Паламарчук Е.А. Социальная политика Третьего рейха

Подождите немного. Документ загружается.

308

ки,

которые либо относились к прежней партийной системе, либо еще не

столь безоговорочно стоят на почве национал-социалистической революции,

как

этого

следует

ожидать именно от чиновников, которым были доверены

руководство службой или проверка анкетных данных. Поэтому я прошу за-

мещению именно этих должностей уделять особое внимание и повсюду там,

где это еще не произошло, заботиться об обязательной замене их преданны-

ми

национал-социализму

чиновниками»^^^.

Фрику

вторил бывший чиновник Прусского министерства внутренних

дел оберштурмбаннфюрер СА Г.

фон

Хелмс, который в подготовленном им в

мае 1934 г. меморандуме «Национал-социалистическая кадровая политика в

органах центральной

власти»

сетовал на то, что большинство постов началь-

ников

отделов кадров министерств так и не заняты «надежными национал-

социалистами». Подчеркивая, что влияние заслуженных партайгеноссен в

министерской

бюрократии невелико, он указывал на серьезную опасность

того, что «в обозримом

будущем»

даже

национал-социалистам, возглавляв-

шим

органы управления, не на кого

будет

опереться, поскольку за их спиной

окажется «лишь бюрократический аппарат», состоящий из лиц, «лишенных

каких-либо подлинных национал-социалистических ценностей». Яркий при-

мер подобного положения дел, по мнению Хелмса, являло собой Прусское

министерство внутренних дел, в котором среди 270 чиновников

всех

рангов

было всего лишь 18 ветеранов, 29 новых членов НСДАП и около 20 кандида-

тов в члены партии. Подавляющее же большинство служащих этого ведомст-

ва

«даже

не считало необходимым» вступать в нее"'*.

Высшее партийное руководство также было обеспокоено подобной

тенденцией.

Специальным указом заместителя фюрера Р. Гесса, датирован-

ным

апрелем 1934 г., понятие

«старых

борцов» было распространено на чле-

нов

ПСДАП, вступивших в нее до 1 апреля 1933 г.^^^ Хотя изначально было

объявлено, что действие вышеперечисленных льгот, полагавшихся «старым

309

борцам» при трудоустройстве в сфере государственной службы, прекраща-

лось в конце 1935 г., в этом

году

Гитлер распорядился, чтобы 10%

всех

ва-

кансий

в среднем и нижнем звеньях государственной службы были зарезер-

вированы для ветеранов партии, вступивших в нее до 14 сентября 1930 г.

Выполняя

это указание,

Фрик

в очередной раз проинструктировал глав мест-

ных правительств и руководящих сотрудников своего министерства по пово-

ду необходимости неукоснительного соблюдения принципа приоритетного

трудоустройства заслуженных партийцев. К ним ни в коем

случае

не

следует

подходить с обычными мерками, подчеркнул он, поскольку их недостаточ-

ный

образовательный уровень восполняется качествами, приобретенными

ими

в период

«борьбы».

В 1936 г. имперское МВД разработало детальную

таблицу предпочтений, при которых члены партии, в зависимости от времени

своего вступления в НСДАП, должны были быть поставлены во главе своих

групп по

трудовому

стажу,

получать дополнительный трудовой стаж или

продвигаться вверх по служебной лестнице на основании их партийной

В общей сложности, согласно данным нацистской партийной статисти-

ки

за 1935 г., 20,7% чиновников являлись членами партии и около 80% из

них вступили в НСДАП после прихода нацистов к власти^^^. Грюнбергер же

приводит несколько иные

цифры:

к 1935 г. члены партии занимали три пятых

из

более чем 52 тыс. административных постов в государственных и общин-

ных ведомствах, но лишь одна пятая этих чиновников вступила в НСДАП до

1933 г. (как видим, эта пропорция в обоих случаях совпадает). Таким обра-

зом,

более позднее партийное

пополнение,

(так называемые «мартовские фи-

алки»), превалировало над ветеранами

партии^^^.

