Папаян Р.А. Христианские корни современного права

Подождите немного. Документ загружается.

351

чивей, требует отдать и Божье — этого мы ему жертвовать не сме-

ем!"

Однако это — пример наиболее последовательного и агрессивного

безбожия государства и его властей. Аналогии с саулов-ским феноменом

можно продолжить, уходя примерами и в более отдаленные времена. Еще

римские императоры носили титул Pater patriae (Отец отечества). Петр I, по

римскому образцу провозгласивший себя императором, в подражание своим

римским "коллегам", также нарек себя "Отцом отечества", а вскоре после это-

го отменил патриаршество. Он же присвоил и титул "Глава Церкви", тем бо-

лее что это вполне укладывалось в символику "Москва — третий Рим" и от-

лично "гармонировало" с названием новой столицы России Санкт-

Петербургом, явно намекавшим на параллель "Петр I — апостол Петр"

. Про-

должая углубляться в более древние времена, можем обнаружить, что идея

"воздвижения" человеком памятника самому себе восходит к языческим осно-

вам миропонимания и культуры, и от крупнейшего представителя языческой

культуры — Горация — начала победное шествие в мировую поэзию гор-

дая фраза "Exegi monumentum".

Все это позволяет утверждать, что в мимолетном библейском упоми-

нании о сауловском памятнике речь идет о принципиально важном. Всё

прочее из перечисленных законоотступлений Саула — лишь следствие са-

мообожествления, которое само по себе означает, что не Бог стоит за вла-

стителем. В этом свете примечательно, что факт сооружения Саулом памят-

ника себе следовал сразу после того, как он перестал быть богоизбранным

царем. В стихе, непосредственно предшествующем упоминанию памятника,

приведены слова Господа: "Жалею, что поставил Я Саула царем" (1 Цар.

15. 11). На этом период богоизбранности царя закончен, и сразу же следует

факт установления памятника. Достойно внимания, что второй подобный

случай также связан с царем-узурпатором, то есть царем, приобрет-

Солженицын А. На возврате дыхания и сознания // Из-под глыб. Париж, 1974. С.

27. Ср.: "Быть может, только теперь начинаешь понимать, что Октябрьская революция

выдвинула на первый план не политический и не национальный вопрос, а вопрос религи-

озный" (Мефодий, епископ. Немного о многом. Париж, 1973. С. 171).

Подробнее о культурологическом и идеологическом аспектах данной концепции см.:

Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Отзвуки концепции "Москва — третий Рим" в

идеологии Петра Первого // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 236—

249.

352

шим власть не от Бога. Это царь Авессалом, противостоявший богоиз-

бранному царю Давиду: "Авессалом еще при жизни своей взял и поста-

вил себе памятник в царской долине" (2 Цар. 18. 18). Так что все опасно-

сти, связанные с исполнительной властью, в Библии предсказаны, преду-

преждения обо всех этих потенциальных искажениях смысла государствен-

ной власти мы читаем в первых же книгах Священного Писания, связываю-

щих эти опасности с властью исполнительной.

Исполнительная власть призвана заботиться о материальных благах

государства, то есть выполнять ту самую функцию, которая была предо-

пределена Адаму в "государстве Едем": "возделывать его и хранить его"

(Быт. 2. 15). Она — власть адамова, но в Едеме Адаму власть была дана

Самим Богом, между тем, в Израильском государстве лишь судьи "воздви-

гались" Самим Богом, царь же, хотя и назывался потом "Божьим помазан-

ником", все же, по "поручению" Господа, помазан был судьей. Так что ис-

полнительная власть в земном государстве — в отличие от Едема — есть

власть опосредованная. "Церковь основана непосредственно Самим Богом

— Господом нашим Иисусом Христом, богоустановленность же государст-

венной власти являет себя в историческом процессе опосредованно"

. В

этом доктринальном утверждении Церкви под государственной властью

понимается прежде всего исполнительная. Она и есть власть "человече-

ская", ибо поставлена человеком и по воле людей, поэтому она более склон-

на ко всем проявлениям человеческой греховности. И поскольку это так, она

повторила адамов грех уже на уровне властных структур. Изначальная гре-

ховность царской власти, подчеркнутая в определениях Второзакония, в

притче Иофама о терновнике, в самуиловском предупреждении, на практике

подтвердившись в период первого же царя, была столь же "наследственна",

сколь и сам адамов грех. Наследие греха — не биологическое наследование.

