Румянцев О.К. (ред.) Судьба европейского проекта времени

Подождите немного. Документ загружается.

484

Преемственность в культуре и память истории

они гомеоморфны божественной истине, и, глядя на открытое

им интегральное и дифференциальное исчисление, нам при-

дется с ним согласиться. Скорее всего, герцог Ганноверский

Георг не без участия своего гениального советника и истори-

ографа Готфрида Вильгельма Лейбница оказался на британ-

ском престоле, хотя оба, по разным соображениям, не раскры-

ли подробностей этих событий.

Напомним, однажды Б. Рассел по собственной инициативе

написал предисловие к новому сочинению своего ученика

и коллеги Л. Витгенштейна «Логико-философский трактат».

Предисловие маститого философа Рассела к сочинению но-

вичка Витгенштейна было необходимым условием публика-

ции. Тем не менее Витгенштейн категорически отверг не-

прошеную помощь Рассела (и, следовательно, возможность

публикации своего сочинения), поскольку нашел в этом

предисловии неверное понимание своих мыслей

. Вероят-

но,

тонкий логик и придумщик парадоксов Б. Рассел был не

безупречен в понимании других. Собственные этические

воззрения Б. Рассела вряд ли бесспорны. Тот же Л. Витген-

штейн в шутку предлагал издавать книги Б. Рассела в двух

цветах: красные по математической логике, рекомендован-

ные студентам к чтению, и синие по этике, не рекомендован-

ные к чтению ни под каким видом. Большой гуманист, буду-

щий нобелевский лауреат по литературе, «в 1946 году во имя

мира во всем мире Б. Рассел страстно убеждал английское

правительство нанести превентивный ядерный удар по Со-

ветскому Союзу»

. Не лучше ли писать наставительные за-

писки молоденьким девушкам?

Как всегда, не прилагая особых усилий, Лейбниц сумел так

высказать свои радикальнейшие мысли, что не только не был

заподозрен в атеизме, но чуть не стал папским кардиналом!

(В ходе одной из поездок в Италию Лейбниц был приглашен на

место хранителя Ватиканской библиотеки с присвоением даль-

ше кардинальского звания; протестант Лейбниц отказался от

места, не желая принимать католичество.) Совсем другим чело-

веком был Спиноза, совсем иначе сложилась его жизнь. Неко-

торые факты его биографии позволяют лучше понять «еврейс-

кий вопрос» и рассеять многие предрассудки.

Лейбниц. Это беспрецедентно выдающийся ум, но экзи-

стенциально — заурядная, бесконфликтная личность. (Вспом-

ним вольтеровского Панглоса!) Его мысли буквально перево-

рачивают мир наизнанку, опережают столетия, внешне же

он — лояльный, исполнительный клерк. Возможно, это была

сознательная и, несомненно, выигрышная стратегия. Состоя

на службе скромным историографом, Лейбниц стал членом

Лондонского Королевского общества (Британской академии

наук),

Парижской академии наук, он организовал Берлинс-

кую и спроектировал (совместно с царем Петром I) Санкт-Пе-

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

485

тербургскую академии наук, почти удостоился кардинальско-

го звания в папском Риме, наконец, именно «при Лейбнице»

его работодатель герцог Ганноверский Людвиг-Георг стано-

вится королем Англии Георгом I!

Заметки

о Лейбнице

Во второй половине XVII века молодой Лейбниц — коман-

дированный клерк из провинциальной Германии (даже не из

Германии, а из архаичной Священной Римской империи гер-

манской нации, обескровленной Тридцатилетней войной) —

объехал блестящие столицы Европы — Париж, Лондон, Гаа-

гу, Амстердам — и познакомился с последними достижения-

ми математической и философской мысли Нового времени,

равно как и с самими мыслителями. Эти знакомства оказались

поистине судьбоносными. Не имевший специальной матема-

тической и философской подготовки Лейбниц вскоре откры-

вает начала дифференциального и интегрального исчисле-

ния — главное достижение математики Нового времени —

и создает философскую систему монадологии, положившую

начало немецкой классической философии. В возможность

подобных успехов было бы трудно поверить, если бы не мень-

шие успехи современников Лейбница, напомним только име-

на Паскаля, Декарта, Ньютона, Гоббса, Гюйгенса и Спинозы,

стоящие в первом ряду «мартиролога» Нового времени. С не-

которыми из перечисленных лиц Лейбниц встречался, с неко-

торыми — переписывался, некоторых — не застал.

