Мак-Нил, Уильям. В погоне за мощью: Технология, вооружённая сила и общество в ХI-XX веках

Подождите немного. Документ загружается.

181

} 5. ~À ~~ … 1700 – 1789

мощи. События

xviii

–

xix

вв. представили прусскую (а позже гер-

манскую) историю в качестве определяющей для судеб Европы в це-

лом. Однако можно с достаточным на то основанием утверждать, что

более всего от агрессивной политики Фридриха, который дважды

(в 1740 и 1756 гг.) вторгался в земли Габсбургов, выиграла Россия. Воз-

никшая после 1740 г. неприязнь сделала сотрудничество между Авст-

рией и Пруссией невозможным.

Эта взаимная неприязнь позволила успешно реформированной

Петром Великим в соответствии с европейскими стандартами рос-

сийской армии продолжить расширение державы за счет сосед-

них

—

слабых и плохо организованных

—

государственных образо-

ваний. Таким образом Россия получила львиную долю при разделе

Польши в 1773 – 1795 гг., присоединила Крым в 1783 г., к 1792 г. за счет

Османской империи расширила свои владения до Кавказа на восто-

ке и реки Днестр на западе, отторгла у Швеции Финляндию в 1790 г.

Быстрый рост объема производства зерновых на Украине, сопро-

вождавшийся промышленно-коммерческим развитием Урала и цен-

тральных областей России, способствовали невиданному подъему

имперской мощи. При Екатерине Великой (правила в 1762 – 1795 гг.)

Россия достигла не имеющего аналогов в своей истории уровня ор-

ганизации ресурсов

—

людских, промышленных, сырьевых и сельско-

хозяйственных

—

в деле содержания вооруженных сил, чьи боевые

качества лишь немногим уступали показателям армий и флотов За-

падной Европы. Словом, когда Россия достигла европейского уровня

организации, начали сказываться преимущества обладания обшир-

ными территориями.

Победы Британии в Семилетней войне против Франции также

были в некоторой степени обусловлены мобилизацией ресурсов уда-

ленных земель в Северной Америке, Индии и др. Однако если Рос-

сия проводила мобилизацию ресурсов на основе труда крепостных,

принадлежавших элите дворян и официально уполномоченных част-

ных предпринимателей, то в случае с Британией опорой служил ры-

нок, регулируемый частным выбором большого числа отдельных

лиц (хотя нельзя не упомянуть роль, которую в возвышении Брита-

нии сыграли рабский труд на плантациях Карибских островов и на-

сильственная вербовка

—

на флоте). Таким образом, пограничная мо-

билизация командным способом a la russe и мобилизация на основе

прибыли a l’anglaise не противоположны, а скорее различны в той

или иной степени. Русский подход, подобно задействованию рабско-

го труда на британских плантациях сахарного тростника, зачастую

был излишне нерациональным в использовании людских ресурсов,

182

 -

тогда как частная инициатива по увеличению прибылей стремилась

к максимально полному использованию всех факторов производст-

ва. Словом, рыночный подход способствовал повышению уровня эф-

фективности, чего методы, основанные на принуждении, почти ни-

когда не могли достичь.

В частности, открытость более или менее свободному рынку озна-

чала, что способные повысить уровень производства нововведения

получали сравнительно хорошие шансы на успех в британской эконо-

мической системе, тогда как в России внедрение изобретений и тех-

нических новшеств было, скорее, делом везения. Запуганные управ-

ленцы почти всегда делали выбор в пользу слепого подчинения полу-

ченным свыше указаниям и следовали старым испытанным методам;

увеличение объема производства достигалось ужесточением принуж-

дения крепостных, либо привлечением большего числа работников.

Возможность опробования нового устройства (явно неприбыльного

в краткосрочном плане и возможно нерентабельного

—

в долгосроч-

ном) вообще редко когда становилась предметом рассмотрения. Но-

вая техника попадала в Россию, только доказав свою востребован-

ность и прибыльность за рубежом (причем зачастую с ней выписы-

вались и иностранные специалисты, обучавшие местных мастеров

обращению с новыми устройствами).

