Желоховцев А.Н. Культурная революция с близкого расстояния (Записки очевидца)
Подождите немного. Документ загружается.
круг
него
-
военные.
Слева
располагался
Чжоу
ЭIIЬ
.1аИ.
Он
был
серьезен.
К
нему
непрерывным
потоком
подходили
люди
в
армейской
форме
и
хунвэйБнныI
С
I<расными
повязками.
Он
пожимал
руки,
отдава.l
рас
поряжения,
выслушивал
доклады
11
был
настолько
за.
нят,
что
стоял
на
трибуне
вполоборота
к
площади.
Раз
нли
два
за
время
передачи
он
подходил
и
разговари.
вал
о
чем-то
с
Линь
Бяо.
На
трибуне
ПРИСУТСтвова.10
немало
людей,
тоже
руководителей,
но
операторы
те
левидения
избегали
их
показывать,
останавливая
ВНII
мание
только
на
троих.
Телевидение
постоянно
возвращалось
к
Мао
Цзэ
дуну,
показывая
его
с
разных
сторон
под
захлебываю
щееся
славословие
диктора.
Вокруг
меня
СОТРУДНIIКИ
канцелярии
с
волнением
рассуждали:
-
Председатель
Мао
сегодня
в
армейской
зелеlIОЙ
форме!
Он
разве
надевал
ее
раньше?
-
Председатель
Мао
никогда
прежде
не
носил
во
енной
формы,
это
неспроста!
-
Партия
изменила
председателю
Мао,
и
он
СlIЯ.1
партийную
одежду,-
сказал
один
из
дежурных
ХУН
вэЙбинов.-
Он
надел
армейскую
форму
потому,
что
армия
верна
идеям
председателя!
-
Правильно!
Верно
сказано!
-
заговорили
все
разом.
Вскоре
весь
Пекин
пришел
к
единому
мнению,
что
Мао
Цзэ-дун
переоделся
со
смыслом:
он
дал
понятЬ
всем
и
каждому,
что
партия
ему
враждебна
и
против
нее,
против
затаившихся
в
ней
своих
врагов
он
и
H~
нравляет
удар
«культурной революции».
Зеленая
ар
мейская
форма
напоминала,
что
за
всем
шумом,
га
мом
и
столпотворением
стояла
сила
штыка,
верная
лично
Мао
Цзэ-дуну
армия,
которую
маршал
Линь
был
готов
бросить
в
дело
по
мановению
его
руки,
если
понадобится
...
«Распространять
опыт
культурной
реВОЛЮЩIII
-
дело
хорошее!»
-
таков
с
первых
же
дней
был
лозунг
«молодых
революционеров».
Уже
в
июле
в
Пекин
хлы
IIула
потоком
молодежь
из
провинциЙ.
Студенчество
н
учащаяся
молодежь
съезжались
в
столицу
со
всеЙ
страны
«перенимать
опыт»
И
«устанавливать
связн».
200
сто.'нш
а
задыхалась
под
нап~ывом
~1Иллионных
масс,
население
Пекина,
по
ilr!ебньшеи
мере,
удвоилось.
иногородние
хунвэи
ины,
приезжавшие
в
столицу
за
«револЮЦИОННЫМ
0unbIToM»,
толпами
бродили
из
вуза
ву
з
всенепременнеише
посещали
площадь
Тяньань-
в'
б
u u
О
мэнь
И
Гугун
-
ывшии
императорскии
дворец.
ни
добивались
права
лицезреть
ca~oгo
председателя
Мао,
и
011
принимал
их
по
миллиону
сразу,
показываясь
на
правительствеНIIОЙ
трибуне
центральной
площади.
БЫ:I
даже
такой
случай,
когда
он
спустился
с
трибуны
н
прошелся
по
площади
среди
расступающейся
в
истери
ческоМ
экстазе
ТОЛПЫ.
В
сентябре
масса
lIаправлявшихся
в
столиuу
хун
вэйбинов
запрудила
железные
дороги
страны.
Ехали
они
и
на
автобусах.
Даже
грузовики
были
реквизиро
ваны
для
перевозок
хунвэйбиновских
отрядов.
