефлексивный опыт, таким образом, позво-

ляет синтезировать целостную картину происходящего.

По сути, рефлексия отталкивается от истоков дельфийской

мудрости, сформулированной в емкой максиме «познай себя».

Следует указать, что «…лишь с появлением ПЭВМ думающий ин-

дивид получает реальное представление о своих способностях и

неспособностях».

С этим возникает резонный вопрос о потенци-

альной возможности познания «самого себя», например, при

идентификации и оценке внутренней речи, воспроизводящей и

отражающей как эхо мысли человека.

Смолян Г.Л., Шошников К.Б. Феномен персональной ЭВМ: философско-

методологический аспект // Вопросы философии. 1986. №6. С.52

373

Подобная рекурсивность обусловливает бесконечную фрак-

тальную вложенность одних познавательных конструктов в дру-

гие, себе подобные, но с более высоким гносеологическим «раз-

решением». Преодоление каждого уровня вложения позволяет

уточнять картину происходящего, последовательно снижая сте-

пень неопределенности. По нашему мнению, рекурсия может

усилить содержательность описания феноменов сознания чело-

века, связанных с самоанализом и восприятием действительно-

сти.

Картина мира, синтезируемая субъектом, ассимилирует

ценности, идеалы, артефакты. Раскрывая полионтологичность

субъекта, она фиксирует его связь с духовным и материальным

производством, прежде всего, в контексте техногенеза. Кроме то-

го, она отражает этические нормы, мотивы, установки и потреб-

ности, определяет мифологию субъекта, обозначает архетипы

массового, группового, личностного сознания, формируя про-

странство «эйдосов».

Рассматривая действительность в зеркале воплощенных

ценностей, определенных знаний, опыта и навыков, человек

рефлексирует, синтезируя «свою» и «чужую» позиции, преодоле-

вая, например, логику бинарных отношений. При этом множест-

374

венность сценариев такого синтеза обусловливает концепт «ком-

пьютерные миры».

В отношении компьютера вырабатывается определенная

онтологическая установка, когда «можно говорить о ―неявной‖

форме взаимодействия: человек производит мысленный обмен

сообщениями с вычислительной машиной, отраженной в его соз-

нании»

. Этот аспект подчеркивает сюжетность рефлексии субъ-

екта. Дж. Вейценбаум отмечает, что «…создание человеком ма-

шины определило само понимание человеком своего мира, и,

следовательно, самого себя»

. Более того, систематически воз-

вращаясь к своему Я, субъект достраивает свое «тело» и свой об-

раз.

В акте ЧКВ компьютер способен многократно усиливать

когнитивные возможности субъекта, обогащая процесс «развора-

чивания» его познавательных инструментов новыми ресурсами, в

том числе отчужденными от других субъектов. Указанные фено-

мены представлены в языковых инструментах субъекта и ис-

пользуются им явно или неявно в практике ЧКВ.

Взаимодействие человека с вычислительной машиной // Энциклопедия ки-

бернетики. Том. 1. К., 1974. С. 187

Вейценбаум Дж. Возможности вычислительных машин и человеческий ра-

зум. От суждений к вычислениям. М.: Радио и связь, 1982. С.46

375

Пользователь ресурсами компьютера конструирует свой

мир, вольно или невольно превращая других в средство для этого

конструирования. «Достраивая» себя, субъект оказывается в цен-

тре сконструированного им «идеального» компьютерного мира и

наделяется новой мерой ответственности за него.

В целях идентификации себя в качестве субъекта компью-

терного мира, пользователю достаточно «проверить» эмпириче-

ское правило: «сомневаюсь, следовательно, мыслю; мыслю, следо-

вательно, существую» сформулированную еще Блаженным Авгу-

стином, но в менее четкой форме, чем у Р. Декарта (по

А.Кураеву) или, например, в иррациональной плоскости — «сты-

жусь, следовательно, существую», сформулированную В.С. Соло-

вьевым (по Ф.И. Гиренку). Вторая позиция, по сути, выступает

неким гносеологическим балансиром, не позволяющим субъекту

соскальзывать в мир рациональности, уничтожающей гуман-

ность.

Отсутствие принципиальных пределов конструирования

компьютерных миров обусловливает неподдельный интерес к

этому феномену со стороны человека. Прежде всего, подобный

интерес раскрывается в том, что: «Играя с ЭВМ, человек объек-

тивно играет сам с собой, сравнивая результаты игровых циклов

376

и увеличивая объем познанного…»

. Иначе говоря, игра как бы

«продолжает» субъекта, уточняет его. При этом принятие правил

игры обусловливает получение субъектом потенциальных воз-

можностей, которые, реализуясь, удовлетворяются в самом акте

включения в коммуникативный процесс «игрового бытия». Одна-

ко это бытие «затягивает» в себя субъекта, деструктурирует его.

