Исаев И.А. Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России

Подождите немного. Документ загружается.

Идейные

истоки

трагедия русской революции

381

национальную Россию.

Священная

основа национального бытия под-

верглась разложению, поруганию и злодейскому искоренению.

В1917

г.

русский народ впал

состояние

черни,

история

человечества

показывает, что чернь

всегда

обуздывается деспотами и тиранами.

«В России возможны или единовластие

или

хаос;

к республиканскому

строю Россия не способна». Бытие

России

требует

единовластия: или

религиозно и национально укрепленного единовластия чести, верно-

сти и служения, т.е. монархии, или же единовластия безбожного, бес-

совестного, бесчестного, и притом антинационального

интернацио-

нального, т.е. тирании

Одна из причин русской катастрофы, по Ильину, —

отсутствие

крепкого и верного монархического правосознания. На протяжении

всей русской истории русское простонародье никогда не.теряло склон-

ности противопоставить обременительному закону собственный, без-

законный

или противозаконный

почин.

В 1917

г. эти

темные инстинк-

ты реализовались: пришла власть, призывавшая к

бунту

грабежу,

были узаконены анархия и имущественный передел, и правосознание

русского народа, поддаваясь

смуте,

«справляло праздники всевластия,

мести и самообогащения». Проявилось страшное лицо анархии.

Катастрофу готовила интеллигенция, решившая, что республика

означает

«свободу»

потому

она

выше

монархии.

Интеллигенция про-

пагандировала

мечту

строить Россию без

царя.

После

крестьянской ре-

формы 1861 г. республиканцы и революционеры начали последнюю

атаку на монархию,

требуя

повернуть Россию на западный путь. По

мнению либералов, республика есть наилучший способ правления, к

тому

же «он нас сразу же и

усовершенствует...».

Реальная история по-

казала совсем

другое.

И.А. Ильин заключает: «Русский народ имел

Царя,

но

разучился его

иметь».

Поэтому

катастрофа не заставила себя

ждать.

В сравнении со Смутой

XVII

в. революция оказалась более страш-

ным

явлением.

Смута

была брожением, народ перебродил

опомнил-

ся.

Революция использовала новую

смуту

брожение,

но

не

дала

наро-

ДУ ни

опомниться,

ни

восстановить свое органическое развитие.

Смута

была хаотическим бунтом и дезорганизованным разбоем. Революция

оседлала

бунт

и государственно организовала всеобщее ограбление.

Смуту

никто не замышлял, она была социальным распадом

грехопа-

дением народа. Революция же готовилась планомерно в течение деся-

тилетий, в известных слоях интеллигенции она стала традицией, пере-

дававшейся от поколения к поколению.

Ильин

ИЛ

Почему сокрушился

России монархический строй

О грядущей

России.

С. 87-88.

382

Глава

VI.

Политические и правовые учения в первой половине XX вв.

Революция

имеет общемировое значение: коммунизм — порож-

дение Европы, где он готовился много лет в качестве социальной ре-

акции

на мировой

капитализм,

«он был задуман европейскими

соци-

алистами и атеистами и осуществлен международным сообществом

людей, сознательно политизировавших уголовщину и криминализи-

ровавших государственное правление»

Революция

была безумием из-за беспечности правых охранитель-

ных

партий,

из-за трагического положения пролетариата, бездумного

бунтарства

крестьянства

утопизма

интеллигенции.

«Безумие русской

революции возникло не просто из военных

неудач

и брожения, но из

отсутствия политического опыта,

чувства

реальности,

чувства

меры,

патриотизма и

чувства

чести у народных масс и революционеров».

Были

иные

причины.

Центробежное тяготение славянского характе-

ра, жизнь на огромном равнинном пространстве с редкой населенно-

стью

и дух азиатского кочевничества подталкивали русских к антиоб-

щественному

поведению,

уходу

от творческого

труда

смуте

и погро-

му.

«Вся

история России есть борьба

между

центростремительным,

созидающим тяготением

центробежным,

разлагающим:

между

жерт-

венной,

дисциплинирующей государственностью

индивидуализиру-

ющимся,

анархическим инстинктом»

Прошло

то

время,

когда русская интеллигенция воображала,

будто

ей

стоит только заимствовать

готовую

государственную

форму у Запа-

да

перенести

Россию—и все

будет

хорошо. Ныне

Россия

находится

беспримерном историческом

положении:'

она ничего и ни у кого не

может и

не

должна заимствовать.

