Паламарчук Е.А. Социальная политика Третьего рейха

Подождите немного. Документ загружается.

288

рять работу (несколько тысяч учительских мест были съедены кризисом), и

других

категорий преподавателей жалованье сократилось на

30-50%,

При

этом социальные последствия кризиса для указанных категорий

служащих зависели от их возраста и ранга. Наиболее неприятными они ока-

зались для лиц, потерявших работу (число безработных служащих в Герма-

нии

возросло с 232 тыс. в апреле 1929 г. до 526 тыс. в апреле 1932 г. и 597

тыс. в апреле 1933

г.'*^^)

и выпускников высших учебных заведений, боль-

шинству которых не удавалось ее

найти.

Что же касается чиновников со ста-

жем и прочным положением, то они могли не опасаться безработицы, но вы-

477

нуждены были смириться с сокращением жалованья .

Уже в 1928 г. группой адвокатов и

судей

национал-социалистов во гла-

ве с X. Франком был основан Национал-социалистический союз немецких

юристов, а баварский педагог X. Шемм создал Национал-социалистический

союз учителей. В 1932 г. в указанные организации вступили соответственно

около

тысячи юристов

шести тысяч учителей'*''^

Всего до 1933 г. национал-социалистами стали 7%

всех

практиковав-

ших юристов и 4,5% учителей. Что касается последних, то в Национал-

социалистическом союзе учителей преобладали директора, а также препода-

ватели гимназий и технических

школ,

т. е. наиболее авторитетные и преуспе-

вающие представители профессии, с одной стороны, молодые учителя-

мужчины протестантского вероисповедания, - с другой,

тогда

как экономи-

ческие лишения массы учителей средней школы не вели автоматически к их

нaцификaции'*^^.

Особенно широкую поддержку в период кризиса нацисты

снискали

себе среди учителей начальной школы'**^. В то же время к 1933 г.

доля представителей элитных слоев среднего класса среди членов НСДАН

была выше, чем населения в целом, хотя они по-прежнему составляли в пар-

/1С1

тии

меньшинство . Учитывая отмечавшиеся в Германии на протяжении

многих лет количественный рост и усиление влияния чиновничества и дру-

289

гих категорий служащих (их доля в самодеятельном населении страны уве-

личилась с 10,8% в 1895 г. до 17,1% в 1933 г., достигнув численности в

5517000

человек'*^^), национал-социалисты были заинтересованы в сохране-

нии

и расширении поддержки с их стороны. Придя к власти, они предприни-

мают энергичные усилия с тем, чтобы обеспечить себе лояльность

государст-

венного аппарата.

После

30 января 1933 г. начинается поэтапный процесс его нацифика-

ции.

Поскольку первоначально соответствующая инициатива нередко исхо-

дила от местных партийных организаций, не координировавших свои дейст-

вия

с центральным руководством'*^^ последнее поспешило покончить с анар-

хией в этом вопросе, развернув широкую кампанию

«охоты

на

ведьм»

в сфе-

ре государственной службы. Уже 7 апреля 1933 г. был опубликован «Закон о

восстановлении профессионального чиновничества». В нем перечислялись

категории государственных служащих, подлежавших увольнению. Чиновни-

ки,

вступившие в должность после 9 ноября 1918 г., «не имея необходимого

или

обычного образования, или

других

квалификаций,

- говорилось в §2 За-

кона,

- должны быть уволены со

службы»

с выплатой им в течение

трех

ме-

сяцев

после отставки их прежнего жалованья (п. 1). Они лишались права на

денежные пособия, в том числе на иждивенцев, пенсии, а также права на ис-

пользование в дальнейшем служебного звания, форменной одежды и знаков

отличия

(п.

2). «В

случае

необходимости, - отмечалось далее, -

пенсии,

кото-

рые

могут

быть отменены в любой момент, сумма которых эквивалентна тре-

ти среднего основного жалованья, которое они получали, занимая послед-

нюю должность,

могут

быть назначены

им,

особенно в тех

случаях,

когда они

заботятся о находящихся на иждивении родственниках; возобновление стра-

хования в соответствии с имперским законом о социальном страховании

производиться не

будет»

(п.

