Румянцев О.К. (ред.) Судьба европейского проекта времени

Подождите немного. Документ загружается.

474

Преемственность в культуре и память истории

лучать о них достоверное знание Декарт назвал «естественным

светом разума». Требуемая для любого доказательства «мате-

матическая строгость», равная строгости доказательства тео-

рем Евклидовой геометрии, была интуицией непротиворечи-

вой аксиоматической теории современной математической

логики.

Мыслящей субстанции, или душе, теперь требуется дока-

зать свое собственное существование, существование незави-

симого от души материального мира и его идентичность мате-

риальному миру, данному в ощущениях. Для доказательства

существования души используется знаменитое сомнение. Раз

душа сомневается в собственном существовании, следователь-

но,

она мыслит, поскольку сомнение есть разновидность мыс-

ли — деятельности души; раз душа мыслит, следовательно,

она существует, поскольку мыслить свойственно только душе.

Сложнее получить доказательство существования независимо-

го от души внешнего мира и его идентичности миру, данному

в ощущениях. Это доказательство Декарт блестяще проводит

методом «от противного». В самом деле, если бы «насильствен-

но» существующему в душе образу материального мира не со-

ответствовал существующий материальный мир, Бог был бы

обманщиком, что невозможно. «Не введи нас в искушение, но

избави нас от лукавого» — гласит молитва «Отче наш».

Мышление и протяжение Декарт называет субстанциями,

вещами, не нуждающимися ни в каких других вещах, кроме

себя, для своего существования. В частности, они не нуждают-

ся и друг в друге. Материальному миру не требуется мысля-

щая субстанция, и мысли не требуется субстанция протяжен-

ная.

Разумеется, они несводимы друг к другу и невыводимы

друг из друга. Это симметричное утверждение известно как

«дуализм Декарта», открывший тему «субъект-объектной оп-

позиции» в философии Нового времени.

Спиноза /

Метафизика Декарта была подхвачена Спинозой и, позже,

Лейбницем. Нашей главной целью является философия Лейб-

ница. Мы облегчим себе задачу понимания Лейбница, если

хотя бы кратко остановимся на философии Спинозы.

Покажем, что Спиноза принимал аксиоматику Декарта.

В начале части второй знаменитой «Этики», озаглавленной

«О природе и происхождении души», Спиноза формулирует

аксиому 5: «Мы не чувствуем и не воспринимаем никаких дру-

гих отдельных вещей, кроме тел и модусов мышления»

. Сде-

лаем два естественных уточнения. «Чувства и восприятия» —

это модусы мышления, или идеи. «Тела» — это модусы про-

тяжения. Иными словами, в этой аксиоме воспроизводится

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

475

центральная идея Декарта о сводимости всего сущего (множес-

тва всех вещей) к двум вещам — вещи мыслящей и вещи про-

тяженной.

Несложно показать, что «геометрический метод» Спино-

зы — это формализация метода «естественного света разума»

Декарта. Требования абсолютной убедительности познания

Спиноза формулирует в терминах непротиворечивой аксиома-

тической теории и находит их выполнимыми в Евклидовой

геометрии, по аналогии с которой назывет свой метод. Мето-

дологически, в середине XVII века Спиноза попытался сделать

в философии то, что Н. Бурбаки сделал в математике в середи-

не XX века.

Наряду с вещью мыслящей и вещью протяженной, у Де-

карта была еще третья вещь — Бог, который непрерывно тво-

римым чудом продлевает существование «я» и согласовывает

мышление (идеи субъекта) и протяжение (движение тел). Од-

нако преодоление дуализма субъекта и объекта путем непре-

рывно творимого Богом чуда не устроило ни Спинозу, ни Лейб-

ница. «Субстанция» одного и «предустановленная гармония»

(harmonia praestabilita (лат.), harmonie preetablie (фр.)) друго-

го были новыми предложениями по преодолению субъект-

объектной оппозиции естественнонаучным путем, без божес-

твенного вмешательства.

