Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

201

ZYaB ÂBXYZI

ВОЗМОЖНОСТЬ

НЕОБХОДИМОСТЬ

Обсуждению логических вопросов, касающихся возможного и необ-

ходимого, следует предпослать в интересах предварительного ори-

ентирования следующее основное различение: утверждение, что су-

ждение возможно или необходимо, отлично от утверждения, что воз-

можно или необходимо, чтобы субъекту принадлежал предикат.

Первое утверждение касается субъективной возможности или необ-

ходимости акта суждения; второе касается объективной возможно-

сти или необходимости того, что высказано в суждении. К первому

утверждению сводится кантовское различение различной модально-

сти суждений, соответственно чему они бывают или проблематически-

ми, или ассерторическими, или аподиктическими. Ко второму утвержде-

нию сводится положение Аристотеля в Anal. Pr.

, 2, 24 b, 31.

i. YH` CH\]HBGB DH\E_E¬ GZaHCZXYE

§ 31. Так называемые различия модальности

Так называемое проблематическое суждение («А может быть В» в смыс-

ле «А есть, быть может, В») постольку не может обозначаться как сужде-

ние, поскольку в нем отсутствует сознание объективной значимости, т. е.

оно не есть суждение относительно того, что обозначено субъектом

предложения. Оно лишь постольку является суждением, поскольку

высказывает, что говорящий находится в нерешительности относи-

тельно вопроса, есть ли А В.

Так называемое ассерторическое суждение (простое утверждение

«А есть В ») несущественно отличается от аподиктического (необходи-

мо утверждать, что «А есть В »), поскольку в каждом, с совершенным соз-

нанием высказанном суждении и соутверждается необходимость высказать

его. Суждения различаются, конечно, относительно того пути, каким

достигается достоверность, есть он непосредственный или посредст-

венный. Но если бы мы захотели обосновать на этом различие ме-

202

FDEXYZ[ \EA]HDY

жду ассерторическим и аподиктическим суждением, то аподиктиче-

скому суждению должно было бы принадлежать подчиненное место,

так как его достоверность носила бы лишь производный характер.

. Непосредственные суждения, в которых субъект и предикат ока-

зываются согласными между собой помимо всякого дальнейшего по-

средства, сами по себе не доводят до сознания различий между про-

сто возможным и необходимым утверждением. Они выполняются

соответственно основоположению согласия с уверенностью, не ве-

дающей никакой рефлексии. Но там, где опосредствованный (син-

тетический) акт суждения подготовляется тем, что или извне, бла-

годаря вопросу и утверждению других, или изнутри, благодаря пси-

хологическим комбинациям, образуются представления о синтезах

определенных субъектов с определенными предикатами, которые

еще не заключаются в имеющемся налицо представлении субъекта,

и где для сознания объективной значимости нет основания выпол-

нить эти синтезы; где следовательно, представление о синтезе как бы

висит в воздухе в виде вопроса или предположения и лишь ищет

еще известного решения, которое подтверждает предикат или от-

вергает его,

—

там суждение представляется как возможное. А это

означает, что для мыслящего в этот момент не необходимо ни дей-

ствительно выполнить суждение, ни отрицать его. Чтобы иметь

краткое обозначение, назовем представленное просто возможным,

но еще не выполненное суждение «А есть В»

—

гипотезой «А есть В».

В таком случае чистейшим выражением этой стадии между синтезом

и суждением является вопрос, который становится настоящим вопро-

сом лишь тогда, когда он еще ждет «да» или «нет» (ибо там, где он ста-

вится лишь для того, чтобы испытать кого-либо другого относитель-

но уже решенного,

—

там он является не действительным вопросом,

но повелением). Но в то время как вопрос выражает стадию первой

концепции гипотезы, которая ищет решения,

—

за ним следует, если

он не находит этого последнего ни в утвердительном, ни в отрица-

тельном смысле, сознание нерешительности, колебания, и это выра-

жается в формулах «А есть, быть может, В», «А не есть, быть может,

В». (Часто употребляемая формула «А может быть В» двусмыслен-

на и ведет к ошибкам, ибо она выражает как объективную возмож-

ность, так и субъективное колебание.) Эта форма высказывания от-

личается, следовательно, от вопроса лишь тем, что она дает выраже-

ние сознанию, что вопроса нельзя решить. В то время как в вопросе

еще кроется желание найти решение, эта форма означает резинья-

цию, отречение, которое должно пребывать в неизвестности, в со-

203

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

мнении. Но в существенном оба раза разумеется одно и то же

—

син-

тез без решения относительно его значимости.