Заметим: тем, что вторым царем оказался не потомок первого, было устра-

нено наследование царской властью небогоугодных характеристик личности

первого царя, а не самой институции. Поэтому даже Давид, единственный из

царей, удостоившийся фразы

Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // Информационный

бюллетень Отдела Внешних Церковных Сношений Московской Патриархии. 2000. №

8. С. 14.

353

"ходил пред Богом" (3 Цар. 3. 6; 8. 25), был благородным и правед-

ным лишь в сравнении с другими. В начале своего царствования подчерк-

нув свое отмежевание от богопротивных деяний своего предшественника

("Перенесем к себе ковчег Бога нашего, потому что во дни Саула мы не

обращались к нему" — 1 Пар. 13. 3), тем не менее впоследствии даже он

не избежал ряда серьезных прегрешений, за что несколько раз был наказан

Господом. Не говоря о том, что творилось в царской семье при жизни Дави-

да (интриги царевича Авессалома, кровосмесительная связь сына Давида

Амно-на и дочери Фамарь -— 2 Цар. 13. 1 и след.), отметим, что уже

первый же его наследник Соломон, мудрейший из царей земных, в грехах

своих намного превзошел своего отца: "И было у Соломона семьсот жен и

триста наложниц; и развратили жены сердце его [...] склонили сердце его к

иным богам [...]. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и

Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами

Господа" (3 Цар. 11. 3—6). Вот эта-то формулировка, перешедшая и на

сына Соломона — Ровоама (3 Цар. 14. 22), затем последовательно и до-

словно повторяется относительно всех царей (за исключением Езекии и

Иосии), вплоть до последнего из перечисленных в четырех Книгах Царств —

царе Седекии (4 Цар. 24. 19).

Господь знает все помыслы людские, настоящие и грядущие, перед

которыми трудно будет устоять царю, могущественному как властитель, но

немощному как человек. Обещание Господа юному Соломону "Я даю тебе

и богатство и славу" (3 Цар. 3. 13) — само по себе является предвосхище-

нием стремления царя к богатству и собственной славе и "попыткой" удер-

жать его от растраты данных ему Богом сил и мудрости на их обретение:

они даруются Господом и, более того, уже даны. Причем о славе — понятии,

совместимом в Библии только с Богом, в этом эпизоде Бог говорит приме-

нительно к человеку. Но вместе с тем Божий промысел "корректирует"

свое обещание далее так, чтобы слава, обещанная человеку, вновь была бы

возвращена Господу, соединившись с Его именем. И царь Соломон обретает

имя величайшего из земных царей не просто так, а как строитель храма

Господня.

Тем не менее негативные потенции исполнительной власти вскоре, не-

взирая ни на что, проявились. Прижизненная слава Соломона

354

исчезла сразу же после того, как Соломон отошел от Бога. И случилось

так потому, что, будучи более всех остальных ветвей власти связана с зем-

лей и земными заботами, исполнительная власть более всего и подвержена

опасности самоотстранения от Бога. Наделенная силовыми структурами

принуждения, она более всех прочих властных структур склонна к само-

обожествлению. Истоком грехопадения Адама было то же самое: он согре-

шил, не сумев побороть в себе желание стать "как боги" (Быт. 3. 4) — же-

лание, возникшее у него по подсказке змея-дьявола.