Спиноза полагал, что субстанция, являющаяся причиной

самой себя (causa sui), единственна. Описанные Декартом

«мыслящая» и «протяженная» субстанции — это не само-

стоятельные субстанции, а лишь модусы (способы существо-

вания*) единственной субстанции. Согласно Спинозе, сущее —

это одна субстанция, атрибутами (свойствами) которой

являются «мышление» и «протяжение». «Мышление» и «про-

тяжение» для субстанции — как две стороны одной медали,

они тождественны, неразличимы в субстанции. Поэтому «по-

рядок и связь идей те же, что и порядок и связь вещей». Эту

единственную субстанцию, причину самой себя, существую-

щую как мысль и как тело одновременно, Спиноза назвал

Богом и описал в части первой своей «Этики», озаглавлен-

ной «О Боге».

Поскольку Бог существует как мысль (причем Он пред-

ставлен в мысли не какой-то частью, а нацело), Он познаваем

теоретически, и Спиноза уверенно применяет к Его познанию

«геометрический метод» (методологию непротиворечивой ак-

сиоматической теории, говоря современным языком).

С не меньшим успехом Спинозе удается обосновывать

и экспериментальное естествознание, ведь Бог нацело пред-

ставлен и в стихии протяжения, так что каждый научный экс-

перимент — это иносказание (инобытие, интерпретация) не-

кой теоремы. К познанию можно идти с любой стороны: «де-

дуктивно» (аксиоматически доказать некоторое утверждение

476

Преемственность в культуре и память истории

и затем найти его экспериментальное подтверждение в приро-

де) или «индуктивно» (в эксперименте обнаружить некое яв-

ление природы и затем дать ему объяснение, вывести из акси-

ом как теорему).

За примерами далеко ходить не надо. Рассмотрим закон

Паскаля: давление в жидкости передается по всем направле-

ниям равномерно. Это утверждение — теорема некой теории

(гидростатики). Теперь рассмотрим некое явление природы:

вода, которая под высоким давлением подается внутрь полого

шара с отверстиями, вырывается наружу из этих отверстий

равными струями. Нетрудно понять, что это явление природы

одновременно является интерпретацией указанной теоремы

гидростатики. Перед нами теория искусственных фонтанов,

широко применявшаяся во французской парковой архитекту-

ре XVII века.

Зададимся вопросом, каким образом мышление и протя-

жение могут быть модусами (способами существования) суб-

станции? Ведь субстанция не просто «переодевается» то

в мысль, то в тело, как комедийный актер в разных сценах.

Переодетая в мысль, субстанция встречает саму себя, переоде-

тую в тело! И это не киномонтаж. Это не плоско, это на грани

рационального понимания. Не проходит и вариант дополни-

тельности, когда субстанция «состоит» из модусов мышления

и протяжения как велосипед из деталей или геометрический

вектор из координат (пример Б. Раушенбаха

), поскольку ни

одна деталь велосипеда (отдельная координата вектора) не вы-

ражает нацело весь велосипед, соответственно вектор.

Соотношение между субстанцией и ее атрибутами, выра-

жающими ее нацело, — это соотношение между ипостасями

Бога в христианстве. В самом деле, субстанция (causa sui) —

это Бог Отец; протяжение (res extensa) — это Бог Сын, свя-

щенная плоть; мышление (res cogitans) — это Дух Святой.

Перед нами догмат Троицы. Причем знаменитый вопрос «об

исхождении Духа Святого» (Filioque), разделивший Западную

(Католическую) и Восточную (Православную) церкви, решен

Спинозой скорее в пользу православия.

