Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

вывозилась половина ежегодного урожая, все равно за четы-

ре года должна была составиться вышеозначенная огромная

цифра

Еще будучи первым консулом, Наполеон категорически

высказался (в заседании Государственного совета) в том смыс-

ле,

что вывоз шелка-сырца из Франции должен быть воспрещен

вовсе; что же касается сырца, производимого Пьемонтом (уже

тогда завоеванным), то пьемонтский сырец должен быть разре-

шен к вывозу только во Францию (и притом с вывозной пош-

линой в 2 франка за фунт). Позволить вывоз пьемонтского

сырца по южному направлению нельзя, чтобы не создать из

Ливорно и Триеста соперников Лиону. В Лионе должно быть

складочное место для этого вывозимого из Пьемонта сырца; и

лишь то, что не нужно будет лионским фабрикантам, пусть из

Лиона вывозится дальше, в другие страны. Вообще в этом

«вечном споре» (как он выразился) между производителями

сырца и фабрикантами генерал Бонапарт решительно стал на

сторону последних

. В частности, там, где речь шла о различии

интересов Франции и покоренной страны, он стал, не колеб-

лясь,

на сторону Франции. В конце концов решено было не-

сколько расширить право вывоза пьемонтского сырца: он мог

направляться не только в Лион, но и в Ниццу (т. е. тоже во

Францию, но так, что удобнее было потом отправлять его в

Испанию и Португалию).

Вопрос о дешевом сырье для шелковых мануфактур всегда

очень интересовал императора. Так, в 1810 г. он запросил имен-

но по своей инициативе совет по управлению торговлей и про-

мышленностью: не следует ли запретить ввоз шелка-сырца из

Италии в Германию, чтобы лионские мануфактуры не испыты-

вали недостатка в сырье

В 1810 г. случился сильный недобор шелковых коконов.

В среднем ежегодно собиралось в 24 департаментах 831 493 кило-

грамма, а в 1810 г. было собрано 377 535 килограммов. Значит,

недобор был равен 453 958 килограммам. Правда, министр не

получил вовсе сведений из девяти департаментов (он затребо-

вал справку от 33-х, где было хотя бы в ничтожных размерах

шелководство), но эти дополнительные сведения не могли из-

менить значения факта. Нужно было доставать шелк. И вот ми-

нистр и обращает внимание императора на то, что Италия

этом же году имеет обильный выход коконов, произвела «на

740 000 килограммов больше, чем нужно для ее потребления»,

а потому беспокоиться нечего

: стоит лишь изъять от всякой

вывозной пошлины шелк, «который вывозится из нашего

Итальянского королевства через таможню в Верчелли и по-

ступает на лионские фабрики»

О том, как эксплуатировалось итальянское шелководство

402

ради доставления дешевого сырья французским промышленни-

кам, было уже сказано в главе о торговле с Италией.

Обеспечить

сбыт

оказалось труднее в данном случае, чем

заручиться дешевым сырьем.

Всемогущий император, правда, очень покровительствовал

этому производству. Наполеон потребовал от министра внут-

ренних дел в 1810 г. подробных сведений обо всем касающемся

положения шелковой промышленности в Империи, и даже

технических подробностей; он хотел отчетливо уяснить себе

«этимологический смысл слова organsin» и т. п.

Наполеон внимательнейшим образом следил, в частности,

за лионской шелковой промышленностью, близко принимал к

сердцу ее интересы, ее технические и торговые успехи и за-

труднения. Проектируя создать особую кафедру химии в Лио-

не,

где как раз тогда (в 1808 г.) производились опыты новых

способов окраски шелковых тканей, Наполеон написал минист-

ру внутренних дел: «....portez la plus grande attention sur les

teintures de Lyon; vous savez que c'est une grande partie de nos

richesses»