Дело
дошло
до
того,
что
хунвэйбины
пытались
отобрать
транспорт
у
воинских
частей
If
армейских
учреж
дений.
«Товариу'щ
с
периферии»,
благо
погода
стояла
еще
сносная,
располагались
на
ночлег
где
придется,
но
по
том
ста.'10
худо
-
осень
в
Пекине
в
1966
году
была
не
обычно
пасмурной,
с
частыми
дождями.
Приехавшие
хунвэйбины
запрудили
все
университеты.
У
нас
они
за·
IIЯЛИ
шестиэтажный
административный
корпус,
аудито
рии
филологического
факультета,
библиотеку.
Под
ко
нец,
чтобы
kaI{-ТО
устроить
их,
начали
уплотнять
семьи
преподавателей.
Уплотняли
по
простой
схеме:
из
трех
жилых
корпусов
один высвободить
для
приезжих.
В
освобожденном
здании
полы
во
всех
комнатах
за
стелили
камышовыми
матами,
чтобы
можно
было
спать
вповалку.
Надо
сказать,
что
пекинские
хунвэйбины
недо
любливали
приезжих,
и
неприязнь
порой
доходила
до
стычек.
Они
требовали
ограничить
их
преБЫВЗI-Iие
в
СТолице
жестким
сроком
в
десять
дней,
ввести
огранн
чения
в
питании
-
люди,
1\10.'1,
приехали
в
Пекин
изу
чать
«иден»
председателя
Мао,
а
не
оБЖJIраться,
и
по
э~ому
запрещали
продавать
приезжим
фрукты,
мясо,
яица.
ИНогда
столкновения
возникали
на
политической
ПОчве.
Особенно
ожесточенным
было
столкновение
у
медицинского
института.
Там'у
ворот
повесили
тран·
201
спарант:
«Нереволюционные
приезжие
с
периферии
катитесь
BOHI»
В
Педагогическом
университете
для
приезжих,
ко
гда
они
прибывали
крупными,
организованными
пар
тиями,
устраивали
«выставки»
осужденных,
которых
пригоняли
десятками
с
фанерными
щитками
в
руках.
Провинциалы
могли
воочию
убедиться,
что
прежде
по
читаемые
профессора,
преподаватели
и
партийные
ра
ботники
беспомощны
перед
ними,
«молодыми
рево
люционерами».
Обычно
освоение
«революционного
опыта»
шло
гладко
и
приносило
зримые
плоды.
Так,
студенты
Цзи
линьского
педагогического
института,
переняв
опыт
пе
кинцев,
по
возвращении
устроили
у
себя
такую
же
«культурную
революцию».
Но
случалось,
что
«периферийные
товарищи»
резко
осуждали
издевательства
и
бесчеловечное
обращение,
отказы
вались
понимать
«преступления»
жертв
«куль
турной
революции».
Тогда
их
со
скандалом
выпрова
живали
с
университетской
территории
и
объявляли
«контрреволюционерами».
За
летние
месяцы
через
наш
университет
прошли
представители
молодежи
чуть
ли
не
из
всех
провинций
Китая,
часто
из
совсем
глухих
уголков,
уездных
учи
лищ
и
техникумов.
Они
охотно
знакомились
с
иност
ранцами,
проявляли
большое
любопытство,
разговари
вали
весело
и
свободно,
держались
куда
проще
и
приветливее
пекинцев.
Неприязнь
и
мнительность,
ли
цемерие
и
подозрительность
были
явно
чужды
юным
провинциалам.
Для
них,
выросших
в
условиях
гермети
ческой
изоляции,
а
потому
полных
любознательности
и
интереса
к
самым
обычным
вещам,
«культурная
рево
люция»
представлялась
небывалым
празднеством.
Ведь
многим
из
них
и
не
снилось
побывать
вПекине
...
~He
постоянно
приходилось
встречаться
с
приез
ЖИМИ
хунвэйбинами,
и
я
с
интересом
разговаривал
с
ними.
Были
они
наивны,
простодушны,
уровень
зна
ний
и
общая
культура
у
них
были
очень
низки.