Появление такой плеяды мыслителей с православной точ-

ки зрения выглядит настоящим «чудом Господним». Ведь ни

до,

ни после не было и близко ничего подобного. С тех давних

пор миллионы школьников, студентов, ученых в десятках

стран столетиями занимались высшей математикой и исто-

рией философии, но судьба уготовила лучшим из них лишь

роль «хранителей завета», «первосвященников» среди «из-

бранного народа» — научного сообщества. Все главное было

уже сделано, скрижали научного знания были получены. При-

чем получены как-то ненароком, между прочим, «внезапно»,

как выражался булгаковский Воланд! Например, Лейбниц,

работая историографом у ганноверских герцогов, наукой за-

нимался на досуге, урывками, и, не имея «ни кола ни двора»,

свои открытия записывал буквально «на манжетах», запол-

няя ими свои бесчисленные письма. Имена этих пророков Но-

вого времени должны быть также значимы для «просвещен-

ных» европейцев, как для наших православных «ортодок-

сов» — имена святых, «в земле российской просиявших».

Гении Нового времени действительно были вроде святых

подвижников и даже осознавали это. Например, в трактате

486

Преемственность в культуре и память истории

«Левиафан» Гоббс пишет о двух формах божественной исти-

ны:

пророчестве и математическом доказательстве («внуше-

нии истинного разума»). «Поэтому дерзнувший доказывать

математически — боится ответственности, трепещет, как про-

рок Иона в Ниневии, ведь из него извергается прямая речь

Бога!» — примерно так говорит Гоббс. Фактически эти проро-

ки принесли европейцам второе Священное Писание, записан-

ное математическим языком. Безличным всеобщим формулам

этого языка оказался подвластен буквально весь тварный мир.

Галилей не ошибся, «книга природы» и в самом деле оказа-

лась «написана языком математики». Оценивая значимость

Нового времени в истории человечества, тот поворот, который

был сделан тогда в сторону современной техногенной цивили-

зации, Новое время, несомненно, является вторым «осевым»,

используя наглядный термин К. Ясперса.

Известна еще одна примета Нового времени, это — появ-

ление человеческой личности, или «открытие индивидуума».

Приходилось читать*, что «каузальное объяснение этому явле-

нию дать трудно»

. Нам представляется, напротив, что объ-

яснить это не сложно, «тоже мне бином Ньютона», — как

опять же говаривал незабвенный булгаковский Коровьев.

Если искать причины по принципу «близкодействия», то —

да, объяснений нет, чудо! Но искать нужно много раньше, по

принципу «дальнодействия» (или философской генеалогии).

Используя термины Аристотеля, в истории искать нужно не

«действующие», а «конечные» причины. К. Ясперс утвер-

ждал, что открытие личности произошло в незапамятное «осе-

вое время» (800-200 гг. до н.э.) и связано с именами Платона,

Будды, Конфуция, иудейских пророков — предшественни-

ков Христа

. Л. Гумилев вообще полагал, что открытие ин-

дивидуальности — не уникальный этап в истории человече-

ства, но закономерный этап в этногенезе — «акматическая

фаза», рождающая «пассионариев» в любом народе (этносе,

суперэтносе)

Да простит меня Господь за упоминание Его имени всуе.

Очевидно, роль Христа у К. Ясперса заметно принижена,

Христос не попал в «осевое время», хотя он «не хуже» прочих

«иудейских пророков». В Евангелиях Христос уже запечатлен

как личность, как Jesus Christ — Superstar, говоря языком

современной рок-культуры. Не только чудесами, но и своими

безрассудно смелыми речами отличается он от окружающих.