Например, будучи постоянно погруженным в акт ЧКВ,

пользователь утрачивает способность к глубоким эмоциональным

переживаниям (в результате сверхкомпенсации). Чувственная

планка интеракции постоянно поднимается, что явствует из сю-

жетов фильмов ужасов, боевиков, порнографических видео-

фильмов. Эмоциональный накал этих медиа-источников перма-

нентно повышается, преодолевая все новые этические рубежи.

Компьютерный мир продуцирует подобные эмоциональные эф-

фекты.

Игровое пространство выходит за рамки компьютерного

мира, распространяясь на все сферы общества и его социальных

институтов. Внешняя, эстетическая сторона происходящего по-

степенно замещает его содержательность. При этом эстетическое

раздвигает границы игровой мимикрии до масштабов социаль-

Лысенко Е.Е. Игра с ЭВМ как вид творческой деятельности: Автореферат

дис. … канд. психол. наук. М., 1988. С. 7.

377

ной жизни субъекта, в которой эталоном существования высту-

пает гламур как «красота, остановленная в точке ее абсолютной

безжизненности» (А.К. Секацкий)

Д.В. Иванов выдвигает гипотезу, согласно которой гламур,

всерьез не претендующий на эпохальное значение, идет на смену

доминантам постиндустриального общества и постмодернист-

ской культуры

. Гламур, подаваемый в качестве универсального

эстетического концепта, задает новую универсальную логику

деятельности человека, развития культуры и общества. Взамен

гуманности он актуализирует абсурд, безумие, насилие, хаос и

шок. Вместо конкуренции художественных вкусов воцаряется

засилье коммерческой раскрутки.

В процессе познавательно-трудовой, коммуникативной, иг-

ровой и творческой деятельности человек взаимодействует с

компьютерами, новыми технологиями, испытывая на себе их

влияние. Новый эстетический импульс привлек внимание к кон-

струированию нового мира образов, мира зеркал. Этот мир очер-

чивается рамками культуры, в его границах актуализируется

URL: http://evrazia.org/print.php?id=895

Иванов Д.В. Глэм-капитализм. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2008.

176 с.

378

виртуализация ЧКВ, отрицающая бытие и представляющая вме-

сто него «со-бытие».

Виртуализация ЧКВ представляет собой знаковую репре-

зентацию субъекта ЧКВ или его агента, выступающего одновре-

менно конструктором и пользователем предоставленных ресур-

сов. Подобная виртуализация имела место с момента первой

встречи человека с компьютером, однако, только с появлением

диалогового режима взаимодействия, а потом и с развитием

коммуникационной среды Интернет, обеспечившей максималь-

ное сближение всех участников взаимодействия и подключение к

мировым информационным ресурсам, оказалось возможным ак-

туализировать включенность субъекта в динамику виртуального.

С переходом к виртуальному актуализируется «сверхсиль-

ный» антропный принцип

, согласно которому человек является

инженером компьютерных миров, отражающих в себе все про-

исходящее в очерченных рамках наблюдаемого. Предельно обоб-

щая и экстраполируя человеческое, можно даже указать на гипо-

тетическую фундаментальную характеристику Вселенной —

панпсихизм, охватывающий любые лакуны происходящего и

ставящий измерение человека в центр «супермодели всего». Од-

Гивишвили Г.В. О «сверхсильном» антропном принципе // Вопросы фило-

софии. 2000. №2. С.52.

379

нако необходимо отдавать отчет, что, принимая антропный

принцип, мы исповедуем, по сути, религиозное знание

Сам субъект ЧКВ как автор действия в условиях виртуали-

зации принимает константное значение, которое может быть

легко вынесено за скобки происходящего. Но вместе с тем, благо-

даря своему виртуальному образу — неопределенное, иррацио-

нальное выражение, возможное только в режиме «здесь и сейчас»

или, например, фиксирующее информационное отражение в па-

мяти Интернета. Несмотря на подобный виртуальный статус,

субъект может активно воздействовать на реальность, изменяя

ее. При этом его активность обусловливается самим процессом

взаимодействия и не имеет овеществленного, фактического со-

держания.

Считаем, что в контексте ЧКВ своеобразным информаци-

онным аккумулятором выступает «память как виртуальное сосу-

ществование»

всех ее «этажей», энергий, инструментальных сил

«сжатия» и «расширения» смыслов относительно индивидуально-

детерминированной внутренней шкалы времени субъекта. Эта

Эпштейн М. Техника — религия — гуманистика // Вопросы философии.

2009. №12. С.22

Делѐз Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по

Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм.

Спиноза: Пер. с франц. М.: ПЕР СЭ, 2001. С.264 — 283.