Румянцев О.К. (ред.) Судьба европейского проекта времени

Подождите немного. Документ загружается.

В.П. Визгин. Эстетический материализм Ж. Деррида

353

Е.В.

Борисов останавливается на «кальке» немецкого слова:

Хаидеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск,

1998.

С.343-344.

Автономова Н.С. Деррида и грамматология //Деррида Ж.

О грамматологии. М., 2000. С. 15.

Хаидеггер М. Пролегомены к истории понятия времени.

Томск, 1998. С. 162. Курсив автора. — В.В.

Характерно, что заглавие знаменитого сборника работ Хай-

деггера «Holzwege» (1950) на французский язык было переведено

как «Chemiiis qui не menent nulle part», то есть «Тропы никуда не

ведущие», что точно отражает интенцию его автора.

Три танкиста,

или Последнее искушение Фауста

АЛ. Люсый

Идеи модели гносеологического памятника основному воп-

росу темпороНАТОсофии: «Освободить прошлое от будущего?

Освободить будущее от прошлого?», который был задан на

Международном конкурсе эссеистики в городе Веймаре

в 1999 году.

Спор об интерпретации бытия не мо-

жет быть улажен, потому что он даже

еще не разгорелся. И наконец его нельзя

взять и «затеять», но разжигание спора

требует уже какого-то оснащения.

Мартин Хайдеггер. Бытие и время

Заданный устроителями Международного конкурса эссеис-

тики в Германии в 1999 году вопрос — своеобразное темпораль-

ное «Быть или не быть!» для нынешнего стыка веков.

В этом, нельзя сказать чтобы самом прочном из временных

звеньев, «дней связующая нить» тогда еще не была разорван-

ной. Наоборот, в отличие от гамлетовской ситуации, наблюда-

лось густое постмодернистское (ново-«вавилонское») слияние

локализированных времен, констатируется положительный

«конец истории», который, вкупе с «футурошоком» О. Тоф-

флера, ведет к появлению калейдоскопического «прошло-

настоящего», или хроно-хоза, сопровождающегося темпо-

параличом.

При всей своей аналитической тактике (чреватой синтети-

ческой стратегией) вопрос явно настраивал не на восстановле-

ние (укрепление) временной связи, а на ее перекройку (деконс-

трукцию), поиск возобновляющих временное напряжение

и учреждающих новую творческую хроноструктуру антино-

мий. «Не мир, но меч», если под мечом подразумевать времен-

ные ножницы. Или, если перефразировать одного удачливей-

шего в пространстве обитания автора этих строк, но отнюдь не

во временном измерении политика, добавив производное от

термина влиятельного философа, вынужденного притворять-

ся здесь филологом: «Прежде чем хронотопически объеди-

ниться и для того чтобы объединиться, следует темпорально

размежеваться».

Вопрос в центральной его части можно отнести к катего-

рии парадигмоформирующих «генераторов головоломок»

(по Т. Куну). Ведь гамлетообразное в инфинитивной форме

(«учреждающей инфинитизации», как выражается Ж. Дер-

АЛ. Люсый. Три танкиста, или Последнее искушение Фауста 355

рида),

и драматургической структуре своей, темпоральное

«Быть или не быть?» содержит внутри себя, как вставная пье-

са-ловушка в «Гамлете» Шекспира, очевидную логическую

ловушку.

В какой связи находятся обе части заданного вопроса? Мо-

жет быть, это своеобразная временная временная конфедера-

ция двух суверенных вопросов? А если вопрос, при всей своей

полифоничности, все же один, какой внутренний союз в нем

подразумевается — «а» (носитель конъюнктивной связи, ло-

гического умножения, обозначаемого значком «/\»), либо

«или» (знак дизъюнкции — «V/*» которая в свою очередь мо-

жет быть слабой, соединительно-разделительной, или силь-

ной,

строго-разделительной)?

Вопрос о логическом союзе внутри исходного вопроса име-

ет принципиальный характер. Данный подвопрос следует ре-

шить или хотя бы выделить заведомо, чтобы и с этим союзом

не получилось тех приключений, которые на протяжении по-

следних двух веков испытал заживший самостоятельной жиз-

нью суффикс «-изм». Ведь логико-лингвистический смысл

трагедии пораженного логическом конъюнктивитом Гамле-

та воплощается в строго разделительном смысле его «или» .

