Паламарчук Е.А. Социальная политика Третьего рейха

Подождите немного. Документ загружается.

238

связанной

с сельским хозяйством, и мобилизации на военную

службу

и в

трудовую

повинность», «в последние несколько лет, - продолжал

министр,

попытался в пределах своей компетенции уменьшить нехватку рабочих в

сельском хозяйстве, предприняв соответствующую

акцию,

...и

буду

стараться

распространять эти меры в текущем

году.

хотел

бы отметить в этой связи

недавнее распространение Года обязательной домашней службы на

всех

мо-

лодых женщин, желающих сделать карьеру, и возросший ввод иностранных

сельскохозяйственных рабочих (если в 1932 г. в сельском хозяйстве Герма-

нии

работало 7 тыс. иностранцев, то уже в 1935 г. сюда было привлечено

свыше 50 тыс. иностранных сезонных рабочих ^^^) в пределах, допускаемых

положением с иностранной валютой». Письмо заканчивалось сообщением о

том, что на 1939 год соответствующие соглашения были заключены с рядом

государств, в первую очередь с

Италией,

а на переговорах с другими, в част-

ности

Польшей,

был достигнут прогресс .

В уже цитировавшейся брошюре Генерального штаба США отмеча-

лось, что, согласно переписи 1939 г., общая численность сельскохозяйствен-

ных рабочих и

других

наемных работников составляла

2032

тыс, человек, то-

гда как в 1933 г. их насчитывалось

2497

тыс. человек. При этом в 1939 г., как

в 1933 г., число крестьян-землевладельцев с

учетом

членов их семей со-

ставляло

6720

тыс. человек. Общее число лиц, занятых в сельском хозяйстве

садоводстве, снизилось с

9200

тыс. в 1933 г, до

8750

тыс. человек в 1939 г.

границах Старого рейха^^^.

По

другим

данным,

в общей сложности в период

между

1933 и 1939 гг. сельское население Германии в границах 1937 г. со-

кратилось с 20,8% до 18% населения страны в целом^^°.

Одним из средств решения указанных проблем германского сельского

хозяйства, повышения его производительности были его механизация и бо-

лее широкое использование удобрений. По данным, полученным Генераль-

ным

штабом США, в период с 1933 по 1939 гг. в Германии значительно воз-

239

росло использование сельскохозяйственной техники, что, по мнению амери-

канцев,

следовало отнести к числу определенных достижений национал-

социалистической аграрной политики. В

пределах

границ Старого

рейха

ис-

пользование в крестьянских хозяйствах электромоторов возросло на 175%,

сеялок

- на 17%, картофелекопалок - более чем на 30%, сноповязалок - на

60%. В 1939 г. применялось намного больше молотилок на механической тя-

ге, чем в 1933 г., при реальном сокращении количества молотилок на живот-

ной

тяге^^'. Несмотря на значительный технический прогресс, достигнутый в

сельском хозяйстве Германии в период

1933-1939

гг., степень его механиза-

ции

после начала войны оставалась недостаточной. Из общей тяговой силы,

использовавшейся в нем в 1939 г., менее 15% приходилось на трактора^^^.

Общее количество последних по сравнению с кризисным периодом, когда

оно

составляло 24 тыс., к 1939 г. утроилось, но потребность в них по-

прежнему составляла около полумиллиона. Если в Англии один трактор ис-

пользовался на каждые 310 акров, то в Германии - на каждые 810 акров (со-

гласно Шенбауму, - соответственно на каждые 130 га и 338 га^^^). Площадь

земли,

которую ежедневно вспахивал немецкий

крестьянин,

составляла от 20

ДО

25% среднего показателя американского фермера . Процесс механизации

сельского хозяйства Германии тормозился разрозненностью многих земель-

ных владений, их относительно небольшими размерами и консерватизмом

крестьян.

Эти проблемы, несмотря на поощрение нацистским правительст-

вом приобретения сельскохозяйственной техники кооперативами, а также

предоставление крестьянам

соответствующих

субсидий (в период с

1933/34

по

1937/38

гг. объем покупок ими сельскохозяйственных машин возрос на

156%, а в

1938/39

г. крестьяне потратили значительно больше

средств

на эти

цели,

чем за предыдущие шесть лет), так и не были peшeны^^^ Как отмеча-

лось в

отчете

германского Института исследования конъюнктуры, серьезным

препятствием на пути решения этой задачи являлась ограниченность воз-

240

можностей приобретения сельскохозяйственной техники и запасных частей к

ней,

имевшихся у большинства крестьян. Следствием этого становилось вы-

нужденное повышение крестьянами своим работникам заработной платы .

