Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

rv^^^T

•»

Глава XXIII

ПОЛОТНЯНОЕ И КРУЖЕВНОЕ

ПРОИЗВОДСТВА

|р сведениям министерства внутренних дел в Империи

существовало (в 1812 г.) 360 более или менее значи-

тельных ткацких мастерских, выделывавших полот-

на, с 45 091 рабочим и с годовым производством в

1*~

—J 20 952 389 франков. Что касается кружев, то их выде-

лывали 122 заведения с 53 253 рабочими, и общая сумма про-

изводства была равна 16 654 900 франкам '. Но если где эти

цифры и подсчеты «более или менее значительных» заведений

могут играть минимальную роль, то именно в данном случае^

и гораздо более правы были те префекты, которые просто от-

казывались дать какие бы то ни было цифровые показания,

потому что сосчитать крестьянок, прядущих лен, ткущих по-

лотна, выделывающих кружева и продающих этот товар, не

было никакой возможности. Полотняное и кружевное произ-

водство, действительно, всецело в руках кустарей, больше чем

какая бы то ни было другая отрасль промышленности.

Как обстояло в этой отрасли дело с получением сырья и со

сбытом товара?

Разумеется, ничего, подобного кризису, переживавшему-

ся хлопчатобумажной промышленностью из-за недостатка

сырья, здесь быть не могло: льноводство было с незапамятных

времен широчайше распространено во Франции, и на севере,

и на востоке, и в центре. Но опрометчиво было бы сказать, что

Франция для своих полотен вовсе не нуждалась в привозной

пряже, а для пряжи вовсе не нуждалась в заграничном льне.

Документы заставляют нас внести тут оговорку.

Полотняная промышленность, как и до революции и при

революции, продолжает при Наполеоне пользоваться привози-

мой из-за границы льняной пряжей. И тут, «к несчастью, рабо-

чий труд во Франции дороже вследствие вооружений и боль-

412

шей дороговизны жизни», а потому и пряжа во Франции доро-

же,

чем за границей

. Лишь к концу Империи был возбужден

вопрос о запретительной пошлине на эту пряжу. Но она была

нужна прежде всего самим промышленникам, полотняным фаб-

рикантам, и с этой точки зрения она в их глазах была скорее

«сырьем», чем фабрикатом. Вопрос об обложении ее в совете

мануфактур не мог поэтому особенно остро ставиться.

Но в общем ввоз из-за границы готовой льняной пряжи при

Наполеоне стал сильно уменьшаться сравнительно с дореволю-

ционными и первыми революционными временами (даже если и

не вполне верить ничтожной цифре в 44 тысячи килограммов

ежегодного импорта, которую дает Монталиве в докладе Напо-

леону)

Была нужда и в заграничном льне, и в льняном семени для

посева.

Бельгийская и северофранцузская полотняная промыш-

ленность, живо и непосредственно заинтересованная в процве-

тании льноводства, нуждалась в семенах русского льна; но пу-

тешествие в Ригу и обратно было предприятием отважным, и

приходилось, проведав, что в Риге есть эти семена, просить у

правительства, чтобы оно дало лиценцию на ввоз этого продук-

та во Францию. А что он был очень нужен, показывают хлопо-

ты (не увенчавшиеся успехом) со стороны промышленников

г. Куртре, чтобы правительство назначило премию за ввоз рус-

ского льняного семени в Империю, ибо русский лен был тоньше

и лучше местного, и невозможность добыть эти семена прирав-

нивалась к «общественному бедствию»

. И тут война с Анг-

лией, отрезывая морской путь в Россию, тяжко отразилась на

получении нужного французской промышленности сырья.

Бельгийские департаменты (и в частности департамент

Шельды), где полотняное производство с давних пор достигло

громадного распространения, нашли в Империи обширнейший

рынок сбыта, и дальнейшее развитие производства задержива-

лось единственно недостатком льна, ибо одно и то же поле

родило лен лишь один раз в пять-шесть лет

Что касается сбыта, то французские полотна и кружева

(«старых департаментов») имели соперников лишь в бельгий-

цах. С этим соперничеством французам пришлось уже мирить-

ся.

Бельгия слишком прочно и давно была присоединена, чтобы

можно было агитировать в пользу отделения ее от Франции

таможенной стеной. Но зато другие соперники были не опасны.