Он требовал (особыми распоряжениями) обязательного но-

шения шелковых платьев при дворе; требовал того же и от

дворов, зависимых от него. Так, 22 февраля 1806 г. он посылает

сестре своей герцогине Элизе приказ допускать при дворе ее

лишь шелковые и батистовые одежды, «чтобы благоприятство-

вать и дать сбыт произведениям французской промышленно-

сти»

Существовало мнение, что вообще Наполеон стремился рос-

кошью придворной жизни поддержать промышленность. Это

мнение могло быть подкреплено в потомстве сомнительным по-

казанием Флери де Шабулона, которое сам Наполеон успел еще

опровергнуть. Когда Наполеон в 1815 г. вернулся с острова

Эльбы, он, по свидетельству Флери де Шабулона, с насмешкой

отозвался о скромности двора Людовика XVIII и, говоря о рос-

коши своего двора, будто бы объяснял ее желанием дать работу

промышленности: «без роскоши нет промышленности»

. Од-

нако Наполеон отрицал эти слова; по крайней мере, читая на

острове Св. Елены записки Флери и делая свои пометки, он за-

ключил всю страницу, где находятся между прочим и приве-

денные слова, в скобки и написал: «faux»

Бесспорно, общее состояние шелковой промышленности при

Наполеоне поправилось сравнительно с упадком в предшест-

вовавший период.

По словам Шапталя (нигде не указывающего своих источ-

ников), лионская шелковая промышленность давала в 1789 г.

работу 12 700 рабочим, в 1800 г.— 5800 рабочим, в 1812 г.—

15 506 рабочим

26*

403

Но тяжкие времена не раз возвращались. Бесконечные вой-

ны страшно угнетали торговлю предметами роскоши, в том

числе и шелковыми материями. Иногда рабочие разбегались,

нужно было с явной потерей для себя содержать оставшихся,

лишь бы сохранить кадры опытных ткачей на лучшие времена.

Иногда рабочих бывало так мало, что, например, лионская шел-

ковая промышленность не могла без чужестранцев обойтись,

так же как и некоторые другие отрасли производства; и именно

благодаря этому обстоятельству Лионская торговая палата не

могла всецело удовлетворять желаниям тех, которые полагали

необходимым изгнать иностранцев-рабочих во имя сохранения

секретов национального производства

Эти опасения — растерять кадры обученных рабочих

—

бы-

ли основательны; когда летом 1808 г. лионской шелковой про-

мышленности неожиданно повезло и она получила очень вы-

годные заказы из-за границы, то оказалось, что нет доста-

точного количества нужных рабочих рук: есть всего 20 ты-

сяч человек, а «некогда» было 40 тысяч. Нужно же немед-

ленно по крайней мере еще 10 тысяч (кроме 20 тысяч имею-

щихся)

Но что было делать в 1806 г.— в начале 1807 г., в 1811 г.,

в 1813—1814 гг., когда сбыт шелковых материй страшно падал

под влиянием войн и континентальной блокады?

В другой связи, когда речь шла о торговле Франции с гер-

манскими странами, с ганзейскими городами, с Россией, были

приведены документы, показывающие, как страшно боялись

лионские промышленники конечного разорения среднеевро-

пейских и северных рынков сбыта. Не мудрено, что Тильзит-

•ский мир был приветствован с восторгом.

Еще до битвы при Фридланде, решившей участь кампании

1807 г., лионская шелковая промышленность стала оживать.

После битвы, давшей надежду на близкий мир, дела пошли так

хорошо, что рабочие повысили требования относительно разме-

ров заработной платы

, а заключение Тильзитского мира еще

•более поправило лионские дела.

Шелковая промышленность всегда была во Франции весьма

чутким барометром успехов или поражений французской внеш-

ней политики. В царствование Фридриха Великого в Пруссию

были выписаны французские рабочие, и было положено начало

прусского шелкового производства, а для поощрения его за-

прещен был ввоз шелковых материй из-за границы; подобное

зке запрещение действовало и в Австрии, и вот почему для

лионского купечества, для лионских предпринимателей разделы

Польши оказались таким страшным ударом: польский рынок

сразу и сильно сократился. Не менее тяжким ударом был указ

императрицы Екатерины (1793 г.), закрывший для француз-

404

ских товаров русский рынок и остальную часть польского (в об-

ластях, отошедших к России). Это воспрещение потом было

снято, но войны 1805—1807 гг. опять повредили торговле.