В этом и кроется весь потенциальный "сатанизм", сокрытый в испол-

нительной власти: она склонна к отмежеванию от Бога. Отмежевание

Бога от царя есть убиение Бога в царе и в народе. Убиение Саулом священ-

ников было одним из таких размежеваний, и оно находит себе параллель в

"суде" над Христом. Решение казнить Христа было принято на фоне воз-

гласов: "Нет у нас царя, кроме кесаря" (Иоанн 19. 15). Примечательно, что с

исполнительной (царской) властью связываются многие эпизоды Апока-

липсиса. Так, с богоборчеством первого царя следует сопоставить деяния

описанного в Апокалипсисе "зверя": "И дано было ему вести войну со

святыми" (Откр. 13. 7). С царской (человеческой) властью связывается и

известное число "666", приведенное в Откровении как обозначение анти-

христа: "Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое;

число его шестьсот шестьдесят шесть" (Откр. 13. 18). Несомненно, что

здесь слово "человеческое" является антонимом "божественного" и, следо-

вательно, указанием на сатанинский смысл. Как мы уже имели случай от-

метить, во всех сферах земной и небесной жизни "седьмое" означало "бо-

жественное", "принадлежащее Богу". Седьмой день, суббота — не просто

день отдыха, а день умиротворения, день перехода от суетных земных забот

к Богу. Седьмой год — год очищения, то есть обращения к Богу. После се-

ми семилетий — в пятидесятый год — объявлялась свобода всем, отпуска-

лись рабы, пленные, то есть вновь человечество возвращалось к Богу.

"Седьмый от Адама", Енох, был Господним поколением, "ходил пред Бо-

гом" и был взят Господом на небо. Перечисление это выше мы приводили,

здесь же подчеркнем, что из этого следует вывод: исключение седьмого есть

исключение Бога и Божеского. С предельной наглядностью это пока-

зано в

355

Откровении. Из семи апокалиптических труб шесть предвещали пораже-

ния земли, чередование на ней катастроф космического масштаба (Откр., гл.

8 и 9), и только седьмая возвещала наступление Царства Божия: "И

седьмый Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие:

царство мира сделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет

царствовать во веки веков" (Откр. 11. 15). Исключение седьмого есть

погружение мира в вечную бездну катаклизмов. В свете Пресвятой

Троицы число "666" означает троекратное исключение Бога: это последова-

тельное отречение от каждого из Лиц Божией полноты.

Не пускаясь в бесплодные попытки расшифровать имя, на которое на-

мекает число "666"

, отметим, однако, нечто, как нам кажется, очень важное с

точки зрения интересующего нас вопроса об исполнительной (царской) вла-

сти. Число это впервые, и похоже, кроме Откровения единственный раз,

появляется при описании нарушения Соломоном законодательного запрета

на чрезмерное приумножение царем своего богатства: "В золоте, которое

приходило Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть

талантов золотых" (3 Цар. 10. 14). Примечательно, что число это появляется

непосредственно перед повествованием о богоотступничестве и грехопадении

Соломона, об использовании им царской власти в угоду своим прихотям и

похотям (3 Цар. 11. 3—6). Причем число это повторяется еще раз: "К пре-

столу было шесть ступеней [...]; и еще двенадцать львов стояли там на шес-

ти ступенях по обе стороны" (3 Цар. 10. 19—20). Важность этого обстоя-

тельства обнаруживается в том, что и в книге Паралипоменон слово в слово

повторяется описание ежегодного притока золота в 666 талантов (2 Пар.

9. 13) и три ряда по шесть ступеней со львами, ведущие к трону (2

Пар. 9. 18—19). Так

"Божественная же благодать не соизволила, чтобы в Божественной книге было написано

пагубное сие имя" {[Андрей, архиепископ Кесарийский]. Толкование на Апокалипсис свя-

того Андрея архиепископа Кесарийского. М., 2000. С. 110). Ср. синодальный коммен-

тарий: "Не иным чем всевозможными натяжками были все те мнения, которые в

антихристе думали видеть напр. Магомета, патр. Никона, Наполеона и других исторических

личностей. История в ее прошлом еще не дала нам антихриста-зверя" (Толковая Библия.

