Кислов Б.А., Туев В.А., Ткачева М.П. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

– 81 –

ций. Проще говоря, философские положения «недосягаемы» для по-

вседневного мышления. Ошибка Кратила не в этом.

Кратил лишает движение противоречивости и выделяет в движе-

нии лишь одну сторону — изменчивость. Если бы движение носило

именно такой характер, то предметы не смогли бы существовать в ре-

альности: в силу их постоянной изменчивости они попросту не имели

бы никакой формы и превратились в неопределенную массу. В том

и состоит достоинство гераклитовской диалектики, что в самом акте

движения он увидел единство противоположных моментов — измен-

чивости и устойчивости: да, и река, и я одновременно и изменяемся,

и остаемся самими собой. Такое объяснение, несомненно, более адек-

ватно характеризует природу всякого движения.

Необходимо отметить, что Гераклит не ограничивается рассмо-

трением противоположностей и отношений между ними лишь в самой

объективной действительности. Его внимание привлекает и субъек-

тивная диалектика (диалектика мышления), когда он говорит о позна-

нии вещей через противоположности, о том, что противоположности

познаются лишь в сравнении: «Прекраснейшая обезьяна безобразна

по сравнению с человеком... Мудрейший человек — обезьяна перед

Богом». Но все-таки в историю философии Гераклит вошел как один

из родоначальников объективной диалектики, ставящей своей глав-

ной задачей изучение сущности объективных процессов.

Диалектика Гераклита оказала огромное воздействие на возник-

новение и формирование концепций диалектики более позднего вре-

мени. Например, Г. Гегель, крупнейший диалектик ХІХ века, писал,

что он готов включить фактически любое положение или высказыва-

ние Гераклита в собственное учение. Действительно, идеи Гераклита

являются одним из источников формирования знаменитой гегелев-

ской диалектики. Однако непосредственным теоретическим и идей-

ным предшественником Гегеля был все-таки другой философ антич-

ности — Платон, о котором речь впереди.

Прямой наследницей гераклитовского учения оказалась все-таки

иная диалектика — марксистско-ленинская. Если попытаться выде-

лить главную мысль марксистского учения, то она заключается в по-

строении человечеством бесклассового коммунистического обще-

ства. А для реализации этой идеи требовалась и иная (по сравнению

с предыдущей) философия, и иная, соответственно, диалектика, суть

которых выражена в известном высказывании К. Маркса: «Философы

– 82 –

лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том,

чтобы изменить его». Для практического же преобразования мира —

и, прежде всего, социальной реальности, общества — требовалось

его знание, знание законов этого мира, этой реальности, практическое

воздействие на которые приводило бы к реализации желаемой цели.

В данном разделе пособия мы обратим внимание на то, каким об-

разом, с помощью каких теоретических средств обосновывалась идея

необходимости революционного изменения мира, и — в первую оче-

редь — общества. К. Маркс, Ф. Энгельс (а впоследствии и В. И. Ле-

нин) постоянно подчеркивали, что в их учении нет ни грана утопии,

что их теория построена на объективном изучении объективных об-

стоятельств. Известные основания для таких утверждений, безуслов-

но, были. «Коммунизм, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс в работе

«Немецкая идеология», — для нас не состояние, которое должно быть

установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действи-

тельность. Мы называем коммунизмом действительное движение,

которое уничтожает теперешнее состояние». Та же самая мысль по-

стоянно присутствует и у зрелого Маркса: «Все движение истории

есть действительный акт порождения коммунизма — роды его эм-

пирического бытия». Философский смысл высказываний классиков

марксизма заключается в том, что общество, как и всякая иная ре-

альность, в своем развитии подчиняется объективным, не зависимым

от сознания законам. Коммунизм, например, наступает не потому, что

этого страстно желают марксисты, но потому, что такова сама логика

общественного развития, и коммунизм есть необходимое, неизбежное

следствие этого развития.