Однако подобной возможностью, равно как и средствами для приобретения

сельскохозяйственных машин с целью замены недостающих рабочих рук, в

большей степени обладали крупные аграрии^^^.

Нехватка рабочих рук и неспособность властей решить эту проблему

вызывали негативную реакцию крестьянства, В социальных

отчетах

импер-

ских попечителей

труда

за четвертый квартал 1938 г. приводится ряд приме-

ров недовольства крестьян и тех форм, которые оно принимало. В

округе

Хам начальнику пропаганды, приехавшему для проверки достижений молоч-

ных хозяйств, крестьяне не дали возможности выступить с речью,

заявив,

что

лучше

бы вместо проверок им прислали дополнительные рабочие силы. В

хозяйственной области Средней Эльбы целая деревня отказалась жертвовать

фонд «Зимней помощи». Здесь же многие дома, построенные для сельско-

хозяйственных рабочих, простаивали пустыми из-за нехватки тех, кому они

были предназначены. В

округе

Зорау крестьяне не могли больше эксплуати-

ровать свой рабочий скот по причине отсутствия погонщиков. Женщины

уходили

из сельского хозяйства на кирпичные заводы или в город. Многие

работники

из-за своего возраста либо состояния здоровья могли осилить

лишь

мизерную часть приходящихся на них работ. Пример тех сельскохозяй-

ственных рабочих и крестьян, которые перешли в строительное ремесло и

лишь

время от времени наведываются в

родную

деревню, отмечалось в од-

ном

из отчетов, оказался заразительным, порождая цепную реакцию.

«Причины

бегства

из села, - отмечалось в донесении, - известны. Все

время подчеркивается необходимость приблизить условия

труда

в деревне к

промышленным.

Но своими силами сельское хозяйство

сделать

этого не в со-

стоянии.

Ввод

иностранных сельскохозяйственных рабочих может рассмат-

241

риваться лишь в качестве временной меры», поскольку «в большинстве слу-

чаев он ограничивается периодом сбора урожая», тогда как «сельскохозяйст-

венные

работы ведутся в течение всего года. Это прежде всего относится к

скотоводству. Нехватка дояров столь велика, что крестьянские семьи сами

больше не в состоянии ухаживать за скотом» . Что же касается удобрений,

то,

по некоторым

данным,

в период с

1913-1914

по

1936-1937

гг. потребление

на

каждый гектар нитратов увеличилось на 350%, а поташа - на 250%. Одна-

ко

прирост производительности за тот же период составил всего

лишь

26% .

Имперскому

продовольственному сословию удалось обеспечить опре-

деленный рост доходов крестьянства. Так, валовой

доход

последнего вырос с

6,4 млрд. рейхсмарок в

1932-1933

г. до 8,9 млрд. в

1936-1937

г. В

1932-1936

гг. наблюдался рост валового

дохода

на гектар почти для всех сельскохозяй-

ственных культур. Доход от продажи картофеля,

например,

увеличился с 500

до 800 рейхсмарок с гектара. Чистый же

доход

с гектара для всех крестьян -

владельцев хозяйств плош;адью от 5 до 20 га возрос с 17 имперских марок в

1934-1935

гг. до 50 марок в

1935-1936

гг.^^*',

а в целом

доход

сельского и лес-

ного хозяйства - с

4200

тыс. рейхсмарок в 1933 г. до

5600

тыс. имперских

марок

в 1937 г. В то же время доля

дохода

сельского хозяйства в валовом на-

циональном

доходе

за

указанный

период сократилась с 8,7% до 8,3%^^'.