Он совершает поступки, за которые желает отвечать только

сам, призывая на помощь Отца Небесного, а не властителей

мира сего, и поэтому для всех вокруг его поступки — прово-

кационны, речи — неслыханны, а сам он — опасный безу-

мец. Но сегодня мы отчетливо видим (просто оглядываясь во-

круг),

что евангельский Христос — никакой не безумец, но

«всего лишь» индивидуалист, отстаивающий свою правоту,

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

487

предлагающий свои решения, имеющий свои предпочтения

и во многом именно за это бесстрашное своеволие и казнен-

ный. Апостол Петр не вынес и нескольких ночных часов лич-

ностного противостояния толпе, предал Христа трижды, пока

утром не прокричал петух, как и было предсказано. Блудница

Мария Магдалина привлекла внимание Христа как раз своим

противостоянием толпе. И Христос провокационным призы-

вом («пусть тот, кто без греха, первым бросит в нее камень»)

спасает ее от публичной казни. По сути, в Новом Завете (кроме

всего прочего) показано, как быть личностью. Чуть ли не впер-

вые вместо статической нормы соблюдения традиции предла-

гается динамическая норма безоглядной новации. Впервые

новация объявляется благом. Эта норма и стала доминантой

в Новое время. Между «математическими пророками» Нового

времени и евангельским Христом имеется сходство даже в ин-

тонации. Эти интонации можно назвать «царскими». Это ин-

тонации «помазанника Божия», имеющего власть по праву,

непримиримого PI гневного по отношению к сопернику, ми-

лостивого и снисходительного к подданным. В Евангелиях

Христос — царь, единственная личность. В Новое время для

европейца становится нормально быть личностью, он просто

при этом оказывается похожим на евангельского Христа.

Новация, объявленная благом в Евангелиях, далеко не сра-

зу и не везде становится нормой. Несогласие не только не почи-

талось за благо, но жестоко каралось, зачастую смертью. Хри-

стос,

«палестинский террорист» по сегодняшним меркам, на-

много радикальнее Сократа, «античного Христа». Наверное,

это/1егкомысленно, но после работ А.Т. Фоменко

мне уже не

верится в традиционную хронологию. Я и раньше неохотно ве-

рил в дохристианскую Античность и в бедные событиями Сред-

ние века. Посвятим пару слов тому, «что было сначала, а что —

потом». Начнем с того, что в текстах Лейбница нет привычного

для нас частого упоминания дат исторических событий и сроков

жизни исторических личностей. У Лейбница мы не нашли спе-

циальных работ по хронологии, но, судя по косвенным призна-

кам, он ее представлял иначе, чем мы сегодня. Например, Лейб-

ниц писал о «древних ученых, несколько веков назад препода-

вавших богословие и философию»

. К этим «древнимученым»,

по смыслу контекста, он относил и античных и средневековых

авторов. Однако между Лейбницем и Аристотелем не «несколь-

ко»,

но почти 20 веков! В примечаниях Соколов В.В. пишет:

«Здесь и в дальнейшем Лейбниц, говоря о «древних» филосо-

фах и ученых, разумеет прежде всего средневековых схола-

стиков. Поскольку же их воззрения во многом восходили

к Аристотелю и другим античным философам, автор объединя-

ет их общим именем «древних», «древней философии» и т.п.

Для Лейбница нет еще средневековой философии как особой

формации

. Это косвенно свидетельствует в пользу «новой хро-

488

Преемственность в культуре и память истории

нологии» А.Т. Фоменко, а не в пользу «традиционной хроноло-

гии» Ж. Скалигера (1540-1609), работы которого, кстати, были

хорошо известны Лейбницу. Еще одна ремарка. Как ни бранит

А.Т. Фоменко Ж. Скалигера и Д. Петавиуса за «ошибки», но их

достижение — невиданная доселе хронология — вполне в духе

грандиозных открытий Нового времени.

Возможно, Лейбниц — это онемеченная славянская фами-

лия, нечто вроде Любенича. Населенных пунктов с таким на-

званием — несколько в Восточной Европе, например, извес-

тно село Любенич, расположенное в сербском крае Косово.

По другой версии, славянские предки Лейбница были вы-

ходцами из Польши и имели фамилию Лубенец. Лейбниц

неоднократно встречался с Петром I (во время путешествия

последнего по Европе), принимал активное участие в созда-

нии Российской академии наук в Санкт-Петербурге, даже

состоял на государевой службе в России и получал жалова-

нье!