Высшие сорта полотен, батистовых и муслиновых материй

Удавались французским и бельгийским мануфактурам, дейст-

вительно, настолько, что в этой области производства они весь-

ма успешно соперничали во всей Европе с английскими. И вла-

сти торжественно благодарили владельцев этих мануфактур

413

именно за то, что даже «честолюбивая Англия не в состоянии

представить столь совершенную работу»

Конечно, ручной труд и ручная прялка царили еще безраз-

дельно. Министр внутренних дел подробно доносил императо-

ру о результатах стараний механиков, ткачей и т. п. изобрести

машину для пряжи льна, за что Наполеон обещал миллион

франков вознаграждения

. Но старания эти успехом все не

увенчивались. По поводу декрета от 7 мая 1810 г. (в котором

обещана была эта премия в миллион франков изобретателю

машины для пряжи льна) высказывались мнения, что не ма-

шинам суждено дать успех французской промышленности

в борьбе ее против Англии; что качество французских полотен,

производимых ручным трудом, выше качества английских то-

варов; что англичане завели машины только потому, что у них

рабочих рук не хватало, а там, где население большое, машины

не так нужны; напротив, машины вредны, так как отнимают

заработок у нуждающегося народа, и т. д. К этим размышле-

ниям, характерным для переходной поры, которую переживала

французская индустрия, прибавлялись иной раз интересные

показания: в 1810 г. в департаментах Морбиане и Côtes-du-

Nord, славившихся своим полотняным производством, царит

жестокий кризис: товаров масса, а сбыта нет вовсе; и не маши-

ны могут тут помочь, а другие средства, прежде всего вывозные

премии, которые позволили бы французским товарам победо-

носно бороться с конкуренцией

. Наполеон жаждал изобрете-

ния льнопрядильной машины, чтобы получить надежду на

«изгнание хлопка» из Европы и на замену его льном, но об

этом дальше.

Сбыту мешала не конкуренция, а обеднение внешнего и

внутреннего рынка, который должен был себе отказывать в

тонких полотнах и кружевах, являвшихся предметами роскоши.

В департаментах Верхней Луары, Вогезов, Северном, в»

всей Бельгии полотняное производство и выделка кружев от-

личались колоссальной распространенностью, и все эти места

ощущали недостаток в сбыте.

Кружевное производство в департаменте Верхней Луары

составляет «единственный ресурс для половины нуждающегося

населения департамента». Центр непосредственного сбыта

—

г. Риу, куда съезжаются коммивояжеры торговых фирм, и

сумма ежегодного сбыта кружев равна (в 1811 г.) 2,5 миллио-

нам франков (а до войны была больше «на Vs»). Но сами кру-

жевницы зарабатывают в среднем «20—30 сантимов в день»

Департамент Верхней Луары (особенно район Puy-en-Ve-

lay) сбывал до того времени, когда оборвалась морская торгов-

ля,

массу кружев в колонии, в Северную Америку и т. д. Из-за

войны и блокады весь сбыт кружев ограничился лишь север-

414

выми и западными департаментами Франции, Швейцарией и

Италией. И этот упадок сбыта отражался на благосостоянии не

только департамента Верхней Луары: кружевницы Верхней

Луары пользовались для своей работы готовой пряжей, кото-

рая доставлялась из Фландрии и Голландии (особенно из Гаар-

лема)

. И тут отраженный удар падал на Голландию.

Преобладала эта отрасль промышленности и в Вогезах. Вот

число рабочих в департаменте Вогезов: а) в начале революции,

б) в первый год Консульства и в) в 1810 г.

1789 г.

1800 г.

1810 г.

Бумажные фабрики

Железоделательные мастерские . .

Стекольные заведения

Хлопчатобумажные мануфактуры .

Бумагопрядильни, где работают ма-

шины

Кружевное производство

Производство музыкальных инстру-

ментов

333

725

172

000

250

523

1255

218

600

20 000

200

566

1379

202

513

300

20 000

200

Эта характерная таблица ясно показывает, до какой степени

кружевное производство казалось (властям) преобладающим

в департаменте.

Но в «замечаниях» префекта, относящихся уже к середине

1812 г., читаем, что главный промысел департамента — кру-

жевное производство — находится в упадке и именно вследст-

вие недостаточности заграничного сбыта. В 1789 г. кружев вы-

делывалось в департаменте 2 миллиона метров, и из них

1,6 миллиона поступало на внутренний рынок, а 400 тысяч

вывозилось за границу; в 1800 г. выделывалось меньше —

1,5 миллиона метров, и из них всего 37,5 тысяч метров выво-

зилось, остальное шло на внутренний рынок; наконец, в 1810 г.