Перспективней во всех отношениях была бы соединитель-

но-разделительная связь, открывающая возможность для

парадоксального по внешней форме, но создающего осно-

ву для истинно диалектической логики историко-футуристи-

ческого познания и темпоростроительства ответа: «И быть, и

не быть..,»

Вот и в данном случае налицо вопрос, безусловно, силь-

ный, со слабой дизъюнкцией. Сильно организованные струк-

туры, по словам М. Мамардашивили, — natura naturans,

порождающие предметы, сильная организация которых соче-

тается с переопределенностью или недоопределенностью, —

вытаскивают нас за волосы из болота

. Это постгамлетовский

вопрос переодетого Фортинбрасом Фауста. Фауста, решившего

проблему бытия как такового, реальности его (бытия) про-

странственных (в частности, геополитических) и временных

(с проблематичным трехчленом прошлого—настоящего—бу-

дущего) составляющих.

Вопрос — как бы артикуляция самого уверенного в собс-

твенной реальности бытия, а может, это все же артикуляция

«вопрошающего присутствия», по Хайдеггеру, чтобы исходя

из него получить возможность задать наконец окончательный,

разрешающий вопрос о бытии как таковом? Логическая пара-

дигамальность объединяется в этом вопросе с общегуманитар-

ной наррадигмальностью, если воспользоваться терминологи-

ей автора «Исторической психологии» В. Шкуратова

, пред-

лагающего, по куновскому образцу, производное от понятия

нарратив словосочетание наррадигма — образец превраще-

356

Кризис европейской субъективности

ния грамматической структуры в мыслеобра.з. Куновский «ге-

нератор головоломок» по этой схеме можно дополнить ницше-

анским (образца «О пользе и вреде истории для жизни») орга-

низующим хаосом: «Вот символ каждого из нас: ты должен

организовать в себе хаос путем обдуманного возвращения к

своим собственным потребностям»

Веселым (как «дедушка Ленин») организатором иллюзор-

ного хаотического размежевания был для африканского пле-

мени йоруба бог-шутник Эдшу. Однажды, как повествует

Д. Кэмпбелл в мифологическом обозрении «Герой с тысячью

лицами», Эдшу шел по тропе, разделяющей два поля. Чтобы

разыграть двух крестьян, работающих на этих полях, он надел

шапку, которая была с одного боку красная, с другого белая,

впереди зеленая, а сзади черная. Используя цвета четырех ми-

ровых направлений, Эдшу стал персонификацией центра, ми-

ровой осью или Пупом Земли

. Но для нас здесь имеют значе-

ние лишь два «боковых» цвета, которые ввергли крестьян в

непримиримый спор об окраске его шапки, так, что они вы-

хватили ножи. Так что и на темпоральную сферу следует, если

вспомнить идею Плотина о времени как продукте дегенерации

души, распространить положение М. Фуко о дисциплинарных

пространствах, созданных либо по способу изгнания и модели

«проказы» (психолечебница), либо по способу разбивки тер-

ритории на участки и по модели «чумы» (тюрьма). Как отме-

тил Р. Хайлбронер, история существует как хаос или как

тюрьма

(дополним это утверждение признанием В. Набокова

из «Память, говори»: «Я путешествовал во времени назад

< ..>, и все только затем, чтобы понять, что тюрьма сферична,

и из нее нет выхода»). Сам М. Фуко предлагал для погружения

в данные типы дискурса образ «этакой маленькой (и, может

быть, отвратительной) машинки, позволяющей ввести в самое

основание мысли случай, прерывность и материальность»

(«Порядок дискурса»)

. Эта «машинка», аналогичная косми-

ческому и атомистическому «ситу» Платона в диалоге «Ти-

мей» (48а-53а), интерпретирует Фуко его российский коррес-

пондент В. Визгин

, нужна для того, чтобы ввести в основание

нашего понимания истории «принцип автономии хаоса». Этот

принцип вносит в конце концов порядок в игру сил, свободную

от всякого участия в ней идеальных образцов, из «гетероген-

ного ансамбля» высказываний о богатстве и бедности, произ-

водстве и торговле производит те формы дискурсивной регу-

лярности, которые сначала выступают как «анализ богатс-

тва»,

а затем как «политическая экономия».