Она

должна сама создать и выковать

свое общественное и государственное обличье, которое

будет

подхо-

дить только для нее. Она должна

будет

сделать

это, «не испрашивая

разрешения

ни у каких

нянек

и ни у каких соблазнителей или покупа-

телей».

Но

«мы видим, если что-нибудь может

нанести

России,

после

ком-

мунизма, новые, тягчайшие

удары,

то это именно упорные попытки

водворить в ней после тоталитарной

тирании

демократический

строй.

Ибо

эта тирания

успела

подорвать в России все необходимые предпо-

сылки

демократии, без которых возможны только

буйство

черни,

все-

общая подкупность и продажность и всплывание на поверхность все

новых и новых антикоммунистических тиранов».

Ильин

ИЛ Русская революция была катастрофой // О грядушей России.

С.

107—108.

Ильин

ИЛ Возникновение и преодоление большевизма в России // О грядушей

России.

С.

119—120.

8. И.А. Ильин

национальном правосознании 383

8. И.А. Ильин о национальном правосознании

И.А.

Ильин,

оставаясь консервативным мыслителем, последова-

тельно выступавшим против либерально-демократических образцов,

предлагаемых

России,

большое внимание

уделял

проблемам правово-

го регулирования социальных процессов.

Подобно

тому,

как Победоносцев считал религиозно-этический

момент определяющем

формировании

духовного

фундамента истин-

ной

власти, Ильин рассматривал правовую норму как подчиненную

высшей по отношению к ней ценности, признаваемой открыто или

тайно.

В правовой норме религиозно-этическая освященность являет-

ся

первичной,

государственная санкционированностьее

—

вторичной.

Отсюда

И.А. Ильин выводит свое понятие «естественного правосозна-

ния». «Религиозный человек может сомневаться

необходимости

того

или иного права или той или иной государственной формы, но право

само по

себе

— особенно естественное право

—

должно быть признано

каждым верующим»

Закон

имеет не только юридическую, но.и моральную

силу,

это

простой перечень запретов

повелений,

установленных

государством.

Особенную роль этот принцип приобретает в правоприменительной

практике.

Как

и К. Победоносцев, Ильин указывал на высшую оправдан-

ность

того

подчинения, которое предписывается юридической нор-

мой:

закрепленное в ней представление о юридически должном дол-

жно быть устремлено к высшей религиозно-этической ценности

(«правде»).

Законопослушность, по мнению И.А. Ильина и Л.А. Тихомирова,

не должна ограничиваться внешней покорностью, но вырастать из

чувства

внутреннего согласия с содержанием нормы (чего нет, напри-

мер, в исламе, где превалирует внешнее исполнение правил, — как

считал Л.А. Тихомиров, или в католицизме, готовом догматизировать

любую

норму, религиозную или правовую, как полагал И.А.

Ильин).

Только сочетание

чувствадолга,

правовой дисциплины

сознательно-

го

принятия

правового предписания субъектом обеспечивают адекват-

ность правопорядка целям права. В отличие от западного правосозна-

ния,

русское, воспитанное на православии, должно «не взывать к по-

корной

воле, а искать и пробудить в человеке

совесть»

Простое

Уподобление права сделке означает перенос в нравственную область

с. 391.

Ильин

И.А. О сущности правосознания. М., 1992. С. 215.

Ильин

И.А. О православии и католичестве // Собр. соч. М., 1993. Т. 2. Ч. 1.

384

Глава

VI. Политические и правовые учения в первой половине XX вв.

понятий,

присущих торговой

компании.

Истинное

государство

ставит

перед собой высшие, нравственные задачи, как раз и решаемые по-

средством правовых норм и правового регулирования.

В отличие от дореволюционных идеологов русского консерватизма

И.А. Ильин вполне допускал возможность

легитимность покушения

на

существующий, исконный государственный строй. Преступление

позитивного закона возможно лишь во имя высших целей, исчерпав

все «лояльные пути,

ведущие

к обновлению права позитивного», в ко-

тором должна сохраниться

хотя

бы частица естественного права. Если

этого уже нет, отрицание позитивного закона оправдано.

