Проблемы российской истории. Вып. 10

Подождите немного. Документ загружается.

271

чака как морфиниста, который, оказавшись в тюремной камере в Иркутске, готов многое

отдать за один укол. Но при всем при этом, обратившись к показаниям адмирала на заседа-

ниях чрезвычайной следственной комиссии в Иркутске, писатель вынужден был признать,

что Колчак являлся участником научных полярных экспедиций, а воевал против большеви-

ков не за идеалы самодержавия. Его политические симпатии были близки к идеям Февраль-

ской революции. И в то же время, по словам Кларова, единоличную власть адмиралу уста-

новить не удалось. Его диктатура оказалась лишь ширмой, «за которой бесконтрольно и

безнаказанно грабили, убивали и спекулировали товарами и идеями атаманы Семенов,

Калмыков, Анненков, генералы Волков и Розанов, министры Пепеляев, Гинс и Михайлов,

прозванный в Сибири «Ванькой-Каином»»

Писатель А.И. Алдан-Семенов (1908–1985), подростком переживший гражданскую

войну и пострадавший во время сталинских репрессий, стал автором нескольких историко-

революционных произведений. В самом известном его романе «Красные и белые» (1973 г.),

где речь идет о гражданской войне на востоке России, перед читателями предстает целая

галерея руководителей антибольшевистского движения: адмиралы А.В. Колчак и Г.К. Старк

генералы В.В. Голицын, С.Н. Войцеховский, В.О. Каппель, Р. Гайда, А.Н. Пепеляев,

В. В. Рычков, политические деятели Б.В. Савинков, П.В. Вологодский, В.Н. Пепеляев и ряд

других лиц. Все они, как правило, рисуются в негативном свете.

Ведущим отрицательным героем выступает, конечно, А.В. Колчак, человек твердых

монархических принципов, англофил. Вот какие характеристики его личных качеств можно

прочитать на страницах книги Алдан-Семенова. Он «бесспорно не глуп, гордость флота,

но… наполеоны не выходят из корабельных кают». Колчак «обладает незаурядной храбро-

стью, но дух его двигается только по узкой военной тропе». Адмирал «не имел глубоко

продуманных целей в своей борьбе с большевизмом и не знал, какой будет его новая Рос-

сия». По его мнению, во время гражданской войны проводить какие-либо реформы губи-

тельно. Он презирал чернь, которая «лишь пыль на голенищах его сапог». За военную по-

мощь со стороны иностранных союзников Верховный правитель расплачивался золотым

запасом и природными богатствами России, раздавая их налево и направо. К тому же адми-

рал еще прослыл морфинистом. Его диктаторский режим оказался нежизнеспособным. С

его крахом гибнет и сам адмирал

Идея диктатуры, как пишет автор романа, была подброшена белым генералам англи-

чанами, имевшими через своих иностранных представителей большое влияние на руково-

дителей антибольшевистских сил на Урале и в Сибири. Подобные политические действия

британских политиков, видимо, были навеяны писателем не только некоторыми историче-

скими стереотипами, но и «холодной войной», в период которой создавался роман.

Образ Колчака ни в изобразительном искусстве, ни в кинематографе тогда не был

сконструирован и представлен, по крайней мере, в официальном культурном поле. Лишь во

второй половине 1980-х гг., на завершающем этапе советской государственности, в услови-

ях политики «гласности», адмирал предстал на большом экране совсем в ином свете. Худо-

жественный фильм «Моонзунд» (режиссер А. Муратов (1952 г.р.), сценарист Э. Володар-

ский, киностудия «Ленфильм», 1987 г.), рассказывал об одном из эпизодов Первой мировой

войны на Балтике. Среди персонажей второго плана был показан вице-адмирал Колчак (ак-

тер Ю. Беляев), в качестве нового командующего Балтийским флотом. Создатели картины

представили его в позитивных тонах – как патриота своего Отечества. Подобная трактовка

образа Колчака свидетельствует о радикальной перемене в осмыслении советскими людьми

такого явления как Белое движение, о новом взгляде на вождей контрреволюции.

Таким образом, на поворотах советской истории менялся и образ Колчака, одного из

главных врагов большевиков времен гражданской войны. Наблюдается определенная эво-

люция в конструировании и трансляции этого образа в поле советской художественной

272

культуры. В период гражданской войны и 1920-х гг. были заложены основы для конструи-

рования образа «белого адмирала». В условиях некоторой свободы в трактовках революци-

онного прошлого и не созданных жестких рамок цензуры, где четко определялось, что –

«можно», а что – «нельзя», образ Колчака был разноликим, хотя, конечно, доминировали

негативные коннотации. При всем при этом зачастую его фигура рисовалась не столь одно-

мерно, как в сталинский период, когда образ адмирала практически исчез, или трактовался

как марионетка, исполняющая волю внешних врагов советской страны. После Сталина

портрет Верховного правителя и в литературе, и в кино стал более информативным, но с

прежними преимущественно отрицательными чертами. Только в условиях политики «пере-

стройки» Колчак, благодаря разным каналам культурной памяти, в том числе и кинемато-

графу, стал постепенно из врага для многих советских людей превращаться в «своего».