Напомним, с IX века константинопольские патриархи (на-

чиная с Фотия) отвергали вводимую Ри1У*скими Папами (начи-

ная с Николая I) «поправку» в Никейский Символ веры (Пер-

вый Вселенский собор, 325 г.) о том, что «Дух Святой исходил

якобы не только от Отца, но и от Сына». Это несогласие закон-

чилось церковным расколом 1054 года

. На тему раскола су-

ществует масса спекуляций, объясняющих дальнейшие успе-

хи европейской цивилизации принятием этой «поправки»,

и все беды Византии (и потом России) — ее отвержением

Если «пантеизм» Спинозы привел нас к догмату Троицы,

то как решался у Спинозы вопрос Filioque? Поскольку Res

cogitans, Дух Святой, есть модус субстанции, Бога Отца, и не

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

477

является модусом Res Extensa, Бога Сына, следовательно, Дух

Святой исходит от Отца и не исходит от Сына, т.е. у Спино-

зы — православное решение! (В этом рассуждении мы предпо-

лагали, что понятия «исходить от Бога» и «быть модусом

Бога» — эквивалентны.) После того как «изобретатель про-

гресса» Спиноза решает проблему Filioque в стиле правосла-

вия, утверждение о том, что «православное решение необхо-

димо уводит от прогресса» выглядит просто нелепостью.

В своем желании научного преодоления декартовского

дуализма Спиноза бескомпромиссно «подчинил Бога геомет-

рии»,

за что подвергся насмешкам философов и беспощадной

травле со стороны еврейской религиозной общины Амстерда-

ма, обвинившей его в атеизме. Остроумный П. Бейль, автор

знаменитого «Исторического и критического словаря», так

подшучивал над пантеизмом Спинозы: «...если Бог есть вещь

протяженная, то частью Бога является грязь, которую мы ме-

сим ногами»

Обвинения в атеизме не были беспочвенны и не были без-

обидны. Публичное высказывание мыслей, противоречащих

общественной морали, всегда смертельно опасно, вспомним

казнь Сократа или распятие Христа. В начале XVII века «вера

в Бога» («In God we trust!») была такой же формулой лояль-

ности в Европе, как «приверженность демократическим цен-

ностям» в конце века XX. Дадим краткую историческую

справку.

В 1600 году в Риме «за отрицание таинства Евхаристии»

и др. был осужден инквизицией, предан светским властям и

заживо сожжен на костре Д. Бруно, монах и философ 52 лет.

В XVII веке эпохальные открытия в физике и математике

уживались с фантастическими суевериями, а успехи в граж-

данском праве — с религиозным террором. В середине

XVII века публикуется масса учебных пособий по демоноло-

гии, переиздается знаменитый «Молот ведьм» (Malleus malefi-

carum), (например, лионское издание 1669 года). Как пишет

О. Христофорова, «большая охота» на ведьм (среди которых

было около трети мужчин!) началась в середине XVI века

и продлилась примерно 200 лет — на этот период приходится

около 100 тысяч процессов и около 50 тысяч жертв. Сотни

тысяч «ведьм» пошли на костер в век научной революции,

а среди судей были профессора университетов. Последняя

ведьма в Европе была казнена в 1782 году в благословенной

Швейцарии

Отметим, что в России середина XVII века — время цер-

ковного раскола, время противостояния патриарха Никона

и протопопа Аввакума. Несмотря на серьезный интерес к де-

монологии, «охота на ведьм» не разгулялась тогда в России.

Хотя, как известно, протопоп Аввакум, знаменитый расколо-

учитель, был проклят церковью, «предан градским властям»

478

Преемственность в культуре и память истории

и казнен (заживо сожжен на костре). Протестуя против ре-

форм Никона, тысячи старообрядцев добровольно шли на

«гари» и «запощевания» — массовые самосожжения и смер-

тельные голодовки.

К 1690 году церковная история относит и упомянутую

в святцах мученическую смерть святого младенца Гавриила,

шестилетнего мальчика, похищенного из дома и подвергну-

того ритуальному убийству евреями в г. Белостоке Гроднен-

ской губернии

. Неужели это тот известный из русского

фольклора случай, когда «евреи пьют кровь христианских

младенцев»?

Возможно, поздним отголоском западноевропейской «охо-

ты на ведьм» XVII века в России была знаменитая «классовая

борьба», якобы резко обострившаяся после Октябрьской рево-

люции 1917 года. Как известно, в ходе этой борьбы под руко-

водством «просвещенных» революционеров по политическим

мотивам планомерно уничтожались целые слои «непролетар-

ского» населения: крестьяне, священники, казаки, интелли-

генты, офицеры и т.п.

