Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. Русское Православие. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
601ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ
ное Вашим Величеством министерству народного просве
щения с того времени, когда Вам, Всемилостивейший Го
сударь, благоугодно было возложить на меня трудное,
но вместе с тем важное и лестное поручение — быть при
этом преобразовании орудием высоких видов Ваших».
Очевидно, что тройственное понятие «Православие,
Самодержавие и Народность» было указано и сформули
ровано именно в этих словах Николаем I, когда он назна
чил графа министром народного просвещения.
«Тройственное начало» в 1837 не представляло ниче
го нового. Оно было сжатым выражением той мысли, ко
торой был проникнут знаменитый приказ Петра I, отдан
ный накануне Полтавской битвы. Наши предки издрев
ле, идя на войну, сражались за Веру, Царя и Отечество.
Посылая в атаку конную гвардию при усмирении мя
тежа 14 дек., Император скомандовал: «За Бога и Царя
марш, марш!»
«Православие, Самодержавие и Народность» означа
ют то же самое, что и два русских девиза, или клича:
«За Веру, Царя и Отечество» и «Русский Бог, русский
Царь и русский Народ». Н. Черняев
ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ, государственная фор
ма, преподанная человеку от Бога. В Библии приводится
прямое наставление Господне: «Поставь над собою Царя,
которого изберет Господь, Бог твой…» (Втор. 17, 15).
По воле Всемогущего Бога Его Сын, Иисус Христос, со
шел с Небес и воплотился и вочеловечился в дни кесаря
Августа, в VIII в. от основания Рима.
Новая жизнь, возрожденная Спасителем Иисусом
Христом, жизнь Благодати, осуществляемая в Церкви
Христовой, по воле Божией была вписана в имперский
государственный строй. Этот строй она освятила. Этот
строй она обновила. Этому строю она дала силу и спо
собность быть сосудом, содержащим церковный столп
и утверждение истины (см.: 1 Тим. 3, 15) и драгоценное
вино Божественной благодатной жизни, основанной
на евангельском слове.
Так бесконечно непреодолимой была сила, данная
Церкви ее Основателем, что Церковь выдержала триста
лет жестоких гонений, в течение которых побеждаемые
делались победителями, смерть рассевала семена жизни,
нищие духом обретали Царство Небесное и кроткие на
следовали землю. С самого начала своего земного бытия
тому обществу, которое воспринимало духовную жизнь,
несомую Церковью, она несла освящение, утешение
и утверждение (см.: 1 Кор. 14, 3).
Православная христианская монархия впервые по
явилась на исторической сцене в империи св. равноап.
имп. Константина Великого. Постройка этой монархии
всегда оставалась не доведенной до своего совершения,
до сведения верха здания, но величие идеи этого постро
ения само по себе имело величайшее нравственно-поли
тическое значение, определявшее устремление челове
чества к наибольшей возможной гармонии человеческо
го общежития (политэмы). Идея эта, этот идеал, состоял
в сочетании империи с христианством. Практическое
осуществление этого принципа выражалось во взгляде
императора на самого себя как на Божия служителя, дей
ствующего об руку с Церковью. Так о св. имп. Констан
тине Великом свидетельствует знаменитый историк Цер
кви, современник Константина Евсевий Кесарийский.
Этот взгляд императора на себя немедленно отразился
на законодательстве империи, и оно приобрело необыкно
венную стройность, ибо оно прониклось человеколюбием
и стремлением поддерживать добро и искоренять зло.
Император перестал быть исполнителем воли народа,
но сделался исполнителем воли Божией и Божия Закона.
Но мало того, что таким стал взгляд императора на себя
и на свое служение. Хотя утеснение язычества христианст
вом шло медленно и немало оставалось язычников в той
системе, которой в наше время присвоено наименование
государственного аппарата, сила христианского императи
ва к духовному подвигу была настолько велика, что его свет
проникал повсюду. По примеру императора к идеалу хрис
тианской государственности стали относиться и другие,
кто составлял звенья цепи в государственном механизме.
Хотя торжество христианского государства, т. е. им
перии Константина Великого, длилось едва только сто
лет, претерпев поражение от варваров, оно и так оказа
лось победителем, ибо оно покорило варваров-язычни
ков Христу Богу.
Было бы интересно вникнуть в историю событий, в че
редовании которых христианская империя Константина
Великого преодолевала в себе самой влияния языческого
Рима, вплетала штрихи «Железного Рима» в себя самое,
шествуя историческим путем, подпала под влияние рим
ского католицизма и папства, схоластики и последователь
но протестантизма. Но… оставив Рим и всеобщую историю,
устремим все наше внимание к судьбам нашей Родины.
Русский народ был сильным народом еще за много
веков до принятия христианства. Однако православная
государственность начинается от Крещения Руси — от то
го дня, когда Русь приняла христианство. Предоставим
материалистам по-своему оценивать это событие и вмес
то того чтобы слушать, что ползучий червь думает об ор
ле, парящем в поднебесье, вместо того чтобы изучать
по страницам советских историков материальные блага,
пришедшие на Русь в результате Крещения, пойдем
по тропинкам паломничьих путей, которыми истоптана
вся Русская земля. Только так вы сможете узнать правду
о монархическом правосознании русского народа.
Христова Правда, проникнув на Русскую землю,
освятила Русскую государственность. Здесь, под властью
князей, из которых многие и сами явили себя святыми,
весь народ оказался устремленным «к почести вышнего
звания Божия во Христе Иисусе» (Фил. 3, 14), ибо
во всем русском народе веро- и нравоучение Православ
ной Церкви сделалось краеугольным камнем всей куль
туры Руси. Она стала Святою (см.: Святая Русь), подобно
тому как свята Церковь, объединяющая и святых, и каю
щихся грешников, и даже грешников, еще не кающихся,
но способных к покаянию, ибо она является источником
святости для ищущих освящения и стремящихся к нему.
Жили в Божьем мире. Жили ради Бога, ради Его сла
вы и не ждали, чтобы здесь, на земле, исполнялись жела
ния и чаяния, но на Небе и в Вечности ожидали своих
венцов. Так в народном быту и характере воплощалось
Святое Евангелие. Русь обновилась во Святом Креще
нии, ибо она восприняла тайну новой жизни, принесен
ной на землю воплотившимся Христом Богом.
Естественный мир до Христа не знал этой тайны
и вне Христа не может знать ее и теперь. Тайна возрож
602 ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ
денной новой, благодатной жизни христианской есть дух
самоуничижения и смирения, исполненного любви,
а познается эта тайна тем, кто устремляется по пути сле
дования Христовым заповедям, взявши крест, как учил
Господь (см.: Мф. 16, 24 и др.).
Русь всегда сознавала себя грешной и всегда возвы
шалась к святости. Здесь каждый человек проводил свою
жизнь во внутренней борьбе, в невидимой брани со сво
ими страстями, в борьбе против зла и на стороне добра.
Пусть не все выходили победителями, но не было таких,
кто был бы безразличен к своим падениям, кто не мучил
ся бы ими. Падшие торопились восстать и исправиться:
«…мы же востахом и исправихомся» (Пс. 19, 9).
Русь не один год превращалась в Святую Русь, но пре
вращалась неуклонно, и, как бы замечательно это ни бы
ло, наше внимание особенно привлекается к тому, что
в это Свято-Русское время нашей истории христианский
подвиг святости гармонично вписывался во все явления
общественной и государственной жизни русского монар
хического самодержавного строя. В идеале каждый адми
нистративный чиновник в решении всех своих служеб
ных задач исходил из понятий христианского подвига.
Этим принципом было проникнуто все общество.
Ни римский католицизм, ни тем более протестантизм
не дают той нераздельности между внутренней и внеш
ней жизнью, которая требуется для гармоничного разви
тия общественной и государственной жизни и которой
открыт путь и все возможности в Православии. Не царя
ми, а православным бытом русского народа создавалась
русская государственная форма — православная монархия.