Таким образом, задача философа заключается в том, чтобы по-

знать, исследовать функционирующие в реальности законы и дей-

ствовать далее в соответствии с их предписаниями. Думается, уже

ясно, почему именно диалектика Гераклита оказалась наиболее при-

емлемой для марксистов. Ведь Гераклит, напомним, утверждает идею

подчиненности движения логосу (закону), объективно существующе-

му и проявляющемуся в природе: «не мне, но логосу внимая, необхо-

димо мудро согласиться, что все едино» в мире, которым управляют

не субъективные интересы человека, а, выражаясь современным язы-

ком, объективная необходимость. Но именно эта идея и лежит в осно-

ве материалистической диалектики марксизма. Весьма продуктивной

для марксизма оказалась и идея Гераклита о единстве и борьбе про-

– 83 –

тивоположностей, усвоенная материалистической диалектикой и об-

ретшая в ней статус закона единства и борьбы противоположностей.

С позиций этого закона источником всякого движения и развития яв-

ляются противоречия, заключенные в предметах, вещах, процессах

реальности. Если экстраполировать данный закон на социальную

реальность, то, совершенно логично, что и в сфере этой реальности

основными движущими силами окажутся социальные, прежде всего

классовые противоречия. Их разрешение приводит к социальной ре-

волюции, которая знаменует собою переход от одной общественно-

экономической формации к более совершенной (в частности, от капи-

тализма к социализму).

Насколько продуктивными оказались положения, законы и кате-

гории материалистической (марксистской) диалектики — об этом раз-

говор впереди.

Негативная диалектика. Идея негативной диалектики принадле-

жит философам-элеатам (элейцам). Такое название философы Пар-

менид, Зенон, Мелисс получили по имени города Древней Греции

— Элеи. Наибольший интерес в плане формирования диалектики

представляет философское творчество Зенона (480–430 гг. до н.э.).

Концепцию негативной диалектики Зенон формулирует посредством

так называемых апорий, т. е. философских положений, в которых за-

фиксирована противоречивость движения, трудно поддающаяся ра-

циональному объяснению. Более того, знакомство с апориями Зенона,

каждая из которых содержит парадоксальные утверждения о движе-

нии, позволила некоторым философам-комментаторам выдвинуть

предположение, будто бы Зенон — едва ли не единственный фило-

соф, который отрицал движение. На самом деле такие предположения

очень далеки от истины.

Для более полного анализа действительного смысла диалектики

Зенона коротко охарактеризуем некоторые из дошедших до нас апо-

рий. В известной апории «Летящая стрела» утверждается, что стрела,

выпущенная из лука, попеременно и последовательно находится (т. е.

покоится) в определенных точках. Суммируя точки нахождения (по-

коя) стрелы, мы приходим к парадоксальному выводу: летящая стре-

ла оказывается покоящейся, неподвижной. Не менее парадоксальной

представляется и апория «Ахиллес и черепаха». Предположим, гово-

рит Зенон, что в соревновании по бегу участвуют Ахиллес (лучший

бегун Древней Греции) и черепаха (общеизвестна скорость ее передви-

– 84 –

жения). Соревнующиеся движутся в одном направлении при соблюде-

нии следующего условия: черепаха будет находиться впереди Ахил-

леса на некотором расстоянии. Парадокс же заключается в том, что

Ахиллес никогда, ни при каких условиях не догонит черепаху, какое

бы малое изначальное расстояние между ними ни было. Аргументы

достаточно убедительны: пока Ахиллес добежит до точки, в которой

первоначально находилась черепаха, та успеет отползти на какое-то

расстояние, и именно его должен преодолеть Ахиллес. Но за это время

черепаха опять продвинется вперед и т. д. Получается, что расстояние

между бегунами будет сокращаться, ибо Ахиллес движется быстрее,

но никогда не будет равно нулю. Ахиллес, таким образом, никогда

не догонит черепаху. Так в теории. А на практике? Любой человек зна-

ет, что в действительности Ахиллес не только догонит, но и перего-

нит черепаху. Опыт здравого смысла сразу же «опровергнет» Зенона.