Был ли Спиноза атеистом? Это риторический вопрос. Из

Евангелий и сочинений С. Кьеркегора следует, что вера в Бо-

га — экзистенциальный акт, не подлежащий «машинально-

му» контролю. На наш взгляд, Спиноза был глубоко верую-

щим человеком, но он заговорил о Боге на непривычном язы-

ке.

Имеется два фактора, сыгравших роковую роль в судьбе

Спинозы. Во-первых, в Амстердаме — либеральной столице

Европы XVII века — атеизм и материализм был в моде,

и юный Спиноза следовал моде. Во-вторых, для «геометричес-

кого метода» Спинозы ссылка на чудо была столь же невоз-

можна, как ссылка на математическую формулу для Библии.

В подтверждение первого тезиса дадим еще одну историче-

скую справку.

Великий голландский философ Бенедикт Спиноза проис-

ходил из семьи еврейских эмигрантов из Португалии (в ту

пору — одно из королевств на испанской земле), и на род-

ном испанском языке он звался Белт^ Д'Эспиноза. В конце

XV века победно завершилась Реконкиста — освобождение

Пиренейского полуострова от восьмисотлетнего мавританс-

кого ига. Воцарение «католических королей» Изабеллы

Кастильской и Фернандо Арагонского обратило в паничес-

кое бегство мавров и евреев, обязанных в трехмесячный

срок принять христианство или покинуть пределы Испании.

Блестящая королева Изабелла — победительница мавров,

собирательница земель испанских, покровительница экспе-

диции Христофора Колумба в Америку, поборница кас-

тильского языка и испанской грамматики — развязала мас-

совые репрессии: изгнала иноверцев и разожгла костры

инквизиции

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

479

Вслед за Колумбом в Новый Свет устремились испанские

конкистадоры. Кортес завоевал империю ацтеков (Мексика),

Писарро — империю инков (Перу). В Испанию пошли галио-

ны,

груженные золотом индейцев, запасы которого были не-

исчерпаемы. Считается, что бесконтрольные потоки латиноа-

мериканского золота в итоге ослабили Испанию. Поскольку

любые желания можно было оплатить золотом, стимулы для эко-

номического развития исчезли.

В начале XVII века Голландия победила в затяжной войне

с Испанией и учредила (1607 г.) новый общественный строй —

буржуазную республику (res publica наряду с res cogitans и res

extensa). Таким образом, Голландия оказалась естественным

убежищем для изгнанных из Испании еврейских эмигран-

тов,

высоко оценивших к тому же новые буржуазные эконо-

мические свободы.

Этапы жизненного пути Спинозы прослеживаются на сме-

не его имени. Вначале он — Бенто д'Эспиноза, сын зажиточ-

ных еврейских эмигрантов из Португалии; потом — Барух

д'Эспиноза, будущий раввин и светило иудейской религиоз-

ной мысли, наконец, Бенедикт Спиноза — великий голланд-

ский философ, ярчайший гений Нового времени. В отличие от

дипломатичного Лейбница, Спиноза — страстная, мятежная

личность. Способный ученик еврейской религиозной школы

сходится с компанией столичных интеллектуалов (амстердам-

ский кружок Ван ден Эндена), где обучается латыни, матема-

тике,

медицине, знакомится с передовыми идеями естествоз-

нания и философии. Увлеченный научным знанием, Спиноза

отвергает «талмудические премудрости» и порывает с тради-

циями иудаизма.

