Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768

Подождите немного. Документ загружается.

421

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

двух галльских государств, самых близких

соседей с Германией, вызвал против них

коалицию из государей германских, в чис-

ле которых самыми сильными были тогда

король Оттон I и граф Фландрский. Пред-

логом к войне должно было служить осво-

бождение из темницы Людовика, но союз-

ники надеялись получить и другие резуль-

таты. Их цель была, восстановив на престол

короля, их союзника, уничтожить норманд-

ское могущество, присоединив его герцог-

ство к Франции. В вознаграждение они

должны были получить земли, которые уве-

личили бы их государство за счет Франции.

Вторжение произведено было под предво-

дительством германского короля в 946 г. Во

главе тридцати двух легионов, как говорят

современные историки, Оттон дошел до

Реймса. Народная партия, державшая одно-

го короля в заключении и не имевшая во

главе своей другого, не могла собрать вок-

руг себя достаточно сил, чтобы отразить

чужеземцев. Людовик Заморский был осво-

божден, и союзники подступили под стены

Руана; но эта блестящая кампания не при-

несла никаких решительных результатов.

Нормандия осталась независимой, число

друзей освобожденного короля не увеличи-

лось, напротив того, его обвиняли в бедстви-

ях войны, и вскоре, угрожаемый вторичным

низложением, он возвратился за Рейн, что-

бы искать там снова помощи.

В 948 г. германские епископы собрались

по приказанию Оттона на собор в Ингель-

гейм, чтобы вместе с другими делами разоб-

рать жалобы Людовика Заморского против

партии Гуго Великого. Король Французс-

кий перед этим чужеземным собранием

явился в роли просителя. Он занимал мес-

то возле германского короля и, когда папс-

кий легат объявил о цели созвания собора,

встал с места и говорил таким образом:

«Всем вам известно, что послы графа Гуго

и других баронов Франции явились ко мне

за море и пригласили возвратиться в коро-

левство, мое отцовское наследие. Я был

помазан и коронован по желанию и при кли-

ках всех предводителей французского вой-

ска. Но спустя некоторое время граф Гуго

изменой овладел мной, низложил с престо-

ла и держал в продолжение целого года. На-

конец я получил свободу, но предав в его

власть город Лан, единственный, оставший-

ся во власти моих приверженцев. Если най-

дется человек, который будет утверждать,

что все эти несчастья, обрушившиеся на

меня со времени моего восшествия на пре-

стол, были следствием собственной вины,

то я готов защищаться против этого обви-

нения или отдав дело мое на суд этого со-

бора и присутствующего на нем государя,

или посредством поединка»

. Легко себе

представить, что из противной партии не

явилось ни адвоката, ни желающего принять

поединок, чтобы не сделать зарейнского

императора судьей в этой народной распре,

и собор, перенесенный в Трир по настояни-

ям Людольфа, капеллана и поверенного им-

ператора, вынес такое решение: «Силой

апостольской власти отлучаем от церкви

графа Гуго, врага короля Людовика, за все

зло, которое он ему сделал, до тех пор, пока

сказанный граф не даст полного удовлетво-

рения перед легатом верховного первосвя-

щенника. И если он откажется подчинить-

ся этому решению, то должен будет, чтобы

получить разрешение от грехов, совершить

путешествие в Рим».

Этот приговор духовенства не мог унич-

тожить партии, которая устояла против са-

мого страшного нападения, которому ког-

да-либо подвергалась Франция. Однако про-

шли целые годы, прежде чем противники

Франкской династии успели окончательно

ее низвергнуть и разорвать последнюю

нить, связывавшую Северную Галлию с Гер-

манией. После смерти Людовика Заморско-

го в 954 г. ему наследовал сын его Лотарь,

Серебряная монета Гуго Капета

Flodoardi Chron. у Буке, VIII, 202 с.

422

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

не встретив видимого сопротивления. Че-

рез два года после того умер граф Гуго, ос-

тавив трех сыновей, из которых старший,

носивший то же самое имя, получил в на-

следство графство Парижское, называвше-

еся также герцогством Францией. Перед

смертью отец поручил его Рикарду, или Ри-

чарду (Rikhard, ou Richard), герцогу Нор-

мандскому, как естественному защитнику

его семейства и его партии. Партия эта, ка-

залось, находилась в усыплении до 980 г. В

продолжение этого долгого промежутка

времени не только не происходило внутрен-

них войн, но даже Лотарь, подчиняясь не-

вольно стремлениям народного духа, рас-

сорился с германскими государствами и пы-

тался раздвинуть границы своего

королевства до Рейна. Он вторгся внезап-

но в империю и как победитель жил неко-

торое время в Ахенском дворце. Но отваж-

ный этот поход, льстивший французскому

тщеславию, имел последствием только то,

что германцы в числе 60 тысяч алеманнов,

лотарингцев, фламандцев и саксонцев втор-

глись в свою очередь во Францию, дошли

до самых высот Монмартра, и там эта мно-

гочисленная армия пропела хором: «Te

Deum». Император Оттон II, предводитель-

ствовавший ею, как это часто случается,

был счастливее в нападении, чем в отступ-

лении. Разбитый французами при переходе

через Эн (Aisne), он, только заключив в

Лотарем перемирие, мог отступить за гра-

ницу. Этот договор, подписанный, как го-

ворят хроники, против желания француз-

ского войска, снова возбудил раздор меж-

ду обеими партиями или, лучше сказать, дал

новые поводы к вражде, которая никогда не

переставала существовать.

