Мотрошилова Н.В. (ред.) История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1

Подождите немного. Документ загружается.

Для грека мысль о рождении, возникновении — именно "всеобщая";

она

отнесена и к природе, и к человеку, и к этическому, нравственно-

му в человеческой жизни и человеческой мысли. Для античной мысли

тело природы, и человек рождаются и погибают в силу единой необ-

ходимости. Причем для грека-философа необходимость — уже не Бог,

а некая объективная сила, от которой нельзя уйти. Это что-то вроде

судьбы, но не божественной, а внутриприродной.

Рождение

гибель

их

первоистоками,

первопричинами

—

самая

широкая,

все

единящая

тема

философии.

И мысль грека легко, органично соединяла в ней и

природу, и человека, и социальную жизнь.

Главное здесь — именно то, что грек-философ одновременно и фи-

зик,

и космолог, и этик. Он ищет

единого

ответа

на все "почему" и

"из

чего". Он разыскивает

одно

первоначало,

сославшись на которое

можно как бы разом осветить все проблемы, решить все задачи, ка-

сающиеся рождения, жизни, гибели, движения, изменения. И обще-

космическое первоначало отыскивается не где-нибудь, а в

самой

при-

роде.

Кто первым ввел само слово

"архе"?

Об этом шли и до сих пор

идут

споры. Теофраст (по свидетельству Симпликия) приписывает

первенство во введении терминологического новшества Анаксиманд-

ру. Другие это суждение оспаривают. Но, во всяком случае, слово это

часто и уверенно употребляет Аристотель, который не случайно, а

вполне обоснованно обозначил им как единым термином самую глав-

ную область поисков, а также проблемы понятия, с которыми уже

пред-философия вошла в мир культуры как со своими специфически-

ми

интеллектуальными формообразованиями.

Вслед

за Анаксиман-

дром (?) или Аристотелем и мы далее

будем

применять термин "пер-

воначало" к развитию ранней греческой философии.

Глава 2.

ОСНОВНЫЕ

ФИГУРЫ

ПОНЯТИЯ-

ПРИНЦИПЫ

РАННЕЙ

ГРЕЧЕСКОЙ

ФИЛОСОФИИ

ПЕРВОНАЧАЛО

ВОЗНИКНОВЕНИЕ

ЭВОЛЮЦИЯ ИДЕИ

ПЕРВОНАЧАЛА

(Фалес,

Анаксимандр, Анаксимен)

"Первоначало",

архе

—

очень типичная

и в то же

время необычная

для древней мысли конструкция

(а со

времен Аристотеля

— и

поня-

тие).

Это

своего рода понятие-кентавр.

одной стороны, первоначало

греки ищут

находят

чем-то достаточно определенном, более

или

менее конкретном.

И это

определенное

на

первых порах слито

с ка-

кой-либо природной стихией. Аристотель, излагая "мнения филосо-

фов",

Фалесе пишет: „Фалес Милетский утверждал,

что

начало

сущих [вещей]

—

вода...

Все из

воды, говорит

он, и в

воду

все

разла-

гается. Заключает

он [об

этом],

во-первых,

из

того,

что

начало (архе)

всех животных

—

сперма,

а она

влажная;

так и все

[вещи], вероятно,

берут

[свое] начало

из

влаги. Во-вторых,

из

того,

что все

растения

влагой питаются

и [от

влаги] плодоносят,

лишенные

[ее]

засыхают.

В-третьих,

из

того,

что и сам

огонь Солнца

звезд питается водными

испарениями,

равно

как и сам

космос.

По

этой

же

причине

Гомер

высказывает

воде такое суждение: „Океан, который всем прароди-

тель"

(12а;

109)". Суть рассуждения Фалеса

в том, что

вода действи-

тельно толкуется

как

первооснова (первоначало).

Рассмотрение первоначала

как

материальной, природной стихии

—

естественный

ход

человеческой мысли

на той

стадии, когда

она

начина-

ет воспарять

высоты абстракции,

но

по-настоящему абстрактной

еще

не

стала.

Вот

почему

истории философии

по

поводу "воды"

Фалеса велись

ведутся споры. Одни говорят: избрание воды

качестве

первоначала навеяно самыми конкретными

реальными наблюдения-

ми.