Еврейская община Амстердама пытается вырвать «заблуд-

шую овцу» из «волчьих лап» светского научного знания. Сна-

чала Спиноза подвергается «малому отлучению» (всем евреям

запрещается общаться с ним в течение месяца), затем следует

попытка подкупа со стороны совета раввинов (назначение пен-

сии взамен на верность Спинозы иудейской религии); когда же

отлучение не подействовало, а подкуп был с негодованием от-

вергнут, к Спинозе был подослан убийца, который промахнул-

ся (говорят, это был удар ножа, и Спиноза хранил след от уда-

ра на своем плаще). Наконец, в 1656 году двадцатичетырех-

летний Спиноза был подвергнут «великому отлучению и

проклятию», и при торжественном собрании верующих не

явившийся на церемонию Спиноза был навсегда изгнан из ев-

рейской общины. В тексте отлучения были слова: «Да сотрет

Господь Бог имя его под небом». Как часто бывает, сами гони-

тели (правда, без имен) только благодаря славе Спинозы

ос-

тались в истории.

И после отлучения еврейская община не оставляет Спино-

зу в покое. На него пишутся бесконечные доносы с обвинени-

480

Преемственность в культуре и память истории

ями в атеизме. После нескольких переездов гонимый Спиноза

поселяется в деревушке на окраине Гааги, «в компании вра-

чей» (наверняка грубых материалистов, препарирующих тру-

пы!),

где пишет свои знаменитые философские трактаты

и шлифует свои знаменитые стекла

По поводу еврейской эмиграции существует множество

предрассудков. Расхожи мнения, будто бы «евреи — демо-

краты по рождению» , что «еврейский народ — катализатор

прогресса в Европе», что «изгнанные из Испании евреи при-

несли в Европу средневековую арабскую математику», что

«еврейские купцы и ростовщики — первые ростки буржу-

азной экономики в Европе». Однако факты говорят, что

это — не так. И лучшее тому подтверждение — история са-

мого Спинозы.

Мы видим, еврейская община Амстердама — это далеко

не «катализатор прогресса», скорее оплот мракобесия, ячейка

религиозного фундаментализма, говоря современным языком.

Члены еврейской общины — больные ксенофобией, злобные,

мстительные фанатики, а не цивилизованные буржуа или ин-

теллигенты, увлеченные предпринимательством и науками.

Разумеется, не темные еврейские эмигранты учат математике

просвещенных голландцев, а прямо наоборот, еврейские юно-

ши обучаются наукам у голландских учителей.

Впрочем, по части бизнеса у евреев действительно было

одно серьезное преимущество перед другими участниками

рынка. В отличие от мусульман и христиан религиозный за-

кон не запрещал евреям ростовщичество. Христианское отно-

шение к ростовщичеству характеризует фрагмент текста

XIV века, приводимый французским историком Жаком Ле

Гоффом. «Вопрос: может ли купец за одну и ту же торговую

сделку просить с того, кто не может рассчитаться немедленно,

плату большую, чем с того, кто рассчитывается сразу? Ответ:

нет, ибо в противном случае он будет торговать временем и из-

влекать ростовщический процент, продавая то, что ему не при-

надлежит»

. Давать деньги в рост —это наживаться на вре-

мени, т.е. на Боге, а это — не хорошо!

Ни Спиноза, ни Лейбниц не отрицали Бога. Чем же их не

устроило решение Декарта о согласованности мышления

и протяжения путем творимого Богом чуда? Гениальный

Т. Гоббс, общий кумир Спинозы и Лейбница, ответил на этот

вопрос в своем трактате «Левиафан». Он отнес конфликт в раз-

ряд лингвистических. Те истины, что раньше были сообщены

«келейно» избранному еврейскому народу в форме библей-

ских откровений, сегодня сообщаются всему христианско-

му миру в форме математических доказательств

, т.е. то

же самое содержание, но на другом-языке!

Из двусмысленной фразы Гоб^са Спиноза и Лейбниц

сделали прямо противоположные-выводы. Спиноза категори-

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

481

xiecKii отверг чудеса, как не могущие быть частью математи-

ческих доказательств. Лейбниц, доверяя свидетельствам оче-

видцев, чудеса считал несомненными фактами. «Машиналь-

ное» и чудесное он рассматривал как дополнения, считая и то

и другое действием божественного Провидения. «Машиналь-

ное» — это привычка Бога, а чудесное — это импровизация

или авантюра, к которой волен прибегнуть Бог, чтобы достичь

своей цели.