Несмотря

на это, вмешательство Р1мперского продовольственного со-

словия в процесс производства и сбыта сельскохозяйственной продукции,

лишавшее крестьян возможности реализовывать продукты своего

труда

на-

прямую, ножницы между платой, получаемой ими за сданную продукцию, и

ценами,

по которым последняя поступала в продажу (по их мнению, первая

была слишком

низкой),

а также коррумпированность руководства корпора-

ции

вызывали недовольство значительной части крестьянства. Так, несмотря

на

то, что, согласно статистическим данным, прибыль крестьян от реализа-

ции

их продукции после 1933 г. была выше, чем в годы кризиса, в донесени-

242

ях гестапо из

Ахена,

датированных 1934 годом, сообщалось о неудовлетво-

ренности

крестьянства

ценами,

по которым им приходилось продавать яйца,

сыр,

масло. В 1938 г. баварские крестьяне жаловались на то, что местные пе-

кари,

не докладывая в хлебобулочные изделия

муку,

обеспечивали себе более

60% прибыли, а это превышало

доходы

самих крестьян от сдачи зерна, В

Райнланде

в марте того же

года

даже

были распространены листовки,

осуж-

давшие ценовую политику Р1мперского продовольственного сословия . На-

строения

разочарованности деятельностью этой организации в среде сель-

ского населения получили более широкое распространение после

1936-1937

гг., когда координирование аграрного сектора с другими секторами герман-

ской

экономики

стало давать

сбои,

приводя крестьян к убыткам .

В то же время, как и в

других

сферах

экономики,

подобные настроения

не

породили сколько-нибудь организованной оппозиции, К тому же органи-

зация,

созданная Дарре, подвергалась значительно меньшей критике, чем

«Закон о наследственных

дворах»

и запрет на предоставление сельскохозяй-

ственных кредитов, которые также являлись составными частями его аграр-

ной

программы^^'*, В целом, чиновники Имперского продовольственного со-

словия следили за неуклонным соблюдением установленных корпорацией

правил,

к нарушителям которых применялись жесткие

санкции:

от денежных

штрафов на

сумму

в 100 тыс, рейхсмарок до тюремного заключения, а также

295

закрытия

предприятии

магазинов ,

Решению

проблемы задолженности аграрного сообщества было при-

звано

способствовать и реформирование законодательства о наследовании

земельной собственности. Начало этому процессу было положено в Пруссии

принятием

15 мая 1933 г, «Закона о наследственных

дворах».

Уже здесь со-

держался целый ряд положений, вошедших затем в имперский «Закон о на-

следственных

дворах».

Так, к владению «наследственным

двором»

допускал-

ся

лишь

крестьянин,

являвшийся гражданином Германии, немецкой или род-

243

ственной

по происхождению крови

(§1,

абз. 1); передавать «наследственный

двор»

разрешалось лишь одному из детей

(§1,

абз. 2), хотя в целом круг род-

ственников,

имевших право на наследование, был более широким, нежели в

принятом

позднее общеимперском законе (§12); для продажи такого двора

или

его части требовалось соответствующее решение наследственного

суда.

Такие

суды

были созданы при

судах

первой

инстанции.

Кроме того, был об-

разован Земельный суд по наследственным дворам при Верховном земель-

ном

суде

в Целле. Помимо профессиональных

судей

в состав подобных су-

дебных учреждений входили представители крестьянства, не имевшие юри-

дического oбpaзoвaния^^^. Инициатива прусских властей послужила толчком

для внесения изменений в соответствующее общегерманское законодатель-

ство. В, Дарре, давая интервью 20 июля 1933 г., заявил о необходимости

принятия

имперского «Закона о наследственных

дворах»,

без которого, по

его мнению, было «невозможно обеспечить биологическое существование

немецкой

крови»^^^. Ту же позицию он отстаивал в своих выступлениях 2

сентября 1933 г. на съезде НСДАП в Нюрнберге и 13 сентября того же

года

Эссене.

В последнем он пообещал, что прусский закон о наследственных

дворах «в ближайшие

дни»

станет общеимперским. Дарре удалось заручить-

ся

соответствующим согласием фюрера, хотя по свидетельству

Райшле,

воз-

главившего вскоре штаб Имперского продовольственного сословия, Гитлер

был скептически настроен по отношению к очередной затее своего аграрного

идеолога, считая, что тот «слишком идеализировал крестьян» .

