Проблемы российской истории. Вып. 10

Подождите немного. Документ загружается.

311

ing Stalinism as political and cultural phenomenon was ideological propaganda which embraced

all spheres of influence on public conscience. Feature films played an important role in that proc-

ess. So the article deals with this role of feature films.

О.Ю. Стародубова

Магнитогорск

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК:

К ВОПРОСУ ФОРМИРОВАНИЯ ОБРАЗА А.А. БРУСИЛОВА В 1940-е гг.

Художественная литература активно вводится современными исследователями в на-

учный оборот, обретая тем самым статус полноправного исторического источника по но-

вейшей истории. Литературные произведения через систему художественных образов, со-

четающих в себе рациональное и образное восприятие действительности, исполняют роль

культурно-образующего фактора формирующего мировоззрения, как отдельного человека,

так и общественного сознания в целом. В 1940-е годы художественная литература была

частью огромного пропагандистского механизма. Советские писатели, рассматривались

властью как отряд идеологических бойцов, а созданные ими произведения служили «вер-

ным оружием» для защиты государства от внешних врагов. Художественная литература как

средство пропаганды воспроизводит реальную действительность посредством художест-

венных образов, которые в свою очередь становятся историческим фактом.

За два десятилетия советской власти история Первой мировой войны была обезличе-

на и задвинута за революционную тематику. Империалистическая война не могла иметь

героических символов и образов. Вторжение германских войск на территорию Советского

Союза актуализировало тему исторического противоборства двух государств, что заставило

советскую официальную пропаганду смягчить политическую интерпретацию Первой миро-

вой войны. В империалистическом конфликте был найден яркий эпизод – Брусиловский

прорыв, которому была уготована роль героического символа Первой мировой войны. Для

подъема патриотических настроений требовалось напомнить советскому народу о прошлых

победах над германской армией. Особую значимость приобрели образы героев, ранее бив-

шихся за национальную независимость родины. Симптоматичным стало обращение к фигу-

ре «автора» наступательной операции, проведенной армиями Юго-Западного фронта в 1916

году – генералу А.А. Брусилову. На всем протяжении Великой Отечественной войны заслу-

ги Брусилова активно эксплуатировались в военных изданиях и публицистических произве-

дениях

. Властью были выпущены пропагандистские статьи и брошюры, устраивались

специальные лекции, выставки-беседы и концертные программы, посвященные «автору»

знаменитого прорыва

. Усилия пропагандистских инстанций возымели должный результат.

У читательской аудитории появился спрос на литературу о Брусилове

. К 1943 году фигура

Брусилова встала в один ряд с выдающимися полководцами Александром Невским,

А. Суворовым и М. Кутузовым.

Будущий герой Первой мировой войны Алексей Алексеевич Брусилов родился 19 ав-

густа 1853 года в Тифлисе. Верный семейной традиции он прошел все ступени военной

карьеры. В первую мировую войну до вступления в должность командующего Юго-

Западным фронтом, Брусилов осуществлял руководство 8-ой армией. Вверенные ему вой-

ска достаточно успешно вели боевые действия в Галиции. «Генерал Брусилов – железный

312

командующий армией, – восклицали офицеры Юго-Западного фронта, - и ведет себя иде-

ально хорошо»

За доблесть, проявленную в боях, и умелое руководство армией Брусилов

был отмечен рядом наград. В мае 1916 года армии Юго-Западного фронта, под командова-

нием Брусилова, осуществили прорыв обороны противника. Данное наступление было наи-

более успешной операцией Восточного фронта за всю историю Первой мировой войны. На

Брусилова посыпались поздравительные телеграммы и письма

. Вышла книга, посвящен-

ная Брусилову

. В сентябре 1916 года вышел фильм Скобелевского комитета «Генерал –

адъютант А.А. Брусилов, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта, одержав-

ший блестящие победы в начатом им с 22 мая с.г. наступлении на Австрию»

. Не забыл

отметить главнокомандующего очередной наградой император Николай II.

После революционных событий февраля 1917 года Брусилов одним из первых при-

сягнул Временному правительству и вскоре был назначен Верховным главнокомандую-

щим

. После неудачно окончившегося наступления русских войск в июле того же года

«победоносный» генерал был отстранен от должности и переехал в Москву, где стал зани-

маться общественной деятельностью. После Октябрьской революции, несмотря на свои

монархические взгляды и тяжелейшие жизненные условия, шестидесятипятилетний Бруси-

лов отверг предложения эмигрировать и примкнуть к контрреволюции. На сторону совет-

ской власти Брусилов перешел лишь в 1920 году. Службу в вооруженных силах социали-

стического государства Брусилов начал 20 апреля 1920 г. с работы в Военно-исторической

комиссии по изучению и использованию опыта первой мировой войны при Всероссийском

Главном штабе

в должности сотрудника-составителя

. Работа Брусилова в комиссии на-

чалась с разработки темы «Действия 8-й армии в 1914 году до начала Галицийской бит-

вы»