Обоснование определению намечаемого нами дискурса,

как и визуальному мыслеобразу cmoxacmujamopa-машинки

мы дадим позже. Пока что отметим, что в организующем ло-

гический хаос вопросе возникает сквозной концептуальный

персонаж, который, по словам Ж. Делёза и Ф. Гваттари

(«Что

А.П. Люсый. Три танкиста, или Последнее искушение Фауста 357

такое философия?»), переносится «в план композиции, эсте-

тическая фигура втянута в план имманенции; само его имя

представляет собой грамматический союз».

В чем хронософский смысл искушений Фауста? В третьем

действии второй части трагедии «Фауст» ее герой утверждает:

«Смотреть ни вдаль, ни в прошлое не надо; / Лишь в настоя-

щем...» (Пер. Н. Холодковского). За этим, при всей конкретной

для Фауста искусительности аутентичностью, волей к облада-

нию в каждый момент всем своим временем, стоит глубинная

европейская традиция реальности только настоящего времени

и условности прошлого—будущего. Здесь, по мнению Гуссер-

ля,

никто так и не проник в проблему времени глубже Авгус-

тина, считавшего, что в человеческой душе есть лишь такие

три времени — настоящее прошедшего, память; настоящее

настоящего, его открывающее врата вечности непосредствен-

ное созерцание; настоящее будущего, его ожидание.

В пятом действии Фауст заявляет: «О, это «здесь» / Про-

клятое! В нем зло и есть!»

В стремлении искоренить мешающий масштабному строи-

тельству липовый садик живущих с закрытыми глазами в

уюте сиюминутности Филемона и Бавкиды просматривается

порыв к принесению текущего момента в жертву светлому до

ослепления будущему. И такое отношение можно рассматри-

вать в контексте другой мощной научно-философской тради-

ции искоренения «липового» настоящего, прослеженной

Д. Уитроу в «Естественной философии времени»

, — от Гюйо,

увцдевшего в настоящем лишь бесконечно малый момент вза-

имодействия прошедшего и будущего, до Джеймса и Пьерона,

понижавшими фактическую длительность настоящего соот-

ветственно от одной минуты до 5-6 секунд.

Такое бесконечное расщепление текущего временного ато-

ма, выбивающее точку опоры в виде неразложимого мгнове-

ния у античного вождя времени, бога часов и устойчивого вре-

менного порядка Аполлона-Оритэса, — своеобразное гносео-

логическое дионисийство. Нечто вроде темпоральной ядерной

реакции, открывающей, дополнительно к традиционным, но-

вые интенсивные энергетические ресурсы, но и создающей

вероятность настоящих темпоральных катастроф, которые

могут превратить современность в сдуваемую космическими

ветрами пыль.

В такой ситуации под ударами мощных темпорально-кате-

гориальных бомб оказывается, помимо единогласно проголо-

совавших за Милошевича Филемона и Бавкиды, и некий

странник, каковым в действительности является, позволю я,

в силу почерпнутого постмодернизма, сделать предполо-

жение — Борхес. Нет, не нынешний его заместитель по тем-

поральным окрестностям Милорад Павич, а настоящий

Х.-Л. Борхес. Который в «Истории вечности» изобразил фор-

358

Кризис европейской субъективности

мулу индивидуальной машины времени, точнее, машины веч-

ности, поскольку он отказывал в реальности времени как та-

ковому в пользу отдельных замкнутых мгновений: «Это чис-

тое соположение однородных вещей — тихой ночи,

светящейся степи, характерного для захолустья запаха жимо-

лости, первобытной глины — не просто совпадает с тем, что

было на этом углу столько лет назад, это вообще никакое не

сходство, не повторение, это то же самое, что было тогда... Наша

жизнь слишком скудна, чтобы не оказаться вечной»

Примерно в таких же выражениях изъяснялся ранее

О. Шпенглер в «Закате Европы», когда он искусству деревень

и бургов, возникших из причуд мгновения, из смеха и шалос-

тей за обеденным столом, изливавших волею момента душу

чужим чувствам, противопоставил строгую школу служения

вневременным формам, а натянутому на мгновение чехлу кро-

хотной целлы раннеантичного храма — вечные своды устрем-

ленных в космические дали куполов готических соборов.