Чего же более, если по нашей вере на содевание спасения
должны быть обращены отнюдь не только все подвиги
благочестия, но и житейские дела с гражданскими, оце
ниваются же они не по своему числу и внешнему значе
нию, не по видимости их, но скорее по их невидимости,
по тому, как они повлияли на сердце, чтобы исправить
волю, насколько они свидетельствуют о чистоте воли,
насколько при их посредстве и ради любви к Богу хрис
тианин смог сделать шаг, чтобы высвободиться из сети
страстей, держащих его в рабстве греху.
Так русский народ и жил в духе праведности Христо
вой, жил «алча правды» (см.: Мф. 5, 6). В этом Русь и осу
ществляла свое призвание, а верность этому призванию
со стороны всего народа сделала нашу Родину хранили
щем Божественной истины и служительницей Евангель
ского благочестия.
Святая Русь, Православная Россия воспитала народ,
чуждый западническому правовому понятию об общест
венности и о государственности. Дух христианского по
двига и праведности много веков безраздельно господст
вовал на нашей Родине, он оставил глубокий след на сер
дце и на уме народа. Еще во время имп. Петра I русский
народ жил в духе учения Св. Церкви, которой он держал
ся «яко же рождшия его матери». Русскому народу не бы
ло надобности во внешнем бессердечном законничестве
конституционного государства и он не стремился урвать
себе хоть частичку государственной власти в своих эгоис
тических интересах. Наоборот, народ, крепкий в своем
Православии, прежде всего заботился о чистоте совести,
о смягчении сердца, о совершенствовании себя по слову
Христову (см.: Мф. 5, 48). Поэтому и носителя власти,
богоизбранного Царя, он окружал любовью, послушани
ем и готовностью сотрудничества и вручал своего бого
поставленного Монарха не ревнивому надзору корысто-,
често- и властолюбцев, желавших играть роль соучастни
ков власти, но всесовершенной благодати Божией.
Н. Кусаков
Православная монархия есть самая древнейшая и са
мая естественная у всех народов. Первые демократии
(Римская и Афинская) возникли уже позже, после первых
в истории антимонархических революций и изгнания ца
рей. Ячейкой государства является семья. В семье отец
природно является начальником, а сын — подчиненным;
власть отца не есть результат семейных выборов, но вруче
на ему естественным Законом Божиим (митр. Филарет
Московский). Как из разросшейся семьи-племени возни
кает народ, так и из семейного единоличного возглавле
ния — царское самодержавие. Как семейное, так и монар
хическое устройство есть установление Божие для земного
существования греховного падшего человека. Первоздан
ный человек, пребывавший в живом Богообщении,
не подчинялся никому, кроме Бога, и был владыкой над
неразумными тварями. Человек согрешивший, нарушив
ший Божественную иерархию подчиненности, отпавший
от Бога, стал рабом греха и дьявола и как следствие этого
стал подчиненным человеку, подобному себе. Греховная
воля человека для ограничения своей разрушительной де
ятельности требует подчинения. Это Божественное уста
новление имеет в виду единственно благо человека —
ограничить распространение зла. И сама история подтвер
ждает, что каковы бы ни были недостатки монархий, они
не идут ни в какое сравнение с тем злом, какое приносят
народам революции и анархии.
Монархическое правление установлено Богом
по Своему подобию. «Бог, как Единый, установил власть
единоличную, как Всемогущий — власть самодержав
ную, как Вечный — власть наследственную» (митр. Фи
ларет Московский). Такова монархия вообще, независи
мо от ее духовного содержания; будучи установлена
по подобию Божию, она уже имеет воспитательное рели
гиозное значение. Христианская монархия сложилась
и развивалась под непосредственным водительством
и благодатным освящением Христовой Церкви и потому
имеет особое духовное содержание.
Церковь есть также установление Божественное, как
и монархическая государственность, хотя и несравненно
высшее в силу своей Богочеловеческой природы. Поэто
му она не могла иметь с ней принципиального противо
речия, но со времен Константина Великого совместно
с ней делала общее дело Божие на земле. После обраще
ния император, по его собственным словам, стал испол
нять функции «епископа (т. е. надзирателя) внешних дел
Церкви», а сама монархическая государственность стала
«внешней Церковной оградой».
Взаимоотношения Церкви и православной монархии
наиболее ярко выражают два документа: 6-я новелла
«О симфонии» имп. Юстиниана и «Епанагога» св. патр.
Фотия, принятая в число основных законов имп. Васи
лием Македонянином. Эти документы были восприняты
Церковью, как выражающие ее учение по этому вопросу.
Согласно им, Церковь и Православное Царство сущест
вуют в таком же единстве, как душа и тело, образуя еди
603ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ
ный живой организм. Конечно, Церковь может сущест
вовать и без христианской государственности, как и душа
без тела, но это состояние неестественное. Из девятнад
цати с половиной веков своего существования Церковь
шестнадцать (от равноап. Константина до царя-мучени
ка Николая II) прожила в Православном Царстве. Цер
ковь и Царство связывают не юридические отношения,
не разграничения сфер деятельности, но Истина — вера
Церкви, которую Православное Царство признает своей
истиной. Поэтому и преступления против веры и Церкви
(проповедь безбожия, аморальности, все виды магии)
в Православном Царстве являются также государствен
ными преступлениями. Православный царь сознает себя
слугой Божиим, исполнителем Его воли, а Православное
Царство — орудием Промысла Божия в мире. Задача пра
вославного царя, по определению имп. Юстиниана, —
сохранение в чистоте христианской веры и защита
от всякого покушения Святой Апостольской Церкви.
Православное Царство религиозно по своей природе
и является особой Богоустановленной формой челове
ческого общества. Оно подчинено вере Церкви, как Бо
жественной истине, и сама эта истина различно вопло
щается в государстве, в его культуре и быте.
Глубоко понимая духовные основы государственного
бытия, Юстиниан писал: «Благосостояние Церкви есть
крепость империи». Пока здорова душа, тело может со
противляться любой болезни; при оставлении же тела ду
шою неизбежна смерть.
Церковь не берет на себя земной власти, земной орга
низации человеческой жизни, но дает и власти, и земной
жизни духовную основу, внутреннее содержание, кото
рое преобразует монарха в православного царя-помазан
ника, народный быт — в быт воцерковленный, а населе
ние страны — в православный церковный народ.
В едином служении делу Божию — в создании на зем
ле Царства Божия — Церковь и Царство составляют одно
целое, один организм, хотя и «неслиянно», но и «нераз
дельно», подобно тому как существуют два естества (Бо
жественное и Человеческое) в едином лице Христовом.
Царство получает веру и благодать освящения от Церкви,
а Церковь, не изменяя своей таинственной духовной
природе, поручает этому Царству ограждать себя
от внешних врагов. Эта православная «симфония» (см.:
Симфония властей) принципиально отличается от «па
поцезаризма» (государственно-административное гос
подство Церкви) и от протестантского «цезарепапизма»
(власть над Церковью абсолютного монарха, не ограни
ченного ни верой Церкви, ни ее канонами, которые есть
ее еретические извращения). В Православном Царстве,
согласно Юстиниану, «ни один закон не имеет силы, ес
ли он противоречит церковным канонам».
Именно неслиянность и неразрывность Церкви
и Царства, их живая связь отражены в двойном совмест
ном служении царя и Патриарха. Помимо своего места
в Церкви, определяемого канонами (первый среди рав
ных ему епископов), Патриарх есть представитель Церк
ви в государстве, надзиратель за его Православием. Само
государство возлагает на Церковь обязанность учить
и предоставляет ей в этом монопольное право. От царя
же, согласно «Епанагоге», требуется верность Правосла
вию, т. е. всему учению Церкви, и жизни, основанной
на этом учении. Тем самым царская власть подчинена ис
тине, хранимой Церковью. Сам царь получает от Церкви
особую харизму — особый дар Святого Духа на свое цар
ское служение. Это происходит во время таинства его
венчания на царство и Миропомазания. Существенными
моментами этого являются исповедание царем Символа
веры и его присяга Богу на сохранение веры в ее целости
в особой коленопреклонной молитве царя, а также мо
литва царя за народ и народа за царя. В ответ на этот обет
верности царя ему преподается особая «благодать царст
ва» через возложение рук Патриарха, помазание св. ми
ром и через Причащение по священническому чину.