. Генерал быстро освоился на новом месте и уже в мае 1920 года в письме начальнику

Всероссийского главного штаба Н.И. Ратэллю, с которым его связывало многолетнее зна-

комство и служба на Юго-Западном фронте

, предложил свою помощь в борьбе против

«польско-шляхетского нашествия». Идею по созданию Особого совещания при Главноко-

мандующем, состоящего из опытных военных для борьбы с развернувшейся агрессией, Рат-

тель безоговорочно поддержал. А вот инициативу Брусилова возглавить новый орган пер-

воначально пресек. По решению Раттеля роль генерала должна была ограничиться только

пассивным присутствием на совещании Реввоенсовета

. Вероятно, Раттель боялся реакции

советского правительства на кандидатуру Брусилова, зная о причислении его к национали-

стическим элементам. Однако, «Не мы у них на службе, - говорил Ленин - а они у нас, и это

нисколько не противоречит коммунизму»

. Кандидатуру Брусилова одобрил и председа-

тель Реввоенсовета Л. Троцкий. Он отзывался о бывшем царском генерале как о человеке

«другой эпохи, другой школы, и у него, несомненно взгляды, которые далеко отстоят от

наших. Но с того момента, когда он открыто, честно и мужественно заявляет, что он хочет

своими знаниями и опытом помочь в борьбе рабочему классу, мы говорим ему – честь и

место»

. Опытный генерал был назначен председателем Особого совещания при Главно-

командующем С.С. Каменеве и занимался военно-административными и снабженческими

вопросами

. Так как новая должность отнимала уйму времени и сил, работу в военно-

исторической комиссии Брусилову пришлось оставить. По окончании Гражданской войны

генерал вновь вернулся к исследовательской деятельности. Так, в 1922 году в Академии

РККА Брусилов сделал доклад на тему «Галицийская операция и Луцкий прорыв в мае-

июне 1916 г.». Доклад был встречен на «ура» и получил высокую оценку у членов Акаде-

мии и Штаба РККА. Последние годы жизни генерал посвятил любимому делу – кавалерии.

В 1922 году он был назначен главным военным инспектором коннозаводства и коневодства,

а годом позже становиться инспектором кавалерии РККА. Позднее Брусилов был прикреп-

лен за Реввоенсоветом СССР для особо важных поручений, а свои обязанности по конноза-

водству он сдал С.М. Буденному, с которым в последние годы своей жизни крепко сдру-

313

жился

. Следует отметить, что выпавшие на долю генерала испытания не сломили в нем

бодрости духа и любви к жизни. Писатель Н.Д. Телешов, познакомившийся с Брусиловым

летом 1924 года (за 2 года до смерти генерала) в санатории «Узком», вспоминал о нем: «Ге-

нерал еле двигающий ноги, так ловко проделывал разные штуки что загляденье»

. Умер

Алексей Алексеевич 17 марта 1926 года и был похоронен на территории Новодевичьего

монастыря. Через пятнадцать лет герою Первой мировой войны предстояло перевоплотить-

ся в художественный образ…

Пионером в формировании героического символа – образа фигуры генерала стала

пресса

. В первой половине 1941 года в связи с муссированием темы Первой мировой вой-

ны последовало переиздание мемуаров Брусилова и их популяризация в прессе. В «Красной

звезде» появился ряд апологетических статей о Брусилове, как о талантливом русском гене-

рале времен первой мировой войны

. Генерал олицетворял яркий пример полководца-

новатора и объявлялся несомненным продолжателем традиций русского военного искусст-

ва, и был назван идеологом лучшей части русского офицерства. Для закрепления суждения

как о «своем», советском военачальнике, авторы указывали на отказ бывшего царского ге-

нерала от участия в белом движении, даже, несмотря на его прежние монархические взгля-

ды. Попытки контрреволюционных сил сделать Брусилова «спасителем от революции» бы-

ли им отвергнуты: «В решающий момент Брусилов все же оказался на стороне народа. Он

отверг все попытки склонить его к эмиграции и остался на родине»

. Такой шаг генерала

объяснялся его горячей любовью к русскому народу, а в частности его чутким, отеческим

вниманием к солдатам. Таким образом, Брусилов стал оптимальной фигурой для сложив-

шейся общественно-политической ситуации: организатор победоносного наступления рус-

ских войск в 1916 году на Юго-Западном фронте, кадровый офицер, перешедший на сторо-

ну советской власти и не связанный с белым движением.

Почин пропаганды поддержала художественная литература. Писатели не заставили

себя долго ждать. Художественное воплощение образ Брусилова в 1942 году сразу в не-

скольких произведениях. Над ним работали писатели С.Н.Сергеев-Ценский, Ю.Л. Слезкин,

А.Н. Степанов, драматурги И.Л. Сельвинский, И. Бахтерев и А. Разумовский.