3).

Особое значение имел §3 ( «арийский»): он предписывал увольнение

290

всех

чиновников «неарийского происхождения», в том числе почетных

госу-

дарственных служащих (п. 1)''*'*. В то же время согласно пункту 2 данного

параграфа положения пункта 1 не распространялись на лиц, которые

«уже

находились на

службе

на

августа

1914 г., или тех, кто сражался в мировую

войну на фронте за германский рейх, или тех, кто сражался за его союзников,

или

тех, чьи отцы или сыновья были убиты в мировую

войну»

(в

результате

этой

уступки, сделанной по просьбе Гинденбурга, и, как вскоре выяснилось,

носившей

временный характер, в Пруссии, например, было уволено со

служ-

бы лишь 38% еврейских чиновников"*^^). Здесь же подчеркивалось, что

«Рейхсминистерство внутренних дел по соглашению с компетентным ведом-

ственным министром или верховными властями федеральных земель может

разрешить дальнейшие исключения в отношении чиновников, находящихся

" 486 о л

за границей» . §4 позволял отправлять в отставку государственных

служа-

щих, которые «в связи с их предшествующей политической деятельностью

не

предоставляли гарантии того, что они всегда и безоговорочно

будут

дей-

ствовать в интересах национального

государства».

Последним, как и той ка-

тегории чиновников, которая была указана в п. 1 §2 данного закона, в тече-

ние

трех

месяцев с момента отставки выплачивалось их прежнее жалованье в

полном

объеме, после чего им предстояло

«получать

три четверти их пенсии

аналогичных пособий на иждивенцев». При этом в §8 оговаривалось, что

пенсия

не

будет

назначаться

чиновникам,

уволенным в соответствии с §§3 и

4, если срок их выслуги не составит, по меньшей мере, 10 лет, и уточнялось,

что

«это

относится также к случаям, в которых в соответствии с существую-

щим

регулированием пенсия предоставляется после более короткого срока

службы».

Что же касается

чиновников,

которых понижали в должности, то тако-

вым сохранялись их предыдущие официальное звание и жалованье (§5, п.1).

§6 позволял увольнять

чиновников,

если это диктовалось потребностями ра-

291

ционализации

управления. В подобных случаях их служебные места не

должны были заниматься кем-либо другим. §7 Закона запрещал подачу апел-

ляции

на решение верховного имперского или федерального земельного уч-

реждения, принимавшего окончательное решение «об увольнении со службы,

переводе на

другую

должность и отправке на пенсию»

(п.

1) .

Как

видим, уже в этом документе проявилось недвусмысленное стрем-

ление режима осуществить политизацию чиновничества. Главным критерием

профессиональной

пригодности того или иного государственного служаще-

го,

вне зависимости от ранга последнего, помимо «арийского» происхожде-

ния,

официально объявлялся не его профессионализм, а лояльность по отно-

шению

к нацистскому руководству. Подобный

подход

резко контрастировал

с периодом Веймарской республики, когда от чиновничества требовалось со-

хранение политического нейтралитета.

Не

без оснований опасаясь, что публикация нового закона вызовет не-

гативную реакцию чиновников, власти поспешили успокоить последних в

отношении

масштабов предстоявшей чистки. В радиообращении к чиновни-

честву

12 апреля 1933 г. статс-секретарь Рейхсминистерства внутренних дел

Г. Пфундтнер, стремясь оправдать «беспощадную чистку», которую пред-

стояло провести во

всех

звеньях государственного аппарата, сделал особый

акцент

на мнимой эрозии чиновничьей профессии, якобы происшедшей в

республиканский период. Он подчеркнул, что ожидавшаяся санация носила

временный

характер - была рассчитана на полгода - и заверил свою аудито-

рию в том, что Гитлер и его правительство хорошо осознавали значимость

государственной службы для осуществления стоявших перед Германией за-

дач . На состоявшемся 25 апреля совещании премьер-министров и минист-

ров внутренних дел земель, а также руководителей имперских ведомств, по-

священном

практическому применению положений этого закона, Геринг, не

скрывая

его политической подоплеки, заявил, что к тем

чиновникам,

которые

292

когда-либо совершили свойственную человеку ошибку, предусмотренные

Законом

санкции

применяться не

бyдyт'*^^.