Посягательство на позитивное право

—

новая

черта

в консерватив-

ном

сознании (ее основания были заложены уже Л.А. Тихомировым),

расшатывающая его фундамент. Ильин

предупреждает:

«Борясь с по-

ложительным правом, стараются оторвать естественное правосозна-

ние

от положительного правосознания», но тем самым «у первого от-

нимаются исторически найденные пути осуществления, а у второго —

его благородные и истоки и критерии»

Как

и все консервативные идеологи, Ильин подчеркивает необхо-

димость стремления к устойчивому и традиционалистскому правопо-

рядку. Еще В.П. Мещерский заметил:

«Для

интересов

государства

ни-

чего

не может быть ценнее

того

порядка, который,

будучи

установлен

многолетней практикой, обеспечивает, во-первых, достижение цели

данного порядка, а во-вторых, — полное согласие

между

правительст-

вом и населением по поводу

понимания

исполнения

данного поряд-

ка»

. Субъективный идеализм реформаторов может легко разрушить

этот сложившийся порядок вещей и восстановить его

будет

крайне

трудно.

И.А. Ильин соотносит обычное право

естественным, полагая, что

последнее может использовать обычай для обновления позитивного

права. Тем самым идея права ставится им выше, чем традиционный

обычай, и это шаг в сторону от генеральной линии консерватизма.

Вместе

с тем, Ильин

убежден

в том, что обычай — правдивый слепок

коллективного правосознания.

Создавать нормы под «влиянием предвзятой доктрины», чем ши-

роко пользуются либеральные законодатели, — верный

путь

к право-

вому нигилизму. Кроме того, гипотетическими концепциями

легче

всего прикрываются антиправовые политические режимы: манипули-

рование правовыми понятиями свойственно как либеральным, так и

радикальным идеологиям.

Ильин

И.А. О сущности правосознания. С. 64.

Мещерский

B.IJ. Дневник // Гражданин. 1894. № 83. С. 3.

8. И.А,

Ильин

национальном

правосознании

385

Юридическая, формальная квалификация жизненной ситуации,

по

Ильину,

всегда'

условна

искусственна, ее буквальное применение

не только невозможно, но и

опасно.

В целях корректировки процесса

правоприменения необходимо

учитывать

«объективное назначение»

нормы,

безусловную

цель права, а не просто цели законодателя.

ИЛ.

Ильин обращает

внимание

на

диалектику права и справедли-

вости: «Формально-педантическое правосозидание» отрывает право

от

«правоты»

и справедливости, превращая органы правосудия

бюро-

кратическую машину. Применение закона

требует

живого и творче-

ского правосознания.

Вслед

за славянофилами Ильин

утверждает:

право, вмешиваясь в

отношения людей и общностей, не должно ограничиваться задачей со-

здать компромисс, но должно добиваться достижения солидарности

Характерная для русского правопонимания тяга к живой справедливо-

сти подвергается опасности со стороны «западнической законопослуш-

ности». Ильин

предупреждает

против этого

влияния,

идущего

через ка-

налы позитивного законодательства, через которые нам прививаются

чуждые

идеи и дух римского права, дух правового формализма,

Вся история права, — говорил И.А.

Ильин,

— представляет карти-

ны

вытеснения юридического формализма более избирательным при-

менением санкций, конфликт формального и сущностного аспектов

права.

Как

и славянофилы,

он

подчеркивал опасность одностороннего

юридического

подхода

к окружающей действительности.

Важнейшим внеправовым

фактором,

который

следует

учитывать

законотворческой и правоприменительной деятельности, ИЛ. Ильин

считал национальный и государственный патриотизм. Правосозна-

ние,

не проникнутое патриотизмом и политической целесообразно-

стью, не в состоянии контролировать массы атомизированных инди-

видов в

русле

единого правопонимания.

Этатизм Ильина проявился

сформулированном им положении о

том, что

«долг

власти в

пределах

права опираться на

силу,

но

править и

повелевать

по

праву»

Представители власти должны подавать пример

Уважения к праву.

Главную

вину революции

Ильин

видел

«расшатывании народно-

го

правосознания,

смешении дозволенного

запретного,

перепутьгеа-

нии

«моего»

«твоего»,

отмене

всех

правовых норм». Позже созданные

советские законы нарушались самим же

государством,

чем подрыва-

лось правосознание граждан

Ильин И.А. О сущности

правосознания.

С. 232-233.

Ильин ИЛ. О

сильной

власти.

Собр.

соч. М„ 1993. Т. 2. Ч. 1. С. 410.

ИлъипИЛ.

Политикан

уголовщина.

