Титаренко М.Л., Кобзев А.И., Лукьянов А.Е. Духовная культура Китая: энциклопедия в 5 томах. Том 5: Наука, техническая и военная мысль, здравоохранение и образование

Подождите немного. Документ загружается.

После распада СССР проявился интерес к сопоставлению процессов

рыночной трансформации в России и Китае. В предисловии к русскому

изданию книги известных экономистов КНР «Китайское чудо: стра-

тегия развития и экономическая реформа» A.B. Островский отмечал, что

понимание китайского опыта минимизации экономических и социаль-

ных издержек перехода к рынку «может помочь России в выработке

новой стратегии развития, позволяющей вывести страну на траекторию стабильного устойчи-

вого экономического роста и заметно повысить жизненный уровень населения» (Линь Ифу, Цай

Фан, Ли Чжоу. 2001, с. 16). Обсуждение этой книги развернулось на страницах журнала «Проб-

лемы Дальнего Востока» (2001, № 5, с. 170-176; № 6, с. 177-183). В «Строительстве социализма

со спецификой Китая. Поиск пути» (1992) и «Социализме с китайской спецификой: итоги

теоретического и практического поиска» (1999) Э.П. Пивоварова показала важность для «со-

циализма с китайской спецификой» «опоры на практику», преобразования отношений

собственности в сторону многообразия, развития социалистической рыночной экономики

и политики открытости внешнему миру. В «Экономической политике Китая в эпоху Дэн Сяо-

пина» (1998) В.Я. Портяков рассмотрел причины результативности реформ в КНР, теорию

и практику китайского градуализма, макроэкономического регулирования, создания специаль-

ных экономических зон, внешнеэкономической открытости, становления рынка ценных бумаг.

О.Н. Борох в «Современной китайской экономической мысли» (1998) исследовала новации

конца 1970-х — середины 1990-х годов, переосмысление политэкономии марксизма, усвоение

концепций восточноевропейских реформаторов и современных западных экономических

теорий, механизмы влияния культурной традиции на современную экономическую мысль КНР.

В первом десятилетии XXI в. Институт экономики РАН издал серию сборников «Китай

и Россия» (2003, 2005, 2007) с рядом докладов китайских экономистов. Я.М. Бергер, Л.Д. Бони,

Л.А. Волкова, В.В. Жигулева, В.В. Карлусов, Л.И. Кондрашова, З.А. Муромцева, Л.В. Ново-

селова, A.B. Островский, В.Н. Ремыга в работах об экономической реформе в КНР отразили

современные взгляды китайских экономистов по отдельным проблемам.

В 1997-2001 гг. Ю.Л. Кроль издал двухтомный перевод «Яиь те лунь» («Спор/Суждения о соли

и железе») Хуань Куаня, ставший венцом его двадцатилетних исследований этого древнего

памятника и представленных в нем экономических взглядов Саи Хун-яна. В книге «Китай

в Европе: миф и реальность (XIII—XVIII вв.)», завершенной в середине 1980-х годов и изданной

в 2003 г., О.Л. Фишман исследовала китайское влияние на европейскую экономическую мысль,

в частности на французских физиократов. Взаимодействию Китая с Западом в сфере эко-

номической науки на рубеже XIX-XX вв. посвящена статья О.Н. Борох (2008) об особенностях

выполненного Янь Фу (см. т. 1) первого перевода на китайский язык «Исследования о природе

и причинах богатства народов» А. Смита. А.Н. Карнеев, В.А. Козырев и A.A. Писарев в книге

«Власть и деревня в республиканском Китае (1911—1949)» (2005) проанализировали налоговую

политику Гоминьдана на основе материалов многочисленных экономических обследований

китайской деревни, проводившихся в Китае в 1930-1940-е годы.

Предметом дискуссии остаются степень влияния науки на экономическую политику и соот-

ношение марксистских и немарксистских компонентов современной экономической мысли

в КНР. Одним из первых шагов к созданию целостной картины развития экономической науки

в Китае с начала XX в. стал раздел, написанный Е.Ф. Авдокушиным, «Особенности эконо-

мической науки в КНР» в учебнике по истории экономических учений (1998). Интеллек-

туальный вызов исследователям брошен профессионализацией современной экономической

науки КНР, расширением применения в ней сложного математического и формального

аппарата, заимствованием категорий современной мировой экономической науки. Вместе с тем

в дискуссиях китайских интеллектуалов о культурно-мировоззренческих аспектах современного

экономического знания и совместимости его либерально-индивидуалистических постулатов

с национальной традицией сказывается прошлый опыт китаизации иностранных учений.

* Чэнь Бо-да. Четыре семейства Китая. М., 1948; он же. Очерк земельной ренты

в Китае. М., 1952; Экономические успехи Китайской Народной Республики за

1949—1953 гг. (Сб. статей). М., 1954; Цзян Сюэ-мо. Экономические законы в условиях

новой демократии // Вопросы экономики. 1954, № 5, с. 50-58; Сюй Ди-синь.

Социалистические преобразования капиталистической промышленности и торговли

в Китае // Коммунист. 1956, № 6, с. 6-13; он же. Классовая борьба в Китае

в переходный период // Советское китаеведение. 1958, № 3, с. 17—26; Проблемы

развития экономики Китайской Народной Республики. М., 1958; Ван Я-нань.