Естественно, на эволюцию образа Колчака влияли с одной стороны власти, а с дру-

гой стороны – общество. Такие каналы культурной памяти как официальная политическая

риторика, историография, мемуарная литература, публицистика оказывали непосредствен-

ное воздействие на деятелей литературы и искусства, создавших запоминающие вариации

образа адмирала А.В. Колчака.

ПРИМЕЧАНИЯ

См. напр.: Игорева С. «Ирония судьбы» Александра Колчака // Культура. 2008. 23–29 ноября;

Гладильщиков Ю. Жил отважный адмирал // Русский Newsweek. 2008. № 41; Белостоцкий Г. Атакует

«Адмирал» // Культура. 2009. 15–21 октября; и др.

См.: Шешунова С. Образ адмирала Колчака в художественной литературе // Посев. 2004. № 9.

С. 28–31; № 11. С. 45–48.

Стихи и песни о Красной Армии. Л., 1938. С. 213.

Фронтовая поэзия в годы гражданской войны. М., 1938. С. 43.

Фронтовая поэзия в годы гражданской войны. С. 43; Героическая поэзия гражданской войны в

Сибири. Новосибирск, 1982. С. 230.

Агитмассовое искусство Советской России. Материалы и документы. М., 2002. Т. 1. С. 16.

См. репродукцию: Свиридова И.А. Виктор Николаевич Дени. М., 1978. С. 53; История граж-

данской войны в СССР / под ред. С.Ф. Найды и др. М., 1959. Т. 4. С. 59.

РГАЛИ. Ф. 1988. Оп. 2. Д. 25. Л. 2.

Там же.

См. репродукцию: Лебедев П.И. Советское искусство в период иностранной военной интер-

венции и гражданской войны. М.; Л., 1949. С. 37.

Тамашин Л.Г. Советская драматургия в годы гражданской войны. М., 1961. С. 5, 25, 40, 43.

РГАЛИ. Ф. 656. Оп. 1. Д. 145. Л. 9об.–11, 14, 37, 41об.–42, 48об.

Там же. Л. 32–33, 48 об., 49.

Там же. Л. 62об.–63

Там же. Л. 2–3.

Там же. Д. 1761. Л.II–V.

См.: Уорд Дж. Союзная интервенция в Сибири. 1918–1919. Записки начальника английского

экспедиционного отряда. М.; Пг., 1923.

На самом деле предки адмирала А.В. Колчака имели турецкие корни.

РГАЛИ. Ф. 656. Оп. 1. Д. 1761. Л. 58, 132–134, 136.

См.: Бедный Д. Собр. соч.: в 8-ми т. М., 1964. Т. 3. С. 291–293, 300–301, 342–344, 372–374; Он

же. Собр. соч.: в 8-ми т. М., 1965. Т. 4. С. 89–91, 100–101, 110–111, 113–115.

Зазубрин В.Я. Два мира. М., 1987. С. 27, 48, 49, 161, 171.

Асеев Н.Н. Семен Проскаков // Асеев Н.Н. Собр. соч. В 5 т. М., 1963. Т. 2. С. 334–335.

273

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Колчак Р.А. Адмирал Колчак, его род и семья (Из семейной хроники) // Военно-исторический

вестник (Париж). 1959. № 13. С. 17. Цит. по: Шешунова С. Образ адмирала Колчака в художественной

литературе // Посев. 2004. № 9. С. 29.

Мартынов Л.Н. Адмиральский час // Мартынов Л.Н. Избран. произв. В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 278.

Там же. С. 278. Песня «Шарабан» стала своеобразным символом того времени. Она была

очень популярна среди участников антибольшевистского движения в Поволжье. Согласно воспоми-

наниям полковника В.И. Вырыпаева, с помощью этой песни участники подпольной офицерской орга-

низации в Самаре отличали «своих» от «чужих». Напев из «Шарабана» для них стал общим паролем.

(Вырыпаев В.И. Владимир Оскарович Каппель. Воспоминания участника Белой борьбы (Сан-

Франциско, 1934–1935) // H.I.A. Vyrypaev V.I. Papers. B.1. L.6). «Шарабан» часто исполняли в воору-

женных формированиях Народной армии Комуча. Затем песня превратилась в отличительный атрибут

волжан в войсках А.В. Колчака и последующих белых режимов на востоке страны. Среди участников

Белого движения господствовало сложилось стереотипное мнение, что волжане во многом находи-

лись под влиянием социалистической идеологии эсеров и меньшевиков, нежели сибиряки, близкие к

идеям кадетской партии, областничества и монархии.

