Кислов Б.А., Туев В.А., Ткачева М.П. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

– 71 –

преодолеть ее «наивность». «Наивность» прежней философии за-

ключается в том, что она абстрагировалась от человека, отвлеклась

от культурных контекстов, трактуя мир как сферу телесных вещей.

Именно так она воспринимала природу. Тогда мир изначальный рас-

падается на два мира: природу и душевный (психический мир). Воз-

можна ли в этом случае философия как всеобщая объективная наука?

Скепсис превращается в субъективизм. Если для прежнего способа

философствования «смысл» непосредственного жизненного мира

раскрывался в объективистски истолкованной рациональной кон-

струкции, то для новой философии он предстал как «субъективное

образование».

Необходимо восстановить объективизм в новом облике. Это и пы-

тается сделать Э. Гуссерль. Феноменология в собственном смысле

слова есть своего рода онтология — «эгология»: познавательные от-

ношения в ней предстают как момент бытия. Теория познания в рам-

ках феноменологического подхода противоестественна. Э. Гуссерль

считал, что есть практический мир человека, его «жизненный» мир.

Понять «самого себя» — изначальная задача философии. Мир есть

собственная человеческая деятельность. Критическое освоение исто-

рии — путь к самопостижению, а путь к самопостижению — это путь

к осознанию своей «полу-судьбы», «полу-задачи».

История, раскрывающая человеку одновременно свою и его суть,

поможет человеку стать счастливым. Ибо что такое счастье, как не воз-

можность стремиться к тому, к чему следует стремиться? Расщеплен-

ная «объективная» наука и позитивистски ориентированная философия

упустили из поля зрения человека и потому оказались неспособны дать

ему ориентацию. Они формировали человека по мерке его отчужден-

ного и ограниченного «гештальта», делали европейского человека та-

ким же, каков человек иных культур, несмотря на их разные истоки

и другую историю.

И потому современный европейский человек несчастен: он,

сформированный в «его» истории, в «его» традиции, в единственной

в своем роде культуре — «культуре идей», представляющей собою

бесконечное самоконструирование, «бесконечный горизонт», — ока-

зался в тупике «объективизма», ограниченности и детерминирован-

ности «внешним» в ситуации отчуждения. В этом — суть кризиса

европейского человечества. Выход, как полагает Э. Гуссерль, аль-

тернативен: либо продолжение отчуждения от собственного «рацио-

– 72 –

нального смысла» и распад, либо — «возрождение Европы из духа

философии», преодоление обессмысливающего человеческую жизнь

объективизма и натурализма. Тогда, уверен Э. Гуссерль, Европа в ду-

ховном плане воспрянет вновь, как Феникс из пепла.

Мир должен быть миром «субъективно-соотносительного», т.

е. миром всех наших целей и устремлений, которые так или ина-

че реализуются в предметах. Если жизненный мир рассматривать

в естественной установке, тогда мы просто погружены в него,

если же в феноменологической — тогда мы осознаем его как пред-

данный и соотнесенный с нашей субъективностью, непрерывно на-

деляющей значениями (смыслами) предметы и отношения.

Постижение смысловых связей Э. Гуссерль называет «созерцани-

ем сущностей», где каждая сфера анализа сознания — изучение смыс-

ловых оттенков восприятия, памяти, фантазии, сомнения, актов воли

и т. д. — сравнима по обширности с естествознанием. Таким образом,

человек, включающий в свой мир «всю совокупность объективного»,

есть часть мира; в то же время он конституирует весь мир.

В XX веке метафизика специфическим образом соотносится

с наукой. Необходимо подчеркнуть в связи с этим, что в это время

сложился своеобразный культ науки, который привел к формирова-

нию и утверждению сциентизма (уверенность в способности науки

решить все социальные проблемы). Идеалом науки стали считаться

результаты и методы естественных и технических наук. Теоретиче-

ским выражением сциентизма стала технократическая концепция не-

опозитивистов. (Наука есть культурно-мировоззренческий образец).

С этой точки зрения все виды деятельности и знания приемлемы по-

стольку, поскольку копируют науку. Наука есть высшая ступень раз-

вития человеческого разума, ее необходимо оберегать от ненаучных

влияний и распространять на все виды деятельности. В сциентист-

ской программе осуществляется попытка построить метафизику как

«точную науку» о действительности. Ее критериями должны быть,

соответственно, опытность, точность, проверяемость. Так как ме-

тафизика не отвечает этим критериям, то ее необходимо устранить

из философии и культуры.