Молодой Лейбниц встречался со Спинозой незадолго до

смерти последнего. Известно, что философия Спинозы не про-

извела впечатления на Лейбница. Подчиненный геометрии

Бог Спинозы поверг Лейбница в шок. Лейбниц считал Спино-

зу материалистом и атеистом, «новоявленным эпикурейцем»,

исповедующим взгляд, будто бы «Бог есть первоматерия ве-

щей, и создания Божьи суть не что иное, как модификации

Бога»

. «Если все материально, какое уж тут Провидение», —

горько восклицает Лейбниц

. Тем не менее существует мне-

ние,

что монада Лейбница — это «тиражированная» субстан-

ция Спинозы, хотя последний и доказывал, что causa sui —

единственна. Это чем-то похоже на «атомы» Демокрита,

в которых многие видят «вышедшее в тираж» парменидов-

ское «единое», тоже никак не могущее быть «во многих экзем-

плярах», поскольку «многого вообще не существует», соглас-

но доказательствам Зенона, alter ego Парменида.

В отличие от теорем Декарта (метод координат, закон со-

хранения импульса) и Лейбница (например, знакоперемен-

ные ряды), теоремы Спинозы никто не проходит в школе,

никто их не доказывает и не извлекает из них следствий.

Спиноза вообще не был математиком. Означает ли это, что

«геометрический метод» Спинозы — лишь талантливая па-

родия на доказательство? Но и великий Т. Гоббс формулиро-

вал законы своего государства — Левиафана — в форме ма-

тематических теорем! Возможно, это тот случай, когда стихия

Слова — логос — оказывается сильнее людей, насильно вы-

нуждает их быть математиками, подобно тому, как против

воли библейский Иона был принужден Богом к пророчеству

в Ниневии.

Легкомысленный Лейбниц интерпретировал природу с ее

«объективными» законами как «привычку Бога», от которой

(и от всех «объективных» законов) Бог в любой момент может

отказаться. Заметим, здесь разница между Декартом и Лейб-

ницем — не велика, ведь и у Декарта соответствие между мыш-

лением и протяжением, являясь непрерывно творимым чудом,

в любой момент может быть «отменено» Богом, держится толь-

ко на божественном милосердии, на том, что «Бог — не обман-

щик». Лейбниц иронизировал над Декартом, считая, что тот

«подгрузил» Бога, заставив Его ежесекундно согласовывать

мысль субъекта и движение объекта. Зачем столько «лишних

482

Преемственность в культуре и память истории

движений», рассуждал Лейбниц, если достаточно ввести «пре-

дустановленную гармонию», и согласованность будет достигну-

та автоматически!

Предустановленную гармонию между мыслящей

протя-

женной субстанциями Лейбниц уподоблял двум различным,

но синхронно идущим часовым механизмам. Я утверждаю,

что это весьма далеко идущий образ. Современная математика

рассматривает в качестве объектов «множества с операция-

ми» — группы, поля, кольца, геометрии и т.п. Мощным сред-

ством изучения и классификации подобных объектов служат

отображения, сохраняющие операции — изоморфизмы и го-

моморфизмы. Гомеоморфные объекты не только состоят из

«одинаковых» элементов, но и ведут себя «одинаково», они

являются моделями друг друга, «двумя синхронно идущими

часовыми механизмами». Другая интерпретация «инсталля-

ции» Лейбница из двух часовых механизмов — это бесконеч-

ная пространственно-временная решетка, в узлах простран-

ства которой укреплены синхронизированные часовые меха-

низмы. Напомним, подобную решетку рисуют как иллюстрацию

к специальной теории относительности Эйнштейна. Образ

Лейбница — это вообще образ пространственно-временного

континуума (и Галилея, и Эйнштейна, и всякого другого по-

добного).