Собр.

соч.

М., 1993.Т.2.Ч. 1.С. 112-113.

25-587

386

Глава

VI. Политические и правовые учения в первой половине XX вв.

Но

в посткоммунистическом российском

государстве

при смене

политического режима и социального строя историческое, географи-

ческое и национальное своеобразие не исчезнет. Оно вновь

потребует

сильной власти.

Однако новая сильная власть должна

служить

народу по праву

при

помощи права.

При

этом само

государство

должно стать субъектом

права. Подготовленные И.А; Ильиным «Принципиальные .основы

русского

государства»

представляли собой проект конституции

буду-

щего постсоветского

государства,

проект, в котором он стремился

из-

бежать

как «административного произвола» коммунистов, так

«фор-

мального законничества» либералов

9. Представления о политическом

будущем

России

(Г. Федотов, И. Солоневич)

Георгий Петрович Федотов, идеолог послевоенной консерватив-

ной

традиции (хотя последовательным консерватором он так и не

стал), также задавался вопросом о

будущей

политической

судьбе

России.

В 1947 г. он спрашивал: какая

судьба

ожидает Россию в слу-

чае ее поражения в противостоянии

Западу?

В этом

случае

она про-

шла бы через

ужасы

разорения,

унижения

голода

(как

послевоен-

ная

Германия). Но для большинства ее населения падение ненави-

стной власти,

даже

ценой временной иностранной оккупации,

явится освобождением. Однако

дело

осложняется тем, что Россия

не национальное

государство,

а многонациональная империя, по-

следняя, единственная в мире, оставшаяся после ликвидации

всех

империй.

Было бы

чудом,

если из войны она выйдет в тех же грани-

цах, в которые вошла после революции.

Россия

— империя особого рода. Ее нерусские владения не отделе-

ны

от нее

морями,

а массив русского населения не отделен резкойчер-

той от инородческих

окраин.

Однако ее отдаленные районы (Дальний

Восток, Туркестан) весьма напоминают

по

экономическому

полити-

ческому значению колонии западных

государств.

В XIX

в.

русские интеллигенты забыли, что

они

живут

империи,

не в Руси, они не желали видеть многоплеменности России. В идеях

либеральной и революционной интеллигенции

утверждалось

пред-

ставление, что Русское

государство,

в отличие от

всех

государств

Запа-

да, строилось не насилием, а мирной экспансией, не завоеванием, а

См.:

Ильин

И.А. Кое-что об основных законах

будущей

России. Собр. соч. М.,

1993. Т. 2. Ч. 2. С. 82-83.

Представления

политическом

будущем

России

387

колонизацией.

Федотов считает, что подобное

убеждение

свойственно

националистам

всех

народов.

Русские националисты первыми заметили опасность,

угрожаю-

щую

империи,

и ответили

на нее

усилением русификации. Два послед-

них императора (ученики и жертвы реакционного славянофильства)

игнорировали сам имперский стиль России. Революционная же ин-

теллигенция лишь накануне первой революции пошла навстречу на-

циональным движениям меньшинств, и лишь к 1917 г. левые партии

выдвинули идею федерации. В 1917 г. демократическая интеллиген-

ция,

полгода управлявшая Россией, предоставила федеративное

управление (автономию) некоторым из ее народов. Но в обстановке

развала и военного поражения этого было уже недостаточно .

Большевики силой оружия и террором вновь собрали империю.

Общая ненависть

режиму не спаяла народов

России

воедино, для на-

циональных меньшинств Россия стала отождествляться с большевиз-

мом, который она породила. «Великоросс не может этого понять. Он

мыслит: мы все ответственны

равной мере за большевизм, мы

пони-

маем плоды общих

ошибок.

Но

хотя

верно,

что большевистская

пар-

тия

вобрала в себя революционно-разбойничьи элементы

всех

народов

России,

но не

всех

одинаково.

Русскими преимущественно были идео-

логи и создатели партии... Вероятно, было нечто в традициях Велико-

России,

что питали большевизм в большей мере, чем остальная почва

империи:

крепостное право, деревенская община, самодержавие».

Нетрудно предвидеть, что в

случае

военного поражения России

произойдет не только падение советского режима, но и восстание ее

народов против Москвы.

Ведь

быть с Россией — значит разделять ее

ответственность, ее тяжкую

судьбу.

