прекратило свое существование в политической рефлексии. Что такое абсолютное
государство? Ради бога, не думайте, что абсолютное государство обязательно должно
заниматься истреблением своих подданных. Мы слишком к этому привыкли, более того,
полностью с этим примирились во имя величия абсолютного государства. Появилось в Риме
государство, которое больше не называлось «республикой». А как оно называлось со
времени Октавиана Августа? Империя. Это уже был не Рим, а это уже было гигантское
пространство, в которое было заключено около 70 народов.
И, кстати, Сулла боялся такой империи, он говорил: «Когда не будет республики, что
тогда будет римлянин?». А ведь каждый умный император знает, что империя - это конец
национализму, а не начало его. Какой может быть национализм в Лондоне XIX века, когда
англичане покорили полмира? Люди с разных концов света приезжали в Лондон, основывали
в Лондоне банки, предприятия, скупали землю. И тогда еще великий английский политик,
который возложил корону императрицы Индии на чело королевы Виктории, Дизраэли,
сказал не своему политическому врагу Гладстону, а записал в дневнике: «Сегодня предел
моей жизни, предел моей славы. Я присутствовал при создании новой империи, Британской
империи». Нормально, да? Совершенно аналогично тому, как в 1872 году себя объявила
империей Германия. Отто фон Бисмарк записал в своем дневнике: «Теперь появляется третья
после Британской и Русской, самая могущественная империя мира, Германская».
Я все сравниваю с древними римлянами; вы знаете, никогда не бойтесь параллелей.
Записав это, Дизраэли написал: «Вышел на улицу, оглянулся - и что я вижу? Безумное
богатство и роскошь. Детская проституция, голод, нищета, низость в моей великой стране».
Согласитесь, редко бывают такие премьеры. И дальше написал (он был романтик
неисправимый; это он сказал, вернувшись с приема, где он был сделан герцогом, наследным
лордом): «Я проклинаю все это и самого себя». В каком-то смысле это где-то отдает
Древним Римом. А Бисмарк приписал, и это только подчеркивает двусмысленность
политического существования человека: «Я сделал то, что не удалось ни одному немцу». И
он говорит своему повелителю, германскому императору: «Эти идиоты все разнесут в пух и
прах, потому что у них нет политического мышления». И так и случилось. Он предупреждал,
когда гладил по щечке маленького принца Вильгельма: «Этот мальчик в пять лет уничтожит
все то, что я делал пятьдесят лет». Вы не удивляетесь, я надеюсь? Все-таки в этих двух
отзывах - и Дизраэли, и Отто фон Бисмарка - мы видим серьезную политическую рефлексию.
То есть эти люди были людьми думающими, а не просто успешными выскочками. Они
продумывали любую политическую ситуацию как ситуацию мыслительную. Более того, они
все записывали, боялись за свою память, благодаря чему я могу сейчас об этом говорить, это
все документировано.
После пространства Римской республики появилось пространство Римской империи,
прототипа первого абсолютного государства (и отчасти это - предел абсолюта,
тоталитарного государства): государство Октавиана Августа. Ну что же, человек из
хорошего рода, я бы сказал, Юлиев клан, с гигантской родней, приемыш Цезаря. Правда, он
убил, когда пришло время, всех, кто помог ему прийти к власти, под разными предлогами.
Но не в этом абсолютность государства. А в том, что абсолютное государство является - в
особенности на пределе перехода в тоталитарное - организмом, который не исключает ни
одного члена, живущего на данной территории, из сферы - возвращаемся! - абсолютной
политической власти.
И тогда мы видим: едет в ссылку Овидий. Вспомните Пушкина: «Назон, за что
страдальцем кончил он свой век блестящий и мятежный в Молдавии, в глуши степей, вдали
Италии своей». Каким образом, ведь Овидий человек сенаторского рода, блестящий поэт,
которого очень любил Цезарь, за что он его отправил в ссылку? За аморализм и
фривольность в литературе. Это, кстати, первый случай в мировой истории. Ну какое дело
императору, что кто-то там пишет «Искусство любви»? Пусть с какими-то деталями,
которые все и так знают. Да потому, что в тоталитарной версии абсолютного государства
возникает такой тип политической власти, которой ничто не безразлично. Ведь вы знаете,