Царь-Помазанник не просто благословенный Богом
правитель, но и особый чин в самой Церкви, особый хра
нитель Вселенской Церкви, имеющий право собирать
церковные Соборы и председательствовать на них. Такой
Царь-Помазанник всегда был в Церкви в единственном
числе: сначала византийский император, а потом рус
ский царь. Православная Вселенская Церковь, даже на
ходившаяся в других странах, всегда поминала царя осо
бо, как своего покровителя. Так, для окончательного
утверждения этого титула за Иоанном Грозным недоста
точно было Собора русских архиереев, но требовалось
подтверждение от всех восточных Патриархов.
Великие князья русские, владетели сербские, грузин
ские, болгарские были защитниками Церкви лишь в сво
их областях. Они возводились на княжение также с благо
словения Церкви, но по иному чину («Во еже благословите
князя»), который включал венчание князя, но не имел
Миропомазания. Конечно, и они по своему служению
были христианские государи, неразрывно сознающие се
бя как чадами Церкви, так и национальными правителя
ми, защитниками интересов как христианства, так и сво
его народа. Они жили целиком церковным бытом, имели
своих духовников, через которых так же, как и через ар
хипастырей, Церковь влияла на их христианскую со
весть. Множество святых благоверных князей прославле
но Богом нетлением мощей и чудесами именно за свое
служение христианских государей. Русская Церковь зна
ет около 70 святых князей и княгинь, не один десяток их
насчитывают Церкви грузинская, сербская и болгарская.
Это и князья-мученики, убитые за Христа от неверных,
и князья-страстотерпцы, пострадавшие от лжебратий,
и равноапостольные государи — распространители
Христовой веры в своих странах, и князья-иноки, и кня
зья-воины, положившие живот свой за веру и отечество.
Византийские благоверные цари являют еще и особый
тип благочестия — умирителей Церкви, собиравших Все
ленские и Поместные Соборы, низлагавшие еретиков. Сре
ди таких царей видим и глубоких богословов вроде имп.
Юстиниана, и церковных песнописцев, как имп. Лев Пре
мудрый, чьи стихиры и поныне воспевает Церковь, и рев
нителей монашеской жизни, в самом дворце живших
почти по уставу Студийского монастыря. Каков был круг
интересов даже у женщин — членов царской семьи, крас
норечиво говорит свидетельство дочери имп. Алексия
Комнина Анны: у них за обедом регулярно читали св.
Отцов, преимущественно Максима Исповедника (одного
из глубоких богословов-созерцателей). На богослужении
цари сами читали Апостол, несли свечу перед Св. Дарами,
на крестных ходах носили икону Нерукотворного Спаса.
604 ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ
Всем известно, что Владимир Мономах заповедовал своим
детям даже в седле творить молитву, а сам имел в седель
ной сумке Псалтирь, которую читал ежедневно. Перед
смертью и византийские цари, и наши князья, как прави
ло, принимали монашеский постриг, чтобы отойти ко Гос
поду в иноческом звании. Это же звание принимали
и княгини-вдовы, избегающие второго брака.
Христианские цари Византии построили сотни монас
тырей, тысячи храмов, множество благотворительных уч
реждений (домов для сирот, больных и престарелых).
По их инициативе были направлены миссии с христиан
ской проповедью к армянам, грузинам, арабам, эфиопам,
готам, позже — к славянам. Юстиниан видел свою задачу
христианского царя в том, «чтобы весь мир стал христиан
ским». С этой же целью еще Константин Великий засту
пался за гонимых христиан персидских и готских, а позже
Юстиниан — за христиан арабских, страдавших от иудеев.
История распространения христианства достаточно
ясно показывает роль православных государей. Первы
ми христианами Армении, Грузии, Эфиопии, Болгарии,
Великой Моравии, Чехии, Руси были их государи. Пер
вые христиане Руси — это благоверные князья Аскольд
и Дир, обращенные к вере чудом Божией Матери и запе
чатлевшие верность Христу мученической кончиной;
это равноап. кн. Ольга, это восприемник русского наро
да от купели Крещения, его крестный отец равноап. кн.
Владимир, по горячей вере которого русский народ спо
добился рождения от воды и Духа прежде оглашения
в вере. Всем известна роль киевских вел. князей в рас
пространении христианства на Руси, строительство ими
храмов и монастырей. Насколько долго христианство
считалось «княжеской верой», говорит тот факт, что уже
столетие спустя после Крещения Руси, по свидетельству
окружного послания митрополита Киевского Иоанна,
многие из простонародья полагали, что венчаться, со
блюдать посты, молиться в церкви и исповедоваться
должны одни князья и бояре.
Православный царь, являясь орудием Промысла Бо
жия, несет совершенно особое служение — в симфонии
с Церковью быть «удерживающим» мировое зло. Ап. Па
вел во 2-м Послании к солунянам, предсказывая пришес
твие антихриста к концу мировой истории, говорит: «Тай
на беззакония уже в действии, только не совершится, до
коле не будет взят от среды удерживающий теперь».
По единогласному толкованию св. Отцов, от св. Златоуста
до свт. Феофана Затворника — под «удерживающим» разу
меется христианский государь Рима: во времена св. Злато
уста — император Второго Рима — Византии, во времена
свт. Феофана — русский царь Третьего Рима — Москвы.
Первым это служение «удерживающего» получил и ис
полнял Константин Великий по особому благословению
Божию (вспомним знамение Креста и надпись: «Сим по
бедиши»). Именно благословением Божиим и мечом св.
Константина были низложены злейшие враги Церкви
Христовой Максентий и отступник Ликиний, а христиан
ская вера стала господствующей в империи после двух с по
ловиной веков гонений (причем сами христиане составля
ли не более 10% населения). Позднее христианским госуда
рям многократно приходилось мечом защищать Церковь,
смирять ярость варваров, язычников и отступников.
А. Тускарев
После отрицания Петром I верховного значения Цер
кви в государственных делах идея русской православной
монархии была подорвана. На ее месте начал создаваться
какой-то гибрид с полурусским содержанием и псевдоза
падной формой. Для законности русские императоры
и императрицы продолжали короноваться на царство
в Церкви. Делалось это с большой примесью формаль
ности. Народу понадобилось два века, чтобы «просве
титься» до такой степени, что столь равнодушно отнес
тись к убийству Помазанника Божия.
По идее русской монархии только Бог является ис
точником власти монарха! Эта мысль была с предельной
честностью сформулирована Иваном Грозным в одном
из его писем кн. А. М. Курбскому, сбежавшему в Литву
и оттуда, с безопасного расстояния, затеявшему свой
диспут. «Ваше дело холопье повиноваться, а я, — пишет
Царь, — за Вас отвечу перед Богом!»
Если мы согласимся, что русская православная мо
нархия может существовать только тогда, когда и монарх,
и его подданные будут истинно верующими христианами,
то проблема восстановления монархии в России стано
вится проблемой восстановления христианства. Сразу же
оговорюсь, сказав, что проблема восстановления христи
анства также актуальна и среди русских, проживающих
за рубежом. Люди, представляющие себе восстановление
монархии как свержение коммунизма и прикрепление
этикетки «монархия» к образовавшемуся после этого
свержения обществу, просто-напросто недопонимают ис
торических основ русской монархии или же путают идею
русской монархии с идеей русской империи. Восстано
вить империю будет еще трудней, чем монархию. В то
время как монархия является почти натуральной формой
правления, с точки зрения верующего христианина, им
перия не может претендовать на такую же приемлемость.
Именно поэтому Православие для советской власти было
основным идеологическим врагом.