Шешунова С. Указ. соч. С. 29–30; Воронцов А. В поисках Лукоморья // Гудок. – 2005. –

13 января.

Луговской В.А. Песня о ветре // Луговской В.А. Собр. соч. В 3 т. М., 1988. Т. 1. С. 115–118.

Шешунова С. Указ. соч. С. 29.

Там же

Толстой А.Н. Хождение по мукам. Кн.2. Восемнадцатый год. М., 2002. С. 39–42.

Переписка А.Н. Толстого: в 2-х т. М., 1989. Т. 2. С. 39–42.

Учебник для 10 класса средней школы / под ред. А.М. Панкратовой. М., 1941. С. 186, 232; Гел-

лерштейн Л.С., Голубева Т.С. Рассказы по истории СССР для 4 класса. Учебная книга. М., 1971. С. 130.

Бедный Д. Кого мы били // Бедный Д. Собр. соч.: в 8-ми т. М., 1965. Т. 7. С. 224–229.

Кого мы били. М.,1937. С. 7.

Энциклопедия символов, знаков, эмблем / сост. В. Андреева, В. Куклев, А. Ровнер. М., 2000.

С. 98–99.

Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции / А.В. Гура. М., 1997. С. 122–159.

Иванов В.В., Топоров В.Н. Волкодлак // Мифологический словарь / гл. ред. Е.М. Мелетинский.

М., 1990. С. 128.

Жизнь животных: В 8 т. / под ред. В.Е. Соколова. М., 1989. Т. 7. С. 270–273.

Бессонов Ю.Н. Восстание. М., 1955. С. 56–61, 82, 108, 159, 204–207, 209–214, 307, 334–335,

597, 601.

Залыгин С.П. Соленая Падь // Залыгин С.П. Собр. соч. В 6 т. М., 1989. Т. 2. С. 127, 389.

РГАЛИ. Ф. 2468. Оп. 2. Д. 426. Л.23.

Там же. Ф. 2944. Оп. 4. Д. 1227. Л. 5.

Там же. Л. 6.

Кларов Ю.М. Допрос в Иркутске. // Арестант пятой камеры. М., 1990. С. 19, 55–57, 92, 123,

129, 210.

Алдан-Семенов А.И. Красные и белые. М., 1975. С. 295, 296, 297–298, 340, 341, 342, 441, 493.

E.V. Volkov (Chelyabinsk)

“THE RULER OF OMSK”: THE IMAGE OF ADMIRAL A.V. KOLCHAK IN SOVIET

ARTISTIC CULTURE

There are different transmission channels of the images of collective memory in society in-

cluding those which, in aggregate, make up artistic culture. Images of the past created by artists

and writers have a greater influence on people’s notions about history than numerous volumes of

scientific research. The explanation of this fact is that, firstly, such images are easy to comprehend

274

and remember, they are more vivid and accessible. Secondly, they are more widespread in society

(due to the fiction market, exhibitions, film distribution and exhibition system, etc.) in contrast to

scientific literature. In the article we attempt а task of analysing the image of Admiral

A.V. Kolchak in the Soviet belletristic literature.

Т.Ю. Красовицкая

Москва

ЛАТИНИЗАЦИЯ ГРАФИКИ ЯЗЫКОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

В КОНТЕКСТЕ МОДЕРНИЗАЦИИ (1920-е гг.)

С созданием национальных автономий на Северном Кавказе концепция модерниза-

ции наполнялась идеологией советской школы. Она строилась на обучении на родном языке

и зависела от современных инструментов письма, каковой не стала арабица. Большевики

стремились снять русификаторский аспект, тем более что идея латинизации получала под-

держку там, где уже функционировала кириллица (у карелов, белорусский букварь с латин-

ским шрифтом, якутов). Кроме технических удобств письма, для власти, форсирующей в

1920-е годы развитие светской культуры, радикальную культурную реформацию общест-

венной жизни был важен разрыв с традиционной культурой. Арабица была ее символом.

Обеспечение родных языков современными ресурсами письма напрямую зависело от воз-

раставшей на них функциональной нагрузки в автономиях.

Первое решение центральной власти о латинском алфавите датируется 25 сентября

1922 г., когда Оргбюро ЦК РКП (б) по докладу И. Сталина «О латинском шрифте в мусуль-

манской письменности» признало желательным поддержать «начинания Азербайджанского

ЦИК по введению латинского шрифта в мусульманской письменности»

. В мае 1922 г. при

нем создан постоянный Комитет нового тюркского алфавита. Ученые Азербайджана разра-

ботали латинизированный алфавит, внедрение его в республике началось в 1922 г. В 1923 г.