Имперский

«Закон о наследственных

дворах»

был принят 29 сентября

1933 г. В его преамбуле в качестве одной из главных целей Закона провоз-

глашалось сохранение крестьянства как источника крови немецкого наро-

299 Т1

да . Та же мысль подчеркивалась в ряде заявлении Дарре, сделанных им

сразу после вступления Закона в силу. В

будущем

«год

победоносной нацио-

нал-социалистической революции»

будет,

среди прочего, восхваляться и как

244

«ГОД

славного освобождения немецких крестьян», - провозгласил он и под-

черкнул: «Наследственные дворы должны ... стать зачаточными клетками ра-

сового возрождения немецкого народа. Либеральному меркантильному тор-

гашескому

духу

мы противопоставляем наше мировоззрение крови и почвы».

Давая оценку нового закона в интервью прессе 6 октября 1933 г., Дарре оха-

рактеризовал эту меру как важный шаг на пути «создания нового крестьян-

ского права германско-немецкого правового мышления», основу которого

составляло «кровно связанное понятие собственности». Последнее пришло

на

смену «либеральному понятию собственности», принизившему крестьян-

ский

надел путем приравнивания его к любой собственности, подлежавшей

Согласно Закону к категории «наследственных

дворов»

могли быть от-

несены

хозяйства площадью от 7,5 до 125 га (за основу был взят размер ак-

кернарунга - германской

марки^^').

Считалось, что при умелом хозяйствова-

нии

именно подобные земельные владения являлись наиболее рентабельны-

ми.

§4 Закона позволял разделять крупные поместья и преобразовывать их

части в «наследственные дворы», а также объединять мелкие землевладения

более крупные с той же целью. Однако на практике по отношению к пер-

вым подобная мера практически не применялась^^^.

Во втором разделе

Закона

была представлена национал-социалистическая

концепция

крестьянства. Отныне правом носить почетный

титул

«крестьянин»

(«бауэр»

или

«гроссбауэр»)

наделялся лишь владелец «наследственного дво-

ра». Все остальные землевладельцы именовались «сельскими хозяевами»

(§11). Здесь, как и в прусском законе, закреплялось положение о том, что

крестьянином

могло стать лишь лицо немецкой или родственной крови, чис-

тота происхождения которого (отсутствие еврейской или цветной крови)

должна была быть удостоверена, начиная с 19 января 1800 г. (§13). (Особую

значимость этого положения отмечал в публикации 1936 г. профессор Л. Ло-

245

эфлер.

Обращая внимание на то, что «создание нового крестьянства, связан-

ного с родным клочком земли», составлявшее цель «Закона о наследствен-

ных

дворах»,

не могло быть достигнуто без заботы о наследственном здоро-

вье и расе, он подчеркивал: «Если крестьянину предстоит стать носителем

будущего

народа, то он должен быть наследственно здоровым»^^^). Другими

обязательными требованиями, предъявлявшимися к крестьянину, являлись

«способность к крестьянскому

труду»

и «порядочность» (§15, абз. 1). В од-

ном

из нацистских комментариев подчеркивалось, что в последнем критерии

нашло

свое выражение «намерение законодателя поднять крестьянина из

плоскости материалистического мышления на более высокий уровень со-

словной

чести»

Поскольку

Закон в значительной степени означал разрыв с традициями

германского крестьянства и порождал немало проблем, он предусматривал

образование при каждом

суде

первой инстанции наследственного

суда

(§41)

при каждом верховном земельном

суде

суда

наследственного двора (§43).

Если

в земле имелось несколько верховных земельных судов, то

суды

на-

следственного двора могли быть созданы в качестве самостоятельных

судеб-

ных учреждений (на практике, однако, этой возможностью воспользовалась

лишь

Пруссия). Высшей инстанцией становился созданный при Имперском

министерстве продовольствия в Берлине Имперский суд по наследственным

дворам (§47), состоявший из

трех

профессиональных

судей

двух

крестьян.

Президентом его стал рейхсминистр продовольствия^^^. Что касается обыч-

ных наследственных судов, то в их состав, помимо профессионального

судьи

- председателя, в качестве почетных заседателей входило двое крестьян, кан-

дидатуры которых предлагались земельным крестьянским фюрером и утвер-

ждались президентом верховного

суда.