Чтобы создать яркий и привлекательный образ Брусилова писателям приходилось

прорабатывать большой массив исторических источников. Литераторов интересовали порт-

реты и иллюстрации в периодике времен первой мировой войны, записи интервью с генера-

лом, его мемуары, воспоминания современников, конъюнктурные статьи в советской прес-

се, архивные материалы. Так, чтобы добиться всестороннего показа личности генерала

Слезкин в течение довольно продолжительного времени работал в Военном Архиве Лефор-

товского замка

, где кропотливо изучал переписку Брусилова с командующими армиями

Юго-Западного фронта и Ставкой Верховного Главнокомандующего

. Маститый писатель

Сергеев-Ценский проштудировал периодические издания периода первой мировой войны,

содержащие информацию о ходе Брусиловского прорыва. Также для «полноты обрисовки

Брусилова»

писателя интересовала переписка генерала с женой. Не могли обойти сторо-

ной литераторы и военно-историческую литературу, посвященную победоносному наступ-

лению

Особо ценным источником выступали воспоминания людей лично знакомых с гене-

ралом. Например, ценную информацию о характере Брусилова поведал в письме Сергееву-

Ценскому военный корреспондент Н. Каржанский

Но главным источником для писателей и драматургов служили воспоминания самого

генерала. В годы войны мемуары Брусилова выдержали несколько переизданий и активно

популяризировались в прессе.

Чтобы правильно осветить боевые действия русской армии в первую мировую войну

писатели посещали лекции военных историков. По признанию Слезкина, из выступления

314

полковника военной академии он узнал много интересных деталей, касающихся деятельно-

сти русской армии в 1914 году

, вполне очевидно, что лектор затронул и деятельность 8-ой

армии Юго-Западного фронта, командование которой осуществлял тогда Брусилов. Ценную

информацию получали писатели из бесед с бывшими офицерами царской армии. Так, Слез-

кин имел продолжительную беседу с военным теоретиком А.Н. Де-Лазари. Писатель Сте-

панов вел переписку с бывшим учеником Брусилова, выпускником Офицерской кавалерий-

ской школы, военным атташе во Франции генерал-майором А.А. Игнатьевым

При работе над произведениями писатели Сергеев-Ценский и Слезкин составляли

списки использованных источников и литературы. По мере работы писатели вносили в него

дополнения с пометами, какие книги нужно еще изучить для восстановления полной карти-

ны происходящего. Для того чтобы восполнить недостаток информации литераторы, нахо-

дящиеся в эвакуации отправлялись в столицу за новыми источниками. Так, Сергеев-

Ценский в конце 1942 года в письме к П.И. Чагину просил заведующего издательствами

ОГИЗ телеграфировать в Алма-Ату вызов в Москву с целью сбора необходимого материала

для дальнейшей работы над романом

. Писатель планировал проработать документы на-

ходящиеся на хранении в Коломенском и Московских военных архивах

Чтобы соответствовать пропагандистским канонам в изображении Брусилова авторы

делали вырезки и выписки из апологетических статей советской периодики, посвященным

Брусилову и осуществленному им прорыву. Они содержали информацию о внешности, ха-

рактере, деятельности генерала на посту комфронта, его отношениях с сослуживцами и т.д.

В описании внешности генерала писатели были сдержаны и достоверны: продолгова-

тое (худое) лицо БРУСИЛОВА «с небольшими седоватыми, однако не совсем еще белыми

усами»

украшал длинный прямой нос и большие «живые, веселые»

серые глаза, «из-

нутри сияющие ясностью»

. Следует отметить, что в романах значительной корректировке

подверглись форма и цвет глаз командующего. Так, Слезкин наделил БРУСИЛОВА боль-

шими серыми глазами, дабы показать глубину души генерала. Сергеев-Ценский был более

достоверен - узкие глаза БРУСИЛОВА светились синевой. Взгляд был тверд и упорен. Голос

командарма звучал спокойно, без декламаций и «всякого генеральского ерничества»

. Гене-

рал был седоволос и стригся под «ежик»

. БРУСИЛОВ был невысокого (среднего) роста,

сутуловат - сказалось кавалерийское прошлое. Однако, «эффект ореола» повлиял на изобра-

жении внешности БРУСИЛОВА писателем Степановым. Он наделил командующего высоким

ростом и громовым голосом

. Он не был худ, скорее «миниатюрен». Походка его была стре-

мительна «в движениях легок, как птица в полете»

, шагал с легким нажимом на носок. Ве-

ликолепная военная выправка. Годы не тяготили генерала, он обладал крепким здоровьем, а

его энергии завидовали молодые офицеры. Из вредных привычек можно отметить только ку-

рение. Однако при изображении БРУСИЛОВА этот факт вспомнили только Сергеев-Ценский

и Слезкин. Кстати последний, дабы приблизить генерала к солдатской массе и военным реа-

лиям современной войны «заставил» его курить солдатские самокрутки.