ЦИК Азербайджана повысил его статус, объявив равноправным с арабским алфавитом.

Муллам запрещалось обучать латинице.

Поддержка Оргбюро ЦК инициативы Азербайджанского ЦИК совпала с острыми

дискуссиями о принципах национально-государственного устройства СССР. Вынесение

вопроса о латинском шрифте суверенной советской республики на заседание президиума

Всероссийского ЦИК и принятие 2 октября 1922 г. специального постановления по данному

вопросу

можно рассматривать как одно из проявлений линии на автономизацию Сталина.

Оно отражает его понимание компетенции ВЦИК в новом многонациональном государстве.

Можно это рассматривать и как проявление тенденции к унификации культурных средств.

5 декабря 1922 г. председатель АзЦИК и Комитета нового тюркского алфавита при нем С.

Агамалы-оглы обратился к наркомпросам российских автономий с предложением опреде-

лить свое отношение к замене арабицы латиницей

Наркомнац к середине декабря 1922 г. разработал «проект образования комиссии по

реформе арабского алфавита»

. 25 января 1923 г. коллегия Наркомнаца по докладу замнар-

кома Г.И. Бройдо утвердила ее состав. Северный Кавказ представлял У Алиев, Г. Джабиев –

Закавказье

. Комиссия в феврале-марте 1923 г. собирала информацию о применении араби-

цы в регионах. Решено провести и «пробную кампанию в пользу нормального введения»

латиницы

. У. Алиев заявил, что «Свет латинского алфавита с Востока может служить

275

лучшим способом приобщения так называемых ''диких'' народов к общечеловеческой куль-

туре»

. Так или иначе, комиссия не предполагала декретивно вводить латиницу, преду-

сматривала необходимую осторожность и осмотрительность. Высказывались опасения, что

введение ее разорвет связь со странами Востока, мусульманской культурой. Грамотные на

арабице станут неграмотными на латинице. Политические преимущества понимались как

«акт против религии». Продолжалось создание учебников и на основе арабской графики.

В 1924 г. Е.Д. Поливанов писал:

«на все реформы письменностей у народов СССР <…> следует смот-

реть как на процессы революционного происхождения и характера. Это

часть революции, протекающая в узкой области духовной культуры; в облас-

ти технических средств культурного общения. И связь этих «графических ре-

волюций» с политическими лозунгами революции – несомненна».

Л.И. Жирков в 1925 г. писал:

«В конце концов, выбор той или иной графической фигуры есть дело вто-

ростепенное. Максимум изобретательской энергии должен быть направлен

не сюда». Он подчеркивал: «При безусловно высоком градусе интернацио-

нальности, при многих графических достоинствах латинского алфавита один

важный, основной недостаток – малочисленность букв. Этот недостаток

так серьезен, что, по крайней мере, с двух сторон латинский алфавит встре-

чает сильную конкуренцию <...> Эти два сильных конкурента – алфавиты

русский и арабский». Ученый считал: лучше «взять существующий алфавит

<...> Рациональная орфография может и должна дать наибольшую возмож-

ную экономичность начертаний, наиболее ясное выражение отношений речи

устной и письменной, наиболее выгодное принятие в расчет исторической

этимологии». С недостатками арабицы «приходится мириться». Плодо-

творнее направить усилия «на реформу не шрифта, а орфографии, с которой

везде дело обстоит очень плохо»

Сходную позицию в 1925 г. занимал и Н.Ф. Яковлев, имевший опыт разработки алфа-

витов на базе разных график для кавказских языков: «Применение каждой из трех график к

любому языку технически одинаково возможно». Он подчеркивал, что вопрос «в настоящее

время не может получить такого абсолютного разрешения». По отношению к каждому этносу

он должен решаться «с учетом всех классовых, культурных и языковых особенностей». Пози-

ция ученых свелась к важности научного контроля экспериментов. Но они понимали: вопрос

«имеет столько же технический, сколько и общественно-политический характер»

Многие партийные и государственные работники Северного Кавказа считали препят-

ствием к введению нового алфавита лишь арабскую традицию, отмечая, что «ранее бес-

письменные северокавказские народности оказываются счастливее тех, которые издавна

имели письменность». Латинизации отводилось важная роль в разрыве с нею: переходом

«делаются большие и верные шаги». С ними были согласны и практики, отвечающие за

конкретные участки «культурного фронта». А. Курская (ВЧКлб) отмечала, что невозможно

применить эффективные методы обучения неграмотных, обеспечить работу необходимыми

пособиями. «Языки построены на разных основах (часть на латинской, часть на арабской)».