Именно таким образом в

xviii

в. строились оружейная промыш-

ленность и армия России при Петре Великом. Стабильный характер

европейской военной организации и техники в последующие десяти-

летия позволил российским сановникам и военачальникам исполь-

зовать численное превосходство для побед над уступающими по раз-

меру государствами. Успехи российских вооруженных сил (особенно

во второй половине столетия) доказали способность русских макси-

мально использовать свое преимущество

¹²

Гибкость рыночного подхода к восприятию технических нововве-

дений позволила Великобритании и Западной Европе в целом посто-

янно опережать Россию и Восточную Европу в областях экономиче-

ской и военной эффективности (хотя до 1850-х гг. это не было столь

¹²

Искусство войны на море было более сложным, и, несмотря на сравнительно

легкий разгром турецкого флота, русские в 1770-х вряд ли могли сравниться

с уровнем французов или британцев. Спустя два десятилетия русские уверен-

но завладели первенством на Балтийском море, постоянно одерживая победы

над шведами. См. Nestor Monasterev and Serge Terestchenko, Histoire de la mari-

ne russe (Paris, 1932), pp. 75 – 80; Donald W. Mitchell, A History of Russian and Sovi-

et Sea Power (New York, 1974), pp. 16 – 102.

183

} 5. ~À ~~ … 1700 – 1789

очевидным). В 1736 – 1853 гг. амбиции Российской империи тщательно

сдерживались дипломатией баланса сил и взрывным развитием во-

енной области, произведенным Французской революцией.

Принцип баланса сил также позволил уравновесить господство

на море, завоеванное Британией в 1763 г. В частности, стоило исчез-

нуть французской угрозе с территории Канады, как отношения метро-

полии с американскими колонистами приобрели донельзя напряжен-

ный характер; когда же правительство Георга

iii

попыталось навязать

колонистам повышение налогов для поддержания бюджета военного

времени, недовольство вылилось в открытое восстание. Вскоре на по-

мощь мятежникам подоспела Франция (1778 г.), а остальные европей-

ские державы либо поддержали французов, либо выразили свое недо-

вольство британской морской торговой монополией, заняв позицию

однозначно противоречащего интересам Британии «вооруженного

нейтралитета». В 1783 г. Великобритания была вынуждена признать

свое поражение и независимость Соединенных Штатов Америки.

Подобным образом европейская система межгосударственных от-

ношений смогла противодействовать возвышению Британии и Рос-

сии, а также приспособиться к новому раскладу, вызванному экспан-

сией в 1700 – 1793 гг. европейской экономико-военной организации

в обширных областях земного шара.

 £ ~~

То, как Европа приспособилась к процессу территориальной экс-

пансии, является вполне нормальным

—

полуавтоматическим след-

ствием расчета баланса сил, производимого политическим руковод-

ством. Такова была модель, которой следовали и в другие времена,

и в других регионах

—

например, именно так вели себя в ответ на воз-

вышение Афин греческие города-государства в

в. до н. э. или власти

итальянских городов в

xiv

–

вв. перед лицом растущей мощи Ми-

лана и Венеции. С другой стороны, реорганизация политического,

экономического и военного управления, начавшаяся к концу

xviii

в.,

была уникальной вовсе не из-за того, что другие государства ранее

не старались увеличить свою военную мощь посредством внутрен-

ней реорганизации, а в силу доселе невиданных размаха и сложности

технических средств и методов, ставших доступными европейским

правителям и солдатам. Рациональный расчет настолько расширил

возможности запланированных действий, что уже к концу века управ-

ленческие решения стали определять жизнь миллионов людей.

184

 -

Людские и материальные ресурсы вооруженных сил находились

на переднем крае этих управленческих преобразований. В

xvii

в. ар-

мии и флоты стали, если можно так выразиться, произведениями ис-

кусства, в которых людские жизни, пушки и корабли обретали черты,

необходимые для выполнения узкоспецифичных задач, определен-

ных заранее составленными планами. Как мы убедились в преды-

дущей главе, результаты были поистине впечатляющими. В начале

xviii

в. дальнейшие изменения были минимальными

—

рост насе-

ления во второй половине столетия вызвал повсеместное измене-

ние общественных реалий, и военные специалисты попытались из-

менить сложившиеся способы управления и развертывания воору-

женных сил в надежде выйти за рамки свойственных старой системе

ограничений. До 1792 г. ничего действительно масштабного достичь

не удалось

—

однако массовая мобилизация, ставшая действительно-

стью благодаря Французской революции, была предсказана теорети-

ками и практиками военных реформ еще задолго до конца столетия.

К середине

xviii

в. стали явными четыре ограничения в сущест-

вующих моделях военной организации. Одним из них была слож-

ность управления действиями армии численностью более 50 тыс.

