идеальным оценкам. Например, активно участвуя в российской Реформации, в движении страны к
свободе, я был уверен, что альтернативные выборы и другие демократические процедуры
выдвинут в законодательные и исполнительные органы людей достойных, честных,
компетентных, нравственных. Исчезнет душная атмосфера страха, двуличия, лжи,
единомыслия»1. Реальность оказалась далека от идеала.
Подобный идеализм имел место и за океаном. Администрация Клинтона исходила из того, что
демократические институты будут способствовать становлению и укреплению демократических
традиций в российском обществе, а либерализация экономики послужит базой для укрепления
демократии. Но поскольку это становление проходило на фоне продолжающейся борьбы с
коммунистической идеологией, то перед США встал выбор: либо наперекор общественным
умонастроениям любой ценой поддерживать реформаторов, либо следовать классической
доктрине демократии, т.е. опираться на мнение большинства и столкнуться с реставрацией
коммунистического режима в России.
Страх перед коммунизмом оказался сильнее. Стратегический выбор был сделан в пользу Ельцина.
Наиболее ярко это проявилось во время октябрьских событий 1993 года. США фактически
поддержали расстрел парламента, как спасение демократии. В реальности же октябрьские
события привели к созданию полуавторитарного режима Ельцина.
Последовательный критик политики Клинтона, нынешний советник президента США по
национальной безопасности Кондолиза Раис пишет: «Ставка клинтоновской администрации на
Ельцина и тех в его окружении, кого считали реформаторами, потерпела неудачу. Наша
поддержка демократии и экономической реформы выродилась в поддержку Ельцина. Его планы
стали нашими планами. США видели реформы там, где их не было, продолжая выделять России
средства через МВФ, невзирая на отсутствие каких-либо реальных перемен. Проводившаяся
сомнительными методами приватизация превозносилась как либерализация экономики;
разграбление богатств страны влиятельными людьми либо не замечалось, либо замалчивалось.
Российская реальность попросту не соответствовала тому представлению о ходе экономических
реформ в этой стране, которое сложилось у администрации США»2.
«Модельный подход» довольно быстро исчерпал себя и в политике, и в экономике. Между тем
Карл Ясперс еще в 1948 году писал: «Формальная демократия, т.е. право на свободное, равное и
тайное голосование как таковое, отнюдь не является гарантией свободы, напротив, скорее
угрозой ей. Свобода, особенно если она предоставляется народу, не подготовленному к этому
самовоспитанием, внезапно может не только привести к охлократии и в конечном итоге к