Изучение

в России

китайских наук,

языков

и образования

Общественные Исследование экономических форм полуфеодального, полуколониального

Китая. М., 1959; Структура экономики Китая. М., 1984; Проблемы плано-

науки

вого

управления в Китае. Т. 1, 2. М., 1988; Реформа хозяйственной системы

в КНР. М., 1989; КНР на путях реформ (теория и практика). М., 1989;

У Цзинлянь. Экономическая реформа в КНР. М., 1989; Фань Гон. Реформы

«по нарастающей» и «двухколейный переход»: осмысление опыта Китая //

ПДВ. 1995, № 1, с. 58-73; Хуань Куань. Спор о соли и железе (Янь те лунь) /

Пер. Ю.Л. Кроля. Т. 1. СПб., 1997; Т. 1, 2. М., 2001; Линь Ифу, Цай Фан, Ли Чжоу. Ки-

тайское чудо: стратегия развития и экономическая реформа. М., 2001. ** Авдоку-

шин Е.Ф. Некоторые тенденции в экономической мысли КНР в конце 70-х годов //

Материалы 4-й научной конференции по проблемам новейшей истории Китая,

посвященной анализу 30-летнего развития КНР (1949—1979 гг.). М., 1979, с. 37—43;

он же. Теоретические основы экономической реформы в КНР. М., 1990; он же. Осо-

бенности экономической науки в КНР // История экономических учений: (совре-

менный этап): Учебник / Ред. А.Г. Худокормов. М., 1998, с. 658—686; Бергер Я.М.

К 100-летию Сюэ Муцяо // ПДВ. 2004, № 6, с. 94-98; Борох Л.

Н.

Общественная мысль

Китая и социализм (начало XX в.). М., 1984; Борох О.Н. Современная китайская эко-

номическая мысль. М., 1998; она же. Янь Фу и первый китайский перевод «Богатства

народов» Адама Смита // Раздвигая горизонты науки: К 90-летию академика

С.Л. Тихвинского. М., 2008, с. 555—575; Карнеев А.Н., Козырев В.А., Писарев

A.A.

Власть

и деревня в республиканском Китае (1911-1949). М., 2005; Китай и Россия. Общее

и особенное в социально-экономическом развитии. М., 2005; Китай и Россия: Раз-

витие экономических реформ. М., 2003; Китай и Россия: Социально-экономическая

трансформация. М., 2007; Коновалов Е.А. Некоторые проблемы развития экономи-

ческих наук // Китайская Народная Республика. Политика, экономика, идеология

в 1978 году. М., 1980, с. 303-309; он

же.

Экономические науки. Дискуссии по вопросам

политэкономии социализма // Китайская Народная Республика. Политика,

экономика, идеология в 1979 году. М., 1981, с. 304—308; Корбаш Э. Экономические

«теории» маоизма. М., 1971; она же. Теория и практика экономического строительства

в КНР. М., 1981; Лапина З.Г. Учение об управлении государством в средневековом

Китае. М., 1985; Меликсетов A.B. Социально-экономическая политика Гоминьдана

в Китае (1927—1949). М., 1977; Наумов И.Н. О некоторых тенденциях эволюции

экономической мысли в КНР после 1976

г.

// Материалы 4-й научной конференции по

проблемам новейшей истории Китая, посвященной анализу 30-летнего развития КНР

(1949—1979 гг.). М., 1979, с. 58—64; он же. Становление экономической науки //

Очерки развития науки в КНР. М., 1989, с. 149-164; Никольский ММ. Экономическая

наука // Китайская Народная Республика. Политическое и экономическое развитие

в 1973 году. М., 1975, с. 363—368; Пивоварова Э.П. Экономическая наука // 40 лет КНР.

М., 1989, с. 187—200; она же. Строительство социализма со спецификой Китая. Поиск

пути. М., 1992; она же. Социализм с китайской спецификой: итоги теоретического

и практического поиска. М., 1999; Портяков В.Я. Научный поиск видного китайского

экономиста (Об оценке теоретического наследия Сунь Ефана) // ПДВ. 1985, № 1,

с. 174—179; он же. Экономическая наука // Китайская Народная Республика. Поли-

тика, экономика, культура в 1987 году. М., 1989, с. 234—247; он же. Экономическая

наука в КНР на современном этапе // Новое в изучении Китая. Ч. IV. М., 1990, с. 5-14;

он же. Экономическая политика Китая в эпоху Дэн Сяопина. М., 1998; Румянцев A.M.

Истоки и эволюция «идей Мао Цзэ-дуна»: (об антимарксистской сущности маоизма).

М., 1972, с. 82—282; Сухарчук Т.Д. Социально-экономические взгляды политических

лидеров Китая первой половины XX века. Сравнительный анализ. М., 1983;

Фишман О.Л. Китай в Европе: миф и реальность (XIII—XVIII вв.). СПб., 2003;

Штейн В.М. Гуань-цзы: Исследование и перевод. М., 1959; Экономические теории

и экономическая политика маоизма // Идейно-политическая сущность маоизма. М.,

1977, с. 185-254.

О.Н. Борох, A.B. Ломаное

Словарный раздел

БА ГУА ЧЖАН

Я-

Ба гуа чжан («Ладонь восьми триграмм»). Один из наиболее популярных

«внутренних» (нэй цзя) стилей кит. боевых искусств (у шу). Его основополож-

ником был уроженец столичной пров. Чжили изв. мастер Дун Хай-чуань

(1797/1813—1882), о чудесном искусстве к-рого ходят многочисл. предания,

в частности, будто он перенял приемы у странствующего даоса в горах Цзю-

хуашань пров. Аньхой или в горах Эмэйшань пров. Сычуань. Стиль создан на

основе синтеза нескольких народных форм кулачного искусства (цюань шу).