человек

¹³

. Стоило фронту сражения растянуться настолько, чтобы

в подзорную трубу невозможно было отличить свои войска от про-

тивника, как военачальник, даже при поддержке носящихся во весь

опор адъютантов, обычно переставал разбираться в картине боя.

Команды, подаваемые голосом, даже при их дублировании сигнала-

ми горна, были неразличимы за пределами строя данного батальо-

на (т. е. 300 – 600 человек). Для того чтобы эффективное управление

большими армиями стало возможным, требовались новые средства

сообщения и точные топографические карты.

Вторым могущественным ограничителем европейских армий

было обеспечение. Совершенство выучки придавало армиям Евро-

пы уникальную мощь и гибкость

—

при условии, что расстояния были

¹³

Мориц Саксонский считал, что ни один генерал не в состоянии управлять

действиями войска более 40 тыс. человек в поле. См. Eugene Carrias, La pensee

militaire francaise (Paris, n. d.), p. 170. Jacques-Antoine Hypolite de Guibert, Essai

generale de tactique, предполагал в 1772 г., что идеальной является армия

в 50 тыс., а 70 тыс. является абсолютным пределом. По его мнению, только

такой количественный состав мог обеспечить необходимую мобильность.

См. Robert A. Quimby, The Background of Napoleonic Warfare: The Theory of

Military Tactics in 18th Century France, Columbia University Studies in the Social

Sciences, no. 596 (New York, 1957), p. 164.

185

} 5. ~À ~~ … 1700 – 1789

короткими, а бой продолжался несколько часов. Однако на боль-

шие расстояния войска могли передвигаться медленно и в несколь-

ко приемов: наличествующие транспортные средства просто не мог-

ли обеспечить тысячи людей и лошадей провиантом и фуражом

при условии, если переход длился дольше нескольких дней. Самая

мобильная и мощная для своего времени армия Фридриха Велико-

го могла идти маршем не более десяти дней

—

затем требовался пе-

рерыв, необходимый для подвоза полевых пекарен и восстановле-

ния линий снабжения из тыла. Самым трудным ввиду объемности яв-

лялось обеспечение конским кормом, и иногда солдатам Фридриха,

вполне обеспеченным собственным провиантом, приходилось оста-

навливаться, чтобы накосить сена для своих лошадей

¹⁴

. В соответст-

вующее время года существовала также возможность обеспечения

войск за счет местного населения, однако подобное ослабление дис-

циплины могло привести к потере контроля над солдатами, которые

предпочли бы грабеж безоружного населения бою с противником.

Это соображение, а также осознание факта, что разоренные обла-

сти не смогут платить налоги, заставляли правителей того времени

подчиниться ограничениям стратегической мобильности и налажи-

вать тыловое снабжение своих войск.

Ввиду сравнительной дешевизны снабжение оружием, порохом,

униформой и другим снаряжением обычно не представляло осо-

бых проблем при осуществлении военных предприятий

¹⁵

. Прежде

всего недостаток ощущался в провианте, фураже, лошадях и транс-

портных средствах. Подобным же образом производство мушкетов,

формы, обуви и тому подобного на мануфактурах не могло быть не-

медленно увеличено по приказу свыше, так что войны велись в ос-

новном за счет заранее накопленных запасов. В случае непредвиден-

ных масштабных затрат или потерь (как это произошло с пруссака-

¹⁴

Christopher Duffy, The Army of Frederick the Great (Newton Abbot, 1974), pp. 135 – 36.

Относительно ограничений в снабжении французской армии см. Kennett,

French Armies in the Seven Years War, pp. 100 – 111. Для общей картины см. инте-

ресную книгу Martin L. van Creveld, Supplying War: Logistics from Wallenstein to

Patton (Cambridge, 1977).

¹⁵

Согласно данным проведенного вскоре после завершения Семилетней войны

официального исследования, только 13 % всех расходов Пруссии было направле-

но на приобретение материальных средств, а общие затраты на оружие, порох

и свинец составили лишь 1 %. Paul Rehfeld, “Die preussische Rustungsindustrie

unter Friedrich dem Grossen, “ Forschungen zur branderburgischen und

preussischen Geschichte 55 (1944): 30.