Это тормозит «создание пособий»

В 1923 г. Е.Д. Поливанов в брошюре «Проблема латинского шрифта в турецких

письменностях» призвал созвать съезд или конференцию работников просвещения тюрк-

ских народов «чтобы предупредить готовящееся «вавилонское столпотворение» от выпол-

нения реформы вразброд». В 1924 г. при Научном обществе востоковедения в Москве соз-

дана Ассоциация латинского шрифта для тюркских народностей (АСЛАТ), она начала под-

готовку к общетюркскому съезду.

276

В автономиях Северного Кавказа проходили собрания и конференции. Отстаивалось

три точки зрения: 1) сохранение арабицы; 2) ее реформирование и адаптация к тюркским

языкам; 3) отказ от нее и переход на латинский алфавит. «Латинисты» ссылались на опыт

Турции. Они обвиняли оппонентов в реакционности, пособничестве духовенству, а те «ла-

тинистов» - в миссионерстве. В Москве опасались конкуренции Турции, проводившей по-

добные реформы: создавалось единое информационное пространство. Центром его стано-

вилась не Москва, а Турция, так как турецкий язык и языки российских тюрков родственны.

Площадкой для подготовки I Тюркологического съезда стали Северный Кавказ и

Азербайджан. На первом совещании в Пятигорске в июне 1923 г. установлено:

«право выбора <…> графики для национальной письменности всецело

принадлежит данной национальности. Всякое воздействие свыше <…> явля-

ется совершенно недопустимым»

Но ситуация, складывающаяся в школьном образовании, понуждала переходить к со-

временному образовательному процессу с адекватными учебными пособиями. К помощи

центра в 1923 г. воззвали руководители Дагестана Н. Самурский и Д. Коркмасов: «Необхо-

димо поднять <…> народы быстрым рывком до общего культурного уровня СССР»

. В

1924 г. председатель окружного исполкома Ингушетии писал в Наркомпрос РСФСР:

«школьный вопрос принял уже политический характер»

У. Алиев понимал глубину проблемы, но верил в возможность ее разрешения. Муллы

«арабскую графику отождествляют <…> с религией и переход <…> к латинской толкуют

как отречение от мусульманской религии», она же «калечила человеческую душу». Замена

оторвет население, утверждал он в июне 1925 г. на II Северокавказской краевой конферен-

ции в Ростове, от «средневековой арабской культуры»

. Но он отмечал изменение отноше-

ния религиозных деятелей к обучению на родном языке:

«Когда в Чечне [я – Т. К.] говорил, что вместо арабского надо писать по-

чеченски», «ни один мулла не возражал <…> Если бы я сказал, что арабский

язык мы не хотим, а русский нужен, то он нашел бы что сказать». Альтерна-

тиву обучения на русском языке Алиев отклонил: «Мы никогда не сможем все

народные массы в течение 15 - 20 лет сделать грамотными по-русски. Нуж-

но несколько лет учиться. Годы пройдут, уничтожится ли родной язык, я не

скажу».

Родной язык Алиев называл «домашним, внутринародным» языком. Издание на нем

книг, развитие разных видов творчества, делопроизводства считал полезным: «тем скорее

мы поднимем нацию»

С докладом «Современное положение и перспективы языковых культур кавказских

народов» выступил председатель Комитета по изучению этнических культур и языков на-

родностей Северного Кавказа Н.Ф. Яковлев. Он представил картину «диалектической раз-

дробленности, существования резко обособленных наречий одного и того же языка». Яков-

лев считал: «проблема <…> для каждого отдельного народа Кавказа должна ставиться и

решаться совершенно однородно, независимо от территориальной и административной, а

также и культурно-религиозной его раздробленности». Яковлев также опасался «вавилон-

ского столпотворения» в создании графики. «Проблемы языковых культур народов близко-

родственных по языкам, по возможности, должны решаться согласованно». «При неизбеж-

ной для большинства кавказских бесписьменных народов необходимости переходить на

известной ступени школы и литературы к языку культурно господствующей национально-

сти <…> следует, по возможности, согласовать решение проблемы языковой культуры этих

народов с формами языковой культуры (напр., в отношении алфавита) соответствующих

господствующих национальностей. Такое положение занимает <…> (в административном

значении термина) русская школа и литература, однако полное согласование с ней хотя бы

277

в вопросах алфавита затруднено тенденциями отчужденности большинства северокавказ-

ских национальностей от русских»

Эта оценка перспектив развития школ на родных языках вызвала острую реакцию

кавказских эмигрантов. Позже Б. Билатти писал:

«Научные исследования кавказских языков, имеющие… традиции почти

двух столетий, давно уже выявили близкие связи и родство, существующие

между этими языками вообще, а между языками Северного Кавказа, в осо-

бенности. Родство доказано не только в отношении группы языков, назван-

ной Марром “яфетической”, но и в отношении других кавказских языков, при-

надлежащих формально к иным языковым группам: к группе языков тюркских

и иранских <…> Несмотря на кажущееся языковое многообразие, в отноше-

нии генетической общности своих народов <…> Кавказ является одной из

наиболее сконсолидированных частей мира… с одними и теми же националь-

ными аспирациями и стремлениями <…> Перед завоеванием Северного Кав-

каза Россией, проблема эта была разрешена таким образом, что роль общего

языка исполнял, с одной стороны, арабский язык, а с другой – местные тюрк-

ские языки-наречья: карачаево-балкарский и кумыкский».