Партийное

руководство стремилось и в дальнейшем оказывать влияние

на

процесс назначений государственных служащих, а в более широком плане

установить тотальный контроль над чиновничеством. В соответствии с

Зако-

310

ном

от

декабря и Предписанием от 2 декабря 1933 г. все чиновники должны

были приносить присягу на верность народу и фатерланду. После упраздне-

ния

поста рейхспрезидента, последовавшего 2

августа

1934 г., текст присяги

был изменен. «Я клянусь хранить верность и послушание фюреру немецкого

рейха и народа

Адольфу

Гитлеру, соблюдать законы и выполнять свои слу-

жебные обязанности так истинно, да поможет мне Бог», - говорилось теперь

ней^^^.

В анкетах, которые отныне должны были заполнять

чиновники,

тре-

бовалось указывать происхождение, партийную принадлежность, принад-

лежность к масонским ложам, чиновничьим организациям и т.п. До

1935г.

20%

всех

чиновников регистрировались как члены ПСДАП, причем 80% из

них вступили в партию в период с февраля по апрель 1933 г. Согласно цир-

куляру от 10 июля 1934 г., допуск к работе с личными делами получали лишь

чиновники,

состоявшие

ПСДАП^'*^.

Важным инструментом контроля за сохранением лояльности членов

чиновничьего корпуса по отношению к национал-социалистическому режи-

му стал созданный в марте 1934 г. в качестве примыкавшей к НСДАП орга-

низации

Имперский союз немецких чиновников, возглавлявшийся начальни-

ком

чиновничьей службы при имперском руководстве ПСДАП Г. Пефом.

Это объединение формально приняло на себя

задачу

«представлять»

чинов-

ничью профессию^'*'. В опубликованном 5 апреля 1934 г.

Уставе

новой орга-

низации,

основанной на принципе фюрерства (§ 2), ее появление мотивиро-

валось тем, что «в связи с задачами, стоящими перед национал-

социалистическим государством, требуется объединение суш;ествовавших до

сих пор многочисленных организаций чиновников и специалистов отдела

служащих имперского руководства ПСДАП, а также до сих пор не организо-

ванных служащих в единую организацию служащих, которая работает на

благо

государства»

(§1)^'*^. В качестве задач Союза были определены сле-

дующие: «1) воспитание членов в образцовых национал-социалистов и овла-

311

дение всем чиновничеством богатством националистических идей; 2) воспи-

тание служащих для их особого положения при фольксгеноссен как исполни-

телей воли фюрера, выраженной в законодательстве и в мерах правительства;

3) поддержка правительств, как исполнителей указаний фюрера, в их слу-

жебно-политических мероприятиях; 4) содержание, развитие и перестройка

таких существующих здоровых учреждений, которые признаются имперским

правительством в качестве учреждений самопомощи...; 5) обсуждение учре-

ждений, которые

служат

обучению профессии» (§5)^"^^ Членство в Импер-

ском

союзе рассматривалось как «почетная обязанность каждого немецкого

чиновника».

В связи с образованием этой организации был упразднен Им-

перский

комиссариат по вопросам чиновничества^"*"*.

В то же время столь явное стремление партийного руководства стре-

ножить корпус государственных служащих, лишив его какой бы то ни было

самостоятельности, вызвало недовольство ряда представителей чиновничьей

элиты.

В частности,

Фрик

(сам являвшийся ветераном нацистского движе-

ния),

который еще летом 1933 г. в одном из своих циркуляров настаивал на

невмешательстве партийных функционеров в сферу государственного управ-

ления,

явно выдавая желаемое за действительное, обещал, что функции Р1м-

перского союза немецких государственных служащих ограничатся ведением

пропаганды и его деятельность не

будет

способствовать вмешательству пар-

545

тии

в дела государственного аппарата .

На

практике претензии НСДАП на установление контроля над процес-

сом назначений чиновников получили поддержку фюрера. 1 февраля 1935 г.

были опубликованы указы Гитлера о закреплении за ним права назначения

имперских и земельных чиновников высших рангов, а уже 7 февраля Р. Гесс

потребовал для себя участия в решении подобных кадровых вопросов. Поли-

тическая точка

зрения,

представленная партией, заявил он, наряду с оценкой

профессиональных качеств, данных главой соответствующей службы.