В противовес позитивистам были попытки переинтерпретиро-

вать метафизику с мировоззрения на онтологию. Достижение един-

ства знаний, построение мировоззрения выходят за пределы опыта:

отождествление метафизики с картиной мира, охватывающей приро-

– 73 –

ду, духовную жизнь были предложены Г. Зиммелем и В. Дильтеем.

Неокантианцы (В. Виндельбанд, Г. Риккерт) рассматривали метафи-

зику как учение о структуре, законах и принципах теоретического

и практического разума.

Неопозитивисты считали, что основная проблема демаркации

между метафизикой и наукой — центральная проблема науки. Это

было желание очистить науку от идеологического мировоззрения,

квазинаучных представлений, вненаучных влияний. Их позиция по-

зволила по-новому поставить ряд методологических и гносеологи-

ческих проблем, в частности вопрос о критериях научности. Так К.

Поппер выявил новый критерий, который заключен не в проверяемо-

сти, а в опровергаемости научных теорий. В связи с этим необходимо

подчеркнуть, что в отличие от науки метафизика неопровержима. Это

обусловлено неограниченной универсальностью ее предпосылок.

Поэтому К. Поппер считает важной роль метафизических допущений

в науке. В настоящее время признано эвристическое значение мета-

физики в любом, в том числе и в научном знании, так как оно включе-

но в контекст культуры.

Наука внутри себя имеет и формирует определенные метафизи-

ческие основания. Метафизика является важным посредствующим

звеном между культурой и наукой, между миром ценностей и поис-

ком истины, между мировоззрением и научным поиском. Метафизика

не только формирует модели реальности или онтологические схемы,

но и их интерпретирует. Метафизика транслирует ценности культуры

и мировоззренческие предпосылки в научное знание. В связи с этим

необходимо отметить, что различие исследовательских программ есть

различие в исходных метафизических основаниях, принимаемых на-

учным сообществом, которые выражаются часто в противоположных

трактовках истины.

Оказалось невозможным формализовать в полной мере язык

науки. Выяснилось, что в самой структуре научных теорий имеют-

ся метафизические высказывания, которые невозможно проверить

с помощью принципов верификации (эмпирической проверки зна-

ния). Более того, само понятие полностью формализованной теории

— слишком сильная идеализация, не соответствующая структурам

реально функционирующих в науке теорий. Поэтому предприни-

маются попытки переинтепретировать метафизику, соединить ее с

мировоззрением и с онтологией. Действительно, нельзя достигнуть

– 74 –

единства знания без мировоззренческого знания, выходящего за пре-

делы человеческого опыта.

Метафизические допущения играют важную роль в самой науке

(К. Поппер). В настоящее время признана эвристическая роль мета-

физики для методологии науки. Дело в том, что знания, в том числе

и научные, вплетены в контекст культуры. Внутри себя наука имеет

и формирует определенные метафизические основания; метафизика

является важным посредническим звеном между культурой и наукой,

между миром ценностей и поиском истины, между мировоззренче-

ским и научным поиском.

От метафизики надо ждать размышлений о вечных ценностях,

возвышающимися над изменчивыми временными процессами. Цен-

ности упорядочивают деятельность, вносят в нее осмысленные оце-

ночные моменты, отражают иные по сравнению с наукой аспекты

действительности. Они соотносятся не с истиной, а с представления-

ми об идеале, желаемом, нормативном. Они придают действитель-

ности некий смысл. Хотя ценности более субъективны, чем научные

истины, они далеко не всегда противостоят друг другу. Я, например,

вряд ли смогу доказать, что добро — это благо. С другой стороны,

приверженность добру — глубинная человеческая потребность, а не

только мой индивидуальный выбор.

В истории сталкиваются различные ценности. Например, тех-

нократическое сознание предлагает людям следовать социоинфор-

мационным рецептам. Общество представляется грандиозной ма-

шиной, где отлажены все человеческие связи. Однако часто люди

неуправляемы. Именно ценности выражают человеческое измере-

ние культуры, воплощают в себе отношение к формам человеческого

бытия, существования, как бы стягивая все духовное многообразие

к разуму, чувствам, воле. Ценность — не только «осознанное», но и

жизненно, экзистенциально прочувствованное бытие. Она характе-

ризует человеческое измерение общественного сознания, поскольку

пропущена через личность, ее внутренний мир. В данном контексте

интересным будет рассмотрение метафизики, связанной с именем Э.