В нек-рых местностях пров. Хэнань существуют народные школы боевых

искусств, напоминающие техникой ба гуа чжан.

Название восходит к канону «Чжоу и»/«И цзину» (см. т. 1), базовые троичные

графемы к-рого — восемь триграмм (ба гуа; см. Гуа [2] в т. 1) в качестве

универсальной классификационной схемы (см. Нумерология, также Сяншу-

чжи-сюэ в т. 1) охватывают любые 8-членные множества в мире вещей, в т.ч.

предстают символич. аналогами частей тела, суставов, функциональных

систем организма. В физич. теле триграмме Цянь [7] соответствует голова,

Кунь

—

живот, Кань — уши, Ли [8\ — глаза, Чжэнь [2\ — ступни, Сюнь [Д —

бедра,

Гэнь

\2]

—

ладони, Дуй [1]

—

рот, в «энергетическом» теле Цянь

[

/] соот-

ветствует голова, Кунь

—

живот, Кань — меридиан почек, Ли — меридиан

сердца, Сюнь [2\ — семь первых позвонков позвоночного столба, Гэнь [2] —

семь шейных позвонков, Чжэнь [2] — правый бок, Дуй

[

/] — левый. Восемь

триграмм соответствуют также суставам четырех конечностей и больших паль-

цев на руках и ногах. 64 гексаграммы (удвоенные триграммы

—

лю ши сы гуа)

коррелируют с 64 суставами человеч. тела. В ба гуа чжан разработаны также

особые системы ассоциаций между восемью триграммами и элементами

внутреннего состояния.

Учителя разных направлений ба гуа чжан расходятся в толковании конкрет-

ных значений отдельных триграмм, в разных школах приняты неодинаковые

перечни базовых соответствий.

любом случае толкования смысла триграмм

вытекают из представлений о соотношении триграмм и их черт (яо [/]), при-

нятых в ицзинистике (и-сюэ [/]) / нумерологии (сяншучжи-сюэ). Напр., в од-

ной из традиций три сплошные линии триграммы Цянь

[

/] трактуются как три

«соединения»: в шее (при выпрямлении шеи), во рту (закрытый рот) и в низу

живота (втянутый анус). Выполнение соответствующих правил обеспечивает

правильную стойку и беспрепятственную циркуляцию пневмы (ци [1]; см.

т. 1) в теле. Три прерывистые линии триграммы Кунь, напротив, указывают на

присутствие «шести разрывов» в области живота, что позволяет сохранять

и накапливать энергию в области «киноварного поля» (дань тянь', см. Алхи-

мия) в нижней части живота («разрыв» в данном случае понимается как от-

сутствие истечения пневмы-ци [/] вовне, «самосокрытие» внутр. реальности).

Триграмма Кань (вода) знаменует внеш. мягкость и внутр. «наполненность»

нижней части живота, а также присутствие в теле «прежденебесной» (сянь

тянь; см. Тянь [1] в т. 1, 2) пневмы-г<и [/], проистекающей из области почек;

триграмма Ли [8\ (огонь) — внеш. твердость и внутр. «пустотность» груди

мастера, что делает возможным «опускание пневмы (ци

[

/]) в киноварное поле

(дань тянь)», и т.п.

Триграмме Цянь

[

/] ставятся в соответствие плечо, локоть, кисть, «прямая сила»,

т.е. «жесткость» в руках, триграмме Кунь

—

бедро, колено, ступня, «мягкость»;

данной паре триграмм

—

кулачные приемы. Триграммы Ли

[<?)

(«пустая» грудь,

«наполненная» спина, или пустота в груди и сама грудь) и Кань (живот «на-

полнен», пневма-г<и [/] опущена в обл. дань тянь, или «наполненность внутри»

и живот) относятся к туловищу и «приемам, выполняемым туловищем». Три-

граммы Чжэнь [2\ (прямой взгляд, ясность духа, или «слитность бедер»)

Гэнь [2]

(темя и вытянутая шея, или «прямая шея») относятся соответственно

к нижнему и верхнему «полям» тела; так же коррелируют триграммы Дуй

[ I]

(сомкнутые уста, язык касается верхнего нёба, или «легкая, невесомая голова»)

и Сюнь

[21

(втянутый анус, подобранный таз, или «пустота в стопе») и т.д.

В ба гуа чжан используется и схема «девяти дворцов» (цзю гун), к-рую состав-

ляют восемь триграмм, расположенные круго- или квадратообразно по стра-

нам и полустранам света с выделенным центром; она служила в даосизме (см.

т. 1, 2) графич. и числовой моделью духовного совершенствования, представ-

лявшего собой путь продвижения к дао (см. т. 1) и «возвращения в мир». Эти

два вектора «великого пути» отождествлялись в даос, традиции с двумя вида-

ми движения: «поступательным» (шунь) и «попятным» (ни). «Девять дворцов»

ассоциировались с девятью слоями Неба (цзю тянь; см. Тянь [1] в т. 1, 2),

девятью обл. Земли (цзю

чжоу)

и девятью отверстиями человеч. тела (цзю цяо).

старых школах кулачного искусства они служили образцом для тренировки

перемещений в пространстве (иногда между столбами, обозначавшими про-

тивника). Числовые значения позиций в схеме «девяти дворцов» воспроиз-

водили числа «магического креста» Хэ ту и магического квадрата Ло шу (см.