Иногда интерес Лейбница к России объясняют его сла-

вянским происхождением. Какую же ненависть порой вы-

зывает это невинное предположение! Не можем отказать

себе в удовольствии привести поучительный фрагмент текста

1935 года, написанный неким Л. Спокойным, вероятно одним

из «философских Берлиозов» того времени, вновь используя

булгаковский образ.

«Наиболее реакционное применение идеям Лейбница стре-

мились придать представители русской богословско-идеалис-

тической философии, профессора духовных академий. Они

в Лейбнице видели настоящего православного философа.

Чтобы это было убедительнее и крепче, они даже предпри-

нимали специальные изыскания относительно националь-

ности Лейбница и силились доказать, что он был по проис-

хождению своему славянин, а не немец. Эти черносотенцы

не нашли у великого философа ничего более поучительного,

чем обоснование личного бога. <...> И вот один из их последы-

шей, некий Беляев, автор книги «Лейбниц и Спиноза», проти-

вопоставляет атеизм еврея Спинозы теизму православного по

своему духу Лейбница. Этот черносотенный антисемитизм по

духу родственен гитлеровщине, и потому попыткам так ис-

пользовать Лейбница мы должны уметь давать соответствую-

щий отпор»

Интерес Лейбница к России не стоит преувеличивать. «Мне

досадно, что разгорелась война между царем Московии и

королем Швеции; потому что, я боюсь, это нарушит план,

который у меня был, воспользоваться караванами, ходящими

от Москвы в Китай»

. Очевидно, драматичная Северная вой-

на, в ходе которой Петр I разбил шведов и «прорубил окно

в Европу», воспринимается Лейбницем как досадное пре-

пятствие удовлетворению его личного интереса к китайской

философии.

К.Ю.

Токмачев.

Новое время в фокусе Лейбница

489

«Но поскольку армия царя потерпела полное поражение

под Нарвой из-за того, что московиты бросили оружие, не слу-

шаясь офицеров-иностранцев, то говорят, этот государь на-

строен против иностранцев, как будто они ему плохо служили.

Если установится мир, то сообщение Европы с Китаем может

стать более частым и с этой стороны»*

. К сожалению, в извес-

тном споре, виноваты ли в крупном поражении русских войск

под Нарвой в начале Северной войны нерадивые иностранные

офицеры, сочувствие Лейбница полностью на стороне европей-

ских наемников.

Размышляя над идеями А.Т. Фоменко, можно предполо-

жить, что роль славянства в истории Западной Европы еще

далеко не ясна. Всем очевидна «славянская» Любляна («лю-

бимая»), но чем от нее отличается «романский» Милан («ми-

лый »)? Современные археологи усердно ищут город Венету —

средневековую славянскую Венецию (крупный город-порт) на

Балтике. Но разве слова «Венета» и «Венеция» — не тождес-

твенны? А белорусские топонимы городов Туров и Брест («бе-

реста») разве сильно отличаются от североиталийских Турина

и Брешии? «Слезы капают, как дождь в Брешии», — эту про-

нзительную фразу из романа Э.-М. Ремарка «Жизнь взаймы»

я часто вспоминаю в минуту грусти... Неужели «романтичес-

кая» Брешия оказывается «банальным» Брестом!

Произведения Платона и Ксенофонта, описывающие тра-

гическую смерть Сократа, названы не евангелиями (благими

вестями), а апологиями (защитительными речами). В них,

во-первых, Сократ энергично и остроумно защищает себя в

суде от надуманных обвинений (напомним, Сократ не при-

знает государственных богов, вводит новых богов, развра-

щает молодежь). Во-вторых, авторы сочувственно, в благо-

приятном для Сократа свете описывают судебный процесс.