По почину Петра I русская религиозно-философская
мысль потеряла всякое влияние на русское государствен
ное устройство. Преемники Петра возвели раболепство
перед западными (атеистическими) мыслителями почти
в культ. Т. о., в XIX в. русская религиозно-философская
мысль мало изучалась, и не только мало изучалась,
но о ее существовании подавляющее большинство рус
ских образованных людей просто не подозревало. Мало
кто, напр., из русской интеллигенции к. XIX — н. XX в.
слыхал об учении св. Серафима Саровского. А ведь оно
по своей глубине и универсальности никак не уступает
западной философской мысли. Правда, с важной разни
цей: в его трудах все базируется на вере, а не на неверии
(или же «вере» в силу человеческого разума). Или кто
(уже в XX в.) серьезно относился к трудам Л. А. Тихоми
рова (после его прозрения и «измены» революционерам
и перехода в лагерь «мракобесов»)?
Анализируя поведение большинства русских царей
и цариц послепетровского периода, невольно приходишь
к мысли, что и они тоже не уяснили себе истинную роль
русского православного монарха. Так, с легкой руки Пет
ра I русское духовенство православное зачастую подверга
лось гонению, а в остальное время, вплоть до революции
1917 года, играло роль скорее обрядовую, чем роль духов
ного воспитателя и хранителя духовных ценностей. Не
605ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ
удивительно, что в то время как русское духовенство сыг
рало решительную роль в освобождении от татаро-мон
гольского ига, а позже — в спасении страны от полного
упадка в Смутное время, в 1917 оно такой роли не игра
ло. Революция, будучи делом государственным, не каса
лась Церкви согласно «славному» принципу отделения
Церкви от государства, принявшему к этому времени
значение нерушимого закона.
Поэтому трудно найти какие-либо серьезные поло
жительные труды об основах русской православной мо
нархии, которые были бы написаны в течение последних
двух столетий. Модным и охотно принимаемым «прог
рессивной частью» русского общества стало порицание
монархии вообще и русской в особенности. За редкими
исключениями русские мыслящие люди искали ответов
на Западе. Подавляющая часть русской публицистики
отражает увлечение западными (при этом социалисти
ческими) идеями и отречение от всего русского, а осо
бенно — от идеи русской православной монархии.
Одним из теоретиков идеи русской православной мо
нархии допетровского периода, несомненно, является
царь Иван Грозный, чьи толкования идеи русской монар
хии были ясно выражены в его многочисленных письмах.
Государственное управление, по Грозному, должно
представлять собою стройную систему. Представитель
аристократического начала кн. Курбский упирает пре
имущественно на личные доблести лучших сильных
во Израиле (не то же ли мы слышим в требованиях конс
титуции триста лет спустя?). Иван относится к этому как
к проявлению политической незрелости и старается
объяснить князю, что личные доблести не помогут, если
нет правильного строения, если в государстве власти
и учреждения не будут расположены в надлежащем по
рядке. «Как дерево не может цвести, если корни засыха
ют, так и это: аще не прежде строения благая в царстве
будут, то и храбрость не проявится на войне. Ты же, — го
ворит царь, — не обращая внимания на строения, про
славляешь только доблести».
На чем же, на какой общей идее воздвигается это необ
ходимое строение, «конституция» христианского царства?
Иван в пояснении вспоминает о ереси манихейской: «Они
развратно учили, будто бы Христос обладает лишь небом,
а землею самостоятельно управляют люди, а преисподня
ми — дьявол». «Я же, говорит Царь, верую, что всеми об
ладает Христос: небесным, земным и преисподним… и вся
на небеси, на земли и преисподней состоит Его хотением,
советом Отчим и благоволением Святого Духа». Это Выс
шая Власть налагает Свою волю и на государственное
«строение», устанавливает и царскую власть.
Ересь манихейская, кстати, и есть тот самый принцип
отделения Церкви от государства, за который ратовали
«западники» в России.
Права Верховной Власти в понятиях Грозного опре
деляются христианской идеей подчинения подданных.
Этим дается и широта власти, в этом же и ее пределы
(ибо пределы есть и для Грозного). Но в указанных гра
ницах безусловное повиновение царю как обязанность,
предписанная верой, входит в круг благочестия христи
анского. Если царь поступает жестоко или даже неспра
ведливо, это его грех. Но это не увольняет подданных
от обязанности повиновения. Если даже Курбский
и прав, порицая Ивана как человека, то от этого еще
не получает права не повиноваться Божественному зако
ну: «Не мни, праведно на человека возъярився. Богу при
разиться: ино бы человеческое есть, аще и порфиру но
сить, ино же божественное». Поэтому Курбский своим
поступком свою «душу погубил». «Если ты праведен
и благочестив, — говорит царь, — то почему же ты не за
хотел от меня, строптивого владыки, пострадать и насле
довать венец жизни?» Зачем «не приревновал еси благо
честия» раба твоего Васьки Шибанова, который предпо
чел погибнуть в муках за господина своего?
Противоположение нашего принципа Верховной
Власти и европейского вообще неоднократно заметно
у Ивана и помимо полемики с Курбским… Он ясно пони
мает, что представляет собой иной, высший принцип.
Если бы у вас, говорил он шведскому королю, было со
вершенное королевство, то отцу твоему архиепископ,
и советники, и вся земля в товарищах не были бы. Он
ядовито замечает, что шведский король «точно староста
в волости», показывая полное понимание, что этот «не
совершенный» король представляет в сущности демокра
тическое начало. Так и у нас, говорит царь, «наместники
новгородские люди великие», но все-таки «холоп госуда
рю не брат», а потому шведский король должен бы сно
ситься не с государем, а с наместниками. Такие же комп
лименты Грозный делает и Стефану Баторию, замечая
послам: «Государю вашему Стефану в равном братстве
с нами быть не пригоже». В самую даже крутую для себя
минуту Иван гордо выставляет Стефану превосходство
своего принципа: «Мы, смиренный Иоанн, царь и вели
кий князь всея Руси, по Божьему изволению,
а не по многомятежному человеческому хотению». Как
мы видели выше, представители власти европейских со
седей для Ивана суть представители идеи «безбожной»,
т. е. руководимой не божественными повелениями, а те
ми человеческими соображениями, которые побуждают
крестьян выбирать старосту в волости.
Вся суть царской власти, наоборот, в том, что она
не есть избранная, не представляет власти народной,
а нечто высшее, признаваемое над собой народом, если
он «не безбожен». Иван напоминает Курбскому, что «Бо
гом цари царствуют и сильные пишут правду». На упрек
Курбского, что он «погубил сильных во Израиле», Иоанн
объясняет ему, что сильные во Израиле — совсем не там,
где полагает их представитель аристократического нача
ла «лучших людей». Земля, говорит Иван, «правится Бо
жиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостью
и всех святых молитвами и родителей наших благослове
нием, и последи нами, государями своими, а не судьями
и воеводами и еже ипаты и стратиги».
Не от народа, а от Божией милости к народу идет, ста
ло быть, царское самодержавие. Иван так и объясняет:
«…Самодержавие Божиим изволением… началось от Вла
димира Святого, Владимира Мономаха и так далее и через
ряд государей, — говорит он, — даже дойде и до нас сми
ренных скипетродержавие Русского Царства…».
Царская власть дана для поощрения добрых и кары
злых. Поэтому царь не может отличаться только одной
кротостью. «Овых милуйте рассуждающе, овых страхом
спасайте», — говорит Грозный. «Всегда царям подобает
быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же
606 ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЛЕМИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ярым: ко благим убо милость и кротость, ко злым же
ярость и мучение: аще ли сего не имеет — несть царь!»
Обязанности царя нельзя мерить меркой частного чело
века. Иное дело свою душу спасать, иное же «о многих
душах и телесах пещися». Нужно различать условия.