Хэ ту, ло шу в т. 1). В практике ба гуа чжан используется и число 7, соответст-

вующее «семи звездам» (ци син) [центр, и гл. созвездия, своеобразной стрелки

небесного циферблата и обиталища судьбоносных духов — Большой Мед-

ведицы (Бэй-доу; см. т. 2). — А. Кобзев] и периодам по семь дней (неделя —

син-ци, в общей сложности 168 часов, или три части по 56 часов). Каждый

комплекс, выполняемый по круговому маршруту, включает в себя семь «пре-

вращений ладоней» и возврат в исходное положение, а каждое «превращение»

исполняется по трем уровням

—

верхнему, среднему и нижнему. В итоге прак-

тика ба гуа чжан, согласно одной из традиций, включает в себя 56 комплексов

(«дорожек»

—

лу) и 168 фигур. Преобразование триграмм в гексаграммы также

отражено в структуре комплексов, неизменно включающих восемь гл. форм,

к-рые могут в совокупности составить 64 фигуры. Кроме того, различаются

128 (64

2) статических поз для «укрепления пневмы (ци

[

/])» и используются

иные числовые значения гуа [2].

Среди базовых принципов ба гуа чжан в разных их списках фигурирует даос,

идеал «следования естественности» (цзы жань; см. т. 1) как просветленности

сознания, открытого всем жизненным импульсам. В широком смысле он

предполагает отказ от всякой напряженности, порождаемой делением мира

на свое «Я» и «других», и соответствует акту «забытья» (ван [2\) себя и мира.

В практике рукопашного боя он обусловливает, напр., следование импульсу

противника в качестве отправной точки для собств. маневра («перенимание

силы противника»), избегание чрезмерно сложных или внешне эффектных

приемов, первостепенное внимание к «корню» стойки, т.е. устойчивости

(«покою»

—

цзин

\2\ :

см. Дун—цзин в

т.

движении, и т.п. Другой принцип

—

«согласие движения и покоя, жесткости и мягкости»

—

проистекает из общего

для «внутренних» школ у шу принципа взаимодополнительности сил ян

[

(движение, жесткость, «наполненность») и инь [7] (покой, мягкость, «пусто-

та») (см. Инь—ян вт. 1).

Одна из важнейших особенностей ба гуа чжан — «хождение по кругу» при

выполнении комплексов, являющееся частным случаем более многогранного

принципа «движения по сфере», к-рый восходит к спиралевидным траекто-

риям движения энергий как в космосе, так и в организме. Считается, что

именно благодаря сферическим движениям тела (прежде всего скручиванию,

особым поворотам конечностей и шеи, вращению ладоней и т.п.) в нем выра-

батывается «внутренняя сила» (цзинь [5]). Круговое движение (вращение) яв-

ляется основой правильной тренировки ног, определяет повороты корпуса

и движения рук, делает возможной непринужденную смену направления дви-

жения. Оно же является гл. принципом ведения схватки, позволяя, в част-

ности, избегать конфронтации с противником и «по дуге» входить в его «жиз-

ненное пространство» (последнее обычно очерчивается радиусом рук и ног

и тоже мыслится сферой). Круговое движение позволяет дезориентировать

противника, обеспечивает единовременность ухода и нападения, удара и бло-

кирования. Другие важнейшие особенности техники ба гуа чжан — преиму-

щественное применение открытой ладони и удар выпрямленными пальцами,

при шаге

—

опускание на землю всей стопы сразу, одновременное нанесение

удара рукой и ногой одной стороны тела, отсутствие жестких, фиксированных

позиций, постоянное «перетекание» из одной фигуры в другую.

Особое значение для поддержания правильного внутр. состояния в 6а гуа

чжан имеют правила «трех пустот» (сань кун) и «трех сфер» (сань юань). Во

время занятий нужно постоянно иметь ощущение «пустоты» (кун [1]; см. т. 1)

в центре стопы (в обл. точки юн цюань), в груди и в центре ладони (область

точки лао гун). Ощущение «пустоты» в стопе достигается за счет того, что

пальцы как бы «впиваются» в землю; источник «пустоты» в ладонях

—

внугр.

«растянутость» рук, в груди — «наполненность» спины. Ощущение присутст-

вия сферы должно быть в спине (она как бы выгибается назад), в руках, по-

скольку они всегда как бы «обнимают шар», и в обл. «пасть тигра» (ху коу)

между большим и указательным пальцами. По др. толкованию, «третья сфера»

соотносится со «сферическим видением», достигаемым при хождении по

кругу.

К числу важнейших текстов 6а гуа чжан относятся, в частности, «Тридцать

шесть наставлений в песнях» («Сань ши лю гэ цзюэ») и «Наставления о сорока

восьми правилах» («Сы ши ба фа цзюэ»), имевшие хождения в разных вариан-

тах. [В конце эпохи Цин оба собр. «секретных наставлений в песнях/речита-

тивах» (гэ цзюэ) были составлены Цзинь Цзэн-ци (Цзинь Син-сань) на основе

высказываний его учителей Дун Хай-чуаня, Инь Фу и др. авторитетов, а также

собств. опыта в виде единой книги «Сань ши лю гэ сы ши ба фа» («Тридцать

шесть песен, Сорок восемь правил»; изд.: Ли Цзы-мин, 1985). — А. Кобзев.]

Наиболее видными представителями традиции ба гуа чжан помимо Дун Хай-

чуаня считаются его ученики Чэн Тин-хуа (погиб в 1900, участвуя в восстании

и хэ туань), Инь Фу (1840—1909), Лян Чжэнь-пу (1862-1932), а также учив-

шийся у Чэн Тин-хуа мастер сразу нескольких «внутренних» стилей Сунь Лу-

тан (Сунь Фу-цюань, 1860—1932), ученик Лян Чжэнь-пу Ли Цзы-мин (1903—

1993), создатель особого направления ба гуа чжан

—

«новые восемь ладоней»

Цзян Жун-цяо (1891-1974) и др.