Вслед

за принятием данного закона последовало издание ряда предпи-

саний

об его осуществлении и законов об его изменении, значительно рас-

ширивших толкование его определений. В первом из таких предписаний,

опубликованном уже 11 апреля 1933 г., особое внимание уделялось статьям

Закона,

содержавшим правовые основания для проведения чистки

государст-

венных

структур

от

оппозиционно

настроенных

чиновников

и тех, кто по тем

или

иным соображениям не

устраивал

новые власти. Здесь, в частности, да-

вались

следующие

разъяснения:

согласно §2 Закона, увольнению подлежали

все без исключения члены Коммунистической партии Германии (это поло-

жение нашло свое дальнейшее закрепление во вступившем в силу 20 июля

1933 г.

«Втором

законе об изменении закона о восстановлении профессио-

нального чиновничества», предписывавшем увольнение

всех

чиновников,

со-

стоявших в

КПГ

или

организации,

содействовавшей целям коммунизма, мар-

ксизма

или coциaл-дeмoкpaтии'*^°); под действие §3 подпадали не только ор-

тодоксальные иудеи, но и все происходившее «от неарийских, особенно ев-

рейских, родителей,

дедушек

бабушек»,

даже

если лишь один из родителей

и,

соответственно,

дедушка

и бабушка по одной линии, не являлись «арий-

цами»; расширенная трактовка положений §4 Закона предписывала прини-

мать во внимание всю политическую деятельность

чиновника,

в особенности

с9ноября1919г.''^'.

В Третьем предписании от 6 мая 1933 г. было дано расширенное опре-

деление понятия чиновничества, выходившее за рамки государственного

управления. Теперь оно, фактически закрепляя положение, сложившееся ра-

нее,

официально распространялось на школьных

учителей

и вузовских пре-

подавателей, включая почетных, ординарных и неординарных профессоров,

отстраненных от выполнения своих

служебных

обязанностей, военных и по-

293

лицейских

чиновников,

бывших придворных

чиновников

и нотариусов. Здесь

же содержалась новая редакция §2 «Закона о восстановлении профессио-

нального чиновничества», смысл которой сводился к увольнению в обяза-

тельном порядке

всех

занимавшихся в свое время коммунистической дея-

тельностью,

даже

тех, кто

«больше

не принадлежит к коммунистической

партии,

к ее вспомогательным или заменяющим организациям». При этом в

качестве «коммунистического» рассматривалось и так называемое национал-

коммунистическое движение» («Черный фpoнт»)'*^^, (Правда, согласно

Зако-

ну от 20 июля 1933 г., исключения из указанного правила могли быть

сдела-

ны

для тех экс-коммунистов, которые еще до 1933 г. перешли из КПГ в

ПСДАП).

В то же время в нарушение общепринятых юридических принци-

пов

«Третий закон об изменении закона о восстановлении профессионально-

го чиновничества» от 22 сентября 1933 г. лишил близких родственников тех

чиновников-коммунистов,

которые умерли еще до вступления этого закона в

силу,

права на получение

соответствующего

денежного пособия'*^^.

Одновременно уточнялся и

круг

лиц,

которые подпадали под определе-

ние

«фронтовик», К таковым относились

те,

кто в период с

августа

1914 г. по

31 декабря 1918 г, принимал

участие

боевых

действиях (это должно было

быть удостоверено соответствующими

записями

«в мобилизационном списке

или

списке военных рангов»), а также имели знаки за ранение, К ним при-

равнивались «участники боев на

Балтике,

в Верхней

Силезии,

против спарта-

ковцев

и сепаратистов, а также против врагов национального возвышения».

Однако из этого разряда исключались те, кто, «не

участвуя

в сражениях с

врагом, во время войны по служебной надобности был задержан на террито-

рии,

где велись боевые действия». Более того, все чиновники, в отношении

которых имелись основания подозревать, что они подпадали под действие

§§2-4

Закона,

должны были в течение

трех

дней заполнить соответствующие

анкеты,

которые затем поступали к компетентному министру, принимавшему

294

решение.

