Режиссер Андрей Кончаловский, причисляющий себя к консерваторам, придерживается
противоположной точки зрения. «В России по любому поводу апеллируют к президенту, он
единственный отец-спаситель и защитник. Опять-таки корни надо искать в культуре народа. У
русских людей абсолютистское сознание... Жаль, политкорректность мешает Путину открыто
сказать, что в России не может быть демократии, как и еще в 90 процентах стран»5.
Кстати, сам президент придерживается схожих взглядов: «Вообще Россия с самого начала
создавалась как суперцентрализованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в
традициях, в менталитете людей»6. Правда, непонятно, что считать «самым началом». Явно не
раздробленную Киевскую Русь. Видимо, началом «суперцентрализованного государства» следует
признать правление Ивана Грозного.
По мнению Кончаловского, природа русского народа неизменна: «Полагаете, если в каждом
городе посадить по Лужкову, который сутками станет класть асфальт на улицах, ситуация
изменится? Или, к примеру, сетования на грязь в общественных туалетах. Дескать, как было триста
лет назад на Руси, так и осталось. И, уверяю вас, останется, поскольку грязь в туалетах — не
отсутствие культуры, а часть ее... Да, можно попытаться при помощи брутальной силы изменить
культуру. Но это удавалось немногим. Оттого мне интересны Андропов, Ярузельский, Пиночет,
понимавшие, что именно культура определяет политику, а не наоборот»7.
Итак, если исходить из того, что у русских «абсолютистское сознание» и поделать с этим ничего
нельзя, то какой напрашивается политический вывод? Режиссер отвечает: «Для меня совершенно
ясно, что рынок у нас должен быть контролируемым. Вспомните слова Столыпина, что
либеральные реформы в России можно проводить только при ужесточении режима. Нельзя иначе
с людьми, считающими воровство нормой, а любую поблажку — слабостью. Нужна дубина. Кто-то
должен управлять процессом, говорить, когда бежать, а когда — стоять. Людям нужно, чтобы они
могли спокойно ходить вечерами по улицам, чтобы в подъездах мочой не воняло, чтобы было
безопасно. Но безопасность невозможна без органов... Органы принуждения — тормоза, без
которых быстро не поедет даже самый совершенный автомобиль. Скорость нуждается в
контроле. А кому сегодня этим заниматься, если все чекисты разбежались по коммерческим
структурам?.. Положение нужно менять, если хотим спасти государство. Необходимо
реанимировать налоговую инспекцию, милицию, ФСБ, то есть службы надзора»8. Кончаловский
призывает «к дубине». И это не просто досужие размышления отдельно взятого человека, пусть и
выдающегося. Это политическое требование определенной части российской элиты. Тех, кто
сумел заработать не на «фабрики и пароходы», а на обеспеченную жизнь. Тех, кто имеет
довольно высокий статус в обществе, но не чувствует себя защищенным от народной стихии. У
этих людей угоняют дорогие машины, грабят их шикарные особняки. Их убивают в своей постели,
убивают их родственников и близких. Эти люди требуют от государства гарантий личной