Таково, например, суждение Симпликия:

„Они

полагали (речь

идет

Фалесе

и его

последователях.

—

Н.М.),

что

начало

—

вода,

причем

на это их

навело чувственное восприятие"

(13; 110).

Другие

(например,

Гегель)

утверждают:

„вода",

как ее

понимает Фалес,

име-

ет косвенное отношение

ко

всему конкретному. Само слово "вода"

употребляется иносказательно.

Но

все-таки остается вопрос, почему

Фалес избирает именно

воду?

На

него пытались дать ответ многие

историки философии, начиная

глубокой древности.

Их

мнения,

ес-

ли

их

суммировать, таковы.

1. Фалес избирает

воду

качестве первоначала прежде всего

под

влиянием мифологии. Океан

— это

очень популярное мифологичес-

кое начало. Дополнительный аргумент:

восточная, скажем древне-

индийская,

философия проходила стадию,

сходную

фалесовской.

£3

Там тоже имели место формы первоначального философствования,

которые возводили все к воде как к Мировому океану. Такое объясне-

ние

представляется вполне веским и важным. Мифологическая космо-

' гония, как и вообще мифология, вызывала подобные ассоциации, тол-

кала мысль к идее о "воде" как первоначале.

Есть еще целый ряд аргументов, объясняющих появление идеи

первоначала в "фалесовской" форме'.

2. Греция — морская страна. Поэтому жизненное значение воды

грекам не нужно было особо доказывать. Их жизнь была тесно связа-

на

с морем. Морская стихия представлялась им чем-то очень обшир-

ным:

выплыли из одного моря — попали в

другое...

Что там дальше,

за известными морями? Греки предполагали, что, скорее всего, тоже

океан

— река.

3. Водная стихия жизненно важна и универсально плодотворна,

живительна. Аристотель вслед за другими доксографами приводит мне-

ние

Фалеса о значении воды в жизни

всех

организмов, включая и

человека. Мнение это одновременно апеллирует и к здравому смыслу,

к первым научным (физическим) наблюдениям. С увлажнением или

высыханием тела связывается изменение его размеров, т.е. увеличение

или

уменьшение.

Однако для развития философии имело значение то, что еще

раньше,

чем идея первоначала как

особой

материальной

стихии

(или

совокупности таких стихий) проделала длинный путь, оказавшийся

своего рода тупиком, стало выясняться, сколь необычное, особое смыс-

лосодержание, и по

существу

уже с первых шагов философствования,

вкладывалось Фалесом и его последователями в понятия "вода",

"воздух",

когда они истолковывались в качестве первоначала. Тут совер-

шалось своего рода раздвоение мысли, аналогичное

тому,

о котором

говорилось применительно к фюсису, природе.

Ведь

понятием "при-

рода" охватывалось все существующее: что происходит, что было, есть

будет,

все возникающее, рождающееся, погибающее. Но должна же

быть и

первооснова

существующего. Ответить на вопрос о первоначале

философствующий грек не может никаким другим способом, но толь-

ко

выделив какую-то часть природы и как бы помещая ее над всем

прочим.

Противоречивая логика такого размышления не замедлит проявить

себя:

ведь в этой логике уже заключена мысль о том, что ни одна из

природных стихий или

даже

все они не

могут

быть поставлены "над"

природой как целостностью, в которую входят. Значит, мысль долж-

на

выйти из этого тупика, двинувшись по какому-то

другому

пути.

Впрочем, путь мысли, оказавшийся тупиковым, тем не менее, не был

философски

бесплодным, позволив извлечь глубинные выводы из рас-

суждений о "воде" или иной стихии как первоначалах, первоосновах.

Ведь

эти размышления и утверждения уже были

философскими.

Они

могли выводить к

тому,

для чего философия и возникла. А именно:

нацеливать человеческую практику на работу с общим, а потом

рождать

всеобщее

работать

с ним. Иными словами, пробуждать и прививать

навыки

работы не только с предметом, но и с

мыслями

предмете

—

притом не с мыслями конкретными, касающимися того или иного

предмета, а с

мыслями

предметности

вообще

или же с мыслями не

только о конкретных людях, но о человеке как таковом, о человечес-

ком

мире. Без этого было бы невозможно существование человечества

как

относительно единого целого. Таким образом, выдвигалась задача

работы

со

всеобщим,

работы

сущностями.