Кассирера. Он считает, что объектом познания не могут быть пред-

меты, поскольку, в противном случае, мы вынуждены признать, что

они уже до познания были независимо определены и даны как пред-

меты. Таким образом, человек познает не предметы, а предметно,

создавая внутри содержания опыта определенные разграничения

– 75 –

и фиксируя постоянные элементы и связи. Предмет впервые кон-

струируется формой познания, и познание имеет дело не с вещью,

а с отношением, не с данным, а с заданным.

Центральное понятие для Э. Кассирера — это понятие «симво-

ла». Понятия «пространство», «время», «масса», «сила» — это обра-

зы, которые проектирует наше познание, чтобы овладеть миром чув-

ственного опыта и обозреть его как закономерно-упорядоченный мир.

Но в мире им ничто не соответствует. Поэтому, с точки зрения Э. Кас-

сирера, логика вещей неотделима от логики знаков. Знак — не про-

сто случайная оболочка мысли, а ее необходимость, существенный

элемент. Он — инструмент, благодаря которому готовое мысленное

содержание складывается в определенность. В этом новом мире язы-

ковых знаков и сам мир впечатлений приобретает совершенно новое

состояние. Это придает ему (миру) определенное мыслительное ка-

чество. Содержание «вещи» и «знака» неразрывно связаны, простое

слово или образ таят в себе магическую силу, которая позволяет нам

проникать в сущность вещи. Например, пространство в геометрии

и пространство в искусстве — это разные пространства, разные спо-

собы пространственной ориентации мира.

Существует еще одно представление о метафизике. Для тех, кто

сосредоточил свое внимание на осмыслении религиозного опыта,

метафизика есть важный путь постижения целостного бытия и его

Творца. Так, М. Шелер подчеркивал абсолютную ценность религиоз-

ного сознания. Н. Гартман под метафизикой понимал проблемы всего

сущего. В русской философии XX века (братья Н. и С. Трубецкие,

С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев) под метафизикой понималась целост-

ность религиозного опыта. Это есть метафизика всеединства, которая

связана с выходом в сферу абсолютного. Такое представление о ме-

тафизике наиболее полно раскрывается при исследовании проблем

человеческого существования.

Человек не существует как какая-то данность, как предмет, как

стол или стул, человека вообще нет как чего-то неизменного, посто-

янного, наличного. Человек — это стремление быть человеком: нет

стремления — нет и человека. Существуют метафизические характе-

ристики человеческого существования. Так, К. Ясперс выделяет пять

особенностей человека как метафизического существа: метафизиче-

ская сущность человека проявляется, прежде всего, в неудовлетворен-

ности, поскольку человек постоянно чувствует свое несоответствие

– 76 –

тому, чем он является сегодня: он не удовлетворен своим знанием,

духовным миром положением. Человек устремлен к безусловному.

Поскольку его жизнь постоянно обусловлена внешними и внутренни-

ми причинами, ему нужно найти безусловную опору для своего бытия

в некой трансцендентальной силе. Человека отличает также беспре-

станное стремление к единству, вечности, стремление не просто по-

знать, а понять мир. И, наконец, метафизичность его существования

проявляется в сознании бессмертия, но не как продолжения в другом,

а как своей укрытости в вечности, т. е. каждый должен сделать в жиз-

ни что-то такое, чтобы остаться и пребывать всегда.

Литература

Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.1.

Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993.2.

Западная философия ХХ века. М., 1998.3.

Зеньковский В. В. История русской философии. В 2 т. , Т. 4.

2, ч.I. Л., 1991. 5. Культурология. ХХ век: Антология. СПб.,

1995.

Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 1991.5.

Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.6.

Мень А. История религии. М., 1997.7.

Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М., 1991.8.

– 77 –

ГЛАВА IV. ДИАЛЕКТИКА: ИСТОРИЯ

И СОВРЕМЕННОСТЬ

Рассмотрение проблем диалектики может показаться в настоящее

время несвоевременным и даже неактуальным. Так, в Государствен-

ном образовательном стандарте Российской Федерации, на который

сориентировано преподавание философии в высших учебных заведе-

ниях страны, отсутствует тема «Диалектика», хотя имплицитно, неяв-

но вопросы диалектики присутствуют при расшифровке других тем.