В КНР комплексы ба гуа чжан исполняются на показательных выступлениях

по разд. «традиционные у шу».

** Малявин В.В. Багуачжан, или Ладонь восьми триграмм. Классиче-

ская школа китайского у шу. М., 1996.

В. В. Малявин

** Боевые искусства: Китай, Япония / Сост., пер. и коммент. В.В. Ма-

лявина. М., 2002, с. 182—316; Лю Ида, Смит Р.В. Багуачжан. Основы

техники школы «ладонь восьми триграмм». М., 2004; Миллер Д., Ли

Цзыюй, Му Хань, Сунь Цзяньюнь. Син-и цюань, багуа чжан и Тайцзи

цюань мастера Сунь Путана. Ростов-на-Дону, 2002; Цзян Жунцяо.

Багуачжан. Харьков, 2008; ДуХун-ци. И цюань чжэн гуй (Прямая колея

кулачного [искусства] помысла). [Б.м.], 1937; Ду Шао-тан. Ба гуа

цюань чжэнь чуань (Истинная традиция кулачного [искусства] восьми

триграмм). Тяньцзинь, 1934;

он же.

Ю шэньляньхуаньба гуа чжан (Ла-

донь восьми триграмм неразрывной цепи блуждающих тел). Тянь-

цзинь, 1935; Жэнь Чжи-чэн. Инь ян ба пань чжан фа (Метод ладони

восьми блюд инь—ян). Тяньцзинь, 1937; Ли Цзы-мин. Дун Хай-чуань ба

гуа чжан (Стиль ладони восьми триграмм Дун Хай-чуаня). [Б.м.], 1985;

Лу Цзин-гуй. Цао-ши ба гуа чжан пу (Анналы [традиции] ладони вось-

ми триграмм, [воспринятой от] господина Цао [Чжун-шэна]). [Б.м.,

б.г.], предисл. 1942; СуньЛу-тан. Ба гуа цюань сюэ (Учение о кулачном

[искусстве] восьми триграмм). [Б.м., б.г.], предисл. 1916; Хуан Бо-нянь.

Лун син ба гуа чжан (Драконовая форма [стиля] ладони восьми три-

грамм). [Б.м.], 1928; Цзян Жун-цяо. Ба гуа чжан (Ладонь восьми три-

грамм) / Ба гуа чжан ляньси фа (Метод тренировки ладони восьми

триграмм). Пекин, 1963 (5-е изд. — 1983); ЯньДэ-хуа. Шао-линь по би

(Шао-линь разбивает стены) / Ба гуа чжан шиюн фа (Метод примене-

ния ладони восьми триграмм). Тяньцзинь, 1936.

А. И.

Кобзев

4Ш

ты

£ г*ц;

Би Шэн. Ок. 1012

—

ок. 1068. Изобретатель наборного (подвижного) шрифта,

к-рый он начал использовать приблизительно в 1040-х. Информация о его

жизни скудна и исходит гл. образом из «Мэнси би тань» («Записки из Мэнси»,

гл. 307; см. т. 3) Шэнь Ко (см. также т. 3). Согласно этому тексту, Би Шэн

нашел полное решение гл. полиграфич. проблем: изготовление, компоновка

и раскомпоновка литер многократного употребления. Однако предложенный

им способ книгопечатания имел недостатки, связанные с непрочностью гли-

няных литер, к-рые к тому же были малопригодны для воссоздания всех

нюансов кит. каллиграфии.

* Шэнь Ко. Записи бесед в Мэнси (гл. 307) // Алимов И.А., Серебря-

ков Е.А. Вслед за кистью: Материалы к истории сунских авторских

сборников бицзи. Исслед. Переводы. СПб., 2004. Ч. II, с. 145-147.

** Флуг

К. К.

История китайской печатной книги сунской эпохи X—

XIII вв. М.; Л., 1959; Carter T.F. The Invention of Printing in China and Its

Spread Westward. N. Y., 1955; History of Textile Technology of Ancient

China. N. Y., 1992; Needham J. Science and Civilisation in China. Vol. V,

pt 1. Cambr., 1985; Temple R. The Genius of China: 3000 Years of Science,

Discovery and Invention. N. Y., 1986.

B.E. Еремеев

Бянь Цяо/Цюэ, прозв. (букв. Бянь Сорока), имя Цинь Юэ-жэнь. Знаменитый

врач эпохи Вост. Чжоу. Точное время жизни неизвестно. Источники дают

противоречивые сведения. По ним можно сделать вывод, что он жил в VI—

V или V—IV вв. до н.э., точнее, в 550—470 или 407—310 до н.э. За свое вра-

чебное умение был уподоблен мифическому Бянь Цяо (см. т. 2), птицеподоб-

ному существу, помогавшему Хуан-ди (см. т. 2) в изучении целебных свойств

трав.

По его жизнеописанию в гл. 105 «Ши цзи» («Исторические записки») Сыма

Цяня (обе

ст.

см. т. 1), Бянь Цяо род. в уезде Чжэн впров. Бохай и в юные годы,

служа смотрителем постоялого двора (шэ чжан), научился врачеванию у зага-

дочного старца Чан Сан-цзюня, к-рый дал ему свои тайные записи и чудесные

капли. Принимая эти капли, через 30 дней он смог видеть внутренние органы

человека и по их состоянию распознавать болезни. Кроме того, он овладел

диагностированием по пульсу. Врачуя в княжествах Ци и Чжао, он приобрел

известность как умелый доктор. В 521 до н.э. Бянь Цяо проезжал через гос-во

Го, к-рое, вероятно, располагалось в теперешней обл. Баоцзи пров. Шэньси.