Большевизм

умрет,

как.умер национал-социализм. Но кто знает,

какие

новые формы примет русский

фашизм

или

национализм для но

вой русской

экспансии?

Если бы не было

никаких

сепаратизмов

Рос-

сии,

их создали бы искусственно, раздел России все равно был бы

предрешен. На плечи победителя

легла

бы тяжесть организации

хаоса

на

территории Восточной Европы.

Единственный шанс предотвращения

новой

войны,

по Г. Федото-

ву, ~ падение большевистской власти в России. «Не

будем

говорить

сейчас, возможно ли оно, - нам представляется, что шансы его ни-

чтожны. Но в

судьбе

России, как обреченной империи, этот вариант

ничего не меняет».

Снятие

тяжести означает взрыв

всех

подспудных, революционных

центробежных сил. Большинство

национальностей,

как в 191-7

г., по-

требует

конституционного права на отделение. Вероятно, произойдет

гражданская война приблизительно равных половин бывшей России.

25*

388

Глава

VI. Политические и правовые учения в первой половине XX вв.

Даже

победа в ней Великороссии

удержание,силой народов империи

могут

быть лишь временными.

Ведь

для самой России насильственное

продолжение имперского бытия означало бы потерю надежды на соб-

ственную

свободу^

Не может

государство,

существующее

террором на

половине своей территории, обеспечить

свободу

для

другой

половины.

«Как

при.

московских царях самодержавие было ценой, уплаченной за

экспансию,

так фашизм является единственным строем, способным

продлить существование каторжной империи»

Россия

не

умрет,,

пока жив ее народ. Она сохранит свое огромное

тело (Сибирь

и,

возможно, говорит

Г.

Федотов, Белоруссию),

но,

поте-

ряет донецкий

уголь

бакинскую нефть. Ее военный потенциал сокра-

тится, но, освобожденная от военных и полицейских забот, Россия

сможет вернуться к внутренним проблемам. Вероятно, не одно

поко-

ление понадобится для социального выздоровления, для возвращения

заглохшую

традицию русской

культуры,

а через нее — и традицию

русского христианства.

И.Л. Солоневич

—

один из последних крупных консервативных те-

оретиков, который в начале 40-х гг. выступил явным продолжателем

идей

Л.

Тихомирова

К.

Леонтьева, консерваторов XIX

в.

Его концеп-

ция

«народной монархии» обобщает всю

предшествующую

ей идеоло-

гическую традицию русского консерватизма.

Солоневич подчеркивает, что Русская империя с самого начала

строилась по национальному

признаку,

однако в отличие от национа-

льных

государств

остального мира, русская национальная идея

всегда

перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной

идеей. Русская идея государственности, нации и

культуры

является

определяющей идеей всего национального государственного строи-

тельства

России

(даже

если она называется интернационализмом).

Каждая государственность мира

отражает

себе

основные психо-

логические черты нации-строительницы. Ни климат, ни география не

играют здесь особой роли. «Народно-монархическое движение исхо-

дит из той аксиомы, что Россия имеет свои пути, выработала свои ме-

тоды,

идет

к своим целям и что,

конечно,

никакие

политические заим-

ствования извне ни к

чему,

кроме катастрофы, привести не

могут».

Русская политическая мысль может быть русской только

тогда,

когда

исходит

из русских предпосылок. Универсальной политической

мысли не может быть. Нельзя говорить об общности такого гигантско-

го явления,'каким является

Россия,

с каким бы то ни было иным исто-

рическим явлением

мира.

Между

тем вся предшествующая русская

по-

Федотов

ГЛ.

Судьба

империй //

Судьба

грехи

России. СПб., 1992. Т. 2.

С.

312-324;

325-326.

Представления

политическом

будущем

России

389

литическая мысль является

результатом

заимствованных

извне

шабло-

нов

мышления

политики.

Все типы русской политической мысли Солоневич

делит

на три

группы (представители каждой имеют

свое

место

как

России,

так и

за

ее рубежами).

Утопическая.

Ее основное положение: обобществление средств

производства

отрицание частной собственности и частной инициа-

тивы. У марксистов орудия производства подвергаются социализации,

у умеренных социалистов

—

огосударствлению.

Во

всех

случаях

это

означает

диктатуру

бюрократии.

Республиканско-буржуазная

группа.

Основное

положение

ее

про-

грамм: перенесение в Россию парламентарного образа правления как

«проверенного опытом передовых

государств».