312

«должна доводиться до сведения фюрера» с тем, чтобы способствовать при-

нятию

решения и «гарантировать создание здорового национал-

социалистического корпуса высшей государственной

службы»,

24 сентября

после переговоров, в которых партию представлял мюнхенский гауляйтер

Вагнер, последовал указ Гитлера, предусматривавший участие его замести-

теля в осуществлении

всех

назначений на должности

чиновников.

Но в отли-

чие от сферы муниципального управления, в которой НСДАП добилась пра-

ва рекомендовать соответствующие кандидатуры, здесь было принято пред-

ложение Фрика, согласно которому те или иные служебные назначения мог-

ли

рассматриваться как одобренные Гессом, если со стороны последнего в

течение

трех-четырех

недель не поступало возражений против них.

По

мнению Бросцата, тот факт, что Гесс согласился с подобной проце-

дурой, благодаря которой «нормальный процесс чиновничьих назначений ос-

тавался на практике внутренним делом соответствующего ведомства и пар-

тийное

вмешательство происходило лишь в исключительных

случаях»,

сви-

детельствовал о неэффективности находившегося в его распоряжении аппа-

рата, который он мог использовать в этих целях^"^^, В то же время степень

влияния

самого Гесса на кадровую политику в сфере государственной

служ-

бы оценивается различными учеными неодинаково. Д. Орлов считает, что

оно

было значительным^'*^. С ним не согласны Г, Моммзен, по мнению кото-

рого позиция заместителя фюрера не оказывала решающего влияния на про-

цесс назначений, и М, Бросцат, характеризующий Гесса как слабого полити-

ка,

под руководством которого его штаб так и не смог стать мощным «проти-

вовесом воле правительства» вследствие того, что по основным вопросам го-

сударственной

политики

министры занимали единую позицию^'**.

Мы,

в целом, разделяем

вторую

точку зрения. Однако борьба за влия-

ние

между

партийными и государственными инстанциями продолжалась и,

на

наш взгляд, умалять ее значение было бы неправильно. Что же касается

313

указанных недостатков, присущих

Гессу,

то они с лихвой перекрывались

энергией,

честолюбием, организаторским и интриганским талантом Бормана,

который уже в это время приобрел огромное влияние. В письме Фрику от 8

января

1938 г. Борман настаивал на том, что при определении степени поли-

тической благонадежности чиновника именно мнение НСДАП должно было

иметь решающее

значение.

Начиная с весны 1939 г., он принципиально отка-

зывался санкционировать продвижение чиновников в министерские советы

на

местах, пока те не становились членами нацистской партии.

Однако главным арбитром во

всех

вопросах всегда оставался Гитлер, к

которому в

случае

необходимости апеллировали обе стороны. Так, Гесс в те-

леграмме Фрику от 10 марта 1939 г., излагая свою точку

зрения,

согласно ко-

торой в

будущем

местные чиновники группы оплаты А

а и более высокой

могли продвигаться по служебной лестнице лишь в

случае

своей принадлеж-

ности

к НСДАП, специально подчеркнул, что это мнение получило «явное

одобрение» фюpepa^'*^. Кроме того, дальнейшему усилению влияния НСДАП

на

чиновничью сферу способствовал ряд

других

постановлений, принятых

высшими

партийными и государственными

инстанциями.

Циркуляр от 23 ав-

густа

1937 г. обязывал

всех

чиновников подписываться на национал-

социалистическую прессу, в первую очередь, на «Фелькишер Беобахтер».

Чиновники-члены

НСДАП подлежали строгому контролю через систему

партийных судов. Согласно циркуляру Имперского и Прусского министерств

внутренних дел от 27 февраля 1936 г., в

случае

выхода

того или иного чинов-

ника

из НСДАП надлежало выяснить причину этого. Если оказывалось, что

она

заключалась в неприятии им программы партии, он исключался из кор-

пуса

чиновников.