Предустановленная гармония — это математическая

функция, отображающая «протяжение» в «мышление»

и обеспечивающая математическую точность в восприятии

внешнего мира. Математическая функция, такая, как sin(x),

существует идеально, т.е. она «предустановлена» Богом. Во-

прос же о ее «вычислимости», т.е. о «механическом» получе-

нии значения функции с заданной точностью за конечное вре-

мя,

приобрел актуальность только в XX веке. Наверное, его

следует рассматривать в экзистенциальном контексте конеч-

ности человеческого существования. Отметим, что вопрос

о вычислимости вновь смещает акценты в понимании матема-

тической функции: от близких Лейбницу идеальности и пре-

дустановленности функции — к близкому Декарту неустан-

ному благому божественному труду воспроизведения резуль-

тата отображения.

Отметим еще раз удивительную проницательность Лейб-

ница, который фразой о «природе как привычке Бога» уста-

новил границы научно-технического прогресса при самом

его зарождении и предугадал современные идеи постмодер-

на. В самом деле, смена божественных привычек — это смена

непротиворечивых аксиоматических физико-математиче-

ских теорий мироздания, которых сегодня — несчетное

множество, и никакая уже не претендует на единственность.

Наконец, вообще теоретизирование, предполагающее непро-

тиворечивые выводы из аксиом как способ достижения ис-

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

483

тины, как некая «предустановленная» грамма

т*, к $ .

навя-

зывающая миру «привычку», произвольно взят! :Г: порядок,

невольно провоцирует вопрос: «А что, если искать не исти-

ну, а ложь?» Напомним, это тема знаменитого эссе Ж. Делёза

«Платон и симулякр», перекликающаяся с темой эссе Ж. Дер-

рида «Кора».

Складывается впечатление, что Лейбницу все достава-

лось как-то легко, почти случайно. Пожалуй, евангельский

образ «птиц небесных, которые ни сеют, ни жнут, ни собирают

в житницы, но Отец небесный питает их» [Мф. 6.26] соот-

ветствует Лейбницу. Тем удивительней, что этот кроткий

гений умел вызвать просто бешенную ненависть. У сэра

И. Ньютона (спор о приоритете в открытии интегрального и

дифференциального исчисления); у Вольтера (злое высмеи-

вание этической максимы оптимизма «все к лучшему в этом

лучшем из миров» в философской повести «Кандид»

); даже

Б.

Рассел, уступавший Лейбницу как философ и математик,

отзывается о Лейбнице с оттенком пренебрежения, обвиня-

ет его в скупости (Лейбниц дарил девушкам записки с по-

лезными советами, а не дорогие безделушки), в нерадиво-

сти (герцог Ганноверский Георг, став королем Англии Геор-

гом I, не включил Лейбница в свиту, а оставил его умирать

в Германии).

И. Ньютон, наверное, имел все основания поспорить

с Лейбницем, ведь открытие, которое они, судя по всему, не-

зависимо сделали, прославило их в веках. Сарказм Вольтера

по поводу этического оптимизма Лейбница убийственен. На-

полним, герои философской повести Вольтера «Кандид» по-

падают в самые драматические обстоятельства, но персонаж

Панглоо, пародия на Лейбница, с упорством, достойным луч-

шего применения, пытается истолковать все в оптимистиче-

ском ключе. Кстати, оптимизм для Лейбница не столько пси-

хологическая характеристика, сколько математический ме-

тод.

Аристотель в «Физике» объяснял движение Космоса тем,

что тела стремятся к своему «естественному месту». Анало-

гично, Лейбниц полагает, что из всех возможных траекторий

развития событий Бог выбирает оптимальную, т.е. «наилуч-

шую в определенном смысле», т.е. применяет «оптимальную

стратегию управления», говоря современным языком. То, что

этот выбор не всегда нам понятен, это, как говорится, наши

проблемы.

Наконец, Б. Рассел сморозил глупость, и был бы жив Лейб-

ниц, он бы ему терпеливо и вежливо объяснил свою позицию,

возможно в письмах. Скорее всего, Лейбниц был бессребре-

ник, и плотских чувств к девушкам вообще не испытывал,

и потому не подкреплял их дорогими подарками. Возможно,

для Рассела это странно, но свои мысли Лейбниц действитель-

но считал настоящим сокровищем, поскольку полагал, что