Сюжет выстраивается в форме трагедии, так что зло, хотя ро-

ковым образом и побеждает добро, не признается читателем

и даже остается отвергнутым благодаря катарсису, вызванно-

му переживанием этого несправедливого суда. Христос и Сок-

рат обладают высокой самооценкой, что проявляется в поле-

мике с авторитетами, соответственно с фарисеями и с софис-

тами. У Платона звучит мотив блага, состоящего в безусловном

исполнении закона. Сократу следует подчиниться решению

неправого суда и выпить чашу с цикутой, чтобы личным

примером показать преимущество закона над личностью,

общего над частным, традиции над новацией. «Не нарушить

я пришел закон, но исполнить», — мог бы сказать Сократ,

как и Христос. Для того чтобы в обществе торжествовал за-

кон, люди должны добровольно подчиняться установлен-

ным правилам. Заключив договор — держать слово. «Уме-

ние держать слово вырабатывалось тысячелетиями беспощад-

ного отбора», — писал Ницше. Начала индивидуальности,

490

Преемственность в культуре и память истории

личности и новации, возможно, как раз и подлежали истреб-

лению в ходе этого самого «беспощадного отбора», охраняя,

таким образом, презумпцию закона.

В жертвенности Христа и Сократа есть неизъяснимая кра-

сота. Христос принял смертную муку «нас ради человек и на-

шего ради спасения». Сократ выпивает яд, чтобы сохранить

устои государства и, таким образом, сделать возможной

жизнь других людей. Человеческая жертвенность — это под-

чинение закону, общественному благу вопреки личным

(«шкурным») интересам. Казалось бы, брошенному камню не

представляет никакого труда лететь по параболе, демонстри-

ровать «личным примером» торжество законов природы.

А человеку, чтобы соблюсти закон, приходится принести

себя в жертву. Самоубийство — грех. Но технически равно-

ценное принесение себя в жертву — не только не грех, но

высшая доблесть, подвиг.

Христианская церковь также отличается консерватизмом

и традицией, в ней живет только один личный голос. Трудно

представить себе более непохожие друг на друга вещи, чем

Христос и христианская церковь. Евангельский Христос явно

превосходил возможности понимания своих современников.

Это различие в точности равно христианской церкви. При

этом православные не помышляют об уподоблении Христу, это

даже не кощунственно, это нелепость. Но как должны вести

себя православные в быту, как они должны поступать, если не

уподобляться Христу, не «делать свою жизнь» с Него?

Гении Нового времени намного ближе к Христу. С какой

бесшабашной смелостью они рассуждают об устройстве миро-

здания! Кроткий, незлобивый, не знавший женщин Лейбниц

пишет: «Можно сделать несколько общих замечаний относи-

тельно способа действий Провидения при управлении ходом

вещей»

. Их взгляд на мир никак не помещался в их действи-

тельности. Избыточность этого взгляда в точности равна совре-

менной техногенной цивилизации. Фантастическая проница-

тельность, правота этого взгляда ничуть не уступает евангель-

ским чудесам Христа. Наконец, Ницше, объявивший себя

Антихристом, по степени раскрепощенности своей личности

подошел вплотную к Христу. Более того, М.Шелер склонен

трактовать ницшеанский образ «белокурой бестии» как образ

Христа

. Почему Ницше увидел в Христе только «затаенную

обиду», «ресентимент»? М. Шелер считает, что Христос не за-

служил ницшеанской критики, а христианская церковь —

вполне заслужила. Возможно, у самого Ницше обида была глу-

бочайшей бессознательной причиной творчества. Не верно, что

Евангелия не оставляют повода для юмора. «Гавриилиада»

А.С.

Пушкина — юмористический, не обидный отклик на «не-

порочное зачатие» Девы Марии. Юмор никому не мешает, просто

он — не про то. Сегодня хорошо известно, что «непорочное зача-

К.Ю. Токмачев. Новое время в фокусе Лейбница

491

тие» не противоречит биологии. Никакие шутки вокруг теоремы

Пифагора не приводят к ее доказательству.

Метафизика Лейбница — это удивление и восторг А. Левен-

гука, когда тот рассмотрел под микроскопом каплю чистой про-

зрачной воды и увидел, что она полна микроорганизмов. Конеч-

ное число разлагается в сумму бесконечного ряда конечных же

чисел. Изменения в вещах происходят благодаря бесконечно

малым сдвигам

—

дифференциалам, лежащим в других мирах,

в касательных пространствах, которые бесконечны, но не зани-

мают места в нашем мире...