Услышав, что наследный принц только что умер, он отправился с учениками

во дворец правителя, где расспросил о причинах смерти принца и объявил,

что может его «оживить». Правитель был информирован и, не теряя времени,

обратился за помощью к Бянь Цяо. Тот определил болезнь, при к-рой тело

коченеет и выглядит как мертвое, а затем приступил к лечению: сделал укол

точку на макушке, называемую сань-яну-хуй («пять соединений трех ян [/]»),

и через нек-рое время принц ожил. Бянь Цяо повелел ученику Цзы Бао при-

готовить мазь, к-рую в разогретом виде стал втирать в кожу пациента под реб-

рами. Вслед за этим принц приподнялся и сел. После этого случая слава

о Бянь Цяо распространилась по всему Китаю. Согласно Сыма Цяню, Бянь

Цяо был убит наемниками главного придворного медика (тай-и-лин) Ли Си,

не хотевшего, чтобы кто-либо превосходил его в искусстве врачевания. Если

это был Ли Си, служивший у циньского правителя в 310—307 до н.э., то

получается, что Бянь Цяо жил почти 250 лет.

Бянь Цяо лечил множество болезней с помощью лекарств и иглотерапии. Он

говорил о шести случаях неизлечимости болезни: когда человек высокомерен,

чванлив и не прислушивается к доводам разума; не обращает внимания на

свой организм, а поглощен погоней за богатством; не знает меры в нарядах

и еде; пневма-цк

[

/] внутр. органов теряет свою стабильность; слабость па-

циента такова, что он уже не в состоянии принимать лекарства; пациент верит

шаманам, а не врачам.

Бянь Цяо был специалистом в геронтологии, гинекологии и педиатрии. Он

считается родоначальником пульсологии. Совр. исследователи предполагают,

что пульсология была открыта в Китае в V—IV вв. до н.э. школой, связывав-

шей себя с именем Бянь Цяо. Ему приписывается авторство «Нань цзина»

(«Канон трудного»), в к-ром содержится теория и методика пульсовой ди-

агностики. В ханьское время существовала «Бянь Цяо мо шу» («Книга Бянь

Цяо о пульсе») в двух частях. Бянь Цяо первым в Китае признал медицину

в качестве отдельной отрасли знаний, к-рая отличается от магии.

Могила Бянь Цяо находится недалеко от совр. уездного центра Линьтун, близ

селения Наньчэнцунь в пров. Шэньси.

* Сьша Цянь. Исторические записки («Ши цзи»), гл. 105. Бянь Цяо,

Цан-гун ле чжуань (Жизнеописание Бянь Цяо и Цан-гуна). Т. VIII.

М., 2002. с. 246—252. ** Вогралик В.Г., Вязшенский Э.С. Очерки китай-

ской медицины. М., 1961; Юар П., Ван М. К изучению древней ки-

тайской медицины // Из истории науки и техники в странах Востока.

М., 1963. Вып. 3, с. 171—217; Encyclopaedia of the History of Science,

Technology, and Medicine in Non-western Cultures. Dordrecht; Boston;

London,1997.

B.E. Еремеев

* Хань Фэй-цзы, гл. 7 // ЧЦЦЧ. Т. 5, с. 119; Древнекитайская фило-

софия. Эпоха Хань. М., 1990, с. 176-178; Хуань Куань. Спор о соли

и железе (Янь те лунь). Т. И. М., 2001, с. 19-21.

А.И. Кобзев

«ВАЙ ТАЙ

МИЯО»

«Вай тай ми яо» («Секретные документы церемониймейстера»). Книга по ме-

дицине в 40 цз. врача Ван Тао (690-756), написанная в 752 и включающая

в себя много выдержек из работ других врачей, в частности Сунь Сы-мяо/мо

(см. т. 2). Содержит самое раннее описание катаракты, подразделенной на

врожденную и травматическую; подробности операции по извлечению иглой

глазного хрусталика; множество диет для лечения разл. заболеваний, в част-

ности дистрофии, к-рой уделено много внимания. Автор описал открытые им

целебные свойства ок. 37 растений (напр., морской капусты), к-рые пригодны

для лечения заболеваний щитовидной железы и, как сейчас известно, содер-

жат много йода. В разделе об иглотерапии приведены диаграммы, на к-рых

различными цветами обозначены каналы-лш

[

7].

* Вай тай ми яо (Секретные документы церемониймейстера). Пекин,

1955; ** Вогралик В.Г., Вязшенский Э.С. Очерки китайской медицины.

М„ 1961.

В.Е. Еремеев

ВАН ЛИ

Ван Ли,

псевд. Ван Ляо-и. 10.08.1900, уезд Бобай Гуанси-Чжуанского автоном-

ного р-на, — 03.05.1986, Пекин. Выдающийся лингвист и обществ, деятель,

автор более 200 науч. работ в области грамматики, лексикологии, фонетики

и фонологии, диалектологии, истории кит. языка, ист. фонетики и фоноло-

гии, поэтики, теории и истории кит. письменности, проблем нац. языка, язы-

кового строительства и реформирования письменности.