И именно поэтому для лионской шелковой промышленности

Тильзитский мир был как бы призывом к новой жизни: во-

первых, открывался громадный русский рынок, скупавший, по

убеждению Лионской торговой палаты, в нормальное время на

25 миллионов франков шелковых материй двух только горо-

дов — Лиона и Сент-Этьена; во-вторых, герцогство Варшавское

переходило во власть наполеоновского вассала — саксонского

короля; в-третьих, после разгрома Пруссии можно было всего

от нее требовать — свободного транзита через прусскую Силе-

зию

Как представляли себе вообще власти на основании соби-

раемых ими сведений соотношение между размерами произ-

водства в городах Франции, занятых шелковой промышленно-

стью?

В Авиньоне ткачей, занятых в шелковой промышленности,

было в 1810 г.- 2500, в 1811 г.— 1635, в 1812 г.- 1778,

в 1813 г.— 1768. Но рабочих, занятых другими главными функ-

циями шелковой промышленности, в Авиньоне числилось

и эти цифры нужно удвоить (если в самом деле посчитать всех

лиц, занятых в шелковом производстве, о которых префект да-

вал особые сведения, почему-то внося их лишь в отдельные ве-

домости). Всех рабочих в этом производстве в Авиньоне оказы-

вается: в 1810 г.— 5534 человека, в 1811 г.— 3122—3150 чело-

век, в 1812 г.— 5098 человек; для 1813 г. этих общих цифр

не дано

В г. Ниме до революции числилось в шелковой промышлен-

ности до 4 тысяч станков да еще столько же «в остальном де-

партаменте» (выражение весьма неточное, ибо тогда, до рево-

люции, не было департаментов; по смыслу последующего

имеется в виду территория близ Нима, вошедшая потом в со-

став департамента Gard: округи — Gard-Alais, Anduze, Sl.-Jean

du Gard St.-Hippolyte, Vigan, Ouissac, Sauve). Перед испанской

войной (1808 г.) еще была налицо половина этого количества,

не только потому, что еще существовал испанский сбыт, но

и потому, как сообщает префект, что приходили еще во Фран-

цию американские корабли. В 1809—1810 гг. это количество

уменьшилось, а с июля 1810 г. опять стало несколько возра-

стать.

Вот цифры работающих станков, занятых в нимской шел-

ковой промышленности в 1810—1813 гг., по триместрам (чис-

ло станков и ткачей совершенно совпадает — по одному на

станок), а также цифры, касающиеся других категорий рабо-

чих, занятых в этом производстве

405

Число

•станков и

ткачей

Число

прядильщиков

и чесальщи-

ков

Число прочих

рабочих, вавятых

в шелковом

производстве

1810

1-й триместр

. . .

2-й

» . . .

3-й

» ...

4-й

» . . .

1811

1-й триместр

. . .

2-й

» ...

3-й

» . . .

4-й

» ...

1812

1-й триместр

. . .

2-й

» . . .

3-й

» . . .

4-й

» . . .

1813

1-й триместр

. . .

2-й

» ...

3-й

» ...

4-й

» ...

3575

2680

855

795

955

1300

2380

3186

3281

3340

3475

3281

1788

1340

427

398

477

650

1190

1593

1640

1670

1737

1640

5564

4020

1283

1192

1433

1950

3570

4779

4922

5010

5213

4922

(Показания о последнем триместре 1813 г. более нежели

сомнительны.)

