Зеленый, белый, голубой, янтарный,
Обворажающий, но лютый и коварный.
О красоты и Ужаса игра!96
Эта достаточно рационалистическая риторика понимается как наука выражения
невыразимого. На водопадах литература экспериментирует с выходом за пределы
устойчивых категориальных схем. Слово как таковое (взятое вне парадигмы оппозиций),
самодостаточный эпитет оказываются неприменимыми к водопаду Описывающий
субъект лишается опоры не только в пространстве зрелища, но и в языке, как системе
классификаций. Водопад, таким образом, вводится в контекст критики словесного и
традиционно связанного с ним рационалистического сознания. Конечно, описания такого
рода близки риторике, и вместе с тем они находятся уже на грани риторического
сознания. Например, Пьер Фонтанье в "Фигурах речи" (1831) обсуждает "парадоксизм",
внешне сходный с водопадными парадигмами оппозиций. Вот как он его определяет:
"Соединение слов - это изощрение речи, с помощью которого обыкновенно
противопоставляемые и противоположные идеи и слова сближаются и сочетаются таким
образом, что, создавая впечатление борьбы межцу собой и взаимоисключения, они
поражают ум самым удивительным согласием и производят наиболее истинный, наиболее
глубокий и энергичный смысл"97.
Среди прочих "парадоксизмов" Фонтанье приводит и касающиеся разнонаправленности
движения, например из Аполо-
___________
94 Дж. Г Байрон. Сочинения в 3-х т., т. 1. М., 1974, с. 265. (Пер. В. Левика.)
97 Р. Fontanier. Les figures du discours. Paris, 1977, p. 137.
201
гии Жильбера, где тот говорит о Лагарпе, что в результате многочисленных падений тот
упал на академический трон98. Фонтанье объясняет, что на трон нельзя упасть, так как он
является некой вершиной, если, конечно, не считать его ямой, дырой. Таким образом, за
внешней несогласованностью и противоречивостью "парадоксизм" открывает некий
смысл, в конечном счете снимающий видимое противоречие.
В "водопадных текстах" ничего подобного нет. Они строятся именно на сохранении
противоположностей, тем самым отражая внутреннюю противоречивость самого объекта
описания. Они снимают любую попытку унифицировать и снять лежащие в их основе
противоречия. В каком-то смысле место риторики тут занимает диалектика.
Противоречивость объекта описания приводит к тому, что литературный дискурс
оказывается на грани блокировки. Созерцание водопада часто описывается в категориях
потери сознания, гипноза, захлеста зрителя изобразительным в ущерб вербальному.
Характерно описание ощущений, вызываемых Шафгаузенским водопадом, данное Фр.
Робером:
"Впечатления, вызываемые этим великолепным каскадом, идеи, мысли следовали друг
за другом с такой скоростью, как и воды, которые их порождали и долго удерживали меня
в состоянии беззвучной неподвижности, они не давали мне сделать шага и приковывали
мой взор. Чем больше я смотрел на эту величественную катастрофу, тем больше я хотел
на нее смотреть"99.
Это состояние приравнивается к погружению в протосознание или к возвращению в
детство. Таким образом, водопад выступает не только как атрибут Эдема, но и как
стимулятор адамического состояния. Этот мотив встречается во многих текстах,
например, в "Ночных мечтаниях" (1775) Ленца:
Шуми, шуми, священный водопад, Шумом верни мне времена детства в мыслях моих100.
То же и в "Сонете к реке Оттер" (1793) Кольриджа, где из водного потока всплывают
видения детства. Характерно, что
_________