выделывается столько же (1,5 миллиона метров), а за границу

идет всего 20 тысяч метров. Таким образом, хотя считается,

что число работающих в этом промысле людей (всех крестьян

и крестьянок деревень близ Миркура) увеличилось на 5 тысяч,

но и работы стало меньше, и сбыт сократился. Что касается

продажной стоимости, то префект считает, что в 1789 г. стои-

мость 2 миллионов метров кружев была равна 1 миллиону

франков, а в 1810 г. стоимость 1,5 миллионов метров была рав-

на 1,8 миллиона франков

. Деревни, занятые этим промыслом,

415

работали над кружевами около шести месяцев в году (когда

не было полевых работ).

Конечно, кружевницы и деревенские пряхи не получали

субсидий в годину кризиса: за них получали их «фабриканты»,

т. е. скупщики полотен и кружев. Фабрикант кружев в Шан-

тильи — Вандессель дает работу 1200 человекам, но сбыта у

него в апреле 1811 г. совершенно нет, склады полны непро-

данного товара, и он умоляет о помощи, о покупке части его

товара за счет двора его величества

Сбыт кружев и тонких полотен не особенно поправился и

в 1812—1813 гг. Бельгийцы, более всего и ближе всего заинте-

ресованные, не перестают на это жаловаться.

Бельгийская промышленность к концу царствования Напо-

леона страдала вдвойне: 1) кружевное производство круто со-

кратилось из-за потери прежних рынков, недостаточно возме-

щенной приобретением новых, и 2) шелковая индустрия оказа-

лась не в силах тягаться с лионской, которая отбивала у нее

Бельгию и не делилась с ней французским сбытом

Но бельгийцам все-таки был вполне открыт хоть и истощен-

ный, но обширный (количественно) имперский рынок; а по-

лотняное производство голландских и ганзейских департамен-

тов,

присоединенных в 1810—1811 гг., этим преимуществом

отнюдь не пользовалось.

В конце 1811 г. полотняные фабриканты департамента

Верхнего Эмса обратились через префекта к правительству с

просьбой разрешить им беспошлинный ввоз полотна в департа-

менты «старой Франции», к которой их земля теперь присоеди-

нена. Они указывали при этом, что прежде они сбывали свои

изделия в Англию, Голландию, Португалию, Испанию, Африку,

Вест-Индию и Ост-Индию; что теперь «континентальная си-

стема... полагает предел рынкам сбыта» этих полотен, и они

просят, чтобы им дали возможность воспользоваться правами

«всех французов» и допустили бы их полотна в Империю, под-

данными которой они числятся. Совет мануфактур, со своей сто-

роны, соглашался, чтобы только два наиболее грубых сорта по-

лотна были допущены во Францию, но ни в каком случае не

тонкие сорта, которые могли бы конкурировать с французски-

ми.

Да и грубые сорта все же нельзя совершенно освободить от

пошлины, чтобы «сохранить хоть некоторое преимущество для

ткацких мастерских старой Франции»

1Е

Эти жалобы повторяются и в 1812 г. Опять повторяется, что

г. Оснабрюк, как и весь департамент Верхнего Эмса, занимался

еще до завоевания

—

и занимался в самых широких размерах

—

полотняным производством. Полотна он сбывал в Англию.

Теперь этот путь наглухо закрыт. Но может ли департамент

или, общее говоря, могут ли все немецкие департаменты цра-

•416

вого берега Рейна сбывать свой товар в Империи? Ни в каком

случае: Наполеон обложил их произведения огромной ввозной

пошлиной, чтобы избавить старофранцузские департаменты от

конкуренции. Отчасти вывоз полотна шел и в Голландию, но и

туда нельзя теперь ввозить товары из «вновь присоединенных»

департаментов, ибо и от Голландии они отгорожены таможен-

ной стеной

. Полотняная индустрия департамента Верхнего

Змса была подорвана самым безжалостным образом, а ведь ею,

даже по словам наполеоновского префекта, занималась полови-

на населения департамента

Тот упадок сбыта, на который жалуются лица, заинтересо-

ванные полотняным и кружевным производством, отмечался

чаще всего относительно внешней торговли. Относительно внут-

реннего рынка сведений очень мало, и они весьма общи, неоп-

ределенны и отрывочны. Отмечается (настойчиво) сильное

уменьшение выделки грубых холстов и парусины, шедшей

прежде в приморские города. С упадком морской торговли, ко-

нечно, парусный холст уже не находил прежнего сбыта. На-

конец, не раз повторяется утверждение, что полотна сильно

вытесняются ситцами, более дешевыми и более доступными

(это явление, впрочем, общее для всей Европы начала XIX сто-

летия).