186

 -

ми во время Семилетней войны) необходимо было организовывать

закупки за рубежом, что требовало немалых денег. Основным меж-

дународным рынком вооружений того времени по-прежнему остава-

лись Нидерланды, а именно Льеж и Амстердам

¹⁶

Третий ограничитель имел организационный и тактический харак-

тер. Постоянные армии европейских стран в

xviii

в. по-прежнему нес-

ли на себе отпечаток времен своего зарождения

—

эпохи отрядов наем-

ных солдат. В результате частные права вступали в противоречие с бю-

рократическим рационализмом в отношении к вопросам назначения

и карьерного роста. На пути к повышению профессиональные навы-

ки и умения стали соперниками покровительства и подкупа, несмотря

на то, что оба подхода определялись, с одной стороны, приказами вы-

шестоящего командования и мужеством и успехами на поле боя

—

с дру-

гой. Назначения и повышения зачастую определялись также личны-

ми предпочтениями короля или военного министра.

Следствием этого становились неустойчивые и изменчивые мо-

дели кадровой политики, что, в свою очередь, нашло отражение

в уровне накала дебатов вокруг вопроса о тактике французской ар-

мии. Соперничающие группировки офицеров собирались под зна-

мена соперничающих доктрин, используя последние в качестве ору-

дия в борьбе за место на вершине военной иерархии. Однако доводы

могли быть подтверждены или опровергнуты лишь в ходе опробо-

вания на полевых маневрах, либо испытательных стрельб. Таким

образом, постоянно подогреваемые соперничеством стремивших-

ся вверх по карьерной лестнице групп офицеров дебаты открыли

во Франции возможность постоянному опробованию новой техни-

ки (в особенности, полевой артиллерии) и тактики. Под подобным

напором заскорузлость военного уклада Старого Режима стала посте-

пенно трескаться

—

даже до Французской Революции, придавшей не-

виданные темп и размах начинаниям, которые зародились благода-

ря соперничеству между военными специалистами.

Все ограничения техники управления, снабжения и организации

были связаны с четвертым ограничением (и поддерживались им же):

социологическими и психологическими ограничителями, сопровож-

давшими профессионализацию ведения военных действий. Посколь-

ку горстка монархов окончательно монополизировала область орга-

¹⁶

Violet Barbour, Capitalism in Amsterdam in the 17th Century, reprint (Ann Arbor,

Mich., 1963), pp. 36 – 42; J. Yerneaux, La metallurgie liegeoise et son expansion au

xvii

e siecle (Liege, 1939); Claude Gaier, Four Centuries of Liege Gunmaking (Lon-

don, 1977).

187

} 5. ~À ~~ … 1700 – 1789

низованного применения насилия и бюрократизировала управление

последним в Европе, то война, как никогда прежде, стала спортом ко-

ролей. Поскольку спорт должен был оплачиваться за счет налоговых

поступлений, то королям казалось разумным не тревожить без на-

добности классы производителей-налогоплательщиков. Крестьяне

были необходимы для снабжения провиантом, тогда как жители го-

родов обеспечивали поступление денежных средств для содержания

государств и их военных учреждений. Позволить солдатам нарушить

их деятельность означало бы потерю несущей золотые яйца курицы.

Таким образом, подавляющему большинству населения отводилась

пассивная роль налогоплательщиков

—

ограничение, упраздненное

Французской революцией как не соответствующее размаху и интен-

сивности вызванных ею войн.

Задолго до этого прорыва, нововведения многочисленных изоб-

ретателей и конструкторов заложили основы для революционно-

го расширения рамок военных действий. Обычно подобные усилия

предпринимались после внезапного военного краха великой дер-

жавы. Так, например, неудачи в войне против турок (1736 – 1739 гг.),

а затем против пруссаков и французов в Войне за австрийское на-

следство (1740 – 1748 гг.) заставили венский двор разработать более

мобильную и точную полевую артиллерию

¹⁷

. В Семилетней войне

обновленная артиллерия Габсбургов преподнесла пруссакам непри-

ятный сюрприз, однако наиболее пострадавшей стороной оказалась

Франция, чье прежнее превосходство на полях сражений оказалось

под вопросом после поражений от пруссаков (Россбах, 1757 г.) и анг-

ло-германской армии (Минден, 1759 г.). Неудивительно, что в пери-

од между заключением Парижского мира в 1763 г. и началом Француз-

ской революции в 1789 г. именно Франция стала форпостом экспери-

ментирования в военном деле и технической области.