Жизнь для личного спасения — это «постническое жи
тие», когда человек ни о чем материальном не заботится
и может быть кроток, как агнец. Но в общественной жиз
ни это уже невозможно. Даже святители, по монашеско
му чину лично отрекшиеся от мира, для других обязаны
иметь строение, попечение и наказание. Но святительс
кое запрещение — по преимуществу нравственное. «Цар
ское же управление (требует) страха, запрещения и обуз
дания и конечного запрещения» ввиду «безумия злейше
го человеков лукавых».
Власть столь важная должна быть едина и неограни
ченна. Если управляемые будут не под единою властью,
то хотя бы они в отдельности были храбры и разумны, об
щее правление окажется «подобно женскому безумию».
Царская власть не может быть ограничиваема даже свя
тительской…
Еще более вредно ограничение царской власти арис
тократией. Царь по личному опыту обрисовывает бедст
вия, нестроения и мятежи, порождаемые боярским само
властием. Расхитив царскую казну, самовластники, гово
рит он, набросились и на народ: «Горчайшим мучением
имения в селах живущих пограбили…»
Положить предел этому хищничеству может лишь са
модержавие. Однако же эта неограниченная политичес
кая власть имеет, как мы выше заметили, пределы. Она
ограничивается своим собственным принципом…
Ответственность царя — перед Богом, нравственная,
впрочем, для верующего вполне реальная, ибо Божия си
ла и наказание сильнее царского. На земле же перед под
данными царь не дает ответа. «Доселе русские владетели
не допрашиваемы были… ни от кого, но вольны были
своих подвластных жаловать и казнить, а не судились
с ними ни перед кем».
Т. о., восстановление монархии требует восстановле
ния истинного христианского мировоззрения, т. е. совер
шенно реального ощущения Промысла Божия в земных
делах. Само собою разумеется, что никакого разговора
об отделении Церкви от государства здесь и быть не мо
жет. Наоборот, именно Церковь должна следить за тем,
чтобы нравственные устои постоянно поддерживались
и соблюдались. Именно Церковь должна заниматься
воспитанием граждан. И именно Церковь должна быть
верховным нравственным авторитетом во всех вопросах.
Поэтому вопроса о восстановлении монархии, строго
говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении Православия
в будущей России. Для истинно верующего христианина
монархическая форма правления является само собой разу
меющейся. Религиозное миросозерцание нации порождает
инстинктивное стремление к истинно монархической влас
ти, и тот же инстинкт подсказывает в общих чертах многие
необходимые для монархического строения истины.
Для верующего понятно, что только реальная связь
с Божеством способна дать силу жить нравственным иде
алам. Как бы то ни было, в исторической действитель
ности всеобъемлющий идеал, способный объединять все
цели, все стороны жизни на почве нравственной, челове
чество находило именно в религии. Те или иные религи
озные концепции, точно так же как те или иные настро
ения религиозного сознания, могущественно влияют
на общественную и политическую жизнь (несмотря
на все попытки «отделить» Церковь от государства).
Отсюда ясно, что наиболее твердую почву для монар
хии дает именно христианство.
В самом деле, власть монарха возможна лишь при на
родном признании. Но будучи связана с Высшей Силой,
она является представительницей не народа, а той Выс
шей Силы, из которой вытекает нравственный идеал.
Признавать верховное господство этого идеала нация
может лишь тогда, когда верит в его абсолютное значе
ние, а стало быть, возводит его к абсолютному личному
началу, т. е. Божеству. Проистекая из человеческих сфер,
идеал не был бы абсолютен; проистекая не из личного
источника, не мог бы быть нравственным. Т. о., подчиняя
свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно,
желает себя подчинить Божественному руководству,
ищет верховной власти Божественной.
Это и есть то необходимое условие, при котором еди
ноличная власть способна перерастать значение уполно
моченной и становится верховной, уполномоченной
от Божества, а поэтому не только совершенно независи
мой от людей, но выше всякой человеческой власти.
Именно уже значительно потускневшее религиозное
сознание дало место и той теории абсолютизма, по кото
рой народ будто бы отрекается от своей власти в пользу
монарха. В действительности это идея не монархии, а це
саризма, вечной диктатуры, т. е. в основе идея демокра
тическая. По идее монархической народ вовсе ни от чего
своего не отказывается, а лишь проникнут сознанием,
что верховная власть, по существу, принадлежит не ему,
а той Высшей Силе, которая указывает цели жизни чело
веческой. Народу не от чего отказываться, он просто
признает власть Бога и тот факт, что в государственных
отношениях она вручается монарху не народом, а Божес
твенной волей. При таком понимании власть монарха
не есть народная, не из народной власти истекает
и не народную волю призвана выражать. Но, с другой
стороны, эта власть существует не для самой себя, как это
может случиться при абсолютизме, но для народа, для
исполнения миссии, свыше указанной. Т. о., монархи
ческая власть составляет служение, а не привилегию.
Настоящая монархия этой своей отвлеченностью
от народной власти и народной воли и в то же время сво
ей подчиненностью народной вере, народному духу, на
родному идеалу именно и приобретает способность быть
властью верховной. П. Будзилович
ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЛЕМИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
(греч. — враждебный), произведения малороссийской
и белорусской литературы (послания, письма, трактаты,
памфлеты), возникшие во 2-й пол. XVI в. в связи с госу
дарственной и религиозно-идеологической агрессией
шляхетской Польши и католицизма и связанных с ними
иудейских кагалов против малороссов и белорусов, про
тив их веры, культуры, обычаев, языка. Антикатоличес
кие полемические произведения известны уже в литера
туре Киевской Руси. Стремление польско-иезуитских
и униатских полемистов (Б. Гербест, П. Скарга, И. По
тий, К. Сакович и др.) оправдать национальное угнете
607ПРАВОСЛАВНОЕ ЦАРСТВО
ние Малороссии и Белоруссии, особенно после Брест
ской унии 1596, получило отпор в произведениях Г. Смот
рицкого, С. Зизания, Клирика Острожского, Христофора
Филалета, М. Смотрицкого, З. Копыстенского, в аноним
ной «Перестороге», позже — у П. Могилы, А. Филиппови
ча, И. Галятовского, Л. Барановича, Г. Скибинского,
М. Андреллы и др. Выдающееся место среди малороссий
ских полемистов занимает И. Вишенский, который резко
обличал духовное и светское панство, поработившее
малороссов и белорусов, отрицал общественно-полити
ческий строй Речи Посполитой. Для полемической лите
ратуры характерен синкретизм богословско-догматичес
кого, документального, исторического, политического
и др. материала; авторы пользовались приемами публи
цистики, сатиры, ораторской риторики, народными по
словицами, поговорками, баснями, привлекали факты
мировой истории и литературы.
Изд.: Памятники полемической литературы в Западной Руси
Кн. 1–3. СПб., 1878–1903; Архив Юго-Западной России. Ч. 1. Т. 7.
Киев, 1886; Пам’ятки полемiч. письменства кiн. XVI i поч. XVII в.
Т. 1. Львiв, 1906; Вишенский И. Соч., М.; Л., 1955. Л. М.
ПРАВОСЛАВНОЕ ИСПОВЕДАНИЕ КАФОЛИЧЕСКОЙ
И АПОСТОЛЬСКОЙ ЦЕРКВИ ВОСТОЧНОЙ, одна
из символических книг Русской Церкви. Мнения бого
словов об авторе этой книги расходятся. Одни называют
ее автором Киевского митр. Петра Могилу, другие — его
сподвижника Исаия Трофимовича Козловского, третьи
говорят о совместном участии того и другого. Петр Мо
гила, желая дать православным руководство к ознаком
лению с чистым православным учением и ограждению их
от влияния распространившейся в то время деятельности
инославных церквей, созвал в 1640 Собор, который со
ставил киево-могилянский Катехизис под заглавием
«Изложение Российской веры». «Изложение» это было
представлено на рассмотрение и утверждение Отцов Яс
ского Собора, который, переработав и дополнив, выпус
тил его в 1643 под именем «Православное исповедание
греков», на что указывает и то, что греки учили русских,
что исправление «Изложения» было поручено греку Ме
летию Сиригу, что «Православное исповедание» содер
жит ссылки на мнения греческих Отцов Церкви, а также
и то, что первоначально написано оно на греческом и ла
тинском языках и только в 1685 появилось на русском.