Другими словами, замечалось явление, как раз проти-

воположное тому, о чем мечтал Наполеон.

27 Е. В Тарле, т. III

*^<&)£&^

~»

Глава XXIV

КОЖЕВЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО

I, . ,i ожевенное и дубильное дело было одной из немногих

отраслей промышленности, которые развились еще при

революции. За сбытом дело не стало и при Наполеоне:

обмундирование и снабжение обувью войск давало

колоссальные заказы кожевникам. Для дубления было

очень благоприятно и то обстоятельство, что Франция

—

стра-

на больших дубовых лесов

. Но без подвоза сырья — шкур из

Америки — не могут чувствовать себя уверенно ни француз-

ские кожевенные заводы, ни большие бельгийские заведения

этого рода; а подвоз из Америки затруднен правилами блокады

и ее последствиями для нейтральных судов и, кроме того, су-

ществует налог также и на этот род сырья

Кожевники считали начальной датой оскудения сырья бер-

линский декрет о континентальной блокаде. Дело в том, что

туземного сырья им никогда не хватало и пе могло хватить, и

они получали нужное количество из Англии и из Южной Аме-

рики (особенно из Буэнос-Айреса).

От

начала континентальной

блокады до марта 1810 г. этот подвоз в самом деле так сокра-

тился, что цена сыромятной кожи во Франции в среднем удво-

илась: с 18 су за фунт цена ее возвысилась в начале 1810 г. до

36—39 су. Но, «к счастью, нашли большое количество кожи в

Голландии», и со времени ее присоединения масса этого сырья

хлынула во Францию. Кроме того, корабли, получившие лицеи-

ции, стали привозить это сырье и из Англии: в Англии его на-

копилось очень много, так как Англия лишена достаточного

количества средств для дубления

. Но правительство поспеши-

ло обложить каждую ввозимую шкуру налогом в 5 франков, и

начавшееся было удешевление сырья тотчас же приостанови-

лось.

Совет мануфактур всецело стал на сторону кожевников,

хлопотавших об отмене этого декрета от 25 октября 1810 г.—

418

о пошлине в 5 франков

. Но в вопросе о сырье в этой отрасли

производства император явственно стал на сторону скотоводов

и сельских хозяев.

Декретами от 23 августа и 23 декабря 1811 г. была установле-

на высокая пошлина (30%) на ввозимую во Францию сыромят-

ную коя^у, и кожевники в Империи сильно это почувствовали

Жестоко страдали от недостатка сырья бельгийские кожев-

ники. Вся округа Люттиха занималась этим промыслом, и ко-

жевники жаловались, что Франция не может дать им того, что

они получали прежде из Америки и Англии

. Жаловались и

дубильщики старофранцузских департаментов.

Присоединение Бельгии к Франции отозвалось существенно

на интересах Франции и Португалии еще и потому, что бель-

гийские дубильни и кожевенные заводы в громадных количест-

вах потребляли кожу, шедшую из Португалии

и прежде до-

стававшуюся французам, которые могли не пропускать ее в

Бельгию; теперь же, с уничтожением франко-бельгийской гра-

ницы, ставить бельгийцам эти препятствия было уже трудно.

Выписывать кожу из Португалии стало вовсе невозможно в

конце концов вследствие упорной войны на Пиренейском полу-

острове; получать ее из Южной Америки можно было лишь

случайно и всегда с риском.

В декабре 1810 г. Наполеон разрешил выдать гентскому

кожевенному фабриканту Бавенсу лиценцию на привоз 11 ты-

сяч квинталов кожи из Буэнос-Айреса, но с условием, чтобы

эта же фирма вывезла из Империи на такую же сумму дубле-

ной кожи

. Конечно, подобные условия страшно затрудняли

добывание нужного сырья.

Что касается сбыта, то хотя в общем на эту сторону дела

кожевники жалуются мало, но нужно заметить, что, собствен-

но,

старофранцузским департаментам мешали своей конкурен-

цией и Бельгия, и немецкие присоединенные департаменты ле-

вого берега Рейна.

Вот пример: кожаные изделия и кожа составляют одну из

немногих статей на франкфуртской ярмарке, где Французская

империя успешно конкурирует с великолепными немецкими ко-

жевнями и дубильнями. Но какая именно часть Империи?