По воспоминаниям современников Брусилова отличала «игравшая» в его узких гла-

зах «лукавинка»

. Так, неоднократно встречавшийся с ним в 1916 году военный коррес-

пондент Н. Каржанский говорил о наличии во взгляде генерала «истинно русской хитрин-

ки»

. Известный журналист Т. Ардов в 1917 г. после беседы с Верховным главнокоман-

дующим в его Ставке отмечал:

«Он ростом невелик…Сухая и удивительно пропорциональная и оттого

кажущаяся легкой и моложавой фигура, и особенно его лицо, тоже сухое, нерв-

ное, худое, подтянутое, с впалыми щеками – поражает. Как и взгляд его серых

глаз, они горят каким-то странным серым огнем, когда он улыбается»

О «горящем» взгляде Брусилова вспоминал писатель Н. Телешов, познакомившийся

с ним в санатории Узком за два года до смерти генерала. По словам Телешова, несмотря на

315

то, что бывший командарм еле передвигал ноги, на физкультурных мероприятиях он прояв-

лял удивительную подвижность

: «Генерал еле двигающий ноги, так ловко проделывал

разные штуки, что загляденье»

. Перед полковником В.Н. Дрейером прибывшим на служ-

бу в 1911 году в штаб 14 армейского корпуса, предстал «невысокий, сухой человек, с тон-

кими рыжими усами»

командующий. Генерал Брусилов курил с юности и, причем делал

это с изрядным наслаждением.

Среди деловых качеств Брусилова современники отмечали его пунктуальность, рабо-

тоспособность, требовательность, упорство. По свидетельству В.Н. Дрейера Брусилов был

«способный человек, начитанный, порою остроумный»

. Все перечисленные качества ли-

тераторы с успехом переложили на художественный образ генерала.

По своей природе БРУСИЛОВ был прост и скромен. Генерал – один из многих: «ду-

шою, и сердцем, и умом русский человек <...> Да, иначе не скажешь. Просто русский чело-

век, каких у нас большинство <…> и вместе с тем – один только он»

, что во многом род-

нило его с солдатской массой. Отличала БРУСИЛОВА великолепная память: он помнил

даже незначительные поручения. В романах Сергеева-Ценского и Слезкина генералу была

присуща невероятная трудоспособность: «ни одна минутка не могла, не имела права про-

пасть праздно»

. День командующий начинал в шесть часов утра с короткой прогулки

верхом на лошади. Далее следовала работа в кабинете над сводками и донесениями корпус-

ных штабов. Лишь после изучения документации, генерал в своем кабинете принимался за

завтрак. Затем наступал черед приемных часов БРУСИЛОВА. Он выслушивал доклады на-

чальников штаба, оперативного отдела, а также проводил беседу с вызванными к нему офи-

церами: командирами корпусов, дивизий, полков, с начальниками интендантской службы. В

остальное время БРУСИЛОВ был занят ежедневным осмотром вверенных ему войск: его

интересовало как материальное оснащением армии, так и её физическое и духовное состоя-

ние. Он лично присутствовал на учениях, следил за доставками продовольствия и своевре-

менной их раздачей солдатам: «все больше времени у него уходит на разъезды, инспекти-

рование войск, проверку дорожных и фортификационных работ, на беседы с офицерами и

солдатами на передовых линиях, на личное руководство операциями»

. Особое внимание

писатели уделяли организационным талантам БРУСИЛОВА.

Находящееся в распоряжении историков военные документы позволили установить,

что Брусилов уделял большое внимание воспитанию и обучению офицерских кадров вве-

ренных ему войск

. К началу Первой мировой войны за плечами будущего комфронта был

уже изрядный педагогический опыт. В 1883 г. после окончания Офицерской кавалерийской

школы в Петербурге Брусилов был зачислен в штат преподавателей данного учреждения.

Там Брусилов проявил себя как последовательный, требовательный и строгий педагог, вос-

питывающий в своих учениках выносливость, решительность и любовь к военному (кавале-

рийскому) делу

. Стремительно продвигаясь по службе, Брусилов в 1902 г. в чине генерал-

майора был назначен начальником Офицерской кавалерийской школы

. Коллеги и бывшие

ученики отмечали спокойно-сдержанный, но твердый стиль руководства будущего коман-

дующего фронтом. Следует отметить, что наряду с педагогической деятельностью Бруси-

лов занимался и научной работой. Его статьи, посвященные теоретической разработки ос-

нов (теоретическому осмыслению) кавалерийского дела публиковались в военных журна-

лах. Спустя некоторое время, благодаря значительным усилиям генерала стал печататься

солидный по тем временам периодический сборник «Вестник русской конницы», в котором

зачинатель нередко публиковал свои труды

. В 1908 г. уйдя с поста начальника Офицер-

ской кавалерийской школы, Брусилов был назначен сначала начальником привилегирован-

ной 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, а затем командиром 14-го армейского корпу-

са. Вступив в должность, Брусилов констатировал недостаточную теоретическую подготов-

ку вверенных ему войск и занялся её устранением. Он приказал проводить строевую подго-

316

товку, занятия по тактике, стрельбе и ночному бою. Обязав командиров ежемесячно отчи-

тываться перед ним о проведенных занятиях, по мере возможности Брусилов сам старался

контролировать учения. Военно-педагогическую деятельность он продолжил и на посту

командира 12-го армейского корпуса располагавшегося в Киевском военном округе

. По-

скольку данное войсковое соединение находилось в приграничной полосе, то Брусилов дал

приказ в усиленном режиме проводить штабные и теоретические занятия.