Процесс нововведений, будь то в Австрии, Франции или Британии

(особенно после поражения последней в войне против североамери-

канских колоний) оказывал серьезное давление на каждое из выше-

приведенных ограничений. Так, например, ограничения управления

были постепенно преодолены благодаря переходу от личного обзора

местности и высылаемой конной разведки к новым точным картам, из-

менениям в организации структур командования, а также письменным

приказам, заранее разработанным и подготовленным особо обучен-

ными штабными офицерами. К 1750 г. французы первыми начали со-

¹⁷

Я не смог достать книгу A. Dolleczeck, Geschichte der osterreichischen Artillerie

(Vienna, 1887) для ознакомления с подробностями.

188

 -

ставлять детальные и достоверные карты, однако потребовались дол-

гие годы для того, чтобы вся Европа оказалась нанесенной на карты

масштаба, позволяющего командующим планировать каждодневное

передвижение по карте

¹⁸

. Тем не менее уже в 1763 г. французский гене-

рал Пьер Бурсе использовал имеющиеся возможности и за несколько

последующих лет разработал детальные планы действий за пределами

Франции и вторжения в Англию. В 1775 г. он выпустил в ограниченное

обращение наставление, которое во французской армии озаглавили

«Принципы ведения боевых действий в горах». В нем объяснялось, как

командиру следует на основе изучения карт планировать многоднев-

ное передвижение и снабжение войск

—

и утверждают, что в 1797 г. при

вторжении в Италию Наполеон использовал план Бурсе, чтобы перей-

ти через Альпы и застать австрийскую армию врасплох

¹⁹

Управление передвижением войск по карте требовало наличия

штаба, включающего специалистов по чтению карт и тыловому обес-

печению. Поэтому еще в 1765 г. Бурсе основал школу для подготов-

ки адъютантов по этим новым специальностям. Школа была закры-

та в 1771 г., повторно учреждена в 1783 г. и, наконец, закрыта в 1790 г.

Все эти метания как нельзя лучше демонстрируют личностные и док-

тринальные противоречия, не дававшие французской армии покоя

целых двадцать шесть лет

—

после окончания Семилетней войны

и до начала Французской революции.

Подобная обстановка доказала свою плодотворность и в других

областях. На основе карт и заранее заготовленных штабами пись-

менных приказов командование почти наверняка могло управлять

¹⁸

Использование контурных линий для показа складок местности было решаю-

щим нововведением, сделавшим карты незаменимыми для военачальников.

Обозначения болот и других препятствий также были важны

—

однако гораздо

более просты для создания. Топографические контурные линии были впервые

предложены в 1777 г. лейтенантом французских инженерных войск Ж. Б. Мес-

нье, однако нанесение линий для обозначения глубины вод имеет более древ-

ние корни и было введено голландцами в 1584 г. Недостаточность наличество-

вавших сведений задержала переход к контурным линиям, которые стали стан-

дартными около 1810 г., когда новые измерительные инструменты облегчили

и ускорили процесс сбора данных. См. Francois de Dainville, «From the Depth

to the Heights.» Surveying and Mapping 30 (1970): 389 – 403; Pierre Chalmin, «La

guerrelle des Bleus et des Rouges dans l’artillerie francaise a la ﬁ n du

xviii

e sie-

cle», Revue d’histoire economique et sociale 46 (1968): 481 ff.

¹⁹

Dallas D. Irvine, «The Origins of Capital Staffs», Journal of Modern History 10 (1938):

166 – 68; Carrias, La pensee militaire francaise, pp. 176 ff.

189

} 5. ~À ~~ … 1700 – 1789

армиями, даже четырехкратно превосходившими указанный Мори-

цем Саксонским предел численности. Однако в любом случае, коман-

дующий был вынужден делить свою армию на несколько частей, по-

скольку тогдашние дороги и транспортные средства попросту не по-

зволяли снабжать столь многочисленное войско, сосредоточенное

в одном месте. Обстановка того времени требовала передвижения

несколькими параллельными друг другу колоннами, способными от-

бить возможное нападение противника.