Род. в бедной интеллигентной семье. Не имея средств для получения высшего

образования, работал учителем начальной школы. С

1924

учился в Шанхайском

Юж. ун-те (Шанхай наньфан дасюэ), Шанхайском Народном ун-те (Шанхай

гоминь дасюэ), с 1926

—

в ун-те Цин-хуа, где среди его наставников были Чжао

Юань-жэнь (1892-1982) и Лян Ци-чао (см. т. 1, 4). В 1927-1932 учился и за-

нимался исследовательской работой во Франции в Парижском ун-те (Сор-

бонна) под руководством Ж. Вандриеса. Получил ученую степень д-ра наук

в Парижском ун-те, защитив диссертацию, посвященную исследованию

тонов в диалекте уезда Бобай. По возвращении в Китай в 1932 преподавал

в ряде ун-тов, в т.ч. в ун-те Сунь Ят-сена

(Чжуншань

дасюэ), где одним из его

учеников был М.А.К. Хэллвдэй (М.А.К. НаШс1ау), ун-те Цин-хуа. С 1954

преподавал в Пекинском ун-те.

686

С 1922 исследовал грамматику кит. языка. Диссертация «Грамматика древне-

китайских текстов» («Чжунго гувэньфа»), защищенная в 1926 в ун-те Цин-хуа,

получила высокую оценку Лян Ци-чао. В работах 1930-х — «Опыт размыш-

лений о грамматике китайского языка» («Чжунго вэньфасюэ чутань», 1936),

«Связочные слова в грамматике китайского языка» («Чжунго вэньфасюэ чжун

ды сицы», 1937), «Новые пути изучения китайской грамматики» («Чжунго

юйфасюэ ды синь туцзин», 1939)

—

выявляются особенности грамматики кит.

языка, критикуется практика прямолинейного перенесения на него категорий

зап. языков. В 1939-1940 во Франц. школе изучения стран Дальнего Востока

(Ecole française d'Extrême-Orient — EFEO) во Вьетнаме изучал вьетнамский

язык и в дальнейшем полученные знания использовал в занятиях ист. фоне-

тикой и фонологией кит. языка. В 1940-е увидели свет его основополагающие

работы: «Грамматика современного китайского языка» («Чжунго сяньдай юй-

фа», 1943—1944), «Теория грамматики китайского языка» («Чжунго юйфа ли-

лунь», 1944—1945), «Основы китайской грамматики» («Чжунго юйфа ганъяо»,

1946; переизд.: «Ханьюй юйфа ганъяо» — «Основы грамматики китайского

языка», примеч. А.А. Драгунова, 1957; рус. пер.: 1954). Последняя работа по-

строена в осн. на материале романа XVIII в. «Хун лоу мэн» («Сон в красном

тереме»; см. т. 3). Описание грамматич. функций слов опирается на теорию

трех рангов слов О. Есперсена.

Центр, место в грамматической системе Ван Ли занимает синтаксис, по ходу

изложения к-рого рассматривается также ряд служебных слов. Ван Ли неод-

нократно обращался к чрезвычайно важной для кит. грамматики проблеме

частей речи, полагая, что они органически присущи кит. языку, что принад-

лежность слова к той или иной части речи м.б. определена еще до его вхож-

дения в предложение и указана в словаре. В работах 1940-х выделение частей

речи он сводил к семантич. критериям. «В китайском языке разделение слов

по частям речи основывается почти исключительно на значении» («Основы

китайской грамматики»). В работе «К вопросу о наличии частей речи в китай-

ском языке» (1956), опубл. после дискуссии 1953-1954 о частях речи в кит.

языке, в к-рой приняли участие ведущие кит. языковеды, указывал, что при

определении частеречной принадлежности слова его осн. значение должно

рассматриваться в совокупности с его грамматич. оформлением и синтаксич.

функциями. В работе «Части речи» (1981) также высказан тезис, что «деление

на части речи должно производиться по передаваемому словами значению

и по функциям слов в предложении». Лексическое значение и грамматич.

функции следует рассматривать в единстве, учитывая также, является ли та

или иная грамматич. (синтаксич.) функция регулярной для данного слова.

В 1957—1958 вышел из печати фундаментальный трехтомник «Опыт истории

китайского языка» («Ханьюй ши гао»), впоследствии перераб. в три кн.: «Ис-

тория фонетики китайского языка» («Ханьюй юйинь ши», 1985), «История

грамматики китайского языка» («Ханьюй юйфа ши», 1989), «История лексики

китайского языка» («Ханьюй цыхуэй ши»). Последняя не была издана отд.

книгой, а вошла в 11-й том собр. соч. Ван Ли. В «Истории грамматики китай-

ского языка» (16 глав) прослежена история развития отд. лексико-грамматич.

разрядов слов (частей речи) и синтаксич. конструкций, в частности, сериаль-

ной глагольной, каузативной, пассивной и конструкции воздействия. В отд.

главе рассмотрены изменения в языке после «движения 4 мая» (1919).

Ван Ли участвовал в подготовке и редактировании «Большого словаря китай-

ского языка» («Ханьюй да цыдянь» / Гл. ред. Ло Чжу-фэн. Т.

1 — 13,

Шанхай,

1986-1993), отражающего кит. лексику с древнейших времен до современ-

ности. Был гл. редактором 4-томника «Древнекитайский язык» («Гудай хань-

юй», 1962—1964; 2-е изд., испр. и доп.: 1980), представляющего собой под-

борку др.-кит. текстов с подробными лексич., грамматич. и историко-филол.

комментариями.

Большое значение имеют работы Ван Ли по поэтике и теории стихосложения.

Он сам писал стихи и прозу, шутливо называя свои произведения «пустяко-

винами», а себя

—

«ваятелем и драконов, и козявок» (ср. идиому-чэнъюй «дяо

чун сяо цзи» — «ваятель козявок/неумеха»). В Париже Ван Ли начал зани-

маться худ. переводом и в дальнейшем приобрел известность как переводчик

Ж.-Б. Мольера, А. Доде, А. Дюма-сына, Э. Золя, А. Жида, Ш. Бодлера и др.