Что же касается Лиона, то здесь в 1812 г. рабочих в этой

отрасли производства было 14

072,

в Сент-Этьене и Шомоне

вместе

— 15

453;

из новых присоединенных владений это про-

изводство распространено во Флоренции (10 тысяч рабочих) и

в Крефельде (5346 человек)

. Цифра, касающаяся Крефельда,

преувеличена. По другим сведениям, в феврале 1812 г. в Кель-

не,

Крефельде и Клеве работало над выделкой шелковых ма-

терий 4942 станка (при них 5950 рабочих), и правительство

замечало быстрый и непрерывный рост этой индустрии в озна-

ченных своих немецких владениях

. Вообще же, напоминаю

читателю, что статистика 1812—1813 гг. особенно недостовер-

на и даже часто фантастична.

А теперь, ознакомившись с тем, как в 1810—1813 гг. власти

представляли себе «в цифрах» общее состояние шелковой про-

406

мышленности в Империи, перейдем к более достоверным и бо-

лее любопытным показаниям о том, как на самом деле чувст-

вовали себя шелкоделы в 1810—1813 гг.

В декабре 1810 г. Лионская торговая палата констатирует

(согласно докладу Terret), что торговля и промышленность

находятся в очень печальном состоянии. В частности, лионская

индустрия почти вовсе прекратила работу; подавленность ца-

рит в тех кварталах, где живут удрученные бедственным поло-

жением вещей рабочие. Даже излишне-де производить подсчет

и точно выяснять состояние этих рабочих, потому что с каж-

дым днем положение вещей все ухудшается и ухудшается.

Каковы же причины этого внезапного ухудшения положения

вещей?

Во-первых, недобор сырца, а во-вторых, политика:

меры, которые принимаются в Германии, «неутешительное со-

стояние русских финансов».

В декабре 1810 г. в Париж была отправлена от Лионской

торговой палаты депутация, которую принял сначала министр

внутренних дел, затем Наполеон. Депутация констатировала,

что из 14 тысяч станков, которые работали еще в сентябре

1810 г., семь тысяч теперь (в декабре) находятся в бездействии.

Причины, указанные депутацией, сводились к пяти пунктам:

1) необычайное обесценение русских денег; 2) «несчастия, ко-

торые претерпела торговля в Германии»; 3) общее потрясение

кредита; 4) повышение цен на сырец; 5) прекращение сбыта

на парижском рынке.

Как же было помочь делу? Депутация почтительнейше

просила императора о некоторых совершенно конкретных ме-

рах к улучшению положения вещей: о заказах за счет прави-

тельства, о вывозных премиях в размере 5—6%; о разрешении

немцам ввозить во Францию колониальные товары с условием

взамен вывозить на соответствующую сумму шелковые мате-

рии; о том, чтобы его величество приказал закупить в России в

значительном количестве все, что нужно для флота, чтобы

таким образом посодействовать улучшению русского курса;

наконец, о том, чтобы император усилил роскошь своего двора

и этим поспособствовал сбыту шелковых материй.

Лионская депутация выяснила, между прочим, интересное

обстоятельство: «Германия переполнена колониальными про-

дуктами», которые ей некуда деть, так как она закупила их

(у англичан, правдами и неправдами) в расчете именно на сбыт

во Францию, а во Францию эти товары не допускают. Это ста-

вит «первые торговые дома» германских стран в очень большое

затруднение; вот лионцы и просят, чтобы император соблаго-

волил выдавать и для сухопутной торговли такие же «лицен-

ции»,

какие выдает иногда для морской: этими лиценциями и

пользовались бы немецкие купцы, чтобы привозить во Францию

»407

колониальные продукты, а увозить французские фабрикаты.

Немцы, русские, американцы — вот три народа, с которыми

безусловно нужно затеять оживленные торговые сношения.