Против чиновников, сознательно сообщивших о себе ложные све-

дения,

должен был возбуждаться служебный уголовный процесс с целью их

494

-г-»

увольнения со службы . В то же время на уже упоминавшемся совещании

25 апреля 1933 г. рейхсминистр внутренних дел

Фрик

порекомендовал со-

блюдать особую осторожность при проверке доносов о неблагонадежности

тех или иных

чиновников.

Его поддержал Геринг. Он негативно отозвался о

доносительстве, получившем в среде государственных служащих распро-

странение,

и подверг критике «чиновничество по партийным книжкам», имея

виду тех государственных служащих, которые после 30 января 1933 г. по-

спешили

вступить в НСДАП.

Действительно, если за весь период Веймарской республики членами

НСДАП стали в общей сложности 44 тыс. чиновников и 13 тыс. учителей, то

лишь

за короткий отрезок времени — с 30 января до 1 мая 1933 г., когда при-

ем в партию был приостановлен, в нее в расчете на дальнейший карьерный

рост вступило 179 тыс. чиновников и 71 тыс. учителей (по данным Кершо,

вторая цифра несколько выше - около четверти из 330 тыс. немецких учите-

лей'*^^

что составляло приблизительно 22% от 1,4 млн. немецкого чиновни-

чества с

учетом

лиц учительской

профессии'*^^;

в одной лишь Баварии члена-

ми

НСДАП к этому времени стало 8,3% государственных служащих'*^^). При

этом рейхсмаршал подчеркнул, что партийная принадлежность, сама по себе,

не

могла служить основанием для продвижения по службе''^^ (не секрет, что

многих чиновников, работавших в условиях, когда, как говорилось в одном

из

отчетов, им приходилось выглядеть как «110-типроцентные национал-

социалисты», к вступлению в партию толкал инстинкт самосохранения. Рай-

онный

лидер Вассербурга в Баварии не сомневался, что большинство

госу-

дарственных служащих его района, ставших новоиспеченными членами

НСДАП,

руководствовались

именно

этим соображением'*^^).

Помимо

указанных ограничений, «Первый закон об изменении Закона

295

О восстановлении профессионального чиновничества», принятый 23 июня

1933 г., расширил толкование §6 Закона от 7 апреля 1933 г., в соответствии с

которым теперь разрешалось отправлять чиновника на пенсию не только в

целях «упрощения управления», но и «в интересах

службы».

Принципиаль-

ное

положение, запрещавшее назначать кого-либо на высвободившиеся по-

добным образом должности, отменялось. Согласно Шестому закону об изме-

нении,

принятому в сентябре 1934 г., «Закон о восстановлении профессио-

нального чиновничества» должен был сохранять силу впредь до принятия

«нового

немецкого закона о чиновниках» (ранее было объявлено, что его

Cf\f\

действие истекает 30 сентября 1934 г.) .

Первоочередное внимание нацистские власти

уделяли

правовым огра-

ничениям

на допуск в чиновничий корпус по расовому принципу. «Закон об

изменении

предписаний в области всеобщего чиновничьего права, права оп-

латы и обеспечения» («Закон об изменении чиновничьего

права»)

от 30 июня

1933 г. расширил положения «арийского параграфа» «Закона о восстановле-

нии

профессионального чиновничества». Теперь брак чиновника с «неарий-

цем»

считался достаточным основанием для его отставки.

Всего

же в 1933 г.

- с 7 апреля по 31 декабря - правительством было издано 36 законов и пред-

писаний,

ограничивавших немецких евреев в их гражданских правах (среди

них «Закон о допуске к

адвокатуре»

от 7 апреля, «Закон о допуске к адвока-

туре»

от 22 апреля, «Предписание о допуске врачей к деятельности в боль-

ничных

кассах»

от 22 апреля, лишавшие адвокатов, адвокатов по опеке и

врачей больничных касс, имевших еврейское происхождение или «запятнав-

ших»

себя коммунистической деятельностью, возможности заниматься прак-

тикой).