Как-то
ко
мне
подошел
в
парке
университета
юно
ша
и
спросил:
-
А
у
вас
здесь
нет
рыжего
соотечественника?
Я
слышал,
что
среди
белых
бывают
голубоглазые
и
ры
жие.
Очень
хочется
посмотреты
202
я
не
мог
сдержать
улыбки
мог.
Тогда
он
спросил:
'
да
и
ПОмочь
тоже
не
-
А
в
каком
пекинском
вузе
есть
негры?
Я
сказал,
что
их
больше
всего
в
Ин
С
u
ституте
языка.
-
хожу
туда
во
вт?рои
ПОЛовине
Дня
обязатель-
110,-
твердо
решил
юныи
активист
«КУЛьтурной
рево
люции».
Расспрашивая
о
Советском.
Союзе,
ПРОВИllциалы
проявляли
дремучее
невежество.
Китайская
пропагаll
да
внушала
населению,
что
советский
народ
голодает.
Меня
почти
все
расспрашивали,
хватает
ли
у
нас
хлеба,
доступно
ли
нашим людям
мясо.
Этим
интересовались
люди,
которые
сами
ели
мясо
только
по
большим
праздникам
и
не
употребляли
мо
лочных
продуктов.
В
Китае
сливочное
масло
едят
только
иностранцы
-
так
мало
его
производится
-
и
даже
грудных
детей
подкармливают
не
молоком,
а
ри
совым
отваром.
И
когда
я
рассказывал
о
том,
как
пи
таются
в
нашей
стране
и
что
хлеба
у
нас
достаточно,
то
часто
чувствовал,
что
мне
попросту
не
верят,
на
столько
невероятно
это
выглядело
в
китайских
усло
виях.
-
Вы
довольны,
что
стали
студентом?
-
спросил
я
как-то
в
автобусе
своего
соседа-хунвэЙбина.
-
Нет,-
решительно
ответил
Oli.
Я
рассказал,
что
в
СССР
молодежь
стремится
к
об
разованию,
многие
хотят
стать
инженерами
и
другими
специалистами.
Он
заметил
с
подкупающей
откровен
ностью:
-
В
Китае
Не
так.
У
нас
интеллигентом
быть
не
стоит
...
Когда
я
спросил
почему,
он
не
отве'!'ил.
Чтобы
попасть
к
своим
коллегам
в
Пекински:Д:
уни
верситет,
у
меня
не
было
другого
средства,
кроме
хун
вэйбиновских
специальных
автобусов.
На
городской
транспорт
нечего
было
рассчитывать
в
условиях
«куль·
турной
революции»;
либо
садись
с
хунвэйбинами,
либо
иди
пешком,
а
расстояние
совсем
немалое,
два
с
поло
виной
часа
ходьбы.
В
каждом
таком
автобусе,
впрочем,
как
и
на
го
родском
транспорте,
была
своя
«революционная
бригада»,
чаще
всего
из
школьников.
Сменяя
друг
друга,
они
всю
дорогу,
до
хрипоты
выкрикивали
изре-
203
цения
Мао
Цзэ-дуна
или
же
пели
песни
о
нем.
От
уста
лости
далеко
не
все
едущие им
подтягивали,
но
в
ушах
все
время
стоял
неумолчный
шум
и
гам
«культурной
революции».
Бывали
случаи,
что
в
автобусе
проводилась
кон
кретная
пропаганда,
например
читали
новую
передо
вую
статью
или
какой-нибудь
свежий
хунвэйбиновский
приказ
или
ультиматум.
Иногда
зачитывались
драма
тические,
запоминающиеся
описания
«революционной
борьбы».
Однажды
я
выслушал
длинный
рассказ
о
приключениях
группы
пекинских
хунвэйбинов
в
сосед
нем
городе
Тяньцзине.
Зачитали
многословное
обращение
на
нескольких
сколотых
гектографированных
листках,
в
котором
рас
сказывалось,
насколько
я
помню,
следующее.
В
конце
августа
группа
хунвэйбинов
вПекинском
университете
почувствовала
«большую
горечь»,
потому
что
в
городе
Тяньцзине
«культурная
революция»
раз
вивалась
слабо.