Т. И. С. 573); "Многочисленные попытки определить, какому имени соответствует число

666, несостоятельны" (Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета.

Брюссель, 1989. С. 2260).

356

дьявольское число "666" связывается с земным богатством, накоплен-

ным исполнительной властью, а в соотнесении со ступенями, оказывается

числом, ведущим к престолу, то есть путеводителем к исполнительной

власти признается дьявол

. Власть человеческая, каковой является исполни-

тельная власть, таким образом, связывается с "числом человеческим", яв-

ляющимся обозначением антихриста. Как известно, в Библии чрезвычайно

значимы имена. В этом плане представляет особый интерес, что имя перво-

го царя является "мирским" именем апостола Павла: Савл — "еврейское

имя апостола Павла до обращения его в христианство, искаженное греками из

еврейского Саул"

. Саул был гонителем ветхозаветных священников, Савл

— гонителем христиан. Так что известное обращение Господа к будущему

апостолу "Савл, Савл, что ты гонишь Меня?" (Деян. 9. 42; 22. 7; 26. 14) —

ретроспективно переносится и на Саула и в его лице на собирательный

образ царя. Этому образу Господь предназначил пройти ту же эволюцию

— от гонителя Божьего Духа до строителя храма Господня. Возможно, что

и созвучность имени Соломона с Саулом и Савлом не случайна. В контек-

сте собирательного образа царя гонителю Бога Саулу предстояло умереть,

чтобы родился Соломон; Саул должен был быть погребен, чтобы встал во-

прос о воцарении Соломона. Именно в этой последовательности и происхо-

дят события во 2-й и в начале 3-й Книги Царств. Ту же взаимосвязанность

явлений позже видим в биографии Савла-Павла. Апостол так говорит о

своем обращении к Господу: "Я жил некогда без закона; но когда пришла

заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для

жизни, послужила мне к смерти" (Рим. 7. 9—10). Слова апостола — сви-

детельство о том, что с обращением к Богу умер гонитель христиан Савл и

родился один из самых ярких "строителей" Церкви Христовой — Павел,

как некогда в контексте собирательного образа царя умер гонитель свя-

щенников Саул и родился строитель храма Господня Соломон. В контек-

сте же общечеловеческой библейской истории это соотносится с тем, как в

"крещении" водами

Любопытно, что в Коране, по-своему излагающем многие исторические эпизоды Библии,

относительно царствования Соломона читаем: "И они последовали за тем, что читали шай-

таны, в царство Сулаймана" (Сура 2. 96 (102).

Православный Библейский словарь. СПб., 1997. С. 522.

357

потопа умерло отвергнувшее Бога человечество и родилось новое. В

контексте царской власти, как в контексте и допотопного, и пос-

лепотопного человечества, тем не менее продолжала оставаться актуальной

проблема вечного поиска Бога, вновь и вновь предаваемого забвению в под-

верженном периодическим деформациям человеческом сознании.

"Система сдержек и противовесов"

Ко времени учреждения монархии и в прочих ветвях власти уже про-

исходили некоторые негативные деформации. Царская власть не явилась на

голом месте, признаки монархического правления до того проявились и

внутри судебной власти. Как только судейские полномочия переходили, по

аналогии с будущей монархией, по наследству, наследник оказывался не-

достойным преемником своего отца и претендовал на монархическое прав-

ление. Так случилось с Авимелехом, сыном судьи Гедеона. Но тогда отец

его был против этого, и Авимелех узурпировал власть. Между тем, к концу

эпохи судей власть перешла к сыновьям Самуила уже по воле Самуила:

"Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Из-

раилем" (1 Цар. 8. 1). Заметим, что предыдущих судей "воздвигал им", то

есть израильтянам, Сам Господь, а этих "поставил" Самуил, и уже не "им", а

"над ними". Относительно представительной власти следует сказать, что ста-

рейшины также значительно утратили свои первоначальные характеристики,

и это подтверждается хотя бы тем, что именно в их уста вложены слова, вы-

ражающие пренебрежение богоизбранностью и желание быть "как прочие

народы". Подобные метаморфозы в ветвях власти привели к необходимости

механизмов для сдерживания их претензий и взаимного баланса.