франц. авторов.

В 1956 был избран чл. президиума Отд-ния философии и обществ, наук АН

КНР (в 1977 преобразованного в АОН КНР). После 1949 занимал ряд ответ-

ственных обществ.-полит, постов, в частности, был чл. (на протяжении ряда

лет — постоянным чл.) Народного полит, консультативного совета (НПКС)

г. Пекина и НПКСК. В разные годы был чл. Кит. комитета по реформе пись-

менности, Центр, комитета по распространению совр. офиц. языка (путунхуа;

см. т. 3), зам. пред. Кит. комитета по реформе письменности, советником Гос.

комитета по языку и письменности, почетным пред. Кит. языковедческого

об-ва и Кит. фонетического об-ва, почетным ректором Заочного ун-та логики

и языка, основанного в 1982 кит. науч. об-вом «Логика и язык».

На собств. средства (гонорар за Собрание сочинений) учредил в Пекинском

ун-те премию собств. имени за работы в области языкознания (присуждается

с 1986).

В авг. 2000 Пекинский ун-т провел представительную междунар. конферен-

цию, посвященную столетию со дня рождения Ван Ли. В 2002 в Пекине издан

сб. науч. трудов, посвященный этому юбилею.

* Ван Ли. Чжунго сяньдай юйфа (Грамматика совр. китайского яз.).

Т. 1—2. Шанхай, 1943-1944; он же. Чжунго юйфа лилунь (Теория

грамматики китайского яз.). Т. 1—2. Шанхай, 1944—1945; Ван Ляо-и.

Чжунго юйфа ганъяо (Основы кит. грамматики). Пекин, 1946. Ван Ли.

Ханьюй цзянхуа (Популярные рассказы о кит. яз.). Пекин, 1955; он же.

Ханьюй иньюньсюэ (Фонология китайского яз.). Пекин, 1956; он же.

Цы лэй (Части речи). Шанхай, 1957; Ван Ляо-и. Сюйцы ды юнфа

(Употребление «пустых» слов). Пекин, 1957; Ван Ли. Гуанчжоу хуа

цяньшо (Очерк гуанчжоуского/кантонского диалекта). Пекин, 1957;

Ван Ляо-и. Ханьюй юйфа ганъяо (Основы грамматики китайского язы-

ка. Примеч. A.A. Драгунова). Шанхай, 1957; Ван Ли. Ханьюй ши гао

(Опыт истории китайского яз.). Т. 1—3. 1957—1958; он же. Ханьюй ши-

люйсюэ (Кит. стихосложение). Шанхай, 1958; Гудай ханьюй (Др.-кит.

язык). Т. 1—4. / Отв. ред. Ван Ли. Пекин, 1962—1964, 2-е изд., испр.

и доп., 1980; Ван Ли. Ханьюй иньюнь (Фонология китайского яз.).

Пекин, 1963; он же. Гудай ханьюй чанши (Осн. сведения о др.-кит. яз.).

Пекин, 1979; он же. Иньюньсюэ чубу (Основы фонологии). Пекин,

1981; он же. Чжунго юйяньсюэ ши (История языкознания в Китае).

Тайюань, 1981; он же. Тунъюань цзыдянь (Словарь родственных слов).

Пекин, 1982; он же. Цы лэй (Части речи) // Сяньдай ханьюй цзянцзо

(Лекции по совр. кит. языку). Пекин, 1983, с. 106—119; он же. Лун чун

бин дяо чжай ши цзи (Стихи из мастерской, где ваяются и драконы,

и козявки). Пекин, 1984; он

же.

Ханьюй юйинь ши (История фонетики

кит. языка). Пекин, 1985; Ван Ли вэнь цзи (Собр. соч. Ван Ли). Т. 1—20.

Цзинань, 1985—1992; Ван Ли ши лунь (Ван Ли о поэзии) / Сост. Чжан

Гу. Наньнин,1988; Ван Ли. Ханьюй юйфа ши (История грамматики кит.

яз.). Пекин, 1989; он же. Юйвэнь цзянхуа (Популярные рассказы

о языке). Пекин, 2002; он же. Лун чун бин дяо чжай со юй (Пустяко-

вины из мастерской, где ваяются и драконы, и козявки). Пекин, 2002;

Ван Ляо-и. Основы китайской грамматики. М., 1954; Ван Ли. Части

речи // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание

в Китае / Сост. М.В. Софронов. М., 1989, с. 37—55.

Драгунов A.A.

Предисловие // Ван Ляо-и. Основы китайской грамматики. М., 1954,

с. I—XI;

Семенас А.Л.

Лингвистические исследования в Китае // Вопро-

сы языкознания. М., 1988, № 1, с. 132—145; Солнцев В.М. Проблема

частей речи в китайском яз. в работах лингвистов Китая // Вопросы

языкознания. М., 1955, № 5, с. 105—116; он же. Проблема частей речи

в китайском языке // Вопросы языкознания. М., 1956, № 5, с. 22—37;

Софронов М.В. Китайское языкознание в 50—80-х гг. // Новое в зару-

бежной лингвистике. Вып. XXII. Языкознание в Китае / Сост.

М.В. Софронов. М., 1989, с. 5—36; Цзинянь Ван Ли сяньшэн бай нянь

даньчэнь сюэшу луньвэнь цзи (Сб. науч. трудов, посвященный