Надо
сказать,
что
Тяньцзинь
нахо
дится
от
Пекина
в
нескольких
часах
езды.
Это
круп
ный
город
Северного
Китая,
с
более
чем
четырехмил
лионным
населением.
Итак,
хунвэйбины
собрались
11
поехали
в
Тяньцзинь.
Было
их
совсем
немного,
не
помню,
не
то
восемь,
не
то
двенадцать.
В
листовке
всех
называли
по
именам.
Сначала
хунвэйбинам
пришлось
преодолеть
сопро
тивление
«косных
консерваторов»
на
железной
дороге.
которые
потребовали
билеты
на
проезд.
Но
хунвэйби
ны
дали
им
«революционный
отпор»
11
благополучно
доехали
без
билетов.
В
Тяньцзине
они
явились
в
rOPI\OM
КПК.
Швейцар
спросил,
по
какому
делу.
-
Бунтовать
против
тяньцзиньской
черной
бан
ды!
-
был
категорический
ответ.
Швейцар
откз:зался
и~
пустить,
и
хунвэйбины
«ре
шительно
вошли
силой».
Они
поднялись
наверх,
к
ка
OIlHeTaM
ответственных
работников.
-
Как
вы
смеете
писать
бумажки,
когда
предсе
..1атель
Мао
призывает
развернуть
КУ.'1ьтурную
рево
.'IЮЦИЮ?
-
спрашивали
они
у
работников
горкома.
Хунвэйбины
принялись
выгонять
горкомовцев
из
каби
"етов
и
жечь
на
полу
партийные
документы,
lIа
их
языке
-
«бумажки».
204
Так
им
удалось
«распотрошить»
отдел
труда
Тянь-
IIНЬСКОГО
горкома.
Затем
они
добрались
до
кабинета
цз
о
ого
секретаря.
Он
отказался
«убираться
вон»,
а
вт
ра
еГО
поволокли,
оказал
сопротивление
и
нанес
,<огд
стулом
«смертельную
травму»
одному
«герою
культур-
ной
революции».
К
этому
времени
все
работники
горкома
собрались
вместе,
второй
секретарь
по
фамилии
Ли
возглавил
их,
11
они
«нагло
оБЗblвая
героев
хулиганами
и
бандита
МИ»,
~отр~бовали,
что~ы
хунвэйбины
удалились.
Ли
назвал
деиствия
хунвэибинов
«контрреволюционными
И
антинарОДНblМИ»,
на
что
получил
ОТ
них
«гордый»
ответ:
_
Ты
сам
контрреволюционер
и
черный
бандит,
враг
председателя
Мао!
L{алее
следовало
патетическое
описание,
как
сра
женный
стулом
хунвэйбин
«умирал»
на
полу
и
произ
нес
«последние
слова»:
-
Председатель
Мао
сказал:
«Революция
не
пре
ступление,
бунт
-
дело
правое!»
L{o
сих
пор
не
знаю,
можно
ли
верить
этому
или
нет.
Ведь
россказни
об
«убийстве»
и
«красивой
смер
ТII»
СЛУЖIlЛII
пропаганде.
Работники
горкома
снова
потребова~1JИ
от
хунвэйби
IIОВ
убираться,
но
они,
уже
окруженные,
ответили:
-
Мы,
революционеры,
не
страшимся
смерти
и
го
товЬ!
умереть
за
председателя
Мао!
Возникла
драка.
Хунвэйбины
дрались
стульями
и
столами,
метали
во
врага
все,
что
можно
бросить,
«геройски»
кусались
и
царапались.
Хулиганство
расписывалось
как
«революционные
подвиги».
Уже
на
улице,
потерпев
поражение,
хунвэй
бины
будто
бы
скандировали
хором:
-
Свет
идей
председателя
Мао
не
загасить!
Мы
еще
вернемся
и
уничтожим
ваше
черное
логово.
L{a
здравствует
великая
про.1Jетарская
культурная
рево
.ТJЮция!