Философия потому и

заняла

столь важное место в культуре, что она — поначалу стихийно,

но

постепенно со все большей мерой сознательности — вычленяла

свой предмет, не совпадающий ни с предметом мифологии, ни с пред-

метами конкретных наук.

Пред-философское,

а затем и философское воззрение отправляют-

ся

от того, что космос, природа и первоначало, которое в природе, в

космосе должно быть заложено, однородны и едины. А раз природа

состоит из материальных (в более поздней терминологии*) состояний,

значит, и первоначало должно быть вещественно-материальной стихи-

ей.

Однако понятия "материализм" и "идеализм", которыми у нас

привычно

оперируют и применительно к ранней античной филосо-

фии,

появляются на довольно поздней ступени развития философской

мысли.

А четкие представления о борьбе материализма и идеализма

оформляются только в Новое время. Потом они как бы опрокидыва-

ются на прежнюю истории философии.

В марксистской литературе стало общим местом утверждение, что

первые греческие философы

были

стихийными материалистами. Ме-

жду тем один из непреложных и очень важных фактов состоит в том,

что первые философы, не

знали,

что они

мыслят

материалистичес-

ки.

Они лишь стихийно вступили, ведомые пока еще скрытой логикой

проблемы первоначала, на

дорогу,

которая только через века приве-

дет к понятию материи, не говоря уже о возникшем в еще более дале-

кое

от них Новое время понятия материализма. Далее, фактом явля-

ется и то, что материализм становится сознательно развиваемой кон-

цепцией,

когда у него появляется антипод — идеализм. И пока не

родился противник, не возникло то воззрение, которое

утверждало

принцип

идеализма, проецирование на древность борьбы материализ-

ма и идеализма вряд ли имеет смысл. Правда, такое проецирование

осуществляли и идеалисты. Например, Гегель полагал, что первые

философы

были идеалистами, ибо "вода" или

"воздух"

уже выступа-

ли

у них в качестве чисто абстрактных принципов, т.е. идей. И имен-

но

идея ставилась, рассуждал Гегель, во

главу

угла.

Но не так, кста-

ти,

думал

Платон: он потому и боролся с "физиками", что они, по его

мнению,

не знают мира идей.

Итак,

существует

логика

идеи

первоначала,

которая не раз вос-

производилась в истории мысли: двигаясь вслед за изобретателями ее,

древними греками, а также вслед за другими, независимыми ее

* Такие термины, конечно, не были в

ходу

у первых греческих философов, ибо

еще долго не было у них самого слова "материя".

изобретателями, древними китайцами и индусами, философы

других

времен и народов

станут

обогащать и обновлять корпус идей, касаю-

щихся материи.

Однако,

анализируя историю древнегреческой философии с точки

зрения

развития идеи первоначала, важно внимательно проследить и

несколько иную мыслительную логику.

Никак

не в отрыве от только

что рассмотренного интеллектуального движения, но в определенной

логической самостоятельности идею первоначала философы повели и

по

пути, на котором были рождены понятия "идея", "идеальное". Им

постепенно

тоже

был придан смысл первоосновы, первоначала мира.

Уже

философия

элеатов

свидетельствует

о том, что на смену стихий-

ному движению приходят первые рефлексии на те способы мышле-

ния,

которые были характерны для самого раннего философствова-

ния.

Прежде всего, конечно, это была рефлексия на проблему перво-

начала, попытка

обдумать

эту идею. Но одновременно осмысливались

идеи, которые впоследствии были названы

диалектическими.

Первые греческие мудрецы, по

существу,

подходят к миру как к

целому, единому, но также и как к

существующему

в многообразии.

Мир

предстает перед мыслью человека вместе с процессами возникно-

вения

и гибели, движения и

покоя.

Уверенность в том, что мир имен-

но

таков, каким они его наблюдают, — изменяющийся, подвижный,

движущийся, —

тоже

существует

стихийно, вырастает на корнях по-

вседневной человеческой жизни. Но достаточно в общей форме, от-

влекаясь от конкретики и частностей, обратиться мыслью к изменени-

ям

— и

возникнет

диалектика

в ее

древнейших

разновидностях.