. Это выражение неизвестности, неуверенности обыкновенно называют

проблематическим суждением, и ему обыкновенно противопоставляет-

ся ассерторическое и аподиктическое суждение как выражение различ-

ных степеней достоверности

⁵⁹

. Правда, сам Кант придает несколько

иное значение проблематическому суждению. Модальность, говорит

«Критика чистого разума» (

§ 9, 4), ничего не прибавляет к содер-

жанию суждения, но касается лишь ценности связки в отношении

к мышлению вообще. Проблематические суждения суть такие, в кото-

рых акт утверждения или отрицания принимается как просто воз-

можный (какой угодно). Ассерторические суть те, в которых этот акт

рассматривается как действительный (истинный). Аподиктические

суть те, в которых этот акт рассматривается как необходимый. Про-

извольное допущение проблематического суждения Кант распро-

страняет затем на суждения, которые, очевидно, ложны. Они име-

ют проблематическое значение, если предполагается, что кто-либо

может хотя бы на минуту допустить такое суждение. В этой конст-

рукции понятие, которое проблематическое суждение приравнива-

ет аристотелевской

%πόθεσις

⁶⁰

, содержится потому, что всякое суж-

дение есть проблематическое, поскольку его значимость не утвер-

ждается именно теперь. Однако здесь совмещается нечто двоякое,

что заслуживает быть разграниченным. Именно потому ли ничего

не утверждается относительно значимости представленного суж-

дения, что ничего не может быть утверждаемо, так как говорящий

не пришел еще ни к какому решению; или же потому, что относи-

тельно его значимости говорящий ничего не хочет утверждать, так

как он ради какой-то дальнейшей цели временно трактует значимое

суждение как незначимое, незначимое как значимое, недостоверное

как достоверное. Традиция в этом отношении примкнула не к Кан-

ту,

—

равно как кантовская «Логика» (Einleitung,

) под проблема-

тическим суждением понимает лишь недостоверное признание в ка-

честве истинного.

. Но традиционное обозначение суждения «А есть, быть может, В»

как суждения проблематического, грозит разрушить самое понятие су-

ждения и может оказаться в противоречии со всеми другими учения-

ми. Ибо если к сущности суждения принадлежит то, что оно уста-

навливает утверждение, которое заявляет притязание на истинность

и требует к себе веры, то высказывание, которое ничего не утвер-

204

FDEXYZ[ \EA]HDY

ждает и охотно допускает, что противоположное истинно, вообще

не может быть суждением. Если всякое суждение есть или утвержде-

ние, или отрицание вопроса, то не может быть суждением такое вы-

сказывание, которым вопрос ни утверждается, ни отрицается. Ибо

оставлять вопрос нерешенным

—

это вообще не есть какой-либо вид

решения; и быть недостоверным

—

это не значит являть собой ка-

кую-либо ступень достоверности. И вопреки закону противоречия

«А есть, быть может, В» и «А не есть, быть может, В » являлись бы

в одно и то же время значимыми.

Так называемое проблематическое суждение, будучи понято

как суждение относительно А, не является, следовательно, суждени-

ем, но только мыслью о суждении, незавершенной попыткой к суж-

дению. Единственное действительное высказывание, которое дела-

ется формулой «А есть, быть может, В », таково: «гипотеза „А есть В “

недостоверна». Прежде всего и непосредственно это есть лишь су-

ждение о самом говорящем, суждение об его отношении к гипотезе

«А есть В »; формула говорит: я не знаю, обладает значимостью гипо-

теза или не обладает, я не имел основания ни утверждать ее, ни отри-

цать ее; она констатирует имеющееся налицо состояние моего мыш-

ления, но ничего такого, что могло бы иметь объективную значи-

мость в отношении субъекта А.