Билатти напомнил, что

«в мае 1917 г. съезд единогласно постановил, что языком обучения в на-

чальных органах должен быть материнский язык <...> В средней школе

должно было быть введено преподавание кумыкского языка,… который пред-

назначался к занятию в будущем места общепонятного языка. Съезд рас-

смотрел также проблему алфавита… “Для всех горцев Кавказа за основной

должен быть принят арабский алфавит, с прибавлением лишь тех букв для

звуков, которых нет <…>, но с непременным условием, чтобы одинаковые

звуки в языках горцев обозначались бы одинаковыми начертаниями” <…> Со-

ветская языковая политика на Северном Кавказе была начата парцелляцией

языков, которой предшествовала парцелляция административная, разделив-

шая территорию страны на ряд т. н. автономных областей»

Действительно, в 1829 г. Николай I повелел начать обучение кумыкскому языку в

уездных учебных заведениях

. Более серьезного внимания заслуживало указание на «пар-

целляцию» языков, чем были обеспокоены и российские ученые. Яковлев вскрыл ее доре-

волюционные истоки и влияние на них «системы письма и графики». Он наметил «следую-

щие типы проблем на Кавказе:

А) Языки бесписьменные, с попытками установить систему письма с половины XIX

века: (н[ижне]-черкесский с 1840 г., кабардинский с 1860 г., ингушский с 1917 г., чеченский

с 1860 г., карачаевский, балкарский, даргинский и кюринский в Дагестане с 1860 гг.) <...>

Характерным для этой группы является постоянная борьба и смена проектов алфавитов, не

закончившаяся до сих пор (на кабардинском с 1860 г. сменилось пять алфавитов, из коих

два на русской основе, один на арабской, два на латинской; на н[ижне]-черкесском – два

(русский и арабский) и намечен переход на третий (латинский); у черкесов в Турции – араб-

ский и латинский алфавиты. На ингушском на смену мнемоническому письму русскими

буквами с 1917 по 1922 г. боролись три типа проектов – русский, арабский, латинский, из

которых победил последний. На чеченском русский алфавит сменился арабским, выдвига-

ется латинский. Из тюрков Северного Кавказа (карачаевцев) арабский алфавит с <…> г.

[так в документе – Т.К.] выдвигается латинский; у балкарцев выдвигался русский, теперь

латинский; наконец, из дагестанцев у даргинцев вслед за русским – арабский алфавит, у

кюринцев – только первые попытки установить систему письма и алфавита.

В) Языки с недавней, но более установившейся письменностью (осетины с конца

XVIII в., отчасти – абхазцы с <…> [так в документе – Т.К.]), смена алфавитов характерна и

278

для них: у осетин – церк[овно]-славянский русский и теперь, с 1920 г., – латинский алфавит,

у осетин-мусульман – попытки писать с помощью арабского алфавита; у абхазов – русский

и намечен латинский, у абхазов-мусульман – стремление к арабскому.

С) Языки с древней традицией мусульманской письменности и некоторой неустой-

чивостью письменности на родном языке (аварский – вероятно, с XVII века. Прежний араб-

ский алфавит сменился реформированным арабским. В 1860 г. были попытки ввести рус-

ский алфавит».

Яковлев обратил внимание на то, что «борьба и разработка алфавитов на Кавказе да-

леко еще не закончены, в этом явлении следует различать две стороны: а) общественно-

политическую и б) техническую». Он выделил два течения: сторонников «теснейшего

сближения с русской культурой (обычно, меньшинство)». Они поддерживают русский ал-

фавит. Приверженцы «более самостоятельного национального строительства, учитывающие

также большую нейтральность латинского алфавита по отношению к национальному чувст-

ву широких масс (обычно, большинство)» продвигали латиницу.

Яковлев считал, что вопрос «должен решаться по отношению к каждой народности

отдельно на основе внимательнейшего учета объективных условий». Главной целью

«должно быть установление графики как простейшего средства, с помощью которого, <…>

легче всего насадить массовую грамотность на данном языке». В основу следует положить

следующий подход: «Народы со сравнительно слабой мусульманской культурой, в массе

бесписьменные, у которых знание арабской грамоты носит узко кастовый характер, <…>

имеют как будто больше шансов развить массовую грамотность с помощью европейской

графики. Особенно в том случае, если образование повышенного типа для них следует

строить на русском языке».