Она

будет

зафиксирована, узаконена, начиная уже с первых попыток фи-

лософствования.

"Беспредельное" ["апейрон"] в философии

Анаксимандра

Согласно порядку, принятому в истории философской мысли, об

Анаксимандре говорят

вслед

за Фалесом и уж потом

повествуют

об Анаксимене. Но если иметь в

виду

логику идей, то скорее прихо-

диться "расположить" Анаксимена на одной "ступеньке" с Фалесом

(ибо

"воздух"

в теоретико-логическом смысле — всего лишь двойник

"воды"),

тогда

как мысль Анаксимандра поднимется на иную сту-

пеньку, к более абстрактному облику первоначала. Принципом

всех

принципов,

началом

всех

начал этот философ объявляет

"апейрон",

что по-гречески значит

"беспредельное".

До рассмотрения этой важнейшей и очень перспективной идеи

греческой философии — несколько слов сказать о самом Анаксиманд-

ре.

С его жизнью, как и с жизнью Фалеса, связывают по крайней мере

одну более или менее точную

дату

— второй год 58-й Олимпиады, т.е.

547-546

г. до н.э. Считают (свидетельство Диогена Лаэртия), что в то

время Анаксимандру было 64

года

и что он вскоре скончался (1; 116).

А выделяют эту

дату

потому, что, согласно исторической легенде, то

был год, когда появилось написанное Анаксимандром философское

прозаическое сочинение. Но

хотя

в его сочинении о природе пред-

почтение впервые было оказано прозаическому языку, оно, как свиде-

тельствуют

древние, было написано вычурной, высокопарной и тор-

жественной прозой, близкой скорее к эпической

поэзии.

Это говорит о

том, что жанр научно-философского, более или менее строгого, об-

стоятельного сочинения, рождался в

трудных

поисках.

Образ философа Анаксимандра, который вырисовывается из исто-

рических свидетельств, в общем и целом укладывается в очерченный

ранее тип античного мудреца. Ему, как и Фалесу, приписывают це-

лый ряд важных практических достижений. Например, сохранилось

свидетельство, согласно которому Анаксимандр руководил колониаль-

ной

экспедицией (апойкией) — выселением граждан из Милета в од-

ну из колоний на Черном море; называлась она Аполлонией (свиде-

тельство Элиана — 3; 116). Кстати, выселение в колонию было

сугубо

практическим, правда в ту эпоху уже привычным, делом; нужно было

отобрать людей для выселения, снарядить их всем необходимым и

сделать это толково, быстро, оперативно. Вероятно, милетянам Анак-

симандр казался человеком, подходящим для такого

дела.

Анаксимандру, как и Фалесу, приписывают целый ряд инженерно-

практических изобретений. Например, считают, что он построил универ-

сальные солнечные часы, так называемый гномон. По ним греки опре-

деляли равноденствие, солнцестояние, времена

года,

время суток.

Анаксимандр, как полагают доксографы, прославился также

неко-

торыми географическими сочинениями. Свидетельство Агафемера:

„Анаксимандр Милетский, ученик Фалеса, первым дерзнул начертить

ойкумену на карте; после него Гекатей Милетский, человек много пу-

тешествовавший, внес в нее уточнения, так что она сделалась предме-

том восхищения" (6; 117). Аналогично свидетельство Страбона (Там

же).

Анаксимандру приписывают и такое очень интересное по тем

временам новшество: считается, что он одним из первых, если не пер-

вый,

на медной доске попытался изобразить Землю. Как именно он

нарисовал нашу планету — неизвестно, но важен факт: возникла мысль

на

рисунке-схеме "представить" то, что

увидеть

непосредственно нель-

зя

— Землю как целое. То были образ и

схема,

очень близкие обще-

мировоззренческому

"охвату"

мира философской мыслью.