В фаустовском мирочувствовании воплощением истинного,

глубинного бытия выступает, по мнению Шпенглера, «чистое

действующее пространство»

Этот тезис как будто бы соответствует гносеологической

стратегии Гёте, изложенной в «Путешествии в Италию»:

«...Я всегда пользуюсь геологической и ландшафтной точкой

зрения, чтобы подавить силу воображения и приобрести сво-

бодный, ясный взгляд на местность. Тогда неожиданно рядом

с ней, как живая, встает история...» Однако Шпенглер не ов-

ладел гетевским умением «выпутываться из географического

и политического смешения территорий», находить необходи-

мые связи прошлого с живым настоящим в едином и непре-

рывном ряду исторического развития, с его проникающей ло-

кализованное время необходимостью. Он сам (наряду с Дани-

левским и Тойнби) оказался в роли Фауста, ставшего носителем

третьего темпорального искушения — временной относитель-

ностью. Отвергая христианскую модель времени со стороны

самоценности каждого мгновения, открытого в вертикальном

измерении вечности, прогрессистская модель ценностного

превосходства будущего все же не отрицает принятого хрис-

тианством абсолютного характера времени, с абсолютной шка-

лой измерения условных временных промежутков. Высуну-

тый язык Эйнштейна стал в начале XX века, подобно отрав-

ленной гамлетовской шпаге, символом борьбы с абсолютом во

всех науках.

Как отмечает современный российский философ, исследо-

ватель европейской космологической картины мира А. Пав-

ленко

, корни реляционистского понимания истории по фор-

ме почти те же, что и корни релятивизма в физике. И там,

и здесь устраняется универсальная система отчета и взаимо-

действия (человечество — «отвлеченное понятие»), возни-

АЛ. Люсый. Три танкиста, или Последнее искушение Фауста 359

кает потребность синтезировать основание временного теку-

чего внешнего мира. И если в физике время обретает смысл

лишь постольку, поскольку существует взаимодействие ве-

щества и излучения, то в истории время обретает смысл

лишь постольку, поскольку существует взаимодействие эле-

ментов внутри «исторической монады» («культурно-исто-

рического типа»). Из истории устраняется, наряду с Хрис-

тосом как ее средоточием, абсолютное измерение, с общими

настоящим, прошлым и будущим.

«Время на кресте» назвали книгу американские историки

Р.

Фогель и С. Энгерман, распяв рабовладельческое общество

на терминах рыночной экономики, провоцируя концептуаль-

но перевернуть это название: «Крест времени» — а может

быть, и «Крест на времени». Заданный вопрос, с заключен-

ной в нем уверенностью в существовании общих времен-

ных параметров, нацелен на восстановление абсолютной

временной структуры. В нем слышен призыв к Темпорально-

му Крестовому походу, который темпорокнехта и от дурных

мыслей избавит, и освободит из скорлупы мгновения — и все-

го XX века.

И по форме, и по его пафосу вопрос можно отнести к кате-

гории риторических. На него в принципе невозможно дать

отрицательный ответ, при том что, по словам М. Хайдеггера,

«характеристика времени как чистого одно-за-другим не дает

обеим этим структурам (датируемости и значимости) «высве-

титься»

. Что именно Не, «Еще -Не — собственно Временное,

вырастающее во времени, открывается, — по словам другого

поклонника Фауста Эрнста Блоха из «Тюбингенского введе-

ния в философию», — как все еще возможный Новум в под-

линном будущем»

. Вопрос возникает как бы внутри сфор-

мулированного Э. Блохом образа Фронта как передового учас-

тка времени, «когда дальше нельзя идти, как раньше, когда

наступающее состояние, готовясь к прыжку, балансирует

на краю», Фронта Теперь-Бытия как «некоего из себя выры-

вающегося и вперед устремляющегося Не», Теперь-Фронта,

взрывающего настоящее, обращенного и к прошлому, и к бу-

дущему.

В качестве визуального портрета вопроса с его явно не па-

цифистским «освободить», гносеологического памятника его

хаотичной катастрофичности и действенной организационнос-

ти,

а также в какой-то степени ответа на этот чреватый внут-

ренним вакуумным взрывом призыв к освободительному за-

предельному походу возникает (само)образ Темпорального

Гносогенного Танка (ТГТ). Ведь, как утверждает М. Мамар-

дашвили в книге «Стрела познания», все-таки «Машина

времени» или «ноогенная машина» (а не просто «портрет умс-

твенный, ноэтический, машинный», как у Ж. Делёза

и Ф. Гваттари) должна... быть. Это прежде всего организация

360

Кризис европейской субъективности

явлений организацией времени, самого временного процесса

в формальном смысле слова... Некоторое упорядочение во вре-

мени, само являющееся способом извлечения порядка...»