Описание
заканчивадОСЬ
обращением
ко всем
«бор
цам»
в
СТолице
организовать
«боевой
поход»
на
Тянь
Цзинь,
«ОТОмстить
за
пролитую
кровь
реВОЛЮЦИОННblХ
героев»,
свергнуть
«черную
власть»
и
утвердить
новый,
«революционньцi»
порядок.
205
тяныJ.иньскийй
горком
КПК
и
хэбэйский
ПРОВИIIЦII
зльный
комитет
КПК
торжественно
объявлялись
«контрреволюIJ.ИОННЫМИ».
Хунвэйбины
звали
всех
«бое
вых
друзей»
провести
митинги
перед
«походом»,
разо
блачить
тяныJ.иньскийй
горком,
а
потом
разогнать
его.
Листовка
была
одним
из
подготовительных
пропагап
дистских
мероприятий,
через
три
дня
в
Пекинском
уни
верситете
ожидался
массовый
митинг,
на
него
пригла
шали
и
«периферийных
tоварищеЙ».
Вести
и
листовки
о
СТОЛЮIOвениях,
фотографии
по
страдавших,
воззвания
хунвэйбинов
о
«белом
терроре»
приходили
со
всех
сторон
страны,
буквально
покры
вали
стены
зданий
на
улицах
Пекина
до
двухметровой
высоты.
Сопротивление
народа
натиску
хунвэйбинов
ской
«революции»
можно
было
увидеть
из
материалов
самих
хунвэЙбинов.
Несмотря
на
страсть
к
похваль
бе,
хунвэйбины
редко
рапортовали
о
победах,
а
чаще
о
сопротивлении,
о
«непонимании»,
об
«обманутых
массах».
Хунвэйбиновские
документы
тщательно
маскирова
ли
механизм
«культурной
революции».
Наблюдая
за
движением,
так
сказать
снизу,
трудно
было
опреде
лить,
где
кончается
инициатива
самих
хунвэйбинов
и
где
начинается
выполнение
директив.
Главным
условием
всей этой
«революционной»
дея
тельности
была
безнаказанность,
которую
обеспечи
вали
контролируемая
маоистами
армия
и
карательные
органы.
По
утрам
начались
поверки.
Теперь
по
дороге
в
столовую
я
прохожу
позади
выстроившихся
на
утрен
нюю
линейку
хунвэЙбинов.
Вот
они
замерли
па
ас
фальте
аллеи
-
строгие
квадраты
из
людей
-
юношей
и
девушек.
Полная
тишина.
Голосов
не
слышно,
даже
шепота.
Командир
окидывает
взглядом
строй:
-
Раз,
два,
три
...
Послушный
хор
начинает
скандировать
изречеЮfЯ
Мао
Цзэ-дуна,
специально
подобранные
Политуправ
.rIением
китайской
армии,
повторяя
за
командиром
чет
ко
и
раздельно
каждое
слово.
А
т~перь
споем!
Раз,
два,
три
...
206
и
грянула
песня:
В
открытом
море
полагайся
на
кормчего,
Мао
ЦЗ9-ДУН
подобен
солнцу
...
поющие
молоды,
им
чуть
больше
двадцати
лет,
а
многим
и
того
меньше.
Это
китайская
молодежь,
и
С
ех
кто
мог
ее
видеть
летом
1966
года,
тогда
не
в
,
о
оставлял
тревожныи
вопрос:
как
и
почему
такое
могло
случиться?
Живя
в
Китае,
наблюдая
поведение
и
нравы,
я
все
больше
укреплялся
в
мнении,
что
вежливость,
послу
шание
-
качества,
достигшие
здесь
всеобщего
распро
странения.
Но
почему
же
так
легко,
с
такой
твердой
верой
в
свою
~paBOTY
молодые
ребята,
не
дрогнув,
тво
рили
жестокиИ
суд
и
расправу
над
людьми
старшего
поколения,
издевались
над
ними,
попирая
человече
ское
достоинство,
словно
бы
никогда
не
ведали
о
нем?
Как
легко,
как
бездумно
поверили
они
в
то,
что
тво
римые ими
бесчинства
и
издевательства
над
людьми
и
есть
революция,
свергающая
власть
недостойного
на
чальства,
как
легко
поддались
они
фанатизму.