Анаксимандр, как и Фал

ее,

подвизался в астрономии: высказывал

догадки о форме Земли и

других

светил. Для астрономических взгля-

дов Анаксимандра как античного философа и ученого характерно, что

он

отваживается назвать целый ряд

цифр,

относящихся к светилам, к

сравнительным величинам Земли, звезд,

других

планет. По свиде-

тельству

Симпликия, излагавшего мнения философов, Анаксимандр

утверждал,

например, что "Солнце равно Земле, а

круг,

из которого

оно

имеет отдушину и которым несомо по

кругу,

в двадцать семь раз

больше Земли" (21; 125). Проверить или обстоятельно доказать

утверж-

дение Анаксимандра в те времена было совершенно невозможно. Почему

он

называл именно цифру "27", неизвестно, хотя вероятно, какие-то

наблюдения за светилами или математические расчеты в подтвержде-

ние

своего мнения Анаксимандр приводил. Цифры, как мы знаем се-

годня, названы им абсолютно неточные — даже порядок цифр не со-

ответствует

действительности. Но, тем не менее, историки науки и

философии

связывают именно с этой попыткой Анаксимандра первые

шаги

количественной

астрономии.

Ибо ценна сама попытка устано-

вить количественные соотношения для пока недоступного человеку

космоса. Лунное кольцо Анаксимандр тоже отважился количественно

соотнести с кольцом Земли... (22; 125). С точки зрения сегодняшней

астрономии это опять-таки не более чем фантазия. Относительно са-

мой Земли Анаксимандр строит подобные же догадки. Согласно

неко-

торым свидетельствам (Псевдо-Плутарх), Анаксимандр уподоблял фор-

му Земли барабану каменной колонны (10; 118. 25; 125).

В математике Анаксимандру приписывается создание общего очер-

ка

геометрии, т.е. подытоживание геометрических знаний древних.

Впрочем, содержание геометрических идей Анаксимандра осталось не-

известным.

Если последующие века скорее развенчали, чем подтвердили славу

Анаксимандра как астронома, то сделанный им шаг на пути преобра-

зования

идеи первоначала до наших дней сохранил значение величай-

шего и перспективного интеллектуального изобретения. Вот свидетель-

ство Симпликия: „Из полагающих одно движущееся и бесконечное

[начало] Анаксимандр, сын Праксиада, милетец, преемник и ученик

Фалеса, началом и элементом сущих [вещей] полагал бесконечное (апей-

рон),

первым введя это имя начала. Этим [началом] он считает не

воду

и не какой-нибудь другой из так называемых элементов, но не-

кую иную бесконечную природу, из которой рождаются небосводы

[миры] и находящиеся в них космосы" (9; 117).

Утверждение о первоначале как качественно неопределенном, ви-

димо, казалось

тогда

необычным. Не случайно даже довольно позд-

ний

доксограф, которого именуют Псевдо-Аристотелем, замечает об

Анаксимандре: „Но он ошибается, не говоря, чтб есть бесконечное:

воздух

ли оно, или вода, или земля, или какие

другие

тела" (14; 119).

Ведь

в непосредственном историческом окружении Анаксимандра фи-

лософы обязательно выбирали какое-то определенное материальное

первоначало: Фалес -

воду,

Анаксимен -

воздух.

между

этими двумя

философами,

придающими качественно определенный характер перво-

началу, вклинивается Анаксимандр, который

следует

уже иной логи-

ке и

утверждает,

что первоначало бескачественно: им принципиально

не

может быть ни вода, ни

воздух,

ни какая-либо другая определенная

стихия. Вот как передает мысль Анаксимандра Аристотель: „Есть ведь

некоторые, кто именно этим [параэлементным телом] полагают беско-

нечное (апейрон), а не

воздухом

или водой, чтобы один из элементов,

будучи

бесконечным [~ неограниченным], не уничтожил остальные..."

(16;

121-122).

Что же такое

апейрон,

это приписываемое Анаксимандру понятие,

введенное им, как считается, в первом прозаическом сочинении о при-

роде? Апейрон в понимании Анаксимандра — начало материальное,

но

вместе с тем неопределенное. Идея эта — результат развертывания

внутренней

логики

мысли о первоначале: раз есть различные стихии

раз кто-то последовательно возводит каждую из основных в ранг

первоначала, то, с одной стороны, стихии как бы уравниваются, а с

другой — одна из них неоправданно предпочитается. Почему, напри-

мер,

берется вода, а не

воздух?

Так рассуждал — вопреки Фалесу —

Анаксимен.