Угрожаемый, подобно своему отцу и

деду, непримиримыми противниками поко-

ления Каролингов, Лотарь обратил взоры

свои к Рейну, желая получить там опору в

случае несчастья. Он передал императорско-

му двору все завоевания, сделанные им в Ло-

тарингии, и уступил все права, которые

Франция предъявила на часть этого королев-

ства. «Это очень опечалило,– говорит один

современный автор,– сердца всех француз-

ских баронов». Несмотря на то, они не вы-

казали своего неудовольствия никакими

враждебными поступками. Наученные не-

удачами попыток, делавшихся в продолже-

ние почти целого столетия, они ничего не

хотели предпринимать против царствующей

династии, не будучи вполне уверены в успе-

хе. Лотарь, судя по его поступкам, более

способный и деятельный, нежели два его

предшественника, отдавал себе ясный отчет

в трудностях своего положения и не прене-

брегал никакими средствами, чтобы побе-

дить их. В 983 г., пользуясь смертью Оттона

II и малолетством его сына, Лотарь нарушил

внезапно мир, заключенный с империей, и

вторгся снова в Лотарингию, чтобы нападе-

нием этим возвратить себе несколько попу-

лярность. Но инстинктивное чувство народ-

ной независимости, глубоко вкорененное в

сердцах галло-франков, не могло надолго

примириться с этой заранее осужденной

фамилией, погибель которой была неизбеж-

на. До конца царствования Лотаря против

него нигде не возникало открытых возмуще-

ний, но власть его с каждым днем уменьша-

лась, и, ускользая от него, так сказать, цели-

ком переходила в руки сына Гуго Великого,

Гуго, графа Иль-де-Франса и Анжу, прозван-

ного Капетом (Capet), или на тогдашнем язы-

ке Шапетом (Chapet). «Лотарь – король

только по имени,– писал в одном из своих

писем один из замечательнейших людей X

столетия,– а Гуго хотя не носит титула ко-

роля, но он король на самом деле»

Без сомнения, в событиях, которые пос-

ледовали в 987 г. за преждевременной смер-

тью Людовика V, сына Лотаря, большую

Монета Оттона III и Адельхейды

Lotharius Rex Franciae praelatus est solo nomine,

Hugo vero non nomine, sed actu et opere (Gerbert. Epist.

ap. script. rer. gallic. et francic., t. X, p. 187).

423

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

долю участия нужно приписать личному че-

столюбию и характеру основателя третьей

династии. В замыслах против потомства Кар-

ла Великого Гуго Капет более думал о са-

мом себе и о своей фамилии, нежели об ин-

тересах страны, независимость которой тре-

бовала изгнания покойного Карла, как

последней гарантии. Несмотря на то, утвер-

дительно можно сказать, что это честолюбие

царствовать в течение столетия – наследст-

венное в фамилии Роберта Сильного – под-

держивалось и укреплялось общественным

мнением страны. Сами выражения хроник,

как ни сухи они в ту эпоху нашей истории,

дают понять, что на вопрос о перемене ди-

настии не смотрели в то время как на вопрос

личный. Из них можно заключить, что речь

шла о закоренелой ненависти, о давно нача-

том предприятии, с целью искоренить из

Французского королевства потомство коро-

лей франкских. Переворот этот, в своих при-

ливах и отливах бывший причиной стольких

волнений, окончился без всяких насилий.

Огромное большинство баронов и народа

собралось около графа Гуго, и претендент

с наследственным титулом остался один

только с несколькими друзьями, в то вре-

мя, когда его соперник, провозглашенный

королем единодушными кликами народа,

короновался в Нойоне.

Избрание это совершилось без соблю-

дения правильных форм. Никому не прихо-

дило в голову собирать и считать голоса

баронов – это был порыв увлечения; Гуго

сделался королем потому, что его популяр-

ность была безмерна. Хотя он происходил

из германской фамилии, но отсутствие вся-

кого родства с императорской династией,

сама неясность его происхождения, следы

которого не восходили далее третьего ко-

лена, указывали на него как на кандидата

туземного племени, восстановление кото-

рого, так сказать, совершилось только пос-

ле распада империи. Всего этого не выска-

зывается прямо современными историками,

но этому нечего и удивляться: народные

массы, приходя в движение, не отдают себе

ясного отчета в побуждениях, которые ими

управляют; они идут инстинктивно и стре-

мятся к цели, не стараясь определить ее

хорошо. Смотря поверхностно, можно по-

думать, что они слепо следуют за личными

интересами какого-нибудь предводителя,

имя которого делается известно в империи;

но само значение исторических имен осно-

вывается на том, что они служили знаме-

нем для большого числа людей, которые,

произнося его, знали, что хотели сказать, и

по тому времени не имели надобности в

более точном способе выражения.