—

«Ле-

вый берег Рейна» и департамент l'Ourthe, т. е. сердце Бельгии

Весь сбыт дубленой кожи и кожаных изделий за границу

отчет министра внутренних дел Монталиве (1813 г.) оценивает

в 11 839 900 франков в год. А но статистике 1807 г. в Империи

числится 2362 кожевенных и дубильных заведения всякого ро-

да с 10 556 рабочими, и выделывают они в год товара в общем

на 62 698 055 франков. Ясно, что, по воззрениям правитель-

ства, кожевенно-дубильное производство участвовало в экспорт-

ной торговле лишь в очень незначительной степени.

27*

T^&ßg^

Глава XXV

МЕТАЛЛУРГИЧЕСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Сырье. 2. Данные об общем положении металлургии к концу

Империи. 3. Сбыт

—— .I металлургии вопрос о сырье сводился главным обра-

зом не к вопросу о руде, а к заботам о топливе.

Руду можно было свободно доставать из-за грани-

цы,

а кроме того, при общих скромных размерах этой

' ' отрасли производства в тогдашней Франции произ-

водство, например, металлической утвари, по мнению француз-

ских промышленников, было поставлено относительно природ-

ных условий в лучшие, а не в худшие условия, нежели англий-

ское:

Англия добывала нужные ей материалы в Швеции, а

Франция могла пользоваться превосходной рудой во Франш-

Конте. Это показание характерно больше для скромного состоя-

ния французской металлургии в начале наполеоновского царст-

вования, чем в смысле констатирования положительного факта

большого обилия местной руды во Франции: для немногих воз-

никавших тогда заведений, запятых выделкой металлических

вещей, могло показаться достаточным и то заведомо ограничен-

ное количество руды, которое возможно было найти во Франш-

Конте '.

Чего в самом деле часто оказывалось мало, это дешевого и

доступного топлива.

Среди причин самого вздорожания топлива владельцы же-

лезоделательных и сталелитейных заведений часто отмечают:

.1) хищническое истребление лесов крестьянами в первые годы

революции; 2) реквизиции топлива в эпоху Конвента, когда

лес рубили безоглядочно, нещадно для нужд военного ведом-

ства (оружейных мастерских и т. д.)

. Промышленники и в этом

деле взывали к императору, указывая на грозные размеры па-

дения^ их промысла и умоляя принять меры против вздорожа-

420

пия лесов

. Жалобы на оскудение лесов — самый постоянный^

самый упорный мотив во всех обращениях промышленников к

правительству.

На металлургию правительство Наполеона смотрело как на

еще совсем не окрепшую отрасль промышленности.

В 1800—1801 гг. говорили (и даже писали в газетах), что

правительство намерено взяться за заведение железоделатель-

ных и сталелитейных мастерских в разных частях Франции,

и правительство благодарило лиц, которые указывали ему

благоприятные для этой цели местности (изобиловавшие

топливом, окруженные лесами, не лишенные угольных копей

и т. д.)

Железоделательная и сталелитейная индустрия во Франции

была и до революции в весьма убогом состоянии

; за время

революции ее дела еще ухудшились: заводчики и в 1800 г.,

например, сент-этьенские, прямо боялись, что, когда наступит

мир и облегчатся торговые сношения между европейскими стра-

нами, им не выдержать конкуренции немецких фабрик

И сплошь и рядом металлурги и производители метал-

лических изделий склонны были смотреть па себя как на пио-

неров.

Еще в 1800 г. жестяник и фабрикант кухонной утвари Moue-

lard просит субсидии для поддержания своего «единственного»

во всей Франции заведения, выделывающего мало ржавеющую

и не портящуюся от действия огня утварь, и министерство

внутренних дел находит эти «опыты» Мукляра настолько об-

щественно важными, что помещает образчики, представленные

просителем, в «Conservatoire des arts et métiers», так как они

«заслуживают того, чтобы быть известными»

Не мудрено, что промышленники не перестают просить На-

полеона о полном воспрещении ввоза иностранного железа,

чтобы сбыт для отечественного производства был обеспечен.

Железоделательная промышленность во Франции боялась

мира со Швецией, мира с Россией, перспективы мира с Англией

и свободы мореплавания: шведское и сибирское железо дешев-

ле и лучше французского, и если оно свободно будет достав-

ляться во Францию, то департаменты: Северный, Жемапп и

Самбры-и-Мааса, поставляющие железо в порты — булонский,

дюнкирхенский, антверпенский, остендский, тотчас же это по-

чувствуют, а из этих портов шведское и русское железо пойдет

внутрь страны, вытеснит и там железо французское, и железо-

делательное производство указанных департаментов погибнет

совершенно. Они уже заблаговременно просят во избежание

421