«Подчеркиваю: - писал в своих мемуарах Брусилов, - это было в 1913 году.

– Но в этом крае никто не задумывался о возможностях близкой войны и ни-

кто не думал о ней, кроме меня. Я стал объезжать войска вверенного мне

корпуса. Войска были прекрасные, но ими ранее мало занимались, и мои тре-

бования сначала казались моим подчиненным несколько тяжелыми. Зимой я в

особенности налегал на военную игру и проэкзаменовывал всех начальствую-

щих лиц в этом отношении»

Он самостоятельно разрабатывал методические инструкции к ведению занятий. На-

чальник штаба 14-го армейского корпуса Дрейер отмечал, что генерал всегда проверял

профессионализм своих подчиненных: «у Брусилова была военная жилка и он от подчинен-

ных требовал известных знаний»

. Свой военно-педагогический опыт он в известной сте-

пени использовал, осуществляя командование фронтом Особое внимание генерал уделял

занятиям с картой. «Умение отлично пользоваться картой не только для ориентировки на

местности, но и для правильного руководства военными действиями – говорил Брусилов, -

совершенно необходимы для каждого офицера»

. Офицеры Юго-Западного фронта вспо-

минали, что довольно часто заставали командующего «склонившим голову над картой»

В общении с подчиненными Брусилов держался сдержанно «сохраняя каменное выражение

лица»

Касательно вопроса о дисциплине среди офицеров, то ей Брусилов уделял присталь-

ное внимание. Будучи командующим Юго-Западного фронта, он требовал, чтобы офицер

был примером для своих подчиненных и использовал авторитет офицера для укрепления

дисциплины в войсках. По свидетельству Дрейера генерал был «сдержан и черствый с под-

чиненными <…> строгий с офицерами»

. Он же отмечал, что в штабе Брусилова всегда

работали очень способные офицеры. При нарушениях дисциплины Брусилов, как правило,

ограничивался обращением к офицерской чести, но в исключительных случаях использовал

карательные меры

. Работая над образом, литераторы учли данную специфику, но по-

разному адаптировали её в своих произведениях.

Сплоченная и боеспособная команда во многом была залогом успеха предстоящего

прорыва. При распределении постов и полномочий БРУСИЛОВ делал ставку на профес-

сионализм кандидата, а не на чин. Что же касается Сергеева-Ценского и драматургов Сель-

винского, Бахтерева и Разумовского, то они предпочитали знакомить читателя с уже гото-

вой генеральской командой, опуская процесс подготовки сподвижников. По другому пути

пошел Слезкин. В его романе при назначении на должность БРУСИЛОВ выступал в особой

роли - генерала-педагога. Черты воспитателя, были пусть не совсем яркие и чаще информа-

ционные, были использованы Слезкиным в раскрытии образа командующего фронтом

впервые. В его произведении основой боевой подготовки офицеров Брусилов считал разви-

тие у военнослужащих инициативы, ответственности и дисциплинированности. В романе

офицеры четко ранжировались на фронтовых и штабных. Методы Брусиловского воспита-

ния ярче отражены на примерах фронтовых офицеров. Генерал лично отдавал приказы и

контролировал их выполнение. За несвоевременное исполнение распоряжений фронтовых

офицеров ждал строгий выговор и снятие с должности. При этом голос генерала звучал

«гневно, но без жестов и видимого раздражения», а гнев был «не типично военным и вовсе

не высокопревосходительским, был так глубок, так не по-начальнически искренен»

317

Строгость, категоричность и произнесенный им уже спокойным голосом вердикт пресекали

отговорки и возражения провинившегося: «И именно потому, что это было сказано спокой-

но и в глазах говорившего [Брусилова – О. С.] уже не было гнева, а смотрели они куда-то

мимо обер-офицера, вперед, видели уже что-то другое, именно это придало последним сло-

вам его то впечатление непререкаемости, какое лишает человека возможности протесто-

вать, спорить или просить пощады. Все поняли, что вопрос решен и больше говорить не о

чем»

. Будучи разжалованными, они старались всячески завоевать прежнее доверие ком-

фронта. Следует заметить, что получалось это не у многих

Юго-западный фронт под командованием БРУСИЛОВА отличался дисциплиниро-

ванностью и организованностью подчиненных. В штабе Брусилова все были заняты делом.