Отношение греческой и всей восточной Церкви к «Пра
вославному исповеданию» выразилось: во-первых,
в утверждении его в 1645 всем Собором архиереев и все
ми святейшими вселенскими патриархами и находивши
мися при них иерархами, во-вторых, во взгляде на него
как на «исповедание правое и чистое»; в-третьих, в сви
детельстве патриарха Иерусалимского Досифея как
о книге, принимаемой всей восточной Церковью. Право
славная Русская Церковь, в свою очередь, выразила свое
одобрение: во-первых, придав этой книге основы Кате
хизиса; во-вторых, отзывом патр. Адриана, который на
звал ее «богодухновенной»; в-третьих, в признании Ду
ховного Регламента быть ей в числе книг, годных к народ
ному наставлению; в-четвертых, в распоряжении Синода
в 1837 о напечатании ее в количестве ок. 30 тыс. экз. «для
снабжения оным всех церквей империи»; в-пятых, в пра
вилах, данных в 1838 по семинариям преподавателям
догматического и нравственного богословия, которым
вменялось в обязанность проверять эти учения «Право
славным Исповеданием» и, в-шестых, в ссылках на эту
книгу русских богословов в самых главных пунктах уче
ния Православной восточной Церкви. Содержание
«Православного исповедания» распадается на 3 части со
гласно трем богословским добродетелям: о вере, надежде
и любви, в форме вопросов и ответов. Первая часть, кро
ме предисловия об общем суждении о вере, имеет
126 вопросов и ответов, которые излагают истины веры
в порядке Никео-Константинопольского символа, за
ключающего следующие суждения: о Боге, об Ангеле,
об Иисусе Христе, о человеке, о грехопадении, о Семи да
рах Св. Духа, о Девяти заповедях церковных, о Семи та
инствах и эсхатологию. Вторая состоит из 63 вопросов
и ответов, которые учат о молитве вообще, о молитве Го с
подней (Отче наш) и о Девяти заповедях блаженства.
Третья, состоящая из 72 вопросов и ответов, трактует
о добрых делах, о разных видах греха и о десятословии.
ПРАВОСЛАВНОЕ ОБОЗРЕНИЕ, духовный журнал, изда
вавшийся в Москве с 1860 по 1891 под ред. свящ. Н. Серги
евского. В журнале обсуждались проекты церковных ре
форм и нужды Церкви, а также явления общественной жиз
ни. Сочинения А. М. Иванцова-Платонова по христианской
апологетике и церковной истории печатались в нем. Жур
нал знакомил читателей с лучшими произведениями
иностранной богословской литературы; во 2-й период су
ществования велась подробная хроника церковной жизни
на Западе. В журнале сотрудничали, кроме священников
Смирнова-Платонова, Преображенского и Иванцова-Пла
тонова, много светских лиц: Ф. И. Тютчев, Ю. Самарин,
И. С. Аксаков, Ф. Тернер и др. славянофилы. Большое об
щественное значение имели приложения к журналу: пере
вод книг Св. Писания Ветхого Завета, архим. Макария Глу
харева, «Сочинения христианских апостолов» и «Творения
св. Иринея Лионского», «Памятники древней христиан
ской письменности в русском переводе» и др.
ПРАВОСЛАВНОЕ ЦАРСТВО, теория и практика хрис
тианской государственности принята Вселенской Пра
вославной Церковью, освящена ее авторитетом. Право
славное Царство было установлено при св. равноап.
Константине в IV в. по особому действию Промысла
Божия. Население империи ко времени прекращения
гонений на Церковь на 9/10 состояло из язычников,
многие из которых уже окропили руки христианской
кровью в недавнее жесточайшее диоклетианово гоне
ние. Физически были истреблены сотни тысяч христи
ан. Образование, культура и философия были насквозь
языческими. Поднимала голову богохульная ересь. Мате
риальных предпосылок к установлению Православного
Царства не оставалось никаких. Однако оно установи
лось и стояло в Византии одиннадцать веков, пока
не перешло к Руси. Подобно истории становления ран
нехристианской Церкви, история Православного Царст
ва полна знамений и чудес. Про историю ранней Церкви
было отмечено, что если даже апостолы и их преемники
не сотворили бы чудес, описанных в их житиях, то рас
пространение христианской проповеди по всему миру
в кратчайшие сроки должно признать чудом само по се
бе. Подобно этому, даже если бы не было дано св. Кон
стантину видеть знамение Креста на небе, если бы
не было повелено ему «сим побеждать», то тем более
608 ПРАВОСЛАВНОЕ ЦАРСТВО
становление Православного Царства является особым,
важнейшим в истории чудесным знамением.
Со временем опыт построения христианского государ
ства и его задачи были осмыслены в ряде теоретических
трудов. Особо отметим учение св. блгв. царя Юстиниана
о симфонии Церкви и Царства и дальнейшее развитие этих
идей св. Фотием, патриархом Константинопольским. Дело
даже не в том, что оба автора признаны Церковью святы
ми. Церковь приняла и хранила многие века сами идеи
этих сочинений, независимо от личности их авторов. По
этому в подтверждение этих взглядов мы имеем не просто
двух-трех (хотя бы и святых) свидетелей, а всю церковную
полноту на протяжении многих веков. Учение о Право
славном Царстве получило дальнейшее развитие на Руси
в связи с падением Византии и становлением Царства Рус
ского как единственного оплота христианской веры.
Цель христианского Царства. Христианское государ
ство, в отличие от всевозможных безбожных форм прав
ления, ставит задачей своего существования воспитание
граждан Отечества Небесного.
Всякая иная форма правления государством основана
на иной цели государства и общества. Чаще всего эта цель
не высказывается так прямо, как в советском обществе —
максимальное удовлетворение растущих материальных
и духовных потребностей, — но предполагается близкой
к этому. Безбожное, а по сути дела и всякое неправослав
ное, общество ставит самоцелью потребление на плотском
и душевном уровне. Оно требует в первую очередь хлеба
и зрелищ. Заводит оно речь и о повышении уровня духов
ности и нравственности, но лишь постольку, поскольку это
необходимо для обеспечения счастливой жизни на земле.
Одной из потребностей человека в его нынешнем пад
шем греховном состоянии является желание властвовать
над людьми, участвовать в политике, бороться за земную
справедливость, наконец, хотя бы просто «говорить» о по
литике. Безбожное государство или разжигает это грехов
ное пожелание человека, превращая его в безумную
страсть, или же силой подавляет его. В первом случае по
лучается демократическая республика (см.: Демократия),
во втором — диктатура. Православное Царство врачует эту
человеческую страсть, помогает избавиться от нее.
Православие исходит из того, что человеческое общес
тво находится в состоянии глубокого и всестороннего
греховного падения и повреждения. И каждому человеку,
и всему обществу в целом нужны духовная опора и огра
ничение своей воли и желания. Жизнь, посвященная се
бе, своим интересам и хотениям, есть самоубийство и для
временной, и для вечной жизни. Если общество следует
воле своей или воле своего большинства, то оно обрека
ет себя на анархию или же на замену ее тиранией. Как
сам человек не способен своими силами преодолеть свое
греховное повреждение и погибельное естественное со
стояние, так не способно к этому и общество, пока оно
живет по своей воле.
Цель православного общества и государства — испол
нить волю Божию, которая в отношении человека давно
известна: «Еже всем спастися и в разум истины приити».
Путь Православного государства — не «набивать и не вы
ворачивать карманы» своих подданных, не следовать же
ланиям их разума и воли, оскверненных падением,
а утверждать в них церковные начала жизни и сознания.
Главное из них — послушание ради Бога установлениям
Церкви и соответствующим государственным законам.
