317
шего богача Ивана Яковлевича Хвостова, узнавшего
о том, что у его сына, гимназиста Саши, далеко за-
шел роман с бедной воспитанницей Верочкой. По-
надобилось срочно найти для бесприданницы кан-
дидатуру на роль мужа. Добровольный претендент –
«длинный чахоточный телеграфист» [378], обучен-
ный танцам, игре на гитаре, был отвергнут Хвосто-
вым. Из многих других кандидатов выбор пал на
Алешу, сына Фитюльки и Елены Семеновны. Хво-
стов рассудил: Фитюлька во хмелю не разберется,
сын Алеша, хоть и выучился на слесаря, но еще зе-
лен для супружества, не сразу поймет, что к чему, а
с женой Фитюльки, заправлявшей всем в доме,
можно поладить. И точно: в день свадьбы барин
отдал ей из рук в руки две тысячи.
На фоне свадебной гульбы трижды раздаются
музыкально–песенные звуки, выполняющие функ-
цию развенчания, низведения торжества до степени
пьяного разгула. Первым, перекрывая другие шумы,
раздался голос «несчастного» телеграфиста, кото-
рый сладким тенором запел под гитару: «Что мне
царская корона? / Была бы милая здорова. / Господи
помилуй, / Ее и меня» [385]. Серьезные по смыслу
слова при исполнении прозвучали злой пародией.
По оценке Фитюльки, «певец» не пел, а выл, «как
собака на морозе». И допелся во хмелю до того, что,
отбросив гитару, свалился на пол, его тощее тело
согнулось, а голова болталась, как у утопленника.
Но он все еще «выталкивал» из себя: «Господи по-
милуй, / Ее и меня, / Ее и меня!..» [387]. Детали не-
пристойной позы отвергнутого претендента, тягуче–
бесцветный голос начисто перечеркивают его по-
казные душевные страдания. Данный музыкально–
песенный фрагмент, оттеняющий грязную суть со-
стряпанного «торжества», сопрягается с ирониче-
ской подачей законного жениха, который только и
делал, что «развешивал губы», по приказанию цело-
вал невесту и Хвостова, да выпивал, когда ему на-
ливали.
Писательский гнев нарастает по мере того, как
сборище распустившихся гуляк скатывается все ни-
же. Автор вводит еще одно язвительное песенное
вкрапление. На пике гульбы, когда под действием
алкоголя лица гостей раскраснелись так, что крас-
ный цвет разлился повсюду и подавил собою редкие
пятна черных пиджаков и сюртуков, хозяин, в крас-
ной рубашке, отдает приказ запеть «Вниз по матуш-
ке по Волге» [386].
Песня эта печатается в сборниках, как правило, в
разделе разбойничьих, удалых. Трудно сказать, ка-
ким источником пользовался Л. Андреев; однако
ясно, что выбор не был случайным. В подтексте
спрятана разбойная суть происходящего: мнимую
невесту сбыли с рук за две тысячи, жениха-
губошлепа облапошили, даже в комнату жены не
пустили.
Из всех гостей подчинился приказу Хвостова
удержавшийся в трезвости «кабардинец, смуглый
мужчина с черною окладистою бородою» [387], а
остальные упившиеся гости едва осилили имитиро-
вать «пение» телодвижениями; сидя на полу, они
размахивали руками, будто гребли веслами, лодку
же изображал растянувшийся Фитюлич. Над копо-
шащейся хмельною толпой возвышалась мощная
фигура хозяина в красной рубахе, он торжествовал:
грязная афера удалась! «Дикая и нестройная гремит
песня», но слова ее опущены, потому как заплетаю-
щимися языками нельзя было выговорить нужные
фразы. Песня, призванная доставлять радость, ока-
залась опошленной до крайней степени.
Третий, вокально–танцевальный, фрагмент рас-
положен в четвертой, заключительной части расска-
за, после того, как сначала Фитюлич, потом и по-
доспевший Хвостов, выполнили стародавний обы-
чай разбивать горшки о дверь комнаты новобрач-
ных. Барин сделал это формально, ибо знал, «чье
мясо кошка съела», а Фитюлич всерьез. Тем страш-
нее и горше было для него узнать отвратительную
поднаготную свадьбы. С трудом постигал он своим
сознанием, что Хвостов, когда разбивал с ним горш-
ки, обманул его. С высоты своего благородного про-
стодушия, сдерживая слезы, он воскликнул: «Сва-а-
та жалко <…> За-а-чем он гор-ршки бил?» [393].
Герой, внешне неказистый, любитель зеленого
змия, не умевший держать на своих плечах семью,
ибо всем управляла супруга, переживает потрясе-
ние. Он-то всерьез поверил Хвостову, что тот, изме-
нив его имя с Фитюльки на Фитюлича, приблизил к
себе, а, выходит, все было обманом. Умом своим он
еще не дошел до самой сути – превращения свадеб-
ного обряда в коммерческую сделку, – его задела
насмешка Хвостова над установленной людьми тра-
дицией. Как же можно? Возникает сцена: под музы-
ку пьяного гармониста пляшут Хвостов с Еленой
Семеновной, которая, помахивая платочком, подпе-
вает визгливым голоском: «– За холодною ключевой,
/ За холодной ключевой…». При появлении Фитюль-
ки супруга продолжила: «– Кричит: девица постой,
/ Красавица погоди!» [394].
Песня «По улице мостовой» отнесена к разряду
семейных и бытовых, вошла в собрание Великорус-
ских народных песен, изданных А.И.Соболевским
[Лирические народные песни 1955: 381, 426]. В ней
призывы молодого парня остаются без отклика, ибо
у девицы-крас
авицы есть пригожий милый, он по-
дарил ей перстень; следуют хрестоматийные строки:
«Мне не дорог твой подарок, / Дорога твоя любовь!»
[Там же: 382].
Введенные автором песенные фрагменты рас-
считаны на активизацию читательской памяти и
служат дискредитации обоих организаторов позор-
ной сделки. Читателю становится понятно, что ма-
маша новоявленного мужа ни одной клеточкой ду-
ши не числит за собой вины, не испытывает ни кап-
ли стыда от неприличия содеянного ею за презрен-
ные две тысячи. Фитюлька же выплескивает жало-
стный вопль, предназначенный Хвостову. Он никак
не может собраться с духом, многократно, (5 раз!), с
некоторыми промежутками, глухо кричит: «Сват!».
Он быстро реагирует на фамильярность барина, не
позволяя тому называть себя Фитюличем, он хочет
вернуться к своей истинной сути и зваться, как пре-
жде, Фитюлькой. Еще ему важно внушить барину,
что тот поступил нехорошо, когда горшки бил, что
он обманул, и, нравственно возвышаясь над прохво-
стом, восклицает: «Жа-а-лко мне тебя, сват».