Мы уже говорили, что в первой же формулировке идеи учреждения

царской власти царю было предоставлено право судить и что это вызвало

возмущение как Самуила, так и Господа. Невзирая на это, в законе о царе в

числе его полномочий не предусмотрена судебная функция. И все же в

дальнейшем Господь "преподносит" эту функцию в весьма интересной

трансформации. Он вовсе не осуждает Соломона за то, что тот просит у не-

го мудрости, "чтобы

358

судить , потому что непосредственно за этой фразой следует ее толкова-

ние в богоугодном смысле: "Различать, что добро и что зло" (3 Цар. 3.

9). Именно такой смысл вкладывает в слово "судить" и Сам Господь, в

ответе Соломону придерживаясь его же фразеологии: "За то, что ты [...]

просил себе разума, чтоб уметь судить, вот, Я сделаю по слову твоему" (3

Цар. 3. 11—12). Соломон так и воспринял слова Господни, согласно кото-

рым "судить" равнозначно различению добра и зла, постижению мудрости, о

чем свидетельствуют многие его изречения: "К вам, цари, слова мои, чтобы

вы научились премудрости" (Прем. 6. 9); "Властители народов, если вы

услаждаетесь престолами и скипетрами, то почтите премудрость" (Прем. 6.

21); "Множество мудрых — спасение миру, и царь разумный — благо-

состояние народа" (Прем. 6. 26).

Помимо этого, в числе царских полномочий можно видеть и назначе-

ние судей. Так, подобный факт отмечен относительно царя Иудеи Иосафа-

та, который "поставил судей на земле по всем укрепленным городам Иудеи,

в каждом городе". Тот же царь, назначив судей, дает им важнейшие указа-

ния не о конкретных судейских решениях и ориентациях, а о самом прин-

ципиальном и самом главном в суде: "Смотрите, что вы делаете; вы творите

не суд человеческий, но суд Господа; и Он с вами в деле суда" (2 Пар. 19.

6). Это уже означает, что все-таки судебная власть продолжала оставаться

отдельной ветвью власти, невзирая на первоначальное оформление народ-

ной просьбы об учреждении монархии. Но вместе с тем это означает, что

глава государства не отстранялся от вопросов формирования этой власти.

Что же касается его отношения к самому "приговору" по конкретным делам,

то он как глава исполнительной власти наделен полномочиями обеспечить

исполнение судебного вердикта, но здесь есть важный нюанс. Именно в

этом вопросе царю адресуется то же требование, какое адресовалось судь-

ям: примат милости: "Милость и истина охраняют царя, и милостью он под-

держивает престол свой" (Пр. 20. 28). Царские молитвы о своем народе

отводят вопрос Божьей кары за его грехи на второй план, а на передний

выдвигается мольба о милости народу. Согрешивший Давид обращается к

Господу с просьбой отвести Свой гнев от народа и наказать за прегрешение

лишь его, царя: "Я согрешил, я (пастырь) поступил беззаконно, а эти овцы,

что сделали они?" (2 Цар. 24. 17).

359

Соломон молит Господа о прощении грехов своих подданных: "Ты ус-

лышь с места обитания Твоего и помилуй" (3 Цар. 8. 39). Так что ми-

лость, являющаяся прерогативой судебной власти, не менее акцентирована

и относительно царской деятельности — приведенную из Притч Соломона

цитату можно дополнить и иными ("Утвердится престол милостью" —

Исайя 16. 3 и др.). Это означает, что царь, обеспечивающий исполнение

приговора, наделяется правом, не отменяя вердикта по части признания ви-

новности, изменить приговор, однако лишь в сторону смягчения. Это —

право на помилование, которым наделяется царь. Включение права на поми-

лование в сферу полномочий царя является особо важным в контексте бого-

уподоб-ления земной власти, ибо "право помилования — одно из проявлений

величия духа"

Мы также можем видеть участие царя в законодательной деятельно-

сти. Эпизод, когда царь Ровоам испрашивает у старейшин, как ему поступить

после жалобы подданных на тяжелое налоговое ярмо (3 Цар. 12. 6), факти-

чески следует трактовать как предложение органу представительной власти

обдумать соответствующий закон (право "законодательной инициативы").