Почему

воздух,

а не огонь? Так — уже вопреки им обо-

им

—

думал

Гераклит. Почему огонь, а не земля? И не придать ли

роль первоначала не одной какой-то стихии, а всем им вместе? Так

потом

будет

рассуждать Эмпедокл. Но ведь не обязательно последова-

тельно проходить эти логически возможные стадии. Если сопоставить

все варианты (в пользу воды,

воздуха,

огня),

каждый из которых

опирается

на какие-то достаточно веские аргументы, все же окажется,

что ни у одного из них нет

абсолютной

убедительности

перед дру-

гим.

Не напрашивается ли отсюда вывод, что на роль первоначала

нельзя

выдвигать ни отдельную стихию, ни все их вместе? Однако и

после поистине героического "прорыва" мысли к апейрону на целые

века еще

будет

сохранять власть над умами древних философов ис-

ходная логика, апеллирующая к определенному, качественному, хотя

"в-себе" уже абстрактному первоначалу.

Анаксимандр сделал дерзкий шаг к

понятию

неопределенно-

бескачественного

материального.

По своему содержательному фи-

лософскому смыслу апейрон как раз и являлся таковым. Вот почему

неопределенность как характеристика первоначала была крупным

шагом вперед философской мысли по сравнению с выдвижением на

первый

план какого-то одного, определенного материального начала.

Апейрон — еще не понятие материи, но ближайшая перед ним оста-

новка

философствования. Поэтому Аристотель, оценивая мыслитель-

ные

попытки Анаксимандра и Эмпедокла, как бы приближает их к

своему времени и говорит:

"...они,

пожалуй, толковали о материи"

(9;

117).

Апейрон означает "беспредельное", "безграничное". Само это при-

лагательное соотносится с существительным шрщ, или "предел", "гра-

ница",

и частицей ос- , которая означает отрицание (тут — отрицание

границы).

Итак,

греческое

слово

"апейрон"

образуется

так же, как

новое

понятие

первоначале:

посредством

отрицания

качествен-

ных и

всяких

иных

границ.

Вряд ли осознавая истоки и следствия

своего выдающегося интеллектуального изобретения, Анаксимандр по

существу показал: первоначало — не

некоторая

особая

материаль-

ная

реальность,

специфическая

мысль

материальном

мире;

потому каждая следующая логически необходимая стадия в раздумь-

ях о первоначале образуется философской мыслью из философской

же мысли. Исходный шаг — абстрагирование материального как обще-

го,

но остаточное привязывание его к определенному, качественному

уступает

место отрицанию. Слово "апейрон" — было ли оно заимство-

вано

Анаксимандром из бытового словаря древних греков или создано

им

самим — как нельзя лучше передает генезис философского

поня-

тия

беспредельного.

В этом понятии как бы заключена попытка ответа еще на один

вопрос,

который также должен был возникнуть со времени Фалеса.

Ведь

первоначало должно было объяснить рождение и гибель всего,

что

есть,

было

будет

в мире. Значит, должно быть

нечто,

из

чего

все возникает и во что все разрешается.

Иными

словами, первопричина,

первооснова и рождения, и гибели, и жизни, и смерти, и возникнове-

ния,

и уничтожения сама должна быть

постоянна,

неуничтожима,

т.е.

бесконечна

во

времени.

Античная философия четко представляет

различие

между

двумя состояниями. Одно отмечено рождением и

смертью. То, что есть, когда-то возникло и когда-то погибнет — оно

преходяще.

Преходящи каждый человек, каждая вещь. Преходящи

состояния,

которые мы наблюдаем. Преходящее многообразно. Значит,

есть множественное, и оно же — преходящее. Первоначалом, по логике

этого рассуждения, не может стать то, что само является преходящим —

ибо

тогда

оно не было бы первоначалом для

другого

преходящего.

В отличие от тел, состояний, людей, отдельных миров, первоначало

не

погибает, как погибают те или иные вещи и миры. Так рождается и

становится одной из самых важных для философии

идея

бесконечнос-

ти, как бы составленная и из идеи беспредельности (отсутствия про-

странственных границ) и из идеи вечного, непреходящего (отсутствия

временных границ).

У истоков диалектики

В движении идеи материального первоначала внутренне уже заклю-

чена диалектика. Но должно было пройти некоторое время, чтобы

она

была замечена, выявлена и превращена в самостоятельный объект

размышлений.