Можно было бы теперь попытаться придать формуле более широ-

кое значение при помощи того соображения, что она не только мог-

ла бы иметь в виду «я не знаю, есть ли А В », но «не знают, есть ли А В »,

т. е. неуверенность могла бы обозначаться не только как индивидуаль-

ный факт, но и как нечто вообще присущее суждению. Но не говоря

уже о том, что по точному смыслу ничего такого здесь не содержит-

ся, высказывание это и в таком случае не могло бы привести ни к ка-

кому суждению относительно А, которое можно было бы коорди-

нировать с положительным и отрицательным суждением. И в этом

случае оно могло бы лишь высказывать утверждение по поводу субъ-

ективного отношения, только не индивидуального, а такого субъек-

тивного отношения, которое обосновано в современном состоянии

всего знания или, еще общее, которое обосновано в пределах чело-

веческой интеллигенции вообще. Совершенно справедливо, что от-

носительно многих вопросов мы не выходим за пределы констати-

рования невозможности решения, и что познание это имеет свою

ценность, когда мы измеряем человеческую познавательную способ-

ность идеалом познавания. Но это познание никогда не констати-

рует ничего такого, что могло бы быть суждением относительно А.

Для идеального сознания, для всеведущей интеллигенции одно поло-

205

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

жение истинно, другое ложно. Лишь когда мы уверены в том или дру-

гом,

—

лишь тогда оказывается достигнутой цель мышления, сужде-

ние, обладающее объективной значимостью. Пока этого нет, гипо-

теза продолжает оставаться нерешенной проблемой. И это может

привести лишь к ошибкам, если под одно и то же понятие сужде-

ния мы будем подводить и выражение субъективной неуверенности,

и выражение уверенности относительно объективной значимости

данного положения. Поэтому единственно возможным отрицанием

проблематического суждения является: у совершающего акт сужде-

ния нет неуверенности относительного того, есть ли А В, а есть уве-

ренность относительно утверждения или отрицания

⁶¹

Итак, следует отказаться от учения, что так называемое проблемати-

ческое суждение есть будто бы известный вид суждения,

—

раз в понятие

суждения мы включаем утверждение об истинности высказывания

и учим, что суждение должно быть истинным или ложным.

. Небольшей удачи достигло традиционное учение в своем разли-

чении ассерторического и аподиктического суждения. Если Кант гово-

рит («Критика чистого разума», § 9, 4. Logik § 30): ассерторическое

суждение сопутствуется сознанием действительности акта суждения,

аподиктическое

—

сознанием его необходимости,

—

то при ассертори-

ческом суждении дело идет, следовательно, только о том, что вооб-

ще в словах высказывается утверждение, хотя при этом и нет созна-

ния необходимости акта суждения. Так и во введении к «Логике

ассерторическое суждение выступает как выражение просто субъ-

ективной веры, которая обладает значимостью только для меня. На-

против, то, что я знаю, должно быть аподиктически достоверным,

т. е. должно вообще и объективно необходимо обладать значимостью

для всех,

—

если даже предположить, что самый предмет, к которому

относится это неизбежное признание за истину, был бы просто эм-

пирической истиной.