Как правило, выбор падал на местных

крестьянских фюреров, являвшихся представителями Имперского продо-

вольственного сословия. Помимо них, в качестве экспертов в данные

суды

246

привлекались земельные крестьянские фюреры (о расширении участия по-

следних, в частности, сообщалось в отчете земельного крестьянства Ганновера,

датированном сентябрем 1934 г.). Нередко именно мнение земельного крестьян-

ского

фюрера играло определяющую роль

при

вынесении

судом

решения^^.

Если

крестьянин не отвечал требованиям, предъявлявшимся к нему За-

коном,

или не следовал своим долговым обязательствам, земельный кресть-

янский

фюрер мог через наследственный суд лишить его прав владения и

пользования

«наследственным двором», передав их

супруге

или

будущему

наследнику, а при их отсутствии или несоответствии предъявляемым требо-

ваниям,

передать «наследственное хозяйство»

другому

крестьянину.

При

этом

никакого

юзмещения

прежнему владельцу

не

полагалось

(§15,

абз.

1-4).

тем, чтобы прочно привязать крестьянина и его потомков к земле и

сохранить данное хозяйство во владении одной и той же семьи, «наследст-

венные

дворы»

были объявлены «принципиально неотчуждаемыми» (§17,

абз.

1)^°^.

Это стало претворением в жизнь положения экономической про-

граммы НСДАП от 6 марта 1930 г., гласившего: «Немецкая земля никогда не

станет объектом финансовой спекуляции» . В то же время в исключитель-

ных

случаях,

когда это отвечало «оборонно-политическим» или «обшествен-

ным» интересам, указанный принцип мог быть нарушен, но лишь с согласия

309

наследственного

суда

Несмотря

на декларированную исключительность подобного рода ме-

роприятий,

большинство соответствующих ходатайств о продаже целого

«наследственного

двора»

или его части удовлетворялось судами. Под катего-

рию «общественных интересов» подпадали закладка кладбищ, расщирение

улиц. В земельном округе Штаде суд дал согласие на продажу соответст-

вующих земельных владений для дома Гитлерюгенд и дома

отдыха

ДАФ.

Как

правило, удовлетворялись ходатайства владельцев, желавших продать

расположенную в неблагоприятном месте землю «наследственного

двора»

247

тем, чтобы купить соответствующий участок в

другом

месте. Также в тех

случаях,

когда земельное владение продавалось крупными землевладельцами

для того, чтобы дать возможность покупателю создать «наследственный

двор»,

суды

выносили положительные решения, исходя из того, что подоб-

ный

результат

отвечал интересам национал-социализма^'°. Один из

судов

по

наследственным дворам разрешил крестьянину продать часть его земли чи-

новнику

почтового ведомства, разводившему свиней. Продажи «наследст-

венных

дворов»

разрешались и в тех

случаях,

когда на этих землях намеча-

лось построить дома или дороги. По иронии судьбы, хотя Закон должен был

покончить

со спекуляцией землей, на практике эта проблема так и не была

решена. Взвинчивание цен при подобных сделках не было редкостью. Некий

крестьянин

в Шлезвиг-Гольштейне, продавший в 1935 г. свое поле для

строительных целей, получил по 5 тыс. рейхсмарок за каждый гектар. Когда

другой

крестьянин лишился своих сельскохозяйственных построек в связи с

дорожным строительством, ему было разрешено продать всю свою землю по

частям, что позволило ему приобрести новый «наследственный

двор».

Один

или

двое покупателей, приобретших эти участки, также смогли, добавив их к

- 311

уже имевшейся у них

земле,

создать «наследственные хозяйства» .

В еще большей степени это касалось армейских нужд. Поскольку укре-

плению военной мощи страны придавался

статус

«высшей государственно-

политической задачи», любой крестьянин и сельский хозяин были обязаны в

случае

необходимости уступить свою землю

вермахту.

В период с 24 марта

1933 г. до

июня 1937 г. было принято около 97 законов и указов, касавших-

ся

подобной

конфискации

земель. При этом прежнему владельцу выплачива-

лась компенсация в размере, определявшемся судом, который, помимо ры-

ночной

стоимости земли и интересов владельца, учитывал и такой фактор,

как

«общественное

благо».

Ряд законов разрешал подачу апелляций на су-

дебные решения по указанным вопросам, за исключением тех случаев, когда