История не знает ни одной христианской республики.
Республика или демократия возникает там и тогда, где
и когда забота людей о душе и о Царстве Небесном ослабе
вает или же отсутствует вовсе. Когда же главное для челове
ка — дела веры, тогда ему не нужны ни парламенты, ни вы
боры, ни референдумы, а нужна спокойная твердая власть,
ограждающая его главные интересы — религиозные.
Единственно возможной формой такой власти явля
ется Православное самодержавие, потому что оно создано
не просто по воле Божией, но по образу Царства Божия.
На Небе есть Царство, а демократия или тирания вначале
зародились в аду, откуда и принесены на землю его обита
телями — бесами. На небе есть Царь, превысший всех
по естеству. И на земле от Него поставляется Царь по Его
образу. Как Всемогущий, Господь поставляет царя само
державного, а как Вечный — царя наследного. Царь этот
поставляется от Бога на особое служение Богу и людям.
Царство есть установление хотя и Божественное,
но земное. Церковь же есть установление непосредствен
но небесное, ибо лучшую свою часть уже имеет на Небе.
Поэтому Церковь может в принципе существовать
в условиях любого государственного устройства. Господь
хранит ее везде, и ко всякой нехристианской власти она
относится лояльно, воздавая кесарю кесарево, а Божие
Богу. В этом смысле Церковь выше Царства.
Цель и средства Православного Царя. В соответствии
с целью государства и общества перед самодержавием
ставится особая священная задача — охранение Право
славной веры в тех случаях, когда необходимо или жела
тельно применение государственных средств. Опаснос
ти, угрожающие Церкви при отсутствии прямых гоне
ний, — это прежде всего ереси, зловерия, лжеучения,
растлевающие веру в людях через омрачение разума,
а кроме того, попытки нравственного развращения пра
вославного человека через соблазнительные примеры ти
па блудилищ или через принуждение к соучастию в гре
хе. Эти опасности и должен отразить от Православной
Церкви Государь данными ему средствами: словом, при
мером, молитвой, прещением. Как показывает опыт,
этих средств оказывается недостаточно для тех зарвав
шихся, которые молиться в Церкви не желают, слов
и примеров не понимают, а прещений не слушают.
В соответствии с этой главной обязанностью Царя
и дается ему право самодержавного властвования. Вся
кие права понимаются в православном сознании лишь
как средство исполнения обязанностей в отношении
к Богу и ближнему, которые уже даны Богом и называют
ся заповедями. В безбожном обществе соотношение прав
и обязанностей понимается совершенно в противопо
ложном смысле, как и все прочее. Права признаются там
первичными, а обязанности — лишь условием удовлетво
рения прав всех членов общества.
В своем самодержавии Царь ограничен, но не волею
парламента, а волею Бога, изложенной в церковном уче
нии. Всякое распоряжение монарха, противоречащее
церковным канонам и христианской совести, не д^олжно
считать законным.
Царь ограничен не только церковными канонами,
но и церковно-народным укладом жизни. Пренебрегать
609ПРАВОСЛАВНОМОНАРХИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО
добрыми христианскими традициями, культурно-бытовы
ми особенностями своего народа он не должен, т. к. это
чревато и прямым падением христианских устоев в народе.
Православное Царство — такое устройство общества,
где меньше всего пагубного самовольства и больше всего
послушания. Причем не внешнего диктата, а послушания
добровольного, церковно-духовного. Сам Царь имеет ду
ховника, имеет собор епископов во главе с Патриархом,
может иметь, наконец, если это надо, совещательный вы
борный орган из народных представителей — Думу. По
этому такое царство чуждо диктаторства и абсолютизма.
Правда, для этого требуется, чтобы он с детства был на
ставлен и крепко утвержден в Православной вере и благо
честии и четко сознавал свою обязанность перед Богом
и народом. Этому немало способствует принцип престо
лонаследия от отца к сыну.
Царь оставляет в наследство сыну свой народ. Это по
неволе побуждает его к сугубой ответственности за вся
кое действие. Всякий президент живет по принципу «по
сле меня хоть потоп», по крайней мере обстановка демо
кратического государства располагает только к этому. Бу
дущий царь получает престол после соответствующего
совершенно особого воспитания и образования с самого
детства. Получая престол, он не участвует ни в какой по
литической борьбе, не обучается в ней лжи, лицемерию,
подлости, высокомерию, которые неизбежны, если чело
век рвется к вершинам власти. Т. о., и сам Царь, и весь его
народ избавляются от политических страстей и грехов.
Царское служение как таковое есть служение церков
ное. Царь не просто получает благословение от Церкви.
Его служение рассматривается как особый церковный
чин. Вступление в этот чин совершается через особое
церковное таинство, начинающееся исповеданием веры
Царем и присягой его на верность Церкви, Богу и наро
ду. Совершается это таинство за Божественной литурги
ей через коронование Царя, помазание его св. миром
и причащением его в алтаре по священническому чину.
Приносится особая молитва первоиерарха Церкви за Ца
ря и молитва Царя и Церкви за народ.
В ответ на молитву Церкви, в ответ на обещание са
мого приступающего к таинству достойно сохранить
благодать и исполнить служение, в ответ на свидетельст
во церковного народа или части его, что приступающий
достоин умолять Господа о ниспослании благодати, —
в ответ на все это и подается ему от Господа невидимая,
но ощутимая духовная сила на созидание Церкви — бла
годать Царства.
В таинствах Царства и Священства, в самих чинопо
следованиях много схожего. Оба таинства совершаются
на литургии, с молитвою всего народа, в обоих приносят
ся Богу священные обеты и исповедание веры. В обоих
случаях приступающий к таинству принимает тяжелый
крест своего служения и великую ответственность
за многие православные души.
Царское служение призвано даровать Государю не при
вилегии, не удовлетворение властолюбия, а «многие скор
би праведных» и неувядаемый венец в Царстве Небесном.
Чин Помазания на Царство является богослужебным
запечатлением православного учения о самодержавии.
В Неделю Православия Церковь особо анафематствует
тех, кто, отрицая благодать Царства, считает, что Цари
возводятся на Престол по случаю, а также тех, кто на ос
новании этого дерзает против них на бунт и измену.
Противники Православного Царства. У Православно
го Царства противников не меньше, чем у самой Церкви.
К ним относится прежде всего талмудическое иудейство,
а с ним и иные сатанопоклонники: колдуны, йоги, экс
трасенсы, которые вместе с демо(но)кратическими пар
тиями все, вероятно, состоят в подчинении талмудистам
или тайном союзе с ними. То, что этим силам удалось
прибрать к рукам почти все стороны человеческой де
ятельности во всем мире, объясняется прежде всего тем,
что они имеют свою особую поддержку от демонов. Сле
дует обратить внимание, что они гораздо активнее доби
ваются этой поддержки у своего хозяина, используя свои
черно-духовные методы, чем мы просим милости у свое
го Господа. Мир в своих основах духовен, и борьба добра
со злом протекает в сферах духовных паче, чем в земных.
Мы приносим Господу жертву бескровную — Божествен
ную Евхаристию, которою весь мир еще стоит, противни
ки наши приносят жертву сатане, и нередко кровавую,
даже человеческую. Мы получаем от Господа благодать,
получаем созидание Церкви, они же получают от сатаны
свой успех в разрушении ее.
Отсюда следует вывод, что, молясь за установление
самодержавия, необходимо молиться и о том, чтобы Гос
подь обезвредил бы все духовные оружия врага, чтобы
разорил все сатанинские кумирницы, пресек бы жертвы,
приносимые бесам, прежде всего кровавые человеческие
жертвоприношения талмудистов.
Следует иметь в виду, кроме того, что дух тьмы света
не любит и, когда дела его получают огласку против его
воли, сила его улетучивается.