И здесь опять проявился гений Анаксимандра. Он на-

мечает ту линию рассуждений о первоначале, которая, как уже от-

мечалось, в дальнейшем разовьется в важнейшую концепцию перво-

начального философствования, а именно, в

античную

диалектику, в

частности в учение о единстве и борьбе противоположностей. У антич-

ной

диалектики как более или менее цельной концепции есть своего

рода предыстория — когда диалектические идеи еще не сложились,

но

уже забрезжили на философском горизонте.

Анаксимандр, как мы видели, сопоставляет первоначало в его чис-

то материальном облике, например

воду

и огонь: он рассматривает

разные стихии, разные виды существования материального, скажем,

твердое и жидкое,

сухое

и влажное. И рассуждает так: ни одно из них

не

может быть отделено от другого, ни одно не может быть возвышено

над другим, потому что одно из

другого

рождается. Материальные

состояния

родственны, равноправны, и именно поэтому из одного может

возникнуть

другое:

сухое

может увлажниться, влажное — высохнуть,

холодное — стать горячим, горячее — остынуть.

Иными

словами,

наблюдаются

взаимопереходы

между

материальными состояниями, их

взаимосвязи,

которые в свою очередь неоднородны: среди них есть

взаимодействия,

которые ум человеческий отнюдь не случайно выде-

ляет для более пристального рассмотрения. И тут намечаются

суще-

ственные

различия

между

дофилософской

ранней

философской

диалектикой, даже если последняя выступает в своей зародышевой

форме.

Не обязательно быть философом, чтобы заметить изменчивость

вещей,

взаимопереходы состояний. Что

сухое

увлажняется, горячее

охлаждается, люди наблюдают уже в повседневном опыте. Философы

же показывают — и как раз благодаря идее первоначала, что

проти-

воположные

состояния

чем-то

объясняются,

что они как бы сосре-

доточены в едином и из единого основания "выделяются". А единое не

тождественно ни той, ни другой противоположности. Значит, если

первооснова — апейрон, то именно апейрон

дает

начало рождению и

гибели, "из" апейрона "происходят" эти и

другие

противоположно-

сти.

Так философия движется к важнейшей из своих идей —

идее

единства

противостояния

противоположностей,

идее, которую

Гегель позднее назовет проблемой "основания" противоположностей.

Аристотель отмечает: "...противоположности [изначально] наличны в

Одном и выделяются из него, как говорит Анаксимандр" (16; 121).

Или

свидетельство Симпликия, не избежавшего терминологической

модернизации:

„Так,

Анаксимандр говорит, что противоположности,

содержащиеся-в-наличии в субстратном бесконечном теле... выделяются

[из

него], первым назвав субстрат началом... Противоположности же

суть: горячее, холодное,

сухое,

влажное и др." (Там же). Эта идея

приобретает у Анаксимандра, по свидетельству Псевдо-Плутарха, кос-

могонический

характер — с ее помощью философ стремится объяс-

нить

рождение мира. Анаксимандр говорил, свидетельствует Псевдо-

Плутарх, что "при возникновении этого космоса из вечного [?] выде-

лилось нечто чреватое... горячим и холодным, а затем сфера пламени

обросла вокруг окружающего Землю аэра [холодного тумана], словно

кора

вокруг дерева. Когда же она оторвалась и была заключена внутрь

неких

кругов, возникли Солнце, Луна и звезды" (10; 118). Вот он, но-

вый

тип космогонической гипотезы — гипотезы философской, где роль

рождающегося первоначала играет апейрон, а роль силы, побуждаю-

щей

к рождению стихий и воплощающейся в них, — выделяющиеся

"из"

апейрона противоположности.

Мысли,

идеи Анаксимандра логично вытекают из того, что было

сказано

Фалесом, и переливаются в то, что

будет

сказано уже его

последователями, например, Анаксименом или Гераклитом

Анаксимен

одновременно и последователь Фалеса, и продолжа-

тель линии Анаксимандра. И ему представляется, что можно найти

такое первоначало, которое

будет

отвечать и идее Фалеса, и тем тре-

бованиям,

кои выдвинул Анаксимандр: он считает началом

воздух

бесконечное (тошшроу). Первоначалом — таков, по

существу,

логичес-

кий

путь мысли

Анаксимена

— должна стать самая бескачественная