роль. Гастон Башляр заметил, что дерево входит в структуру фантазмов, так называемой
"интимной необъятности":
"Дерево, как любое истинно живое, берется в его бытии, "не знающем границ". Его
границы совершенно случайны. Чтобы противостоять случайности своих границ, дерево
нуждается в вас, в том, чтобы вы дали ему буйство ваших образов, вскормленных в вашем
интимном пространстве, в том пространстве, "которое имеет бытие в вас""'".
Дерево не просто выражает идею бесконечности, оно выражает ее именно в форме
прорастания из центра, но эта укорененность в центре, корневая система цветка постоянно
отрицается энергией экспансии.
107 Там же, с. 279. 108 Там же, с. 283.
109 Там же, с. 284.
110 Там же, с. 286.0 разработке хлебниконского мотива стеклянной архитектуры в
советской литературе у В. Шкловского и В. Каверина см.: М. Чудакова, E. Тоддес.
Прототипы одного романа. Альманах библиофила. Вып.Х. М.,1981,с.180.
111 G. Bachelard. The Poetics of Space. Boston, 1969, p. 200.
153
Цветок у пациентов Гизелы Панков соединяет внешнее и внутреннее наподобие некой
ленты Мебиуса. "Интимность бесконечности" в значительной мере связана с этим
постоянным переливанием внешнего и внутреннего, в терминологии Башляра, "бытия, не
знающего границ", и "бытия в вас". Цветок в европейской традиции (мистическая роза) -
архаический символ бесконечности, а по выражению Сен-Мартена, он "видимое
соединение всех невидимо существующих свойств, от корня до него самого"112.
В начале века Рильке написал несколько стихотворений на архитектурные темы, в
которых выразил эту безостановочную систему переходов, внешнего во внутреннее,
отныне никак не идентифицируемое с памятью. В стихотворении "Окно-роза" Рильке
описал витражную розетку собора, которую он уподобил глазу-воронке, затягивающей
взгляд в водоворот зрачка, "чтоб жертву в недрах утопить своих"113. С этим
стихотворением связано иное - "Капитель". Капитель описывается поэтом как дерево,
через которое проходит восходящее движение, завершающееся низвержением. Вот как
выглядит рильковская капитель
...с ее запутавшеюся в клубок крылатой тварью, сбившеюся в кучу, загадочно-
трепещущей, прыгучей, и мощною листвой, которой сок
взвивается, как гнев, но в перехлесте свернувшись, как спираль, на полпути, пружинит,
разжимаясь в быстром росте
всего, что купол соберет в горсти
и выронит во тьме, как ливня гроздья,
чтобы жизнь могла на утро прорасти114.
Скручивание капители в спираль создает странное движение поглощения, которое
завершается в чаше купола, из которой соки вновь устремляются вниз. Поскольку
стеклянная архитектура отказывается от стен, она начинает уподобляться чистому
пространственному переходу, формы которого все более тяготеют к метафоре
центрального стержня, ствола, беско-
__________
112 Ph. Knight. Flower Poetics in Nineteenth-Century France. Oxford, 1986, p. 20.
113 R М. Рильке. Новые стихотворения. М., 1977, с. 36. (Пер. К. П. Богатырева.)
114 Там же, с . 37. (Пер. К. П. Богатырева.)
154
нечного вихря воронки цветка. То, что у Пакстона казалось исчезающим в пространстве
покровом, неожиданно сжимается в фигуру топологически бесконечной струи.
Наблюдатель, который еще недавно был внутри стеклянного колпака, незаметно