Необходимо понимать также, что в случае самоволь
ного взятия в руки меча вещественного в этой борьбе мы
тут же рискуем потерять свой меч духовный — молитву —
и тогда поражение неизбежно. Если духовные методы
борьбы мы заменим на политические или террористи
ческие, то просимого чуда, естественно, не получим,
а своими жалкими силами ничего не достигнем и доста
немся в снедь врагам.
Главное, что цель Православного Царства будет достиг
нута всеми, кто искренне желает быть его гражданином,
даже в том случае, если само это Царство не дастся нам
на земле. Ведь цель земного Царства — воспитать граждан
Царства Небесного, и всякий, кто сознает себя привержен
цем Православного Царства, с Божией помощью может
стать достойным и Царства Небесного. Т. Игнатич
ПРАВОСЛАВНО-МОНАРХИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ИВАНА
ГРОЗНОГО. Одаренный от природы умом, чуткостью
и самыми возвышенными порывами души, весьма начи
танный в Священном Писании, царь Иоанн Грозный равно
был искалечен своеволием и самодурством бояр. Он
не любил этих бояр, съехавшихся из отнятых у них кня
жений в Москву, откуда они хотели править государством
в качестве верхнего правительственного слоя. «Подобно
бесам от юности моей вы поколебали благочестие и Бо
гом данную мне державную власть себе похитили», — го
ворил он и выводил измену, которую видел в непризна
нии нового вводимого им принципа верховной власти.
Их требованиям породы он противопоставил свою тео
рию управления, основанную на Божественной миссии
610 ПРАВОСЛАВНОМОНАРХИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ИВАНА ГРОЗНОГО
свыше, миссии, получившей свою печать в поставлении
Церковью, в его венчании на царство.
Он не только утвердил царскую власть в России,
но и явился основоположником понятия самодержавия,
создав целую теорию монархического права. Он дал уче
ние о целях власти, о ее основах и пределах. Он оттенил
и священный характер сана, говоря об отношениях под
данных к царю. «Если царь несправедлив, он грешит и от
вечает перед Богом, и Курбский может порицать Иоанна,
как человека, — пишет он, — но не может не повиновать
ся тому, что божественно, — его сану. Не мни праведно
на человека возъярився, Богу приразиться ино бо челове
ческое есть, аще и порфиру носит, ино же Божественное».
В себе он видел одного из тех царей, которых помазал Бог
на царство в Израиле, но также низвергал и наказывал,
и считал себя призванным ответить за каждый поступок
перед Царем царей. Он поставлен для доставления другим
тихого и безмятежного жития, для наказания злых, для по
ощрения делающих добро, для осуществления правды
на земле. Кн. А. М. Курбского, писавшего о личных до
блестях лучших людей, он поучал, что и личные качества
не помогут, если нет правильного строения, если власти
и управления не будут расположены в надлежащем поряд
ке. «Как дерево не может цвести, если корни засыхают, так
и это: аще не прежде строения благая в царствии будут».
И строение это он основывает на вере в Промысл Бо
жий. «Я верую, — пишет он, — что всеми обладает Хрис
тос, небесными, земными и преисподними и все на небе
си, на земли и преисподней состоит Его хотением, Сове
том Отчим и благоволением Св. Духа». «Сильные
во Израиле не там, где лучшие люди Курбского». «Земля
правится Божьим милосердием, и Пречистыя Богороди
цы милостью, и всех святых молитвами, и родителей на
ших благословением, и последи нами государями своими,
а не судьями и воеводами и иже ипаты и стратиги». Иван
верит в Промысл Божий, действующий через помазанни
ка Божия, и призывает Курбского в основу своих дейст
вий положить смирение. «Если ты праведен и благочестив,
то почему же ты не захотел от меня, строптивого владыки,
пострадать и наследовать венец жизни? Зачем не порев
новал еси благочестия раба твоего Васьки Шибанова, ко
торый предпочел погибнуть в муках за господина своего?»
Своей власти он придает религиозно-нравственное
значение. «Тщусь с усердием людей на истину и на свет
наставить, да познают единого истинного Бога, в Троице
славимого, и от Бога данного им Государя, а от междо
усобных браней и строптивого жития да отстанут, коими
царства рушатся». И он требует полного повиновения ца
рю, поскольку, однако, приказом царя не затронута вера.
Когда же Курбский ссылался на другие европейские
государства, где подданные имеют политические права,
Грозный ответил: «О безбожных человецех что и глаголи
ти! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как
им повелят работные (подданные), так и поступают.
А российские самодержавцы изначала сами владеют все
ми царствами, а не бояре и вельможи». И побежденный
Стефаном Баторием, он с достоинством говорит его по
слам о превосходстве своего принципа: «Государю ваше
му Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже,
мы же, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Ру
си, по Божьему изволению, а не по многомятежного че
ловечества хотению». А Елизавете, королеве Англии, пи
сал: «Мы чаяли того, что ты на своем государстве Госуда
рыня и сама власть и своей государской чести смотришь
и своему государству прибытка. Ажно у тебя мимо тебя
люди владеют, и не токмо люди, а мужики торговые,
и о наших государских головах, и о честех, и о землех
прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков!
А ты пребываешь в своем девичьем чину, как есть пошлая
девица». Та же мысль выражена и в послании к шведско
му королю: «Если бы у тебя было совершенное королев
ство, то отцу твоему вся земля в товарищах не была бы».
Все европейские соседи, по мнению Ивана IV, суть
представители власти безбожной, руководимой не Бо
жественными повелениями, а человеческими страстя
ми: все они рабы тлена и похоти.
Царь Грозный осудил тот демократический принцип
народовластия, который на два века позже обоготворил
Руссо. Вопреки современным демократическим принци
пам, исходящим из принципа непорочной, неповрежден
ной грехом воли человека, Грозный видел в нем преклоне
ние плоти и противопоставлял ему принцип смирения
перед Промыслом Божиим. Не на народном суверенитете
основал он свою власть, не на многомятежного челове
чества хотении, а на том, что «искра благочестия дойде
и до Русского царства. Самодержавства нашего начало
от св. Владимира, Владимира Мономаха, и даже дойде
и до нас, смиренных, скипетродержавие русского царства».
В силу Промысла Божьего, сделавшего его потомком
первых самодержцев, правит Иван IV своим царством.
Царь — не делегатарий прав народа, говоря современным
юридическим языком; верховная власть принадлежит
не народу, а той Высшей силе, которая указывает цели жиз
ни человеческой. Власть царя — миссия, свыше данная,
она — служение, подвиг, а не привилегия. Монарх — лишь
выразитель веры народа, а не представитель его воли.
Власть царя не безгранична, она ограничена самим
идеалом власти, целью ее. Курбскому он пишет, что ни
чего не требовал против веры, и потому тот не имеет за
конной причины неповиновения. «Не токмо ты, но все
твои согласники и бесовские служители не могут в нас
того обрести». Когда иезуит Антоний Поссевин предло
жил Ивану IV составить суждение по вопросам веры, тот
отослал его к митрополиту, объявив, что некомпетентен
высказывать решающее суждение по этим вопросам.
Лишь в отношении своих советников — бояр и вель
мож он считал себя властью неограниченной. «Ты пишешь
в своей бесосоставной грамоте, чтобы рабам помимо гос
подина обладать властью, — пишет он Курбскому. — Это
ли, совесть прокаженная, чтобы царство свое в руке дер
жать, а рабам своим давать властвовать? Это ли противно
разуму — не хотеть быть обладаему своими рабами? Это
ли — Православие пресветлое — быть под властью рабов?
Как же самодержец наречется, аще не сам строит?»
Но как меняется язык царя Грозного, когда он говорит
не перед «собаками и изменниками», а перед святителя
ми Церкви. Открывая Стоглавый Собор, он обращается
с такой речью: «Ныне молю вас, о богособранный Собор,
ради Бога и Пречистой Богородицы и всех святых труди
тесь для непорочной и Православной веры, утвердите
и изъясните, как предали нам Св. Отцы по Божественным
правилам, и, если бы пришлось, даже пострадайте за Имя