Почему
одной
передачи
по
радио,
одной
газетной
статейки,
думал
я,
оказалось
достаточно
для
взрыва?
В
КНР
день
начинается
рано.
Встают
обычно
до
восхода
солнца.
В
пять
часов
утра
по
молодежным
об
щежитиям,
студенческим
и
рабочим,
торжест~ующе
гремело
радио.
-
Говорит
Центральная
народная
радиостанция
...
Сейчас
мы
зачитаем
изречения
председателя
Мао.
Ве
ликий
учитель,
великий
вождь,
великий
полководец,
великий
кормчий
Мао
Цзэ-дун
сказал
...
Так
каждое
утро
провозглашался
полный
набор
ти-
тулов
обожествленного
человека.
'
Победа
народной
революции
в
1949
году
и
успехи
СОциалистического
строительства
в
1950-1957
годах
создали
вокруг
Мао
Цзэ-дуна
ореол
революционного
ВОЖдя.
Авторитет
КПК
и
ее
руководителей
был
непре
рекаем
для
трудящихся
масс
страны.
Но
допущенные
Мао
Цзэ-дуном
и
его
сторонниками
грубейшие
полити
ческие
ошибки,
авантюризм
в
экономике,
произвол
в
Культурной
политике,
осуществленный
ими
раскол
в
СоциалистичеСJ<ОМ
лагере,
курс
на
международную
IlЗОЛЯЦИЮ
подорвали
авторитет,
завоеванный
в
ходе
207
революции
и
социалистического
строите.'1ьства.
И
вот,
когда
мыслящие
люди
не
могли
уже
не
видеть
бедст
вия
и
страдания,
которые
принес
китайскому
обществу
авантюристический
курс
Мао
Цзэ-дуна,
потребовалось
подменить
убеждения
-
верой,
сознательную
ДИсцип
лину-
беЗОГОВОРОЧНbIМ
подчинением,
научное
мышле
ние
-
преклонением
перед
цитатой
и
догмой,
предан
ность
идеалам
-
слепым
повиновением.
Так
начали
насаждаться
идеи
самопожертвования
и
аскетизма,
подготовки
к
войне,
слепое
повиновеНие
Мао
Цзэ-дуну.
И
наконец,
молодежи
принесли
в
жерт
ву,
обеспечив
ей
безнаказанность,
выдали
на
расправу
лучших
людей
страны.
А
за
это
провозгласили
ее
«носителями
идей
Мао
Цзэ-дуна»,
лучшими
ЛЮДЬМII,
«авангардом»
И
«красной
охраной» самого
Мао
Цзэ
дуна.
Началось
же,
пожалуй,
с
Лэй
Фэна.
Лэй Фэн
бbIЛ
солдатом,
служил
шофером
и
погиб
в
аварии.
На
военной
автобазе,
когда
за
рулем
машины
бbIЛ
его
ученик,
грузовик
снесло
юзом
по
грязи
на
столб
оградЬ!
из
колючей
проволоки.
Столб
упал
на
бежавшего
сбоку
от
машины
Лэй
Фэна,
так
что
погиб
он,
возможно,
по
собственному
недосмотру.
Так
ИШI
иначе,
гибель
Лэй
Фэна
бbIла
отнюдь
не
героичеСI<:ОЙ.
Героической
бbIла
объявлена
вся
его
жизнь,
так
как
после
смерти
появился
на
свет
«Дневник
Лэй
Фэна».
Подлинный
ли
это
документ?
Или
он
сфал
ьсифициро
ван?
Может
бbIТЬ,
у
Лэй
Фэна
днеВlIlIка
совсем
не
было?
,Нельзя
поручиться
ни
за
один
ответ.
Так
ИЮl
иначе,
опубликованный
дневник
-
как
раз
то,
что
бbIЛО
нужно.
Перефразируя
известное
изречение
о
боге,
можно
сказать
о
китайской
пропаганде:
если
б
днев
ника
Лэй
Фэна
не
бbIЛО,
то
она
его
бы
ВbIдумала.