Если же в основе принятого им решения лежали иные при-

чины,

он лишался перспектив продвижения по службе. А с 1939 г. все без ис-

ключения

претенденты на карьеру чиновника должны были принадлежать к

НСДАП или ее подразделениям (в частности, обязательная принадлежность

314

подобных лиц и их

детей

к Гитлерюгенд предписывалась еще циркулярами

от I и 17 ноября 1935

г.)^^°.

Оценку первых шагов нацистского руководства в решении «чинов-

ничьего вопроса» по горячим следам дал специалист в области государствен-

ного права X. Гербер. В докладе «Политическое воспитание чиновничества в

национал-социалистическом

государстве»,

с которым он выступил в октябре

1933 г. в Вюртембергской административной академии, он поставил в

заслу-

гу национал-социализму то, что «принципы немецкого чиновничества, кото-

рые чеканят и определяют его сущность, снова привнесены в сознание и ос-

вобождены от каких бы то ни было искажений». Чиновничество, отмечал

Гербер, должно стать «носителем народного правового сознания» или, ины-

ми

словами, превратиться из

«живого

инвентаря

ведомств»

«жрецов

госу-

дарства

его мировоззрения»^^'.

Впрочем, власти не ограничивались призывами и успокоительными за-

явлениями.

Опасаясь, что вышеуказанные мероприятия поднимут волну воз-

мущения среди государственных

служащих

и учитывая возможность осуще-

ствления враждебных по отношению к национал-социалистическому режиму

актов со стороны уволенных чиновников, тогдашний шеф государственной

тайной

полиции Р. Дильс выступил с предложением установить его ведомст-

вом за подобными чиновниками наблюдение. Эта инициатива нашла под-

держку

у Имперского министерства внутренних дел, обязавшего ведомства

заносить анкетные данные на уволенных чиновников в специальные форму-

ляры,

которые должны были передаваться в гестапо^^^.

Но

подобная предосторожность оказалась излишней. Сколько-нибудь

бурной реакции чиновничества не последовало, что не означало отсутствия

недовольства в его

рядах.

Поначалу те, кого не затронули кадровые репрес-

сии,

отнеслись с определенным пониманием к чистке, проводившейся в их

рядах,

видя в ней

«государственную

необходимость». В дальнейшем, однако.

315

значительная часть государственных служащих испытала разочарование, вы-

званное тем, что чиновничий корпус так и не занял в Третьем рейхе места, на

которое он рассчитывал. Среди чиновников было немало обиженных тем, что

рамках нацистского государства практически исчезли какие бы то ни было

различия

между

ними и остальными служащими (в Веймарской республике

ассоциации чиновников проводили энергичные кампании против

трудоуст-

ройства последних в сфере государственного управления). В сентябре 1936 г.

министериальдиректор Винштайн в приватном порядке задал вопрос сотруд-

нику

Имперского статистического управления Граевеллу, имелись ли какие-

либо статистические основания для растущего опасения по поводу прекра-

щения

существования чиновничества немецкой

нации.

В ответе последнего от

5 октября 1936 г. признавалось наличие тенденции к возрастанию занятости

служащих за счет чиновничества, особенно на местном правительственном

уровне. Подобное развитие продолжилось и в дальнейшем. Если в 1933 г. ко-

личество имперских, земельных и общинных чиновников составляло около

750 тыс., а занятых в тех же сферах служащих - от 170 до 200 тыс. человек

(согласно данным переписи 1933 г., опубликованным в 1936 г., - 739 тыс. и

193 тыс. соответственно), то к концу 1942 г. по статистике Рейхсминистерст-

ва финансов количество первых возросло до

1289508,

вторых - до 724561.

Таким

образом, если в 1933 г. служащие составляли около 26% всей группы,

то к 1942 г. их доля возросла до 56%^^^

Недовольство профессионального чиновничества вызывали и не оправ-

данные с их точки зрения преимущества, предоставленные «старым партай-

геноссен», не имевшим необходимой квалификации (например, 90% всех хо-

датайств о трудоустройстве, поступивших в это время к руководителю ба-

денского управления государственной службы, принадлежали партийцам,

чье образование ограничивалось восемью классами^^'*). Хелмс в конце мая

1934 г. возмущенно писал:

«Люди

вновь осмеливаются поносить тех старых.