Восшествие на престол третьей динас-

тии имеет в нашей истории совершенно

иное, гораздо большее значение, чем вос-

шествие второй. Это, собственно говоря,

конец господства франков и замена народ-

ными королями правительства, основанно-

го на завоевании. С этого времени история

Франции становится иной. Мы постоянно

следим за одним и тем же народом и узна-

ем его, несмотря на перемены в обычаях и

успехи цивилизации. Национальное тожде-

ство было единственным основанием, на

котором в продолжение стольких столетий

держалось единство третьей династии. Чуд-

ное предчувствие продолжительности ряда

новых королей, казалось, овладело народ-

ным сознанием при восшествии на престол

Капетингов. Ходил слух, что св. Валерий,

мощи которого недавно перенес Гуго Капет,

тогда еще граф Парижский, явился к нему

во сне и сказал: «За то, что ты сделал, ты и

твои потомки будете королями до осьмого

поколения, то есть на вечные времена». Эта

народная легенда повторяется всеми хро-

никами без исключения, даже небольшим

числом тех из них, которые, не одобряя пе-

ремены династии, называют дело Гуго дур-

ным и обвиняют его в измене своего госу-

дарю и в ослушании приговоров церкви.

Между людьми низших сословий распрост-

ранено было мнение, что новая королевс-

кая фамилия происходила из плебейского

класса, и это мнение, сохранившееся в про-

должение нескольких столетий, нисколько

не вредило ее делу. Точку внешней опоры она

нашла в союзе с Нормандией, которую щади-

ла до тех пор, пока королевству угрожала

опасность с севера.

Множество затруднений, представляв-

шихся в 987 г. четвертому восстановлению

Каролингов, устрашили германских госуда-

рей, и они не послали войска на помощь

424

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

претенденту Карлу, брату предпоследнего

короля, герцогу Лотарингскому, бывшему

под верховным владычеством империи.

Вынужденный ограничиться слабой помо-

щью своих приверженцев внутри королев-

ства, Карл мог только овладеть Ланом, где,

благодаря крепкой позиции города, держал-

ся в блокадном состоянии до тех пор, пока

измена одного из его приверженцев не пре-

дала его в руки врагов. Гуго заключил его в

башню в Орлеане, где он и умер. Его два

сына, Людовик (Lodewig) и Карл (Karl), рож-

денные в заключении и после смерти отца

изгнанные из Франции, нашли убежище в

Германии, в которой к ним сохранялось со-

чувствие по их происхождению и родству.

Это два последних имени в нашей исто-

рии, которые следует писать сообразно с

орфографией германского языка; потому

что после низложения фамилии, около ко-

торой группировались старые воспомина-

ния завоевания, во Франции не осталось

следов языка, который сначала был языком

всех победителей, на какой бы ступени они

ни стояли, потом сделался языком вельмож

и, наконец, исключительно, языком коро-

левского дома. В 948 г., на соборе в Ингель-

гейме, куда Людовик Заморский явился,

чтобы принести Оттону I свои жалобы про-

тив Гуго Великого, латинское письмо Папы,

которого не могли понять ни Оттон, ни ко-

роль Франции, переведено было для них на

германский язык. Сомнительно, чтобы по-

добный перевод для Гуго Капета был понят-

нее оригинала. Со времени его царствова-

ния государи Германии, Лотарингии и Флан-

дрии, отправляя послов во Францию,

вынуждены были давать им переводчиков.

С этого же времени французские имена дол-

жны совершенно заменять имена германс-

кие; но при этом необходимо еще обращать

особое внимание, чтобы узнать эти имена

под однообразной орфографией латинских

хроник.

Если новые историки ошибаются, пере-

нося орфографию французской эпохи во

франкский период и называют королей пер-

вых двух династий: Thierri, Louis и Charles,

то, не стесняясь, они делают и другую ошиб-

ку, пишут после X столетия имена, подоб-

ные следующим: Alberic, Adalric, Baideric,

Rodolphe, Reginold. Романский язык имел

свойство видоизменять и смягчать имена

германского происхождения и почти при-

норавливал их к тому произношению, ко-

торое мы употребляем в настоящее время.

Эти видоизменения для народонаселения

галльского племени начались ранее изгна-

ния Франкской династии, поэтому следова-

ло бы давать их чувствовать и до этой эпо-

хи, когда следы их находятся в современ-

ных хрониках. Но относительно того

времени, когда во Французском королев-

стве господствовал один только язык и раз-

личие племен в языке не выражалось, исто-

рия должна представлять имена исключи-

тельно французские (a physionomie

française). Необходимо старательно избе-

гать полуварварской, полулатинской ор-

фографии, введенной в то время, когда не

существовало ни науки, ни исторической

критики, и писать прямо имена, подобные

следующим: Aubri, Baudri, Aubert, Imbert,

Thibauld, Rigauld, Gonthier, Berthier,

Meynard, Bodard, Seguin, Audoin, Regnouf,

Ingouf, Ranhier, Rathoûis

Чтобы избежать другого рода смешения,

следует имена южные писать сообразно с

орфографией языка, на котором говорили в

Аквитании и Провансе. В конце X столе-

тия страны, в которых господствовал язык

oc, разделяла от Французского королевства

столько же решительная народная нена-

висть, как и та, которая существовала меж-

ду французами и немцами или, как говори-

ли на границе обоих языков, между валло-

нами и тиоа (entre les Wallons et Thiois

Вследствие непоследовательности, приме-

ров которой история представляет много,

Вот эти имена в их оригинальной форме:

Abbrikm, Baldrik, Albert, Ingbert, Theodebald, Rikhald,

Gunther, Berther, Maghenhard, Baldhard, Sigwin,

Odwin, Reghenulf, Ingulf, Rather, Rathwig.