Однако это делает необходимым обоснование того, почему же все-

таки мы посвящаем рассмотрению проблем диалектики специальный

раздел данного учебного пособия.

Начнем хотя бы с того, что диалектика имеет давнюю историко-

философскую традицию. Возникнув в наиболее развитой форме в ан-

тичной философии, она существует и поныне в радикально модифи-

цированном виде. В современной западной философии развиваются

такие концепции диалектики, как экзистенциалистская, негативная,

неомарксистская, феноменологическая и другие. Наконец, длитель-

ное время в нашей стране исповедовалась, преподавалась в учебных

заведениях и стала частью российского менталитета марксистско-

ленинская диалектика. Все это требует объективного анализа сущно-

сти, места и перспектив диалектики в структуре философского зна-

ния, выработки адекватного (в идеале) отношения к ее проблемам.

Совершенно ясно, что замалчивание этих проблем, а равно и их либо

огульное отрицание, либо некритическая реставрация неприемле-

мы. Попытке осмыслить место диалектики и ее важнейших проблем

в структуре новой парадигмы философии и посвящается данный

раздел. При этом мы сознательно ограничим изложение: постара-

емся охарактеризовать основные концепции диалектики, проследив

их (насколько это позволяет объем настоящего пособия) историче-

скую эволюцию.

1. Основные концепции диалектики

Объективная диалектика. Традиционно диалектика в ее наиболее

общем виде определяется как учение, рассматривающее все сферы

реальности в движении, развитии, а предметы, явления реальности

— как взаимосвязанные между собой. Диалектический взгляд на мир,

– 78 –

таким образом, позволяет представить этот мир в качестве постоян-

но меняющегося; фрагменты его находятся в состоянии беспрерыв-

ного становления, взаимодействия, возникновения и исчезновения.

Принято, далее, различать диалектику объективную и диалектику

субъективную. Диалектика объективная есть движение, развитие

и взаимосвязи самой реальности, действительности. Это движение

и взаимосвязи есть условия существования самой реальности, иначе

говоря, она существует лишь через движение и взаимосвязи. Диалек-

тика субъективная есть идеальное отражение и выражение объектив-

ной диалектики в человеческом сознании в форме науки диалектики,

а также законов, которым подчиняется наше мышление. Договоримся

сразу, что такое резкое разграничение объективной и субъективной

диалектики нужно нам лишь в целях уяснения существа дела и но-

сит несколько искусственный характер. Во-первых, потому, что само

мышление есть специфическая реальность, подчиняющаяся объек-

тивным законам (и в этом смысле можно сказать, что объективная

диалектика есть учение и о мышлении). Во-вторых, занимаясь изуче-

нием сферы мышления, мы одновременно постигаем и закономерно-

сти реальности, находящейся вне мышления. Иными словами, приняв

разграничение диалектики на объективную и субъективную, необхо-

димо видеть условность этого разграничения.

Создателем (точнее, родоначальником) объективной диалекти-

ки обычно считают древнегреческого философа Гераклита (520–460

гг. до н.э.) из города Эфеса, имевшего прозвище «темный». Это про-

звище Гераклит заслужил потому, что его философские высказыва-

ния, дошедшие до нас в виде отдельных фрагментов, носят весьма

неоднозначный характер, допускают их различную интерпретацию

и трудны для понимания. Разумеется, Гераклит совсем не стремился

сделать свою философию труднодоступной для понимания, причины

здесь иные. Во-первых, во времена Гераклита еще не был вырабо-

тан специфический понятийно-категориальный аппарат философии,

предписывающий философу держаться в рамках определенных, при-

нятых в данном философском сообществе, смыслов. Как правило, сам

древнегреческий философ пользовался для выражения своих идей

естественным языком, языком обыденности, чрезвычайно много-

значным по своему характеру. Во-вторых, при изложении философ-

ской проблематики Гераклит использует, как только что было отме-

чено, не абстрактные понятия, а особые мыслительные образования

– 79 –

— философемы, т. е. смыслообразы, где воедино слиты конкретный

образ и абстрактное содержание. Например, часто употребляемая Ге-

раклитом философема «река» одновременно означает и чувственно

воспринимаемую реку, и абстрактную идею постоянного течения, из-

менения реальности. Все это необходимо учитывать при знакомстве

с его текстами.