Мао
Цзэ-дун
лично
ознакомился
с
дневником
Л:JЙ
Фэна
и
написад
свое
мнение,
которое
бесконечное
число
раз
воспроизводилось
по
всей
стране
в
тех
же
ка.rIЛиграфически
начертанных
иерог.!IИфах.
Всего
че
тыре
знака:
«УЧIIТЬСЯ у
Лэй
Фэна».
Но
что
же
находят
те,
кто
обращается
за
учебой
н
примером
к
Лэй
Фэну,
повинуясь
указанию
вождя?
Оказывается,
Лэй
Фэн
всю
жизнь
учился
у
Мао
Цзэ
дуна!
Он
читал
кусочек
из
его
текстов
перед
каждЫМ
своим
поступком.
Сходить
в
парикмахерскую,
пости-
208
ать
белье
-
ко
всему
он
подгонял
цитату,
и
неважн~,
р
подлиннике
речь
шла
о
революции,
гражданскои
ЧТ~I~е
или
производстве.
Лэй
Фэн
с
удивительной
цеп
во
ью
переносил
в
дневнике
СМbIСЛ
любого
изречения
кост
б
Т
самого
себя
и
на
все,
что
он
со
ирался
сделать.
ак
~~наруживается
ПО~ЛИННbIЙ
СМbIСЛ
ПРИЗbIва
Мао
Цзэ
дуна:
учиться
У
Лэи
Фэна
-
значит
учиться
у
него
са-
моГО!
Но
учиться
У
Лэй
Фэна
-
вещь
страшная
сама
по
себе.
лэй
Фэн
за
всю
свою
жизнь
не
совершил
ничего
дурного.
Совершая
только
хорошее
для
других,
как
он
это
понимал,
он
ущемлял
во
всем
самого
себя.
Аске
ТlIЗМ
-
в
еде
и
одежде,
в
отказе
от
любви
и
личного
счастья,
в
умении
находить
страдание
даже
там,
где
его
нет,
полное
забвение
своей
личности.
И
-
полное
повиновение
другому
человеку
-
живому
идеалу-
1\\ао
Цзэ-дуну.
Убивая
человека
в
себе,
Лэй
Фэн
тем
самым
отрицает
человеческое
и
в
других.
Во
всех
лю
дях,
кроме
единственного
-
солнцеподобного
Мао
Цзэ
дуна!
Человек
для
Лэй
Фэна
имеет
СМbIСЛ
и
ценность
Td.lbKO
как
часть
грандиозной
маШИНbI,
увенчанной
на
вершине
воплощением
ее
общего
разума
-
Мао
Цзэ
дуном.
.
ПОС.rIедователями
Лэй
Фэна
оказались
хунвэйбll-
1Iь!
1966
И
1967
годов.
Они
только
логично
разви.'1И
его
мораЛЬНbIе
ПрИНЦIIПbI
и
активно
применяли
нх
в
действительности:
«Учиться
по
самым
ВbIСОКИМ
указаниям,
повино
наться
ТОлько
самым
высоким
указаниям,
жить
и
дей
ствовать
во
всем
только
по
самым
ВbIСОКИМ
указани
Я~I!»
-
так
писали
ОНII
в
своих
даЦЗbIбао.
Не
признавая
себя
за
человека,
нельзя
считать
ЛЮДЬМJI
и
других.
Ну.
а
если
люди
хотят
оставаться
.тJюды\11??
Мао
Цзэ-дун
ответил
на
этот
вопрос,
он
назвал
их
«уродаl\lИ И
чудовищами».
ХунвэйБИllbI
разъяснили:
«УРОды
и
чудовища»
-
не
.1ЮДИ.
У
них-де
нет
ничего
Чс.ТJовеческого!
3наЧJlТ,
и
обращаться
с
ними
надо
не
lю-че.ТJовечески.
Такова
логика
аНТlIгуманизма,
логика
подавления
11
ПОдчинения.
НепраВbIЙ
гнет
калечит
прежде
всего
тех,
кто
ему
служит,
чтобbI
их
руками
творить
черное
14
А
Жеnоховцев
209