Эти два слова старофранцузского языка соответ-

ствовали двум французским словам Walle и Teutske и

служили в Бельгии и Лотарингии для отличия гово-

рящих на романском языке от тех, которые говори-

ли по-немецки. Walle, или Wale, – существительное,

откуда происходит прилагательное walsk, или welsk.

Это слово употребляется в древних толкованиях са-

лических законов для перевода латинского слова

Romani.

425

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

в то самое время, когда Франция с такой

энергией боролась за свою независимость

против германцев, она стремилась подавить

независимость государств, образовавшихся

на юг от нее, между Луарой и Средиземным

морем. Подобно тому как немцы считали

себя незаконно лишенными господства вла-

стелинами Франции и Италии, точно так же

французы, опираясь на предания франкско-

го завоевания, имели притязания господ-

ствовать над остальными галлами до под-

ножия Альп и Пиренеев. По новым народ-

ным понятиям, идея господства на юге была

нераздельна от идеи освобождения со сто-

роны севера. Поэтому за каждым избрани-

ем короля, не принадлежащего к фамилии

Карла Великого, от Эвда до Гуго Капета,

почти непосредственно следовала война на

южных границах, по берегам Луары, Виен-

ны или Роны. Выражение этого народного

тщеславия мы находим в грамоте короля

Рауля, где он дает себе следующий титул:

«Милостью Божьей, король французов, бур-

гундцев и аквитанцев, непобедимый, благо-

честивый и всегда августейший, в полном

смысле, король, вследствие добровольного

подчинения как аквитанцев, так и гасконцев».

В ответ на это хвастовство гасконцы и

аквитанцы во главе своих общественных

актов писали следующую формулу: «В цар-

ствование Иисуса Христа, в ожидании ко-

роля». Они считали узурпаторами всех тех,

которые получали королевское достоинство

помимо наследственного права; но потом

при каждом новом восстановлении на пре-

столе потомка Карла Великого они тем не

менее относились к нему, как к государю

чужеземному. В первый же год своего цар-

ствования Гуго Капет возобновил, но без

всякого успеха, враждебные действия в

Пуату. Принужденный Гильомом (Guilhem),

герцогом Аквитании, отступить до Луары,

он дал на берегах этой реки кровопролит-

ную битву, которая послужила только к

тому, что дала повод выразиться сильной

ненависти, питаемой друг к другу обоими

народонаселениями. Владетели небольших

южных государств не только удержали свою

независимость, но даже сделали завоевания

по направлению к северу. Так Альдеберт

(Aldebert), граф Перигё (Perigueux), осадил

и взял Тур в 990 г. Тревожимый этим успе-

хом и не отваживаясь напасть на него от-

крытой силой, Гуго Капет обратился к нему

с вопросом: «Кто сделал тебя графом?» –

«Кто сделал тебя королем?» – были един-

ственные слова, которыми отвечал граф

Альдеберт. Этот ответ – предмет недоуме-

ния для историков XVIII столетия, и позд-

нее толкуемый в смысле республиканском

вовсе не содержал в себе намека на избира-

тельность королевского достоинства; он

просто означал только, что граф Перигё был

такой же законный и полноправный госу-

дарь, как и король Франции.

Франция, принимая это название в его

настоящем, народном значении, первона-

чально была очень невелика: она ограничи-

валась странами от Мааса до Луары и от

Эпты (Epte) и Вилени (Vilaine) до гор древ-

ней Бургундии. Но с тех пор, как она стала

существовать как государство в центре Гал-

лии, она никогда не отступила ни одного

шагу назад и непрерывным рядом побед

раздвинула свои границы до берегов обоих

морей. Эти победы носят на себе совершен-

но иной характер, чем вторжения франков.

Они дали прочные результаты, потому что

имели политическое значение, имели целью

не просто раздел богатств и земель, но под-

чинение правительству страны. Событие, на

которое можно смотреть как на случайное

исчезновение титула короля во всех госу-

дарствах, образовавшихся в Галлии около

центрального королевства, в Лотарингии,

Бургундии, Бретани и Аквитании, в особен-

ности содействовало тому, чтобы сделать

менее насильственным это последователь-

ное соединение различных частей Галльс-

кой земли. Феодальный взгляд на иерархию

областей и территорий заблаговременно

приготовил соединение, постепенно при-

учив владетелей герцогств и графств не счи-

тать себя равными со своими соседями,

имевшими в гербе лилии. Таким образом,

ленная система в истории наших провинций

была некоторым образом посредствующим

звеном между эпохой разделения на мно-

гие отдельные государства и эпохой слия-

ния их в одно тело.