Я не удивлюсь, если все эти онтологические галлюцинации

возникли в головах мыслителей Нового времени под влиянием

каких-то наркотических веществ или вредных привычек —

курения и нюхания табака, соблюдения диеты, заражения

микробами, многоэтажной городской застройки, астрономии

или гастрономии, а то и вообще из-за благоприятных клима-

тических условий. Интересно, что задачи, которые решались

в Новое время, формально были похожи на средневековые,

напоминали задачу «сколько ангелов поместится на острие

иглы?». Но добытое в Новое время знание обладало, по проро-

честву Бэкона Веруламского, силой. Человек, решивший за-

дачу про ангелов, вероятно, расширил горизонты некоторого,

абсолютно неведомого нам мира. Человек, открывший диффе-

ренциальное исчисление — фактически овладел всем матери-

альным миром, получил возможность моделировать в виде

системы дифференциальных уравнений любой естественный

процесс. Вспомним завет И. Ньютона: «Решайте дифференци-

альные уравнения!» Это уже через чур, но Лейбниц позаботил-

ся и о вычислительных средствах для решения уравнений,

о компьютерах. Изучив вычислительную машину, изобретен-

ную Паскалем, Лейбниц предложил новую модель и был принят

за это в члены Лондонского естественнонаучного общества.

Метафизика Лейбница парадоксальна. В начале Бог создал

бесчисленное множество «многоразличных» простых субстан-

ций или монад. Поскольку они просты, они и неделимы, следо-

вательно, неуничтожимы по частям, но создаваемы или унич-

тожимы целиком и сразу. Монады не занимают никакого места

и нигде не находятся, в частности, невозможно указать место

души в теле. Все бесконечное разнообразие субстанций универ-

сума составлено из монад. В частности, все весомые и протя-

женные материальные тела являются составными субстанциями,

беспредельно делимы и составлены из бесчисленного множест-

ва монад. Это определение Лейбница — верх парадоксально-

сти.

Как возможно составить протяженное и весомое тело из

непротяженных и невесомых монад, по существу, как возмож-

но составить материальное тело из мыслей?

Ведь Лейбниц неустанно повторяет, что материальное тело

не может физически влиять на монаду. Приведем его велико-

492

Преемственность в культуре и память истории

ленный мысленный эксперимент с «мыслящей машиной».

Если бы была построена механическая машина, производя-

щая мысль, и увеличена, так чтобы мы могли войти в нее, как

в мельницу, то все равно, мы нигде не увидели бы мысли, но

только рычаги и колеса механизма. Лейбниц, как всегда, не

празднословил. Ведь изобретенная им (вслед за Паскалем) вы-

числительная машина, по существу, и есть «механическая

машина, производящая мысль». Но, похоже, даже в парадок-

се устройства тел Лейбниц последователен до конца, он дове-

ряет математической логике, напомним, «прямой речи Бога»

по Гоббсу, прямо как Иисус Христос — Отцу Небесному. Ин-

тересно, почему философы-христиане Нового времени, обра-

щаясь к Богу, обращаются не к Пресвятой Троице, не к Госпо-

ду Иисусу Христу, не к Духу Святу, а к «Богу Отцу Вседер-

жителю, Творцу неба и земли, видимым же всем и невидимым

Мне кажется, философы Нового времени были (считали себя)

сынами Божьими и настолько идентифицировали себя с Хри-

стом, что уже и не могли к Нему обращаться как к Богу. То

же можно сказать о живописи Рембранта, проникнутой вет-

хозаветными сюжетами.