В силу этого различения и ассерторическое суждение должно

было бы оказаться за пределами нашей дефиниции суждения, кото-

рая в качестве существенного признака последнего устанавливает

то, что оно хочет быть объективно значимым. На самом деле в этом

отношении имеется лишь один смысл суждения, которое содержит

в себе действительное утверждение,

—

тот, что всякий должен утвер-

ждать и верить в то же самое на том основании, что необходимо ве-

рить в это и утверждать его. Всякая наша речь утрачивала бы свою ус-

тойчивость и становилась бы детской игрой или ложью, если бы тот,

кто устанавливает известное положение, вместе с тем не хотел бы

206

FDEXYZ[ \EA]HDY

этим сказать, что его отрицание ложно, и тот, кто утверждает не-

что с этим несовместимое, заблуждается; т. е. если бы между ассерто-

рическим и аподиктическим суждением было то различие, что хотя

последнее и необходимо, но первое не необходимо; последнее об-

ладает значимостью для всякого, первое

—

только для меня. Истина

лишена всякого смысла, если она не имеет в виду этой необходимо-

сти субъективной деятельности. Даже там, где совершается просто

временное высказывание относительно самого случайного единич-

ного

—

«это железо горячо»,

—

даже оно предполагает, что именно те-

перь необходимо судить так, а не иначе. Мое ощущение делает неос-

поримой связь этого субъекта с этим предикатом. И вопреки всяко-

му противоречию я настаивал бы на том, что ничего иного, кроме

именно этого, я не могу высказать в качестве выражения моего ощу-

щения, раз поставлен вопрос, горячо это железо или нет.

. Тем самым рушится всякое существенное различие между ассерто-

рическим и аподиктическим суждением. Если я говорю: «это так»,

—

то это лишь в том случае является совершенно зрелым суждени-

ем, когда оно означает именно следующее: я должен необходимо су-

дить, что это так. Вся достоверность моего высказывания покоится

на предпосылке этой необходимости.

Остается лишь отчасти та разница, что основание, на котором по-

коится необходимость, бывает различным, отчасти та, что необходи-

мость эта доходит до сознания различным образом.

. В первом отношении можно прежде всего различать непосред-

ственные и опосредствованные суждения. У непосредственных (in

specie аналитических) суждений необходимость высказывать пре-

дикат относительно субъекта (соотносительно отрицать его) поко-

ится на принципе согласия (соотносительно различия); у посред-

ственных она покоится или на авторитете, или на выводе. Непо-

средственные суждения сводятся при этом или к индивидуальному

факту (как в восприятии), на основании которого субъекту припи-

сывается предикат, или к общепризнанному значению слова. То же

самое различие индивидуального и доступного всем основания раз-

граничивает среди непосредственных суждений те, что сводятся

к авторитету, и те, что сводятся к выводу. Ибо то, что некто являет-

ся для меня авторитетом,

—

это есть индивидуальное основание, ко-

торое обладает значимостью только для меня, пока достоверность

не установлена и не доказана общезначимым образом. Но вывод

207

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

связывает меня лишь тогда, когда он (на основании тех же предпо-

сылок) связывает всех.

Так, например, различали между непосредственной (на собственном

или чужом восприятии покоящейся) достоверностью и опосредство-

ванной достоверностью, основывающейся на доказательстве

—

при-

чем лишь опирающуюся на чужое восприятие достоверность д

лжно

будет, напротив, причислить к опосредствованной достоверности, а не-

посредственная достоверность относится не только к восприятия.

И к первой относили ассерторическое суждение, ко второй, соответ-

ственно его буквальному смыслу, аподиктическое суждение. Тут пред-

лагают свои услуги традиционные формулы «А есть В» и «А должно

быть В» (беря «должно» просто как выражение того, что получено

путем умозаключения, как в суждении «Сегодня ночью должен был

идти дождь»). Но тогда придется уже отказаться от обычного пред-

ставления, что аподиктическое суждение обозначает будто бы нечто

более высокое, нежели ассерторическое суждение, и что в направле-

нии от проблематического к аподиктическому суждению имеет ме-

сто возрастание достоверности и тем самым ценности и значения су-

ждений. Ибо всякая опосредствованная достоверность должна ведь,

в конце концов, покоиться на непосредственной, всякое доказатель-

ство должно покоиться на предпосылках, которые сами не нуждают-

ся ни в каком доказательстве. В комическом противоречии с тем эм-

фазом, с каким обыкновенно говорят об аподиктической достовер-

ности, в обыденной жизни «аподиктическое» суждение «Так оно

должно быть, так оно должно было быть» означает весьма скром-

ную степень уверенности, так как в силу серьезных оснований не до-

веряют надежности обыкновенных выводов и охотнее придержива-

ются непосредственно воспринятого. Но если даже предположить

самое строгое доказательство, доказанное никогда не может притя-

зать на более высокую степень достоверности, нежели то, на осно-

вании чего оно доказано.