В чем же заключается основное содержание гераклитовской объ-

ективной диалектики? Многим известны его высказывания, ставшие,

в сущности, крылатыми выражениями, авторство которых помнит да-

леко не каждый: «Все течет, все изменяется», «В одну и ту же реку

нельзя войти дважды» и т. д. На этом основании иногда предпола-

гается, что Гераклит был первым, кто поведал миру о вечном дви-

жении и изменении реальности. Однако, как однажды заметил один

из лучших наших исследователей античной философии В. Ф. Асмус,

если бы Гераклит узнал, что его вклад в области философии и диа-

лектики ограничивается лишь этим, он бы всерьез огорчился и оби-

делся. Факты движения, изменения в реальном мире фиксируются

без особого труда любым человеком, имеющим нормальную психику,

и никакой философии и диалектики в этом еще нет. Гераклит же был

философом, и его, естественно, не могли удовлетворить банальности

и тривиальности, фиксируемые уже на уровне обыденного сознания.

Действительная заслуга античного диалектика заключается в том, что

он попытался объяснить природу, сущность, источники движения,

обосновать его всеобщность.

Источник постоянных изменений всех предметов реальности Ге-

раклит усматривает в наличии в них противоположных моментов (ха-

рактеристик, определений). Учение об объективных противополож-

ностях и взаимоотношениях между ними и образует, следовательно,

суть диалектической концепции Гераклита. Обнаруживая противо-

положные стороны, моменты в любом процессе, явлении, он сразу

же констатирует, что противоположности, выявленные им, находятся

в единстве, и выражает эту мысль в присущей ему афористической

манере: «День и ночь — одно и то же», «Одно и то же в нас живое

и мертвое» и даже так: жизнь и смерть одно и то же. Как правило,

если с первыми двумя высказываниями еще соглашаются, то послед-

нее высказывание у человека, мало знакомого с гераклитовской фило-

софией, не вызовет ничего, кроме недоумения.

– 80 –

В самом деле, не перемудрил ли в своей диалектике Гераклит,

утверждая тождественность жизни и смерти? Дадим этому положе-

нию несколько иную, более, «мягкую» трактовку. Ф. Энгельс в рабо-

те «Диалектика природы» пишет следующее: «Жить — значит уми-

рать», с чем, думается, согласится каждый. Но, в сущности, именно

это и утверждает Гераклит: противоположности едины в своем со-

впадении, в возможности и реальности перехода друг в друга, разли-

чаясь — они тождественны, будучи в отношении конкретного тожде-

ства — различаются.

Единство противоположностей приводит к их борьбе («войне»,

как иной раз говорит античный философ), борьба же — к уничтоже-

нию единства и самого существования конкретного фрагмента реаль-

ности. Однако борьба противоположностей — это не просто гибель

и разрушение вещей, это условие существования реальности: нечто,

погибая, порождает другое нечто; сам космос может существовать

только через бесконечную смену одних вещей, явлений, процессов

другими. Так космос живет, и это образует его внутренний ритм, вну-

треннюю гармонию, «прекраснейшую гармонию жизни», закон (ло-

гос) жизни, как утверждает Гераклит.

Исследуя процесс, в котором осуществляется противоречивый

характер движения, Гераклит формулирует следующее известное по-

ложение: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды». Это не следует

понимать как фиксацию Гераклитом совершенно очевидного факта

изменчивости предметов реальности. Его содержание значительно

глубже, философичнее. Проблема будет более ясной, если мы сопо-

ставим приведенное высказывание Гераклита с высказыванием его

ученика Кратила. Он, «совершенствуя» диалектику своего учителя,

сформулировал следующий тезис: в одну и ту же реку нельзя войти

даже единожды, поскольку в процессе вхождения изменяется и сам

человек, и сама река — они уже иные, чем были даже мгновение на-

зад. Данное положение как будто легко опровергнуть, апеллируя к на-

шему обыденному опыту: как же так, ведь если я решил войти именно

в эту реку, я это и совершаю; да, я изменяюсь, как и река, в каждый

момент времени, и все же это именно я и именно эта река. Но обы-

денный, повседневный опыт может породить сомнение в истинности

определенной философской концепции, в то же время, не являясь

ее опровержением, поскольку обыденное мышление оперирует кон-

кретными фактами, не поднимаясь до уровня философских абстрак-