Необходимо, впрочем, остерегаться,

чтобы слово «лен» (fief) не ввело нас в за-

426

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

блуждение относительно характера того

сопротивления, которое следовало преодо-

леть королям третьей династии для рас-

пространения монархии до пределов древ-

ней Галлии. Везде, куда б они ни обраща-

ли свои завоевания, они встречали

народную оппозицию, в воспоминаниях,

обычаях и нравах, и только испытав мно-

гократные поражения, когда бесполезны

оказались попытки возмущений, протестов

и ропот,– народонаселения умолкли, и все

слилось в повинующееся единство, кото-

рое с XVI столетия составляет характер-

ную черту французской монархии.

Lettres sur l’hist. de France. Письмо XII.

Роберт Васэ

КАРЛ ПРОСТОЙ И РОЛЛОН,

ГЕРЦОГ НОРМАНДИИ. 912 г.

(в 1160 г.)

Автор в начале своей поэмы расска-

зывает историю известного предводите-

ля нормандской дружины Роллона, как

он в конце IX в., пользуясь распадом Кар-

ловой монархии, после смерти Карла III

Толстого, и разделением Франции меж-

ду Одо и Карлом Простым, утвержда-

ется в Нормандии и опустошает окре-

стные страны (см. о том выше, у Авгус-

тина Тьерри). После смерти Одо в 898 г.

Карл Простой соединяет всю Францию

в одно целое, но продолжает безуспеш-

ную борьбу с Роллоном; наконец, в 912 г.

Карл по совету своих решается не толь-

ко примириться со своим врагом, но и

избрать нормандцев орудием для защи-

ты против непокорных вассалов; с этой

целью король отправляет к Роллону ар-

хиепископа Руанского Франко.

«Роллон,– сказал Франко, архиепископ

Руанский,– Богу угодно возвеличить твою

славу и твое баронское достоинство. В за-

ботах и злобе проводил ты свои дни, жил

слезами и грабежом, многих людей разорил

и привел в рабство, бедностью довел мно-

гих женщин до разврата, отнимал замки и

А по другим спискам: Wacce, Waze, даже Gacce, Guazs, Guasco и иногда Wistäce, Histace – искаженные

формы полного имени Евстахий, Eustache.

РОБЕРТ ВАСЭ (ROBERT WACE

; между 1112 и 1124– ок. 1180). Англо-норманд-

ский поэт, родился на о. Жерзей, воспитывался в Нормандии, в г. Кане (Caen), где и

писал свои сочинения, а умер в Англии. Все его поэтические произведения носят на-

звание романов, потому что они были написаны на романском языке, то есть на но-

вом, в противоположность господствовавшему обычаю писать по-латыни. Кроме язы-

ка, его романы замечательны по своему довольно строгому историческому основа-

нию, хотя кроме хроник он черпал много и из народных преданий. Из всех таких

романов до нас дошло только пять: 1) Roman de Brut; 2) Roman de Rou; 3) C’est

comment la Conception Notre-Dame fut établie; 4) Vie de S. Nicolas и 5) Faemina. Герой

первого романа, Брут, внук Аскания и правнук Энея, является первым королем Анг-

лии; далее рассказывается история его потомства до 700 г. н. э., поэма была напи-

сана в 1155 г. и состоит из 15 300 стихов. Сам автор говорит, что в его поэме не все

правда, но и не все ложь:

Ne tot mensonge, ne tot voir (vrai),

Ne tot folie, ne tot savoir, и т. д.

427

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

законное наследство. Подобно дикому зве-

рю, ты не заботишься о своей душе и пой-

дешь в ад, где в печальном сообществе бу-

дешь предан вечным мукам, не имеющим ни-

когда облегчения; у тебя нет никакого

ручательства за продолжительность жизни;

перемени свое поведение, дай другой исход

своему мужеству, вступи в христианство и

оказывай почтение королю. Учись жить в

мире и укрощай свою ярость, не разрушай

его королевства, чем ты ему причиняешь ве-

ликую обиду. Он имеет прекрасную дочь

(Гизелу), знатного происхождения; хочет

отдать ее тебе в замужество, и ты получишь

в приданое всю приморскую страну от р. Эра

(Eure) до моря. Таким образом, ты будешь

жить своими ежегодными доходами, без гра-

бежа; будешь иметь много хороших крепких

замков и прекрасных жилищ; и твоему по-

томству будет также лучше. Согласись на

трехмесячное перемирие, не причиняя вре-

да; не ходи в это время грабить ни на кораб-

лях, ни на лодках; тебе дадут хороших за-

ложников для обеспечения договора. Неуже-

ли ты почтешь стыдом жениться на дочери

короля?»