Но

парламентарные

методы управления привели

полному политическому, экономиче-

скому

моральному

краху

все страны Европы, и

«мир

стремится к ав-

торитарному правительству... Диктатура

—

военная, как

Испании,

партийная,

как

СССР,

Германии

пр.,

— это есть только

изнанка

ес-

тественного стремления всякого человека к какой-то определенности.

Отринув определенность

монархии,

три четверти человечества пошли

искать определенности в

диктатуре».

3. Правая,

консервативная,

«условно

монархическая

группа».

Наибо-

лее

удалена

от реальных интересов русского народа

выражает интере-

сы только бывшего правящего слоя.

Солоневич отмечает, что «практика первой половины

в.,

как и

практика

предыдущих

веков,

предельной ясностью доказала небоес-

пособность демократий», неприспособленность

их к

ситуациям вой-

ны.

Однако в первой мировой войне две единоличные формы правле-

ния

— германская и русская монархии — обескровили

друг

друга

де-

мократиям осталось только добить побежденного.

Во Втброй мировой войне

два

других

единоличных правления

(диктатура Гитлера и

диктатура

Сталина) также решили

исход

войны.

результате

обе

мировых войны были выиграны

двумя

разными,

но

одинаково авторитарными режимами.

Русская политическая традиция не может допустить создания в стра-

не

политического механизма демократического

типа,

это

было

бы

нацио-

нальным самоубийством. «Мы не можем допустить такой неповоротли-

вости,

такой медлительности, таких чудовищных политических

ошибок

такого времени для споров, размышлений, решений... Нам необходима

сильная

твердая власть. Она может быть монархией или диктатурой.

Властью

милостью Божьей или

властью

Божьим допущением».

Народно-монархическое движение видит

«восстановлении мо-

нархии»

не

только восстановление монархического принципа,

но и

390 Глава VI. Политические и правовые учения в первой

половине

XX вв.

восстановление целой системы учреждений — от Всероссийского

пре-

стола до сельского

схода.

Той системы, где царю принадлежит

«сила

власти»,

а народу —

«сила

мнения».

Этого не

могут

сделать

ни писаные

законы,

ни конституции: необ-

ходимо установить основные принципы и идейно оформить тот

буду-

щий

правящий строй страны, который сам,

будучи

организованным

систему учреждений, реализовал бы эти принципы.

Система монархических учреждений должна начинаться с террито-

риального и профессионального самоуправления (земства, муниципа-

литеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным представительст-

вом, составленным

по

тому

же территориальному

профессиональному

принципу, а

не

по

принципу представительства политических партий.

Будущая Россия

будет

стоять перед опасностью возрождения

всех

худших

сторон старой и новой революционной бюрократии: «Нам уг-

рожают и непосредственные интересы огромной части советского ак-

тива».

Солоневич предполагает, опираясь

на

программу солидаристов,

которым близки и народно-монархическое движение, и Националь-

но-трудового союза, и партия русских фашистов, и младороссы, что

денационализация промышленности и отмена социалистического

контроля над крестьянством нанесут

удар

по

существующей

советской

партийной бюрократии. «Мы говорим честно: нынешнему активу

придется перестраиваться на какую-то общеполезную профессию».

В данных исторических условиях республиканская форма правле-

ния

автоматически приведет к

диктатуре

бюрократии, а эта бюрокра-

тия в интересах своей стабилизации выдвинет очередного диктатора.

Гарантией против диктатуры бюрократии может стать только мо-

нархия

только

опоре

на

народное самоуправление. Только она

смо-

жет контролировать деятельность государственного аппарата страны

не позволять ему перерождаться в

диктатуру

чиновничества.

Русское самодержавие было

«диктатурой

совести», а не диктатурой

аристократии («просвещенный абсолютизм»), капитала («демокра-

тия»)

или бюрократии («социализм»). Оно опиралось на народное са-

моуправление на низах, на волю народа. «Нам необходимо народное

представительство, которое явилось бы не рупором

«глупости

и изме-

ны», каким стало наше недоношенное заимствование из Европы в

лице Государственных Дум

всех

созывов, а народное представительст-

во,

которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не

честолюбивые вожделения Милюковых или Керенских, или утопиче-

ские конструкции Плехановых или Лениных», — подчеркивает Соло-

невич.

Народно-монархическое движение

выступает

в защиту частной

собственности и частной инициативы, которые

могут

быть ограниче-