Напротив, другие учения, по-видимому, имеют в виду различие тех

суждений, которые обладают безусловно общей значимостью, от тех,

которые зависят от индивидуального условия,

—

если, например, ха-

рактер аподиктического полагается в разумной необходимости, в про-

тивоположность фактическому. Так, Лейбниц различал необходимые

истины от фактических

⁶²

. Необходимые истины суть те, которых про-

тивоположность содержит противоречие; фактические

—

те, проти-

воположность которых возможна. Первые в конце концов сводятся

к тождественным положениям; последние покоятся на непосредст-

венном ощущении. Из этой формулировки не видно, что субъекты,

208

FDEXYZ[ \EA]HDY

к которым относятся необходимые истины, и те субъекты, к которым

относятся фактические истины, различны. Необходимые разумные

истины изображают собой уравнения между понятиями, которые

предполагаются как прочное и общее достояние. Только при этой

предпосылке можно ведь (согласно § 23) вообще сказать о каком-ли-

бо положении, что оно противоречиво; что, следовательно, его про-

тивоположность необходимо истинна; они соответствуют аналити-

ческим суждениям Канта. Субъекты фактических истин суть отдельно

существующие вещи, и фактические истины, поскольку они касаются су-

ществования и изменяющихся процессов, высказывают, конечно, не-

что такое, что не содержится в понятии вещи. Ибо с понятием вещи

не дано ни того, что она существует, ни того, что она обладает опре-

деленным случайным качеством. Их отрицание не приводит, следова-

тельно, ни к какому логическому противоречию,

—

как это, наоборот,

бывает, если сказать, что треугольник не является-де треугольным.

Однако из того, что противоположность фактической истины невоз-

можна а priori, не следует, чтобы для меня не было необходимым утвер-

ждать факт, после того как он случился, и чтобы противоположное

утверждение было возможно для того, кто знает факт. Истиной фак-

тическая истина является также лишь потому, что невозможно утвер-

ждать противоположное

—

только невозможность эта покоится на ин-

дивидуальном опыте, а не на незыблемых понятиях, из которых я ис-

хожу. Равным образом и превращение непосредственного сознания

в положение, обладающее объективной значимостью, предполагает

ведь общезначимые принципы, согласно которым ощущение отно-

сится к бытию и сущему. Поэтому также и в фактических истинах по-

стольку содержится разумная истина, поскольку лишь на основании

общих основоположений (например, на основании того, что всякое

изменение предполагает устойчивый субъект, в котором оно совер-

шается) из индивидуального процесса может возникнуть истинное

суждение. С другой стороны, обладание общими понятиями, на ко-

торых покоятся тождественные положения, в конце концов, точно

так же есть нечто фактическое, что должно быть дано раньше того,

как может быть применен здесь закон тождества, дабы можно было

произвести необходимое суждение. Необходимость обоих видов ис-

тины является в конце концов, следовательно, гипотетической. Когда

я мыслю определенные понятия, я должен мыслимое в них приписать

им в качестве предиката; и когда я имею определенные восприятия,

я должен приписать воспринятым субъектам в качестве предиката

то, что восприятия принуждают меня предицировать

⁶³

. Следователь-

но, исчезает и это различие относительно характера необходимости,

209

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

и различным является только основание необходимости, так как раз-

личны субъекты суждений.

. Что необходимость связывать предикат с субъектом появляется в соз-

нании различным образом

—

этого оспаривать нельзя. Целый ряд непо-

средственных суждений мы выполняем с наивной, не знающей ни-

какой рефлексии уверенностью, которая даже не помышляет о воз-

можности ошибки, о возможности иной формы бытия; абсолютная

уверенность, самодовлеющее состояние нашего мыслительного акта

неразрывно связаны с этим. Такими суждениями начинается все наше

мышление. Решения нашего непосредственного самосознания как не-

что непосредственно очевидное

—

безразлично, в наглядном пред-

ставлении или в общем суждении

—

не сопровождаются никаким чув-

ствованием принуждения, как это должна была бы предположить

утверждаемая необходимость, ни мыслью о невозможности противо-

положного. Сознание это устанавливается лишь ввиду попытки к про-

тиворечию. Достоверности других суждений мы достигаем путем при-

нуждения, когда от нас отрезаются все иные возможности. И здесь од-

новременно с суждением выступает перед нами его необходимость

в сознании этого принуждения. Если, следовательно, необходимость

дефинируют как невозможность иной формы бытия и в этом усматри-

вается ее сущность, то можно сказать, что первые суждения не сопут-

ствуются сознанием необходимости, но только эти последствия.