Офицеры штаба ответственно и своевременно подходили к исполнению приказов коман-

дующего: «В этом двух этажном доме никто не слоняется без дела. Каждому находится ра-

бота, которую нужно выполнить к сроку и с наибольшим старанием. Во всех комнатах – а

их много – всегда озабоченно снуют, хлопочут, докладывают, выслушивают приказания,

что-то записывают в блокноты, отмечают по карте. Множество штаб- и обер-офицеров

строевой, интендантской, инженерной службы сходятся по-двое, по-трое для тихих каких-

то, но, несомненно, тоже деловых переговоров и, как муравьи, неслышно разбегаются в

стороны, а на их место появляются другие…И все они стремятся к одному центру, к каби-

нету командарма, невидимо для глаза, но ощутимо руководятся его волей и потому не стал-

киваются, не мешают друг другу, не повторяют одних и тех же движений, как всюду по

штабам и министерствам»

. Требовательность и взыскательность Брусилова импонировала

офицерам Юго-Западного фронта. Они старались добросовестно выполнять распоряжения

Брусилова, веря в его полководческий талант:

«Он молча подымал глаза на человека, который был должен выполнить

задание, но почему-либо замешкался, - ни одного вопроса, ни возмущения, ни

крика, но одного этого взгляда было достаточно, чтобы человек почувство-

вал себя непоправимо виноватым. Пройдет много дней, а командарм не обра-

титься к нему ни с чем, точно забудет об его существовании.

- Вы не можете себе представить, до чего это ужасно, - говорил Игорю

Саенко и даже морщился, как от зубной боли: - я два раза попадал в такое

положение и врагу не пожелаю!.. Но вы не думайте, что у Алексея Алексееви-

ча это система или там какой-нибудь педагогический прием. Вовсе нет! Ему

действительно непонятно, как можно не выполнить вовремя и точно то, что

по сути дела должно быть исполнено. Такой человек просто теряет для него

цену…он не сердиться на него, нет, а человек этот перестает быть нуж-

ным. Вы понимаете? Это ужасно! Перестать быть нужным Алексею Алек-

сеевичу – это, это…

Саенко не мог подобрать слов, но по растерянному выражению его доб-

родушного, по-бабьи румяного и округлого лица Игорь понял, насколько дейст-

вительно такое состояние непереносимо»

Драматурги акцентировали внимание лишь на качествах генерала, способствующих

установлению в войсках железной дисциплины. Генерал представал перед читателем серь-

езным, строгим, решительным, безапелляционным и упорным.

Для координации действий армейских офицеров требовались опытные военачальни-

ки. В число соратников БРУСИЛОВА прозаиками были введены: начальник штаба Юго-

Западного фронта «дельный, знающий генерал, честный человек, серьезный работник»

В.Н. Клембовский

, ставший традиционным персонажем практически для всех произведе-

ний о брусиловском наступлении, и командующий 30-м армейским корпусом «пробивной и

способный» генерал А.М. Зайончковский

. Дружеские отношения сложились у БРУСИ-

318

ЛОВА с командующим 7-й армией П.А. Лечицким, в котором он видел «чудесного запо-

рожского дида, настоящего боевого генерала и ясного человека». Сергеев-Ценский ввел в

число соратников БРУСИЛОВА новый персонаж – инспектора артиллерии армий Юго-

Западного фронта С.Н. Дельвига. Соратники-генералы составляли в романе так называемую

«группу доверия».

Авторы, конечно, понимали, что вводить данные образы в свои произведения было

довольно рискованно. Единственным до конца положительным персонажем советской ис-

ториографии был Зайончковский, который при большевиках сделал блестящую военную и

научную карьеру

. Промежуточное положение занимала фигура члена Особого совещания

при Главнокомандующем РККА Клембовского

и инспектора пехоты и кавалерии Петро-

градского военного округа Лечицкого

. Что же касается Дельвига

, то он однозначно

воспринимался как враг советской власти. Таким образом, Сергеев-Ценский пошел в ва-

банк, воссоздав вполне достоверный образ будущего соратника П. Скоропадского и

С. Петлюры. Он не умалил, тем не менее, его роли в брусиловском наступлении, тем самым

восстановив историческую справедливость.

Рисуя собственный отличительный образ Брусилова, писатели во многом изменили

литературную судьбу царских генералов. Они рискнул расширить круг командующих ар-

мий Юго-Западного фронта, введя в канву произведения ряд дополнительных исторических

персонажей, что дало возможность представить масштаб наступления и оттенить полковод-

ческий талант Брусилова. Писатели включили в Брусиловскую команду талантливых вое-

начальников, впоследствии возглавивших контрреволюционные армии. Сомневающиеся в

правоте нового главнокомандующего, генералы в дальнейшем уступили его стратегическо-

му предвидению. В подчинении главнокомандующего Юго-Западным фронтом находились:

командующий 11-й армией генерал Сахаров

(«этот, если понял, что надо ударить, ударит

больно, насмерть»), 9-й армией генерал Щербачев

- «пожалуй самый умный из

них…двуликий, баловень счастья и неудачник». Особые трудности возникли у БРУСИЛО-

ВА с новым командующим 8-й армией генералом Калединым

. Согласно советской исто-

риографии, Сергеев-Ценский и Слезкин представили данный персонаж мрачным, психиче-

ски неуравновешенным, неадекватным, отъявленным трусом, за действиями которого необ-

ходим строгий контроль. В связи с чем, к Каледину Слезкин приставил доверенное лицо