Будучи

дополненными многочисленными распоряжениями отдель-

ных министерств и ведомств, они постепенно распространили расовые пред-

писания

«Закона о восстановлении профессионального чиновничества» на

все сферы общественной жизни ^''\

296

На

совещании 25 апреля 1933 г., настаивая на неукоснительном соблю-

дении

«арийского параграфа» Закона, Геринг с неудовольствием отметил,

что рейхспрезидент Гинденбург, ходатайствовавший при подготовке Закона

нераспространении положений его §3 на фронтовиков-евреев, теперь тре-

бовал сделать исключение для видных еврейских ученых, обосновывая свою

позицию

в этом вопросе тем, что их остракизация нанесет урон международ-

ному престижу Германии. Впрочем, мнение

«старого

господина» на этот раз

была

проигнорировано.

В стенограмме совеш;ания указано, что его участники

достигли полного согласия по всем обсуждавшимся вопросам.

Уже 27 апреля на заседании прусского правительства Геринг дал

уста-

новку ускорить проведение

Закона

от 7 апреля 1933 г. в

жизнь.

Однако с этим

возникли

сложности, порожденные обилием подлежавших обработке анкет и

ходатайств, основанных на положениях

§§2-4

Закона. О соответствующей

проблеме, в частности, сообщалось в письме министра внутренних дел Прус-

сии

рейхсминистру

финансов

от 8 сентября 1933 г. «В то время как обработка

анкет высших государственных чиновников

будет

закончена в ближайшие

недели, - писал

он,

- обработка поступивших ко мне ходатайств по осущест-

влению мер против государственных полицейских

чиновников,

а также про-

тив чиновников общин и общинных объединений ни в коем

случае

не

будет

завершена в этом месяце». Далее в письме говорилось о поступлении «лишь

из

охранной полиции 400 ходатайств против полицейских офицеров и 1460 -

против полицмейстеров и

вахтмейстеров»

(всего же их было намного боль-

ше) и содержались сетования на то, что во многих из указанных случаев тре-

бовалось проведение тщательной проверки^^^. Хотя, продолжал автор пись-

ма, к вечеру 4 сентября приняты решения по 827 ходатайствам общин и об-

щинных

объединений, все еще остаются нерассмотренными свыше 2 тыс.

ходатайств, что

делает

невозможным выполнение задачи к изначально обо-

значенной

дате

(30 сентября

1933г.).

В связи с этим обстоятельством он про-

297

СИЛ

продлить означенные сроки. Это пожелание было учтено в

«Третьем

за-

коне

об изменениях к Закону о восстановлении профессионального чиновни-

чества»,

который определил в качестве срока выполнения требований

§§2-4

«Закона о восстановлении профессионального чиновничества» 31 марта

Не

меньшей проблемой было и то, что проверка чистоты «арийского»

происхождения того или иного чиновника требовала значительных усилий и

времени.

Поэтому в имперском МВД была создана специальная

служба

«экс-

пертов по расовым вопросам» во главе с А. Герке. Заручившись поддержкой

своего министерства, он добивался от

всех

ведомств проведения тотальной

перепроверки государственных служаш,их, однако далеко не все учреждения

последовали этому призыву. Так, рейхсминистерства финансов, транспорта,

труда

и даже, поначалу, внутренних дел, а также прусское министерство

культа требовали заполнения анкет лишь от части чиновников. Последнее,

например,

обязало к этому служащих высшего ранга и служебных советни-

ков

министерства, а от

всех

остальных потребовало лишь представить

«слу-

жебное разъяснение», в котором указать, что им ничего не известно об их

возможном еврейском происхождении. Прусский министр юстиции также

только лишь после получения жесткого указания премьер-министра Пруссии

Геринга 9 сентября 1933 г. потребовал от каждого из своих сотрудников за-

полнения

«по меньшей мере, той части анкеты..., которая касалась принад-

лежности к политическим партиям и определенным организациям». С

другой

стороны,

руководство некоторых ведомств по собственной инициативе ради-

кализировало практическое применение положений Закона, нередко выходя

за его

рамки.

Например,

в Рейхсминистерстве народного просвещения и про-

паганды под увольнение попали

даже

представители технического персона-

ла, являвшиеся фронтовиками. В Пруссии еврейские учителя и воспитатели,

от которых нельзя было избавиться согласно § 3 «Закона о восстановлении