Внешне, двумя освобождающе нацеленными в противопо-

ложные от настоящего стороны орудийными стволами, ТГТ

напоминает двуликого Януса или Тяни-Толкая. Именно тако-

му контуру соответствует отмеченная выше логическая игра

конъюнкциями (оба гносогенных ствола мирно опущены

вниз),

дизъюнкциями (стволы воинственно подняты вверх)

и прочими логическими знаками, при том что сам по себе кон-

цептуальный персонаж-союз (союз со шпагой) находится внут-

ри ТГТ. Совпадают с этим контуром и временные вилки Г.

Рейхенбаха из его «Направления времени»

— открытая

в будущее, образованная общей причиной, внешне напомина-

ющая знак «или», и открытая в прошлое, образованная вне-

шним следствием, похожая на символ «и». Впрочем, Рейхен-

бах изобразил и ромб двойной вилки, образованной общими

причиной и следствиями, из логических значков соответству-

ющий т.н. оператору возможности («Возможно, что...»), а из

памяти автора этих строк извлекающий название прочитан-

ного в детстве военного романа «Танки идут ромбом».

Образ ТГТ вытекает из необходимости учреждения Янус-

онтологии и Тяни-Толкай-диалектики, соединяющихся

в двуглавой гносеологии автора этих строк в темпоро-НАТО-

софию, новую экстраординарную (квази)науку (если слегка

подредактировать термин Т. Куна). Парадигмальная необхо-

димость эта, по сути дела, поставлена на повестку дня соста-

вителями исходного вопроса. «Сталкиваясь с общепризнанной

фундаментальной аномалией в теории, ученый сначала пыта-

ется выделить ее более точно и получить ее структуру, — на-

брасывает Т. Кун в «Структуре научных революций» струк-

туру нормативного поиска операциональных определений. —

Хотя он и осознает, что правила нормальной науки не могут

быть теперь совершенными, он будет стараться внедрить их

более настойчиво, чем ранее, чтобы представить себе, где

именно и насколько они могут помочь в его работе в области

затруднений. В то же время он будет искать способы усиления

кризиса старой парадигмы, пытаясь сделать этот кризис более

полным и, возможно, также более продуктивным, чем он был

в те времена, когда проявлялся в экспериментах, результат

которых считался известным наперед»

. Парадигама — отра-

жение и обозначение диалектически противоречивой целост-

ности, в рамках которой в поле сознания обозначаются и со-

храняются противоположные характеристики той или иной

реальности. Наррадигма — способ усиления продуктивного

кризиса парадигмы.

Темпоронатософия — понятие, производное от фаустовс-

кой идеи полного действия, а не бытия, действия, уверенного

АЛ. Люсый. Три танкиста, или Последнее искушение Фауста

361

в точке опоры. Ее стратегия — экстенсивное освобождение,

а не интенсивная свобода, рассматриваемая К. Ясперсом в ка-

честве смысла и назначения истории, толкуемая как преодо-

ление произвола, в частности, собственного, как узнавание

себя в другом (сюда следует добавить уточнения Р. Рорти на-

счет «свободы как признания случайности» и что «если мы

позаботимся о свободе, то истина сама может позаботиться

о себе»

). Если же воспользоваться терминологией М. Хай-

деггера, наш «Тяни-Толкай»-вопрос окажется проявлением

«постоянного непризнания вопрошающим своего способа бы-

тия,

для которого этот вопрос имеет конститутивное значе-

ние»,

«своеобразной жизненной тенденции прочь от себя» и

«возобновительных интерпретаций всех предварительно

вскрытых структур присутствия как модусов временности».

Вопрос как форма организации побега от себя! Во всяком слу-

чае,

способ вырваться из парализованного настоящего на опе-

ративный простор временной колонизации.