БРУСИЛОВА адъютанта Игоря Смолича (вымышленный персонаж), а Сергеев-Ценский

начальника штаба 8-й армии генерал-майора С.А. Сухомлина – человека «ясного ума, креп-

кого здоровья», внушавший БРУСИЛОВУ уверенность в том «что даже раздерганного Ка-

ледина он все-таки сумеет предохранить от опасных для дела шагов»

. Образ мрачного

Каледина попытался ввести в свой роман и Степанов: «Посмотришь на такого генерала, что

к нам приезжал, Калединов что ли ему фамилия, - сокрушался солдат 102 пехотной диви-

зии, - и от одного его вида мутно на душе становиться. С таким генералом никакой солдат

воевать не захочет, нету к нему веры»

. Однако, от своего замысла писатель отказался.

Зная о сомнениях командующих армий, БРУСИЛОВ не мог поступиться их военным

опытом. Он попытался заручиться поддержкой командующих и сделал их своими едино-

мышленниками. Переломным в отношениях командующими стало совещание в штабе Юго-

Западного фронта. Свою речь БРУСИЛОВ начал с разъяснения задач армий в предстоящем

наступлении. Он держался уверенно «хорошо видел их лица и читал их мысли», пресекал

оправдательные речи командующих армиями. Его голос звучал резко и повелительно. Он

доминировал над ними, читал их мысли и предупреждал возражения: «Они слушают, ди-

вясь, внутренне протестуя косным своим армейским нутром и в то же время все более под-

даваясь силе убеждения обаяния разумной воли»

. В итоге военачальники увидели в БРУ-

СИЛОВЕ командующего способного осуществить задуманный план и привести армию к

победе. Признав стратегический талант БРУСИЛОВА и «почуяв на себе крепкую руку»,

319

командующие армиями подчинились его приказам. К концу совещания они пополнили чис-

ло соратников комфронта

. Однако, в романе Сергеева-Ценского БРУСИЛОВУ и Каледину

к согласию придти так и не удалось. Здесь писатель не стал отступать от исторической дей-

ствительности, так как сам Брусилов в своих мемуарах констатировал напряженные отно-

шения с командующим 8-ой армией, вплоть до требований его смены.

«Я считал ген. Каледина замечательным начальником дивизии. – писал

Брусилов, - Но уже в качестве командира корпуса он проявлял себя хуже. У

меня не было достаточно оснований не считаться с предложением Царя и

отстранить храброго и опытного генерала только потому, что по моему

внутреннему убеждению он был слишком мягок и нерешителен для поста ко-

мандующего армией. Впоследствии я жалел, что уступил. Опыт войны пока-

зал, что Каледин при всех своих заслугах не соответствовал тем требовани-

ям, которые могут быть предъявлены к командующему apмиeй»

Однако, автор мемуаров противоречит сам себе: дав нелицеприятную характеристику

командующего он тут же указывает на успешность действий его армии в отведенных ею

направлениях. Имеющиеся в распоряжении историков документы дают ясное представле-

ние о больших заслугах Каледина в наступлении армий Юго-Западного фронта. Армия под

его командованием в первые дни наступления (22-25 мая) прорвала австрийские позиции

под Луцком, уничтожив центр 4-й автро-венгерской армии и нанеся сокрушительное пора-

жение правофланговому сводному корпусу генерала А. Шумрая. Взяв Луцк Каледин не раз-

вил достигнутого успеха, так как 26 мая получил приказ от Брусилова придержать корпуса

на Луцком направлении и подровнять по ним армию. В конце мая армия выступила на но-

вом Ковельском направлении. Здесь, несмотря на значительно укрепленные вражеские по-

зиции, армия Каледина вела боевые действия довольно успешно, отбросив австрийские

войска на исходные позиции. Лишь августовское наступление на Владимир-Волынский

окончилось для 8-й армии неудачно. Усиленные войска противника нанесли поражение

войскам Каледина, вследствие чего операция была остановлена. Несомненно, Брусилов в

своих воспоминаниях умалил заслуги Каледина, последний был его выдвиженцем. Вероят-

нее всего между ними возникли трения из-за резкого характера Каледина. О разногласиях

генералов свидетельствуют и эмигрантские источники, заявляя, что Каледин в 1917 г. оста-

вил войска «из-за Брусилова, который, по его мнению, чересчур отпустил поводья ар-

мии»

. Возможно, что Брусилов попросту ревновал к приемнику свою бывшую героиче-

скую 8-ю армию. Таким образом, негативная оценка личности и заслуг Каледина советской

историографией дала возможность Брусилову самоутвердиться, расправиться с «конкурен-

том» и переложить часть неудач наступления на плечи «мрачного» генерала.

Итак, в целом, БРУСИЛОВ создал сплоченную и способную к действиям команду.

Входившие в нее штабные и фронтовые офицеры были умны и обладали такими качествами

как обязательность, исполнительность, требовательность, справедливость. Презирали без-

действие на фронте и рвались в бой.