Но опровергнет ли? И нужны ли эти парадоксы?

Что касается парадоксов, то действительно, вся наука, а не только

философия, насквозь парадоксальна. Разве не странно, что с точки зре-

ния теории относительности отец, движущийся в космическом кора-

бле со скоростью, близкой к световой, может оказаться моложе сына,

находящегося на Земле? Разве не парадоксально то, что, по утвержде-

ниям физики микромира, при столкновении двух маленьких частиц

образуются четыре больших? У науки другой горизонт видения мира:

наука устремлена в те «слои» реальности, которые недоступны здра-

вому смыслу и обыденному мышлению. У науки и обыденного мыш-

ления попросту разные предметы познания, и каждый из этих видов

знания специализируется в собственной предметной области, порой

совершенно не конкурируя с другими. Вот почему опровержение на-

учных парадоксов, в том числе апорий Зенона, — не дело обыденного

мышления.

Вернемся к поставленному выше вопросу: что же пытался до-

казать с помощью своих апорий Зенон? То, что не существует дви-

жения? Нет, конечно. В. И. Ленин в своих «Философских тетрадях»

чрезвычайно точно заметил: вопрос не в том, существует ли движе-

ние (ибо всякий человек убежден в этом), вопрос в том, как выразить

движение в логике наших понятий. Зенон избирает достаточно ори-

гинальный способ характеристики движения: так называемый способ

доказательства от противного. Опровергая, точнее, разрешая апории,

мы как бы «отрицательным» (негативным) образом не только фикси-

– 85 –

руем факты движения, но (что гораздо важнее) проникаем в противо-

речивую природу движения, видим глубинные проблемы, возникаю-

щие при характеристике сущности движения. Вот почему диалектика

Зенона носит название негативной.

Существует очень большое количество философских работ,

в которых предлагаются различные варианты решения зеноновских

апорий. Г. Гегель, например, полагал, что апория «Летящая стрела»

разрешима лишь в случае, если предположить: в конкретный момент

стрела находится в определенной точке и одновременно не находится,

она еще там и одновременно ее в этой точке уже нет. Всякий, кто за-

интересуется данными проблемами, может обратиться к литературе,

рекомендуемой для самостоятельного изучения в конце раздела.

Идеи негативной диалектики Зенона получили свое развитие

в творчестве более поздних философов. Существует концепция не-

гативной диалектики и в современной философии, в существенно

модифицированном и модернизированном виде. В частности, раз-

личные варианты негативной диалектики разработаны французским

экзистенциалистом Ж.-П. Сартром (см. его работу «Бытие и ничто»),

западными неомарксистами, в особенности Г. Лукачем, философами

так называемой франкфуртской школы М. Хоркхаймером, Т. Адорно,

Г. Маркузе.

Поскольку наиболее популярной на Западе оказалась концепция

Г. Маркузе (1889–1979 гг.), обратимся к рассмотрению именно этого

варианта диалектики. Будучи вначале мало кому известным фило-

софом (хотя и являясь автором уже опубликованных работ «Разум

и революция», «Эрос и цивилизация»), Г. Маркузе внезапно получает

мировую известность, становясь кумиром молодежи, в особенности

же — экстремистски настроенных студентов. Причина тому — пу-

бликация в 1964 г. работы «Одномерный человек». В ней автор под-

вергает очень резкой критике современное общество — в равной мере

и капиталистическое, и социалистическое, приводя убедительные

аргументы и факты его деградации, отсутствия у него исторической

перспективы. Однако если бы Г. Маркузе ограничился только этим

кругом вопросов, вряд ли его позиция стала бы столь популярной:

какой же серьезный мыслитель на Западе не приложил руку к крити-

ке современного общества? Оригинальность развиваемой Г. Маркузе

точки зрения, скорее, в другом: в попытке увидеть глубинные болевые

– 86 –

точки современного общества и обозначить пути выхода этого обще-

ства из тупика, в который завела его собственная логика развития.