Что же касается народов «с более устойчивой мусульманской культурой, развитой

арабской образованностью и более или менее установившейся массовой грамотностью на

арабской основе (что обычно сопровождается большей силой национального предубежде-

ния против языка и культуры иноверцев-русских), легче воспримут грамотность в уже при-

вычной для них арабизированной форме». «Попытки перейти к алфавиту иного типа долж-

ны совершаться <...> с особой осторожностью, путем постепенного, рассчитанного на дол-

гие годы параллельного введения нового письма».

В первой группе он считал, что «вопрос о введении европейской системы письма»

«фактически» «уже поставлен жизнью. Для второй группы, «по крайней мере, на многие

годы вперед наиболее приемлемым остается письмо на арабской основе (народы нагорного

Дагестана – аварцы, лаки, даргинцы и также плоскостные кумыки)». Яковлев выделил че-

ченцев, занимающих «промежуточное место», «вопрос о типе алфавита для чеченского

языка требует <…> внимательнейшего анализа».

Он пришел к следующим выводам: «Задача … решается в большинстве случаев каж-

дою народностью отдельно…Даже родственные по языку народы идут разными путями

<…> Наиболее рациональное применение того или иного алфавита к данному языку обыч-

но намечается ощупью <…> Выработка вполне совершенных систем письма <…> пока есть

дело будущего <…> Следует поддержать дальнейшее коллективное и индивидуальное

творчество <…>, устраивая конкурсы, диспуты и т. п., с участием компетентных специали-

стов»

Заведующий Адыгейским отделом народного образования С. Сиюхов «калейдоско-

пическую смену шрифтов» увязал с тем, что

«современная национальная школа на Северном Кавказе характеризуется

отсутствием точно зафиксированного в ней места для родного языка, а

также для русского языка, отсутствием в ней не только ГУСовской, но и

всякой другой программы»

279

Переход должен решить не только срочные тактические задачи (повысить образова-

тельный уровень), но обеспечить базу для решения задач политической стратегии. «Пере-

ход на латинскую графику <…> разбивает стену между европейской и мусульманской

культурой», подчеркнул руководитель Северокавказского крайкома А.И. Микоян

У. Алиев от Северокавказского крайоно итожил: «пусть решают сами работники своего же

народа <… > исходя из положения своего же народа»

Месяц спустя 20–24 июля 1925 г. в Кисловодске заседала адыгейско-кабардинская

комиссия по принятию единого для всех черкесов алфавита на латинской основе. Комиссия

признала, что он «является результатом коллективного труда адыгейско-кабардинской ко-

миссии, почему и должен называться “адыгейско-кабардинский алфавит, составленный

адыгейско-кабардинской комиссией”». Но представители Кабардинской АО заявили, что

«имеют наказ от существующего в Кабарде алфавита не отступать, изменений в нем не до-

пускать, и ввиду того, что совещание с этим наказом не согласилось, они остаются на засе-

дании с совещательным голосом»

Очевидно проявление интересов этнических элит. Первая конференция в Пятигорске

в июне 1923 г. утвердила кабардинский алфавит на латинице заведующего облоно КБАО

Хуранова. Латинским шрифтом местная типография набрала единственную листовку. Ее

издание пропагандисты сочли достаточным, чтобы, в их представлении, противники лати-

ницы «стали пасовать, считая себя бессильными бороться против здорового течения за ла-

тинизацию». В 1925-26 гг. началось издание букваря Хуранова. Утверждалось: «балкарцы,

чеченцы, карачаевцы, адыгейцы, которые еще сомневались в возможности осуществления

латинского шрифта, перешли на латинский алфавит» Но признавалось: взрослые «стали

относиться к изучению кабардинского языка с некоторой небрежностью»

К Тюркологическому съезду в Баку приурочена публикация работ сторонников лати-

низации. Статьи были хлесткими, были в них и явные переборы

. Касаясь разрыва с миром

арабской культуры, с соплеменниками, эмигрировавшими в значительном количестве после

Кавказской войны, У. Алиев считал, что опыт Советской России должен стать примером для

них. Латинская графика послужит каналом связи и примером для подражания. Весьма легко-

весно он представлял себе и проблему переиздания имеющейся литературы. В Турции-де

подсчитали, что стоимость ее «не составляет стоимости забракованного (одного из старых)

крейсера или парохода». Возражения оппонентов, что смену алфавита «следует делать не пу-

тем революции, а путем культурной эволюции» он отклонял смыслом революционных изме-

нений в целом: это «равносильно осуществлению социализма путем эволюции»

В феврале 1926 г. в Баку открылся I Всесоюзный тюркологический съезд. 131 делегат

представляли большинство тюркских народов: татар, казахов, узбеков, чувашей, тюрков

Северного Кавказа, Сибири, Якутии. Прибыли ученые из АН СССР, АН УССР, Всероссий-

ской и Закавказской научных ассоциаций востоковедения, научных центров Турции, Гер-

мании, Венгрии, Ирана.