Роллон выслушал эту речь, и она доста-

вила ему большое удовольствие. По сове-

ту своих вассалов он согласился на пере-

мирие; ему прочли договор, и обе стороны

подтвердили его. В назначенном месте Рол-

лон собрал своих людей, а король пригла-

сил в Сен-Клер всех баронов. Роллон рас-

положился по эту сторону р. Эпты (Epte),

а король на другой стороне ее и с ним гер-

цог Роберт

, также желавший мира. Собра-

ние шло хорошо, и дело кончилось. Роллон

стал вассалом короля и положил в его руки

свои. Когда он должен был поцеловать ногу

короля, то, не желая наклониться, опустил

только руку, поднял ногу короля к своим

губам и опрокинул Карла: все засмеялись

над этим, а Карл встал. Перед всеми он от-

то есть «Не все сказка, и не все правда; не все вздор, но и не все дело».

Roman de Rou, «Повесть о Роллоне», служит как бы продолжением повести о Бруте:

Mil et cent et soixante ans eut de temps et d’espace

Puis que Diex en la Vierge descendi par sa grace,

Quant un clerc de Caen, qui et nom maistre Wace.

S’entremist de l’estoire de Rou et de sa race –

то есть «1160 лет прошло времени и пространства, как Бог по своей милости сни-

зошел через Деву на землю, когда клерик в Кане по имени господин Васэ сел за ис-

торию Роллона и его потомства». В первой части этого романа автор описывает по-

двиги Роллона, Вильгельма Длинный Меч и Ричарда I; во второй части – конец прав-

ления Ричарда I и его преемников до 1106 г., когда Генрих I, король Англии, завоевал

Нормандию. Третья часть собственно должна быть первой, потому что в ней расска-

зывается о вторжении норманнов во Францию до Роллона. Основанием для первой

части романа послужили летописи Дудо Сен-Кантенского и Вильгельма Жюмиежско-

го. Последние три романа не имеют исторического значения; роман «Faemina» («Жен-

щина») – рассуждение о грамматике, и назван так потому, что женщина бывает пер-

вым учителем языка.

Издания: Le roman de Rou, publié puor la première fois par Fr. Pluquet. Rouen. 1827. 2 vol.

Переводы: немецк. Gaudy (Glogau, 1835); английск. Edg. Taelor (Lond. 1837). Критика:

Raynouard. Observations philologiques et grammaticales sur le roman de Rou. Rouen. 1829.

Византийское судно IX–XV вв.

Сын умершего короля, Одо, удержавший одно

наследственное владение, герцогство Францию.

428

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

дал свою дочь и Нормандию; хотел еще дать

Фландрию, но Роллон отказался, говоря:

«Это бедная земля и никогда ничем не бу-

дет изобиловать». Вместо того он просил

себе Бретань; король отдал ему эту страну

и приказал Беренгу и Алэну, графам бре-

танским, дать ему присягу; и оба они, без

всякой лжи, поклялись ему в верности. Ко-

роль отправился домой, и Роллон возвра-

тился, а с ним пошел и герцог Роберт, про-

вожавший даму (то есть дочь Карла Про-

стого).

Архиепископ Франко крестил герцога

Роллона; герцог Роберт был его восприем-

ником и назвал его также Робертом. Когда

Роллон был крещен, он женился на дочери

французского короля, что скрепило их мир.

Велика и продолжительна была радость. В

912 г. после того, как Бог родился в Вифле-

еме, Франко возродил Роллона крещением,

и король имел с ним свидание в Сен-Клере.

Бракосочетание было великолепно; а пос-

ле обряда начались великие празднества.

Всякий, кто ни пожелал прийти на пир, был

хорошо принимаем. Роллон просил и уго-

варивал всех своих людей креститься и осы-

пал их почестями: некоторым дал деревни,

замки и города, другим поля, доходы, мель-

ницы и луга, давал также леса, земли и боль-

шие наследства, смотря по службе и досто-

инству, по знаменитости и возрасту. Все ут-

вердившиеся в Нормандии, как владетели

ленов, были награждены по желанию их;

Роллон возвышал и сильно любил их; он хо-

рошо награждал сообразно их желаниям за

то, что они, оставив свое отечество, после-

довали за ним. Роллон окружил себя поче-

стями и богатством, и в доме своем умел

жить широко.

Он любил мир, искал и утверждал его.

Он дал приказ во всей Нормандии объявить

и обнародовать, что в ней не должно быть

человека столь смелого, который бы дерз-

нул нападать на другого, жечь дом или го-

род; никто да не осмелится ни воровать, ни

грабить, ни ранить, ни умерщвлять, ни бить,

ни поражать кого-нибудь, на ногах ли он или

лежачий; ни изменять другому человеку по-

средством козней или засады; да не осмелит-

ся кто-нибудь воровать, не быть соучастни-

ком вора; потому что соучастник должен

быть наказан вместе с вором; будучи соуча-

стником воровства, он должен быть соучас-

тником и наказания. Того, который совершил

измену, если можно схватить его, то ни один

благородный человек не должен укрывать,

а, напротив, обесчестить такого и наказать

огнем и виселицей. Роллон был другом пра-

восудия и заставил много говорить о себе.