То есть вернемся к предложенному выше наброску непря-

мого,

и внешне и внутренне освобождающего ответа на постав-

ленный вопрос: «И быть, и не быть!» «Не быть», — в инфи-

нитиве, «Быть» же — во всех временах, но не просто быть. По

Сартру, настоящее означает быть тем, что не есть, прошлое —

не быть тем, что есть, составленное упрятанными в настоящем

целеполаганиями будущее — еще-не-существование. «Все

авангарды прошлого, —отмечает Ч. Дженкс, —верили, что

человечество куда-то идет. Они видели свой долг и удовольс-

твие в том, чтобы открывать новые земли и следить, чтобы

люди пришли туда вовремя. Поставангард верит, что челове-

чество идет одновременно в разных направлениях»

Присущая ТГТ амбивалентная конститутивностъ на-

глядно иллюстрируется освободительно-танковой конститу-

тивной диалектикой Ельцина. Ельцин на танке в августе

1991 года защищает российский Белый дом, танк готов стре-

лять в прошлое. Ельцин в танке в октябре 1993 года (в роли

резко дизъюнктивного «союза») стреляет по этому дому как

по нежелательному будущему. Само время конституируется

движущимся «теперь», ельцинским «теперь-схватыванием»

и теперь-патлачом. Как призывал один современный русский

поэт: «Отдайте Гамлета славянам!» Так что экзотичное про-

явление энергично-буридановой двухорудийности ТГТ не

случайно рифмуется и с российско-балканской гербовой

двуглавостью. «Так и время, — писал Г. Зиммель в «Про-

блеме исторического времени», — есть лишь взаимоотно-

шение содержаний истории, тогда как нам понятны смысл

и парадоксальность той вспомогательной конструкции, со-

гласно которой можно передвигать во времени единичный

замкнутый комплекс без ущерба для понимания его содер-

жания»

362

Кризис европейской субъективности

На иных пространствах — американский Фортинбрас,

дважды избранный Фаустом и не уволенный, в промежутке

между успешными экономическими реформами и любовными

приключениями озабочен не «гамлетовским» вопросом: «Бом-

бить или не бомбить?», а — «Что бомбить — остатки Югос-

лавии или Ирак?»

Бомбардировки Югославии предстают в системе темпо-

ронатософии как удары по нежелательному прошлому.

Бомбардировки Ирака — как по будущему. И современная

философия как будто бы благословляет такую асимметрию.

В соответствии с расхожей истиной, что не следует стрелять

в прошлое из ружья, иначе будущее ответит выстрелом

из пушки, Мамардашвили в духе обратной перспективы

пишет о допустимости стрельбы в будущее, с целью освобож-

дения от прошлого. В «шокирующее» неорганическое буду-

щее непрерывного действия, которое необходимо сделать

прошлым.

ТГТ — актуальный гносеологический орган, призванный

в новых условиях сыграть роль темпоропреобразующего

органа, исполнения нового освободительного гимна исхождения-

пребывания из(в) мгновения(и), о диалектической структуре

чего подробно писал в «Исповеди» Августин. ТГТ призван,

если воспользоваться словами развивающего августиновскую

темпоральную диалектику Гуссерля

, в длительности своего

орудийно схватывающего различия тона с его первичной па-

мятью (ретенцией) и первичным ожиданием (протенцией),

способностью Теперь-схватывания, выделять и конституиро-

вать «грубое» Теперь, распадающееся на более тонкое Теперь

и Прошлое. При этом, в качестве диссонирующей рифмы, на-

прашивается ассоциация с системой часового циферблата для

грубого целеуказывания, когда угол горизонтального обстрела

башенного орудия танка в 360 градусов делится, подобно ци-

ферблату, на 12 делений, как об этом писал теоретик традици-

онного танкового дела Гудериан

в своей книге под названием

«Танки — вперед!» (Panzer — marsch!»), забавно переклика-

ющимся с названием одного из синхронных произведений со-

ветской классики «Время, вперед!», музыка из которого стала

гимном и нынешней информационной телепрограммы «Вре-

мя» , хотя время оказалось упущенным в ходе нерешительной

решительности вместе с пространством.

Если же наша «машинка» все-таки покажется тут кому-то,

по Фуко, «отвратительной», можно воспользоваться и обра-

зом такого неожиданного, но тоже действенного хронометри-

ческого механизма, как сабля, с помощью которого в произве-

дениях Д. Хармса, по словам автора книги «Беспамятство как

исток» М. Ямпольского, Часовой режет время на куски, чтобы

создавать из него упорядоченную Историю, проводит «пара-

дигматическую селекцию». «Смешение времен, нарушение