Анализируя особенности европейской культуры и образа жизни,

Г. Маркузе видит истоки их кризиса во всепоглощающем, всеохваты-

вающем рационализме. Это положение кажется спорным, ибо рацио-

нализм при всех его издержках дал западному обществу не так уж и

мало. Общеизвестны успехи европейской науки, ориентированной

на практику, на внедрение ее достижений в производство; достаточ-

но хорошо изучены результаты такого внедрения (в экономику США,

стран Западной Европы). На принципе рационализма базируется,

в сущности, вся западная философия, давшая миру великих мысли-

телей. Среди них Р. Декарт с его знаменитым «мыслю, следовательно,

существую»; И. Кант, исследовавший соотношение рассудка, разума,

рациональности; Г. Гегель, афористично выразивший логику развития

реальности: «Все действительное разумно, все разумное действитель-

но»; К. Маркс, задавшийся целью на разумных, рациональных осно-

ваниях построить новое общество; М. Вебер, выдвинувший и обосно-

вавший принцип формальной рациональности — основополагающую

установку жизни и деятельности европейской цивилизации... Рацио-

налистический — по сравнению с верованиями Востока — характер

имеет даже европейская религия, христианство (в особенности про-

тестантизм). На рациональных основаниях базируется образ жизни,

быт человека стран Западной Европы.

Тем не менее, именно этот принцип Г. Маркузе подвергает

фундаментальной критике. Тотальная рациональность общества,

по утверждению Г. Маркузе, имеет своей оборотной стороной со-

циальное неравенство, безработицу, появление люмпенизированных

слоев населения, наркоманию и т. д., принимающих характер почти

стихийного бедствия. Казалось бы, автор «Одномерного человека»

не сказал ничего такого, что нельзя было бы обнаружить в статье лю-

бого радикально настроенного журналиста или публициста.

Ценность и продуктивность концепции Г. Маркузе в другом:

он утверждает и доказывает, что последовательно проводимый ра-

ционализм переходит в свою противоположность. Он становится

иррациональным рационализмом, возникает удивительный феномен

неразумной, «безумной разумности» современного общества. И речь

идет не об отдельных негативных фактах (безработице и т. д.), а об об-

щей тенденции, общем направлении движения этого общества: реаль-

– 87 –

ность, общество, человек теряют свою многоцветность, объемность,

многовариантность, превращаясь в нечто одномерное, плоскостное,

одновариантное.

Одномерен социализм, представленный одной формой собствен-

ности и единственно возможным вариантом развития — к комму-

низму. Господствует одна идеология; «единственно научная филосо-

фия» — диалектический и исторический материализм, единственно

правильный метод в искусстве — социалистический реализм и т. д.

Жизнь человека превращается в абсурд: к счастливой, разумной жиз-

ни его ведут через насилие, принуждение, террор, многочисленные

запреты, психические больницы и т. д.

Но, полагает Г. Маркузе, не менее одномерен и капитализм. Одно-

мерность, репрессивность и абсурд — также стиль его жизни. В сфере

производства господствует «взбесившееся» производство, выходящее

за рамки разумности (бесчисленное и порой ненужное количество мо-

делей автомобилей, телевизоров и т. д.), грозящее экологической ка-

тастрофой. В сфере политики демократия, парламентаризм и т. д. яв-

ляются, по существу, средствами интеграции человека в одномерное

общество. Но главный результат безумного рационализма — одно-

мерный человек, человек стандарта, человек-потребитель, до предела

унифицированный в любой сфере: в одежде, языке, межличностном

общении. И вот парадокс: человек счастлив в своей одномерности,

линейности, ограниченности, у него формируется «счастливое созна-

ние», удовлетворенность настоящим. Такой человек даже и не подо-

зревает, что с ним произошло нечто страшное: он деградировал как

личность, он деструктурирован, он обеднен до предела, он человек-

функция.