Он приказал колесовать разбойников и во-

ров, выкалывать глаза, жечь или отрезать

ноги и пясти рук; смотря по преступлению,

он приговаривал каждого к наказанию. Им

приказано было громогласно объявить в зам-

ках, городах и на площадях, чтобы всякий

человек, у кого есть плуг и кто хочет обра-

батывать землю, имеет безопасность и мир

для своей работы: пусть никто не будет при-

нужден снимать железо с сошника и скры-

вать его в бороздах или уносить домой, опа-

саясь мошенничества или воровства; ему нет

надобности брать с собой ни отвала, ни от-

реза, ни упряжи, потому что никого не дол-

жно быть, кто осмелился бы прикоснуться к

ним. А если бы их украли у него и он не мог

бы найти вора, то герцог из своих денег дол-

жен отдать ему, чего украденное стоит, и

крестьянин опять будет в состоянии купить

свой отвал и отрез.

В Лонгвилле жил крестьянин, имевший

шесть прекрасных быков для своего плуга.

У него была жена; неизвестно только, имел

ли он детей. Но жена была не чиста на руку:

она стащила бы и старую шляпенку, если

за ней не присмотрят, и дошла в своем ис-

кусстве до того, что надобно было ждать

худого конца, и вот что случилось. Однаж-

ды, как обыкновенно, крестьянин пахал и в

обеденный час воротился домой; при плуге

он оставил упряжь, отвал и отрез. С собой

он не унес ничего, надеясь на мир и на то,

что герцог, если их украдут, возвратит ему

деньгами. Жена крестьянина в то время, как

он обедал, сбегала в поле, сняла с плуга

железо и спрятала его. Муж, возвратившись

на работу и не видя железа, начал искать

его по всем сторонам. Он позвал жену и

убеждал ее сказать, если нет его у нее, то у

кого оно. Жена была корыстная: не призна-

лась и отреклась. Крестьянин пошел в Руан

и настоятельно требовал своего железа;

Роллон сжалился над ним и дал ему пять

429

Время Оттона Великого и восстановление Священной Римской империи

солидов. Получив деньги, он возвратился

домой. «Благословенна рука,– сказала

жена,– наградившая нас; ты имеешь теперь

пять солидов, а вот и твое железо». Она

нагнулась и показала ему под лавкой. Но

безумна была та, которая украла и скрыла.

Это истина, и Бог говорит так, и дело то

показало: «Нет вещи столь скрытой, кото-

рая не была бы явлена, ни действия столь

тайного, которое не было бы открыто». Вся-

кий хороший поступок должен быть на-

гражден, а всякое вероломство наказано.

Сколько искали и разыскивали железа,

сколько перемучили людей в стране, испы-

тывая огнем и водой, пока наконец узнали

истину. Вероломство не может быть долго

скрыто. Крестьянка была взята и отведена

к герцогу Роллону. Она во всем призналась

и была изобличена. Роллон приказал взять

и привести к нему крестьянина. Когда кре-

стьянин явился перед ним, герцог сказал

ему: «Знаешь ли ты, скажи мне, с того вре-

мени, как живешь ты с женой, она не воро-

вала ничего и была добросовестна?» – «Нет,

государь,– сказал он,– я не должен лгать».–

«По чести,– отвечал Роллон,– я вполне

верю тебе; своими же устами ты произнес

свой приговор: с ней ты должен быть пове-

шен; а за что? – ты достаточно сказал; ты

сам сделал суд над собой; равный закон,

равное наказание, равное бедствие вас ожи-

дают». Один имеют суд и вор, и соучаст-

ник. Жена как и ее муж были повешены.

Этот поступок и другие внушали боль-

шое уважение к Роллону. В чести и радос-

ти он жил очень долго (ум. в 917 г.). От пер-

вой жены Гизелы у него не было детей; она

умерла бездетной. Тогда Роллон женился

на Попе

, с которой долго жил. Сын его

Вильгельм, по прозванию Длинный Меч,

принадлежал к числу самых красивых юно-

шей; он был высокого роста и обладал боль-

шим умом; легко переносил тяжести воен-

ной службы и ни над чем не задумывался.

Роллон по совету родственников сделал его

своим наследником. Тайно пригласил он

Беренгера и Алэна, от которых зависит Бре-

тань, и богатых норманнов; каждого он ода-

рил и еще пообещал столько, что все без

труда признали себя вассалами его сына;

каждый дал Вильгельму клятву и присягу.

После того, как герцог Вильгельм получил

герцогство и ему присягнули вассалы, Рол-

лон еще правил пять лет и поддерживал

мир. Людей своего герцогства, служивших

ему, он привел и склонил на служение Богу.

Таким образом, он приблизился к своей кон-

чине, как всякий человек, который стареет

от труда и забот, ослаблявших его. Но ни-

когда воспоминание о нем и его суде не по-

мрачатся. В Руане он заболел и там же умер.

Добрым христианином покинул он свет,

исповедавшись и покаявшись в своих гре-

хах. В церкви Богородицы на южной сто-

роне духовные и миряне похоронили его

тело; там находится его могила и надпись,

повествующая о подвигах и его жизни.

Le Roman de Rou et des ducs de Normandie.

Дочь Беренгера, графа Бессенского (Bessin).

Дудо

ЛЮДОВИК IV ЗАМОРСКИЙ,

КОРОЛЬ ФРАНЦИИ, И РИЧАРД,

ГЕРЦОГ НОРМАНДСКИЙ.