316

испытанных борцов движения, которые были приняты в аппарат управления

по

политическим причинам с тем, чтобы составить противовес устаревшему,

вышедшему из моды негодному старому племени, обвиняя их в том, что у

них недостаточно

знаний

и советуя им поднабраться опыта в управлении»^^^.

Многие

государственные служащие весьма болезненно относились к

усиливавшемуся вмешательству нацистской партии в чиновничью сферу. Это

полной мере проявилось в меморандуме Ф.-Д. фон дер Шуленбурга, имев-

шем характерное заглавие: «Кризис государственной

службы»

(сентябрь

1937 г.). Документ представлял собой явный контраст с меморандумом

1933 г, того же Шуленбурга, проникнутым надеждой на то, что в рамках но-

вого режима произойдет возрождение высшего чиновничества^^^. Соглаша-

ясь

с утверждением «Закона о восстановлении профессионального чиновни-

чества»,

что государственная

служба

составляет главную опору

государства,

его автор подчеркивал: «Без стабильной государственной службы никакая

работа не может быть выполнена, никакая экономика, особенно в ее

финан-

совых аспектах, не может функционировать, но прежде всего никакой четы-

рехлетний план не может быть осуш;ествлен, никакая война не может быть

выиграна». Между тем, продолжал он, чиновничество, особенно высших

уровней, столкнулось с ситуацией, когда было начато «разрушение предпо-

сылок

созидательной работы». По его мнению, это было, в частности, связа-

но

с тем, что функции партийных и профессиональных организаций перепле-

тались с чиновничьими, при отсутствии четкого разграничения их ответст-

венности.

Сетуя на то, что политическая чистка рядов чиновничества осуш;е-

ствлялась на протяжении 4 лет, Шуленбург с горечью констатировал: за ука-

занный

период из 1600 правительственных ранжированных чиновников

прусской внутренней администрации осталось около 400; в то же время око-

ло 750 молодых референдариев и асессоров, из которых до 75% составляли

«старые»

члены партии, в основном вступившие в нее до 1930 г., было при-

317

нято

на

работу.

«Несмотря на все это, - негодовал Шуленбург, -

государст-

венная

служба

по-прежнему подвергается политической

дискриминации.

Хо-

тя она и достигла значительных

успехов

с момента взятия власти (нациста-

ми.

Е.П.),

она подвергается публичному осмеянию как «бюрократия», де-

вальвируется как часть структуры, которой как фюрером, так и сообществом

отказано в том, чтобы играть какую бы то ни было роль, и

хулится

как чуж-

дая людям,

даже

нелояльная, при том, что никто не готов официально от-

вергнуть это принижение класса, на котором держится

государство»^^'^.

Шуленбург резко критиковал сложившееся положение дел, при кото-

ром

даже

после проведенной чистки и рекрутирования нового пополнения из

нацистских рядов чиновничество продолжало находиться под «специальным

политическим контролем»,

будучи

судимо «аутсайдерами, которые, не имея

чувства

государства

и власти, зачастую не могли оценить характер и значи-

мость своей работы». Тот факт, что назначения на высшие посты производи-

лись

извне,

считал автор меморандума, лишал стимула к служебному рвению

молодых чиновников, которые теперь «не носят в своих ранцах фельдмар-

шальского жезла», и по указанным причинам престиж чиновничьей карьеры

упал, а пополнение в виде лучшего человеческого материала достается вер-

махту,

бизнесу и партийной администрации. Карьера же государственного

служащего остается привлекательной лишь для лиц, цель которых состоит в

получении пенсии или ранга, что

«будет

означать конец подлинной государ-

ственной

службы и зарождение раболепной бюрократии».

Не

меньшую озабоченность Шуленбурга вызывало и произошедшее по

его мнению низведение государственного служащего до экономического ста-

туса

пролетариата. Стесненность в средствах и сокращения жалованья, пре-

восходящие допустимый уровень (нацисты дважды продлевали действие ука-

зов

Брюнинга,

урезавших жалованье государственных служащих, и до 1937 г.

вопрос о возможности его увеличения в Третьем рейхе не ^^^