Правда, царь не последовал тому, что предложили ему старейшины, а объявил

народу свою волю, идущую вразрез с их предложением (3 Цар. 12. 11). Но

этот факт следует трактовать не иначе как право на вето, которым восполь-

зовался царь.

До сих пор мы говорили о "противовесовых" и "балансирующих"

функциях царской власти. Но сама исполнительная власть с потенциаль-

ной возможностью всецело опереться на силовое давление, ущемляющее

свободу, то есть по сути на сатанинскую силу, превратить систему принуж-

дения в орудие превышения своих полномочий, в средство самовозвышения

и самообожествления, в свою очередь, породили необходимость ограничений

"своеволия" царя. Так что представительная и судебная власти, в свою оче-

редь, обретают "сдерживающие" функции в отношении власти исполнитель-

ной.

Весьма знаменательно, что судья Самуил был лицом, получившим

право на помазание царя и помазавшим на царство Саула, потом и Дави-

да. Кто назначает, тому и подотчетно назначенное лицо.

Гегель Г.Философия права. М, 1990. С. 327.

360

Повиновение судье — непременное условие царствования Саула, и это

подтверждается периодическими извинениями царя за нарушение им ука-

заний судьи ("Согрешил я, ибо преступил повеление Господа и слово

твое" — 1 Цар. 15. 24). Лишь судья мог реабилитировать царя в глазах на-

рода, и само пребывание судьи рядом с царем являлось чрезвычайно значи-

мым для сохранения чести царя. Это было известно и самому царю, кото-

рый после своего прегрешения и фактического отстранения от власти просит

судью великодушно быть рядом с ним во избежание позора: "Я согрешил;

но почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем и

воротись со мною" (1 Цар. 15. 30). Здесь особо подчеркивается важность

появления судьи рядом с царем не вообще,а в присутствии представительной

власти. Это важно, потому что царь был помазан судьей фактически по ре-

шению старейшин — это они явились к Самуилу с изложением требования

народа: "Собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму,

и сказали ему: [...] поставь над нами царя" (1 Цар. 8. 4—5). Таким образом,

"законодательное" решение об учреждении этой властной институции было

принято представительной властью, а конкретное назначение исполнителя

царских властных полномочий оставалось за судьей: как Саула (1 Цар. 10.

1), так и Давида (1 Цар. 16. 13) помазал в цари судья Самуил в присут-

ствии старейшин (1 Цар. 16. 4). Причем судья продолжал быть обладате-

лем решающего голоса в вопросах контроля за действиями царя, равно как

и в вопросе его смещения с престола. Бесспорно, что более всего функция

судебной власти как "противовеса" подчеркнута в факте вполне "конституци-

онного" свержения первого царя, осуществленного судьей Самуилом, и на-

значения им же на царский престол Давида. Аишь после смерти Самуила

помазание Давида царем над Иудеей и над Израилем было совершено уже

самими старейшинами: "И пришли мужи Иудины и помазали там Давида

на царство над домом Иудиным" (2 Цар. 2. 4); "И пришли все старейшины

Израиля к царю в Хеврон, и заключил с ними царь Давид завет в Хевроне

пред Господом; и помазали Давида в царя над (всем) Израилем" (2 Цар.

5. 3). Вопрос возвращения Давида на трон после бунта Авессалома также

был решенстарейшинами (2 Цар. 19. 11—15).