Все три народа могут доставить Франции именно то, что ей

нужно: немцы и американцы — колониальные товары, рус-

ские — строительный лес, пеньку, кожи, и могут скупать у нее

фабрикаты (любопытно, что верноподданнически написанная

лионская петиция даже не останавливается на том, что ведь

немцы попали в поставщики колониальных продуктов исклю-

чительно вследствие английской контрабанды и нарушений

континентальной блокады)

Наполеон принял депутацию благосклонно и кое-что сделал

в самом деле: он приказал морскому министру произвести в

России закупки и устроить так, чтобы Франция заплатила шел-

ком (Sa Majesté a donné l'ordre à M. le ministre de la marine de

faire des achats en Russie et de les combiner de manière à les payer

en soieries) ; он велел, чтобы торжественные костюмы и одеяния

всех официальных лиц в администрации и суде Империи были

шелковые; он позволил нескольким немецким франкфуртским

фирмам (указанным депутацией) ввезти во Францию колони-

альные товары на вышеуказанных условиях.

Но все эти меры, за которые торговая палата весьма при-

знательна его величеству, могут лишь временно помочь беде,

но только мир, желанный и все отдаляющийся мир на самом

деле оживит торговлю

. Пока английский рынок был закрыт

и шла нескончаемая война, всякая попытка оживить торговлю

шелком имела паллиативный характер.

Явным отступлением от духа и смысла континентальной

блокады было, например, то разрешение франкфуртским куп-

цам ввозить в Лион колониальные товары, о котором только что

я упомянул; разрешение было в виде милости дано императо-

ром и обусловлено лишь тем, чтобы франкфуртцы всякий раз

на соответствующую сумму вывозили из Лиона шелковых ма-

терий

. Это было распространение на сухопутную торговлю

принципа лиценций.

Мы знаем уже, что так как англичане не допускали фран-

цузских фабрикатов, то сплошь и рядом лиценциаты бросали

этот обязательно «вывозимый» ими товар в море. Конечно, то

обстоятельство, что шелковые материи бросались в воду вла-

дельцами лиценций, породило соответственные явления в шел-

ковой промышленности: лионские и парижские мануфактуры

повадились изготовлять специально для продажи владельцам

лиценций самый дешевый и заведомо негодный товар, лишь бы

он,

однако, имел «богатую внешность»; обманутым оказыва-

лось одно только правительство со своим стремлением соблю-

сти «торговый баланс»; владельцы лиценций по соглашению с

408

продавцами шелка покупали этот товар по половинной цене,

а в книгах своих показывали полную цену. И правительство,

разузнав об этом, стало уже беспокоиться не о том, что эти ма-

терии не ввозятся в Англию, а о том, что, чего доброго, они

туда как-нибудь проникнут и опозорят там добрую славу фран-

цузской шелковой промышленности

К новому 1811 г., даже еще до того, как мог стать известным

декабрьский указ Александра I, положение вещей касательно

сбыта шелковых товаров представлялось весьма неутешитель-

ным: «самый важный рынок — русский» — закрыт. Он закрыт

как неслыханным понижением курса рубля, как общим угнете-

нием русских экономических дел из-за блокады, так и разоре-

нием Амстердама и Гамбурга (les désastres des places de Ham-

bourg et d'Amsterdam), через посредство которых прежде за-

ключались сделки с русскими купцами. Америка пока подает

еще только надежды, заменить Россию она не может. Остаются

Германия, Франция и Италия

. Но и тут чуть не все упова-

ния возлагаются на правительственные заказы, правительст-

венную помощь.

Наполеон мог помочь немедленно лишь громадными казен-

ными заказами. По свидетельству лионских промышленников,

заказы на 2 миллиона франков, сделанные по приказу Напо-

леона в 1810 г., «были источником благоденствия» лионских

мануфактур в течение трех лет.

После болезненного общего кризиса в зиму 1810—1811 гг.

опять стало несколько легче. Во второй половине 1811 г.:

1) благодаря громадным заказам со стороны двора, 2) благо-

даря разрешению ввоза из Германии колониальных товаров,

3) больше всего вследствие некоторого временного возобновле-

ния морской торговли с Северо-Американскими Штатами дела

лионской шелковой промышленности очень поправились. Это —

что касается сбыта. А сырьем Лион был достаточно обеспечен:

политика Наполеона относительно Италии делала Лион и вооб-

ще французские города, как сказано, монополистами при по-

купке итальянского сырца

. Это благоприятное положение

держалось с небольшими колебаниями в 1812 г. и с нача-

ла 1813 г. стало изменяться к худшему. Страшная война

1813—1814 гг., опустошавшая сначала Среднюю Европу,

а потом Францию, тяжко отразилась на лионских торговых

делах.