Но та непосредственная надежность и достоверность является, на-

против, первоначальной и настоящей формой, в какой обнаружива-

ется необходимость в области мышления; в ней обнаруживается фор-

ма и направление, в каких действует полная живая сила мышления,

и эта непосредственная очевидность не может быть вполне замене-

на ничем другим. Попытка к противоречию может, конечно, служить

к тому, чтобы констатировать наличность той достоверности и оце-

нить меру той силы, какая обнаруживается в утверждении. Но уразу-

мение того, что противоположное невозможно, как правило, пред-

полагает уже значимость первоначального суждения

—

что «А не есть

В» является противоречивым; это может быть непосредственно ясно

лишь тогда, когда установлено, что «А есть В». Двойное отрицание

не создает суждения, но лишь обходит его, отделяя его от его про-

тивоположности. Но оно есть та форма, в которой истина ясно до-

ходит до нашего сознания, когда мы удаляемся от нее и снова к ней

возвращаемся. Как тождество доходит ясно до сознания лишь благо-

даря отрицанию чего-то другого, утверждение

—

благодаря отрица-

нию отрицания, так и необходимость доходит ясно до сознания бла-

210

FDEXYZ[ \EA]HDY

годаря невозможности иной формы бытия. Но она сама содержит-

ся уже в тех мыслях, благодаря которым она уясняется. Отрицание

отрицания лишь потому подтверждает утверждение, что самый про-

цесс этот непосредственно достоверен в своих отдельных шагах. Та

не ведающая рефлексии необходимость есть чисто первоначальная,

которая действует во всем нашем мышлении, и поэтому она никогда

ни в одном из пунктов не может подняться до сознания.

Если бы ассерторические и аподиктические суждения мы взду-

мали разграничивать так, что у последних их необходимость ясно

доходит до сознания, а поэтому обнаруживается также и в грамма-

тическом выражении, тогда как у первых она нераздельно кроется

в самом акте суждения, то этим отмечалась бы действительно наблю-

дающая разница, которая, правда, касается не степени, но характера

достоверности известного положения. Только разница эта движется

вполне в психологической области, она указывает на то, что в зави-

симости от индивидуальных условий при том же самом суждении мо-

жет обнаруживаться то так, то иначе; эта разница обозначает пря-

мую противоположность тому, что должны высказать эти выраже-

ния. Ибо аподиктическая форма «А должно быть В» напоминаем

о сомнении и мыслимости противоположного. Она движется, пре-

дусмотрительно оглядываясь кругом, от А к В; ассерторическая фор-

ма идет прямой дорогой к своей цели. Как раз там, где суждение по-

лучено путем умозаключения, ассерторическая форма высказывает

более твердую уверенность, нежели аподиктическая, которая как бы

приглашает к тому, чтобы сперва испытать доказательство. И первая

форма, следовательно, повсюду является более естественным выра-

жением также и для так называемой аподиктической достоверности,

ибо она есть более прямое ее выражение. Точно так же и математика

свои «аподиктические» теоремы и логика свои силлогические умо-

заключения обыкновенно высказывают в ассерторической форме.

Если бы на это возразили, что фактически многое утверждается

так зря, когда говорящий не так уж строго считается с необходимо-

стью своего высказывания,

—

то это столь же справедливо, как и то,

что много лгут. Только это не опровергает того положения, что тот акт,

для которого серьезное высказывание является адекватным выраже-

нием, соутверждает необходимость суждения и что высказывание так

и понимается всяким. В противном случае речь была бы лишена вся-

кого смысла, если бы она пользовалась лишенными смысла словами

или была бы исполнена лжи, если бы как достоверное устанавливалось

то, что не является достоверным для самого говорящего. Что в борьбе

интересов и в партийной борьбе в этом смысле много лгут

—

это нис-