Выступления Н.Ф. Яковлева и Л.И. Жиркова носили академический характер

Яковлев анализировал проблему применительно социокультурной обстановке, в которой

придется проводить реформу. По сути, он повторял доводы, приводимые на конференции в

Ростове: «Легкость проведения латинского алфавита обратно пропорциональна наличному

развитию национальной письменности». Успехи Азербайджана докладчик объяснял тем,

что, «во-первых, до революции здесь национальная письменность находилась на очень низ-

ком уровне, от 1 до 1,5 % и, во-вторых, в Азербайджане имеется более высокая городская

культура». «Переходя к национальному культурному строительству и техническому усвое-

нию европейской литературы, - говорил он далее, - все народы неизбежно проходили через

реформу отмежевания письменности и науки от религии и через приспособление шрифта к

европейской технике воспроизведения. На этой стадии находятся сейчас большинство

280

тюркских народов». Касаясь русского алфавита, Яковлев остановился на стороне, которая

делала его неприемлемым: он «исторически связан с русификаторской и миссионерской

политикой при царизме. Это обстоятельство дало ему такой привкус, что большинство на-

родов СССР, при создании своей письменности, не принимает его и, даже приняв его, отка-

зывается от него потом».

Л.И. Жирков, рассматривая технические особенности конкурирующих алфавитов -

латинского, русского и арабского, предпочел первый. Он считал, что латинская и русская

графики

«имеют много общих достоинств <…>: 1. Выдерживают ровную стро-

ку, <…> 2. Обладают большой различимостью букв, <…> 3. Буквы <…> не

имеют вычурности и 4. Легко поддаются обработке в разных графических

стилях (универсальность стиля)». К достоинствам арабского алфавита он

отнес: «1) графическую красоту и 2) большую степень стенографичности.

Его недостатки: I) малая различимость букв; 2) обилие диакритических зна-

ков и 3) он не выдерживает ровной строки». Особенно важно, что «его кур-

сивный характер противоречит типографскому набору и технике пишущей

машины, и, наконец, имеет исторически объяснимое недостаточное выраже-

ние гласных в письме».

Основные возражения выдвинула татарская делегация. Обком добился увеличения

числа делегатов (9), секретариат обкома отобрал состав ее. Делегацию возглавил известный

писатель Г. Ибрагимов. Секретариат наказал делегации: «По вопросу перехода к латинско-

му шрифту делегации есть задание: принципиально не возражать, практически в отношении

Татарской республики считать невозможным перейти на новый алфавит»

Казахский делегат Омаров напомнил об опыте Гаспринского:

«о возможности создания общего языка... Идея объединения исходит не

от верхов, а именно от низов. В настоящее время тенденцию к объединению

имеют <…> культурно-отсталые тюрки <...> Первым шагом к объединению

<…> является уничтожение арабских и персидских слов и создание общих

терминов. Нас разделяют только термины»

. А.Н Самойлович подкрепил

эту позицию с научной стороны: «Если мы условимся называть язык, на ко-

тором говорят турецкие народы, обще-турецким языком, то <…> должны

признать, что этот язык распадается на несколько диалектов... Если не счи-

тать этих двух (чувашского и якутского – авт.) языков, <…> все остальные

представляют <…> только диалекты и говоры»

Г. Ибрагимов призвал создать «федерацию» тюркских языков:

«Я немного осторожно употребляю этот принцип культурно-

литературной федерации тюркских языков. Мы не можем создать единого

тюркского языка, это не позволяет ни фонетика, ни морфология, и главным

образом, социально-экономическое положение, но мы, тюркские народы, не

можем изолироваться... Я настаиваю: неоторванность будет заключаться в

<…> федерации тюркских языков, что каждый язык будет автономен в сво-

ем строении, но у всех тюркских языков есть общие основы, общие законы,

общие черты, которые должны быть приняты во внимание. Это понятие

федерации неточно, но, я думаю, злоупотреблять этим словом не будут»

Собственный аспект имела эта проблема в Дагестанской АССР. В ней проживали

тюрко-язычные кумыки, ногайцы и азербайджанцы. 29 июня 1923 г. Дагобком ВКП (б) объ-

явил «тюркско-кумыкский язык» государственным языком ДАССР:

«большая часть населения коренного Дагестана говорит и понимает

тюркско-кумыкский язык... Опыт, проделанный по преподаванию тюркского