Универсум Лейбница — не только царство материи, про-

странственно-временной континуум, подчиненный законам

геометрии, но и Град Божий, государство, подчиненное зако-

нам нравственности, в котором духи — разумные души — яв-

ляются гражданами, подданными или даже детьми, а Бог —

государем, монархом или даже отцом. В силу предустанов-

ленной гармонии между царством материи и царством

нравственности, справедливость в Граде Божьем выполняется

с механической необходимостью: добро вознаграждается, зло

наказывается. Существующая в универсуме несправедли-

вость (несчастья, постигающие хороших людей) — в конеч-

ном итоге служит к еще большему благу. Несправедливость не

оставляет нас равнодушными, страдания и бедствия, тягост-

ные временно, суть кратчайшие пути к совершенству. В уни-

версуме реализуется «приятное» (красота), «утешительное»

(добро) и истинное. «Во всей Вселенной совершается извест-

ный непрерывный и свободный прогресс, который все больше

продвигает культуру. Цивилизация охватывает все большую

часть нашей земли».

Учебные классы с педагогическим инвентарем в качестве

«святых даров» и портретами ученых гениев в качестве

«икон» — это храмы Нового времени, в одночасье покрыв-

шие лицо Европы, еще более стремительно, чем христианские

храмы покрыли Римскую империю. Старший современник

Лейбница — Я.А. Коменский, в трактате «Великая дидакти-

ка» предложил проект системы всеобщего образования — на-

стоящую кузницу «нового человека», «фабрику звезд»

XVII века. Он предложил, по сути, «агрономическую» мето-

К.Ю.

Токмачев.

Новое время в фокусе Лейбница

493

дику, пригодную, чтобы в кратчайший срок на всем про-

странстве Европы вырастить новый сорт культуры — новое,

просвещенное поколение, побудив к росту и воспитав во всех

без исключения юных душах (и мужских, и женских) посе-

янные в них Богом, врожденные семена «знания, нравствен-

ности и благочестия»

. Т.Гоббс пишет: «...труд, применен-

ный к земле, называется культурой, а воспитание детей на-

зывается культурой Pix ума»

Лейбниц считает революцию «эпидемической болезнью

духа». А. Варьяш приводит такую цитату: «Если эта эпидеми-

ческая болезнь духа еще исцелима, то можно будет предотвра-

тить бедствие; если же она будет все усиливаться, то провиде-

ние сделает людей лучше посредством самой революции, ко-

торая от этого возникает, ибо, что бы ни случилось, в общем

все приводит всегда к лучшему»

Касаясь этики Лейбница, нельзя не вспомнить великого

Вольтера, который едко насмеялся над экстремальной форму-

лой Лейбница «все к лучшему в этом лучшем из миров». Счита-

ется, что Лейбниц был выведен в философской повести Вольте-

ра «Кандид» под именем философа Панглоса, олицетворения

мировой глупости. Действительно, Лейбниц из своих сочине-

ний предстает простодушным и кротким, как голубь. Впрочем,

цену себе Лейбниц знал и в весьма выгодном свете умел подать

себя власть имущим, например Петру I. Кроме дружеской пе-

реписки с прусской королевой Софией-Шарлоттой об отноше-

ниях Лейбница с женщинами ничего не известно. Он не создал

семьи, не нажил богатства и умер в бедности и одиночестве. Не

знанЬ, правда ли это, но есть версия, что этот светоч, Леонардо

да Винчи Нового времени, умер, отравившись «контрафакт-

ным» лекарственным средством, предложенным случайным

знакомым. Он мало заботился о себе, целиком полагаясь на Про-

видение, ведущее его по экстремали, ведь постоянно случалось

наилучшее из того, что могло бы случиться! Но зато как хорошо,

должно быть, было рядом с ним! Не будем перечислять научные

открытия Лейбница, «облагодетельствовавшие человечество»,

таланты юриста, экономиста, финансиста, историографа, дип-

ломата, отметим лишь, что его патрон, герцог Ганноверский

Георг-Людвиг, именно в пору работы на него Лейбница стал ко-

ролем Англии Георгом I.

Известно, что у всех органов чувств есть, так сказать, раз-

решающая способность. Человек не видит «двадцать пятый

кадр», не слышит ультразвук и т.п. При другой разрешающей

способности органов чувств можно ожидать другого универ-

сума! Первыми эту точку зрения высказали атомисты своим

знаменитым «существуют атомы и пустота». Действительно,

если изменить масштаб таким образом, что электрон будет

размером с Луну, то любое «твердое тело» изнутри будет вы-

глядеть примерно как звездное небо или как «атомы и пусто-