Где же в таком случае выход из создавшегося положения? Выход,

полагает Г. Маркузе, в ... новой социальной революции. Таким обра-

зом, автор «Одномерного человека» переходит на позиции ортодок-

сального марксизма? Не будем спешить с выводами. В силу назван-

ных причин современное общество заслуживает только «великого

отрицания». Но где же те социальные силы, которые должны стать ис-

точником такого отрицания? Это, конечно же, не класс капиталистов,

но и не класс рабочих, интегрированных в существующую систему,

и, наконец, не «белые воротнички», положение которых в обществе

более чем респектабельно. Тогда кто же? Совершенно очевидно, что

это те слои населения, которые не интегрированы, не включены в со-

– 88 –

циальную систему, — безработные, угнетаемые национальные мень-

шинства, студенты и т. д.

Революцию («великое отрицание») должны осуществить люди,

стоящие в оппозиции к существующему одномерному обществу. От-

рицательное, отрицающее, оппозиционное мышление и есть истин-

ное мышление нашего времени. Должен быть произведен «великий

отказ» от ценностей рационалистического мира. Но кто конкретно

должен его осуществить? Всем содержанием своей работы Г. Марку-

зе отвечает так: это не мои проблемы. Кроме того, он, думается, мог

бы ответить на этот вопрос и так: я не профессиональный революцио-

нер, не практик революции, я — философ, и мое дело — предложить

методологию решения проблем, не более того. «Будьте реалистами —

требуйте невозможного», — вот единственный практический совет Г.

Маркузе своим последователям.

Такова суть одного из вариантов современной социальной не-

гативной диалектики. Правда, может возникнуть некоторое сомне-

ние: насколько корректно зачисление, скажем, Зенона и Маркузе

в один и тот же ряд негативных диалектиков, — ведь их концепции

слишком различаются между собой. Нет ли здесь элемента искус-

ственного сближения совершенно разных точек зрения? Разумеется,

у Зенона и Маркузе разные предметные области, различные сферы

интересов: Зенон исследует проблемы только механического движе-

ния, вопрос о социальном развитии у него даже и не ставится. Тем

не менее, у обоих философов есть нечто фундаментально общее: ме-

тодология решения проблем. Как и Зенон, Маркузе предлагает реше-

ние от противного, скорее обозначает проблему, нежели дает ее кон-

структивное решение. А именно в этой специфической методологии,

на наш взгляд, и заключается содержание диалектики, именуемой

негативной.

Идеалистическая диалектика. Автор этой концепции диалектики

— древнегреческий философ Платон. Этот философ является родо-

начальником одного из ведущих философских направлений — объ-

ективного идеализма. Платон, может быть, первый философ, который

не стихийно, а сознательно предпочел идеализм в качестве «истин-

ной» философии, поскольку полагал, что именно идеалистическая

позиция гарантирует познание сущности вещей, способна объяснить

то, что недоступно обыденному мышлению.

– 89 –

Основное понятие платоновской философии — «идея» (по-

гречески «эйдос»). Объяснить смысл этого понятия можно, рассмо-

трев его в разных аспектах. Идея, по Платону, это нечто существую-

щее вне и независимо от индивидуального сознания, она выражает

сущность вещей, составляет их основу. Идеи в своей совокупности

образуют идеальный мир, мир идей. Идеальный мир существует вне

пространства, т. е. нельзя указать то конкретное место, где обитают

идеи. Идеальный мир существует и вне времени, т. е. вечно. Мир

идей не порождается: он существовал, существует и будет существо-

вать всегда. Идея, следовательно, есть сущностное понятие, лежа-

щее в основе реальных вещей. Например, идея «прекрасного самого

по себе» пребывает в предмете, но покидает его, когда предмет поги-

бает и возвращается во внепространственный мир идей.