В романах Сергеева-Ценского и Слезкина БРУСИЛОВ нашел единомышленников

среди членов Ставки, хотя в этом ему отказали Степанов и драматург Сельвинский. Рвение

новоиспеченного командующего было оценено и его план получил поддержку у начальника

штаба генерала М.В. Алексеева

, изображение которого занимает значительное место в

романах обоих авторов. Следует отметить, что сам Брусилов был высокого мнения об

Алексееве. Он отзывался о нем как о человеке очень умном, быстро оценивающим обста-

новку, отличном стратеге

. Однако среди перечисленных достоинств, по мнению коман-

дующего, имелся существенный недостаток – нерешительность и мягкость характера, что,

по мнению Брусилова «представляло большую угрозу для хорошего ведения дела»

. Дан-

ной оценкой воспользовались писатели. Работая над романами, писатели по доступным ар-

320

хивным материалам «собирали» портрет «генерала от семинарии»

. Как и БРУСИЛОВА,

Алексеева недолюбливали при дворе: не могли простить генералу его «плебейское» про-

шлое и наличие у него собственной, часто отличной от общепринятой, точки зрения.

В романе Сергеева-Ценского начштаба олицетворяет собою «мозг русских сил, рас-

кинувшихся от моря до моря»

. Он всячески содействует БРУСИЛОВУ и искренне пере-

живает, когда армии Юго-Западного фронта постигают неудачи. Работая над образом, Сер-

геев-Ценский попытался дать объективную оценку действиям данного персонажа. «Можно

было по-разному относиться к этому седому высоколобому генералу, среднего роста с про-

стым русским лицом, но никто не отказывал ему в больших военных способностях»

. О

«мягком характере» Алексеева писатель упомянул лишь вскользь. Проба положительного

изображения генерала, сделанная Сергеевым-Ценским, не вызвала нареканий со стороны

идеологических инстанций. Критики отметили образ начальника штаба Ставки как несо-

мненную удачу писателя

. Вслед за Сергеевым-Ценским, Слезкин углубил образ будущего

организатора белого движения на Юге России. В записках Слезкина содержится детальный

портрет Алексеева, который «пишет бисерным подчерком. Имеет орден белого орла – он не

носит его. Он убежден, что к весне 1916 г. когда дела должны поправиться, его отстранят.

Он ест скоро, мало спит и целыми днями в рабочем кабинете. Выслушивает доклады вни-

мательно. Большая память, простота мысли, ясность и отсутствие заносчивости. Идет быст-

ро, но всегда приветливо улыбается встречному»

. Данный портрет лег в основу образа

начштаба Ставки. В романе у БРУСИЛОВА с Алексеевым изначально сложились особые

отношения. Будучи еще командующим 8-й армией, БРУСИЛОВ понял, что «трусость»

начштаба Ставки – отголосок его карьеризма. С другой стороны, Алексеев – сторонник

войны до победного конца, считавший БРУСИЛОВА единственным из русских генералов,

способного наступать и побеждать. Так, например, он убеждает императора сместить Ива-

нова с поста главнокомандующего Юго-Западным фронтом и назначить на его место БРУ-

СИЛОВА. Начштаба Ставки дал БРУСИЛОВУ шанс, искренне надеясь на успех наступле-

ния, но в душе понимая, что при царивших при дворе настроениях окончательно одержать

победу в войне невозможно. В трактовке образа начштаба Слезкин не довольствуется кате-

горичными суждениями «за» или «против», а пытается объяснить противоречивость харак-

тера генерала, половинчатость и непоследовательность его действий. Писатель, углубив-

шись в психологию Алексеева, наделил его образ чертами слабохарактерного патриота:

«Он знал, что если Брусилов говорит, что «надо выходить из положе-

ния», то значит, время не терпит и положение труднее трудного. Алексеев и

без напоминания чувствовал свою вину: он и раньше не сомневался в правоте

Брусилова. Он не одобрял распоряжений Иванова, но по слабости характера и

по давней привычке подчиняться подписался под ним»

По проторенному прозаиками пути пошли драматурги Бахтерев и Разумовский. План

наступления и рвение Брусилова также получили поддержку у генерала Алексеева, которо-

му импонировала решительность и дисциплинированность командующего фронтом. Он

находил его единственным, кто способен привести русскую армию к победе и довести вой-

ну до победного конца. «Логика и правда на стороне Брусилова»

– заключал начальник

штаба Ставки, таким образом благословляя предстоящий прорыв вражеского фронта

Очевидно, «пропустив» положительный образ лидера белого движения власть продемон-

стрировала умение чтить героев прошедшей войны, а именно представителей высшего военного

руководства. Будучи начальником штаба Ставки, Алексеев был приверженцем наступательной

стратегии ведения войны и прилагал максимальные усилия для её реализации. Видимо, данное

обстоятельство позволило советской власти частично признать его заслуги.

Особый интерес вызывают отношения генерала с солдатами. В предвоенные годы

сослуживцы Брусилова отмечали его «беспощадность»

по отношению к недисциплини-