Эта задача была решена учреждением дивизии

—

т. е. подчиняв-

шейся единому командиру части, состоящей из пехотных, кавалерий-

ских, артиллерийских и вспомогательных (инженерных, медицин-

ских, связных и др.) подразделений, действия которых координиро-

вались штабом. Насчитывавшая до 12 тыс. личного состава дивизия

могла действовать в качестве отдельной, самодостаточной войско-

вой части, а при необходимости входить в состав войскового соеди-

нения для выполнения задач, поставленных вышестоящим командо-

ванием. Эксперименты французской армии в этой области относят-

ся к периоду Войны за австрийское наследство (1740 – 1748 гг.), однако

переход на дивизионную структуру окончательно состоялся лишь

в 1787 – 1788 гг., тогда как в войсках он завершился лишь в 1796 г

²⁰

Наличие карт, опытных штабных офицеров, письменных прика-

зов и дивизионной структуры дало французам возможность преодо-

леть к 1788 г. ограничения на количественный состава эффективно

управляемых армий. Levee en masse 1793 г. был бы иначе невозможен,

поскольку какими бы огромными ни были армии, без эффективного

управления ими победы, подобные достигнутым революционными

войсками, были бы невозможны.

Проблема снабжения была более трудноразрешимой. Фургоны

и баркасы могли перевезти лишь ограниченное количество продо-

вольствия и фуража по существовавшим сухопутным и водным путям

сообщения. Каждая вновь проложенная дорога или вырытый канал

облегчали и ускоряли грузопоток, и во второй половине

xviii

в. евро-

пейские страны вкладывали в строительство путей сообщения неви-

данные прежде средства. В Пруссии рытье каналов тщательно согла-

совывалось со стратегическим планированием. Каналы, при Фрид-

рихе Великом соединившие Одер с Эльбой, должны были обеспечить

надежность и быстроту переброски продовольствия и других пред-

метов снабжения как в королевские военные склады, так и из них.

²⁰

Stephen T. Ross, «The Development of the Combat Division in Eighteenth Century

French Armies», French Historical Studies 1 (1965): 84 – 94.

190

 -

Фридрих как-то сказал своим генералам: «Никогда не следует забы-

вать о преимуществах, предоставляемых судоходством, поскольку без

него невозможно полное снабжение ни одной армии»

²¹

. Во Франции

и Англии связь между совершенствованием путей сообщения и со-

ображениями военного характера так и не была установлена (если

не считать дороги через горные районы Шотландии, проведенной

британцами после восстания 1745 г.); строительство каналов и дорог

проводилось частными предпринимателями в целях личной прибы-

ли. Словом, государства европейского континента были куда более

настойчивы в вопросах планирования строительства путей сообще-

ния и их управления, нежели Великобритания

²²

, однако даже если це-

лью данного начинания было лишь обеспечить возвращение вложен-

ных средств и некоторой прибыли в краткосрочном плане, то и тогда

новые пути неизменно способствовали облегчению снабжения войск.

Без подобного совершенствования транспортной сети, а также без

технических нововведений, сделавших возможной сравнительно не-

дорогостоящую прокладку дорог, обеспечивавших передвижение ко-

лесного транспорта даже в дождь и слякоть

²³

, размах военных пред-

приятий французских революционных армий был бы недостижим.

Армии Французской Республики были также наследницами так-

тических и технических новинок, разрабатываемых французскими

вооруженными силами с 1763 г. Профессиональная гордость фран-

цузских офицеров была глубоко уязвлена поражениями в Семилет-

ней войне, и осознание необходимости предпринять что-либо для

²¹

Цитата из Geoffrey Symcox, ed., War, Diplomacy and Imperialism, 1618 – 1763 (Lon-

don, 1974), p. 194. См. также Duffy, The Army of Frederick the Great, p. 134.

²²

Барон фон Штайн, будучи сравнительно незначительным прусским чиновни-

ком, осуществил рытье каналов на р. Рур в надежде создать условия для рас-

ширения производства угля. См. W. O. Henderson, The State and the Industrial

Revolution in Prussia, 1740 – 1870 (Liverpool, 1958), pp. 20 – 41.

²³

Французский инженер Пьер Трезаге разработал сравнительно дешевый метод

прокладки всепогодных дорог, используя щебень различных размеров для уклад-

ки трех слоев покрытия. Его метод начал широко применяться во Франции

после 1764 г.; вскоре его переняли и другие европейские страны, включая Рос-

сию, где такая дорога соединила Санкт-Петербург и Москву. В Великобритании

Джон Лоудон Мак-Адам заинтересовался в 1790-х прокладкой дорог и разработал

весьма схожий метод для получения надежного полотна; однако он использовал

щебень лишь одного размера, упростив тем самым процесс. См. Gosta E. Sand-

strom, Man the Builder (New York, 1970), pp. 200 – 201; Roy Devereux, The Colossus

of Road: A Life of John Loudon McAdam (New York, 1936).