944 г. (после 1002 г.)

Людовик (IV, сын Карла Простого), ко-

роль Франции (936–954 гг.), услышав, что

герцог Нормандский, Вильгельм (сын Рол-

лона), был обманут Арнульфом, графом

Фландрии, и испытал мученическую смерть

за поддержание святейшей церкви, веры и

мира, и из верности к нему выразил боль-

шую печаль и, собрав поспешно в Руане

(Rotomagum) князей (optimates) королевст-

ва, исключая виновников того убийства, а

также и своих графов (comites), совещался с

ними по поводу того, что было совершено

бесчестной хитростью графа Арнульфа

(944 г.). Жители Руана, обрадованные при-

бытием короля Людовика, приняли его охот-

но в той надежде, что он отправится в поход

430

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

против Фландрии и отомстит ее жителям же-

стоко и кроваво за их неслыханное преступ-

ление. Между тем король Людовик вместо

того приказал привести к себе Ричарда, сына

герцога Вильгельма, мальчика необыкновен-

ной красоты; принял его со слезами и с при-

творным, коварным участием удержал при

себе, угощал и даже спал с ним в одной ком-

нате

. На следующий день, когда воспитатель

этого знатного питомца хотел увести его в

другой дом, чтобы сделать ему ванну и на-

блюдать за ним, король воспротивился тому

и удержал мальчика при себе. На второй и

на третий день, несмотря на все настояние

воспитателя, король не разрешал и проти-

вился ему с упорством. Наконец воспита-

тель, видя, что король пленен великими до-

стоинствами его питомца, не делал после

того никаких усилий, чтобы увести мальчи-

ка в какое-нибудь другое место. Когда рас-

пространилась о том молва, все жители воз-

мутились, и в городе поднялся ропот на плен

молодого герцога. Наконец слобожане

(suburbani), собравшись вместе с горожана-

ми, бросились толпой, по обычаю черни, к

дому городских начальников (principes)

начали поносить их, сопровождая брань

страшным криком и объявляя громогласно:

«Мы потеряли герцога Вильгельма, нашего

главного защитника, по своей небрежности,

но мы не допустим, чтобы нашим веролом-

ством погиб и его сын в изгнании; мы посту-

пим как следует, если умертвим всех клят-

вопреступников, а Ричарда, прекрасного от-

рока, избавим от ссылки». Весьма многие из

начальников города, побужденные настойчи-

выми речами граждан, поспешно облеклись

в железо и с оружием в руках присоедини-

лись к вооруженной черни; но зато весьма

многие из поселян (rustici), опасаясь борь-

бы, остались дома и заперли ворота на за-

пор. Остальная же чернь и вооруженные

рыцари (milites)

, с жаром, ускорив шаги,

нападают вместе со своими графами

(comites)

на короля. Король, услышав го-

вор и шум, спрашивает о причине случив-

шегося. Ему говорят: «Начальники горо-

да (principes) спешат напасть на тебя за то,

что ты держишь в неволе отрока Ричарда,

их надёжу; тебе будет трудно уйти от уг-

рожающей опасности и спастись от толпищ

горожан и воинов». Тогда король сначала

побледнел и смешался, придя в ужас от по-

ДУДО (конец X –начало XI в.). Декан церкви в С. Кантене (Dudo, decanus S. Quintini)

был первым национальным историком нормандцев и написал «Историю норманнов, или

Три книги о нравах и деяниях первых герцогов Нормандии, от 860 до 1002 года» по по-

ручению именно третьего герцога, Ричарда I, сына Вильгельма и внука Роллона. Пер-

вая книга охватывает собой нападений норманнов до Роллона; вторая вся посвящена

Роллону, а в третьей говорится о правлении Вильгельма и Ричарда I. Последняя книга

особенно интересна, потому что автор говорит о своей эпохе; притом он был в близ-

ких отношениях с Ричардом и многое слышал от его брата Рауля, графа Иври. Дудо за-

кончил свою историю после смерти Ричарда I, при его сыне Ричарде II, и посвятил ее

знаменитому архиепископу г. Лана Адальберу, который играл важную роль в истории

возвышения Капетингов (см. о нем ниже, у Рикера, IV, 41). Несмотря на напыщенность

языка и хронологические неточности, хроника Дудо принадлежит к лучшим историчес-

ким памятникам как верная картина нравов и быта одной из главных частей средневе-

ковой Франции, откуда вышел в XI в. Вильгельм Завоеватель.

Издания: Duchesne. Histor. Norman. 49–159 с.; у Pertz. Monum. IV, 93–106 помещено

одно извлечение. Критика: Lappenberg. Geschichte von England. II, с. 371 и след.

В течение всех Средних веков сохранялся этот

обычай для выражения самой искренней дружбы и

расположения.

Domum principum civitatis – ратуша; principes –

высшее сословие в городе, патриции, составлявшие

магистрат.

Milites – городское дворянство.

Comites – высшие чиновники, назначаемые сю-

зереном, в противоположность principes, избираемым

гражданами.

Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096гг.)

Подождите немного. Документ загружается.