Нашествие 1814 г. и падение Империи нанесли новый, тяж-

кий удар промышленности Лиона, а благими последствиями

крушения континентальной блокады и окончания войны фаб-

риканты еще не успели воспользоваться в 1814 и 1815 гг. и в

эпоху Ста дней опять умоляли возвратившегося императора о

новых милостях

409

Общий ход дел в шелковой промышленности во всей Импе-

рии характеризуется такими цифрами, которые дает министр

мануфактур и торговли:

1-я половина

2-я »

1-я »

2-я »

1-й триместр

1810 г. . .

1810» . .

1811 » . .

1812» . .

Станков

в работе

41082

27 767

020

731

856

Число

рабочих

055

59 655

37 532

48 632

50 323

Но для нас интереснее замечания, которыми сопровож-

дается эта цифровая картина (относящаяся к совокупности тех

департаментов Империи, где вообще существует шелковая про-

мышленность). Чем объясняется падение производства во вто-

рую половину 1810 г.? «Прекращением сношений с Соединен-

ными Штатами, утратой рынков сбыта в Греции и на Леванте

вследствие войны, запрещением, сделанным в России»

. Даль-

ше,

в первую половину 1811 г., сбыт продолжает круто сокра-

щаться: «...последствия войны последовательно закрыли все

внешние рынки сбыта для шелковых фабрик». Но во вторую

половину 1811 г. стали сказываться «отеческие меры помощи

фабрикантам, предпринятые правительством», и сбыт несколь-

ко поднялся. Позволение ввозить из Германии колониальные

товары в обмен на шелковые материи, лиценции и условия, на

каких они давались (обязательный вывоз шелковых материй),

восстановление торговых сношений с Америкой

—

все это под-

няло шелковую промышленность, и если общий итог второй

половины 1811 г. хотя значительно лучше, чем в первой поло-

вине того же года, но все-таки не в ожидавшейся степени, то

только потому, что департаменты Генуэзский и Рерский не

пользовались милостями

, оказанными Лиону и старофран-

цузским департаментам вообще, и итальянские и немецкие

подданные Наполеона, занимающиеся шелковой индустрией,

наглядно увидели, что император очень хорошо различает своих

подданных по категориям. Наконец, хотя 1812 год открылся

при благоприятных предзнаменованиях, судя по результатам

первого триместра, но министерство отмечает, что не все обо-

значенные станки находились в «постоянном действии» и что

сбыт в Германию уменьшился

Таково было, или, вернее, таким представлялось императору

положение вещей в шелковой промышленности накануне кро-

•410

вопролитных войн 1813—1814 гг., нанесших именно этой от-

расли производства новый, весьма тяжкий удар. Правда, даже

представляя императору эти цифры, министерство делало обыч-

ную оговорку, что здесь посчитаны лишь «главные заведения»,

но в данном случае, при ничтожном участии деревни в шелко-

вом производстве и при сравнительной сосредоточенности его

в определенных городах, эта оговорка не настолько умаляет

значение приводимых цифр, как тогда, когда речь идет о шер-

стяной, хлопчатобумажной и полотняной промышленности.

Что касается до сбыта французских шелковых материй за

границей, то, по оптимистическим исчислениям министра Мон-

таливе (в его Exposé 1813 г.), Франция вывозила в среднем

(вывод сделан из цифр 1811 и 1812 гг.) шелковых товаров всех

сортов ежегодно на 70 115 800 франков, тогда как за последние

годы старого режима (1787—1789) она вывозила в среднем

этих товаров всего на 30 981 200 франков

Зб

О разорении 1813—1814 гг. останется сказать немногое в

соответствующей главе.