Развивая свое учение, Платон строит целую систему идей, эле-

менты которой определенным образом субординированы. Так, выс-

шей идеей является идея блага. Далее идет идея рода (например, идея

четвероногого), подчиняющая себе идею вида (например, идея кошки

и собаки). Правда, при таком «раскладе» Платон сразу же встречает-

ся с серьезными затруднениями. Если идея есть нечто совершенное

и, выразимся тавтологично, идеальное, то существует ли идея сора,

грязи и т. д.? Платон явно в замешательстве и не дает определенного

ответа. Зато с другим затруднением он справляется блестяще: строя

свою систему идей, Платон прекрасно понимает, что он не должен да-

вать завершенную систему, и делает ее открытой. В самом деле, если

выделить идеи всех существующих в мире вещей, предметов, то эта

задача в основе своей невыполнима, поскольку уйдешь, как говорил

Гегель, в «дурную бесконечность». Вот почему Платон предлагает

методологию, «схему» решения проблемы, не пытаясь создать закон-

ченную систему идей.

Можно понять, почему такую странную для обыденного созна-

ния концепцию создает и развивает Платон. Всякий человек без осо-

бого труда обнаруживает, что в реальности появляются, существуют

и погибают вещи, предметы, явления. Сами по себе материальные

предметы конечны во времени, ограничены в пространстве, следуют

один за другим, т. е. ведут временное, преходящее существование.

Возникает вопрос: а что же лежит в основе их существования, по-

чему они возникают и исчезают, какая принудительная сила вызывает

их к жизни, с необходимостью ведет их к собственному концу? Пла-

– 90 –

тон считает совершенно очевидным, что таким основанием вещей,

силой, понуждающей их к существованию, определяющей их судьбу

и логику бытия, не может быть что-то материальное, ибо, повторяем,

оно временно, ограниченно, конкретно, пребывающе. Следовательно,

решение проблемы таково: за всем этим миром конечных материаль-

ных вещей скрывается некоторая противоположная материальности

основа, сущность, т. е. сущность идеальная, вневременная, не под-

верженная возникновению и гибели. Но эта-то идеальная сущность,

сила, основа предметов и есть их идея.

Однако при всей логичности такой аргументации Платона совер-

шенно закономерно может возникнуть вопрос: диалектик ли Платон,

утверждая законченность, завершенность, самодостаточность идей?

Правда, Платон — первый в истории философ, который ввел в науч-

ный обиход само понятие диалектики, а Аристотель — мыслитель

из самых авторитетнейших — называет Платона создателем диалек-

тики. Но это еще не доказательства диалектического характера плато-

новской философии.

Суть же вопроса, по Платону, в том, что видимые, фиксируемые

человеческим сознанием изменения предметов не есть подлинная

диалектика. Это вторичная, иными словами «отраженная», а следо-

вательно, и не подлинная диалектика. Вещь, рассуждает греческий

мыслитель, может перейти в свою противоположность — от жизни

к смерти. Но что это означает? Только то, что в вещи идея жизни

заменилась идеей смерти (здесь, кстати, содержится интересная до-

гадка о диалектике сущности и явления). Поэтому действительная

диалектика происходит в сфере идей, понятий, движущихся и пере-

ходящих друг в друга. Идеи и соответствующие им понятия живут на-

пряженной внутренней жизнью по своим внутренним законам (впо-

следствии Гегель их оформит в виде законов диалектики), внешним,

эмпирическим, материальным выражением которой являются все из-

менения реально существующих предметов, вещей, процессов.

Без преувеличения можно сказать, что учение Платона имело

огромный резонанс в истории философии. Редкий философ не ком-

ментировал и не интерпретировал труды Платона. Однако наиболее

заметной фигурой среди последователей Платона является немецкий

философ ХІХ в. Г. Гегель (1760–1831 гг.). По своим взглядам Гегель

принадлежит к объективному идеализму. Первичным, миросозидаю-

щим началом в его системе выступал абсолютный дух, абсолютная