Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

211

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

колько не касается логики, которая предполагает как хотение истинно

мыслить, так и хотение истинно говорить. Точно так же следует при-

знать, что это хотение истинно мыслить и истинно говорить лишь по-

степенно становится сознательным хотением, и первоначально оно

проявляется лишь как не сознающее своей цели побуждение. Но пре-

жде чем это сознание становится ясным, говорящие не знают, что они

делают. А до тех пор акт суждения фактически не является свободным

и сознательным и он не достиг еще своей полной зрелости.

. Необходимость мышления, проявляющаяся в достоверности от-

дельного акта суждения, в конце концов получает свой своеобраз-

ный характер от единства самосознания. В то время как всякое отдель-

ное суждение повторимо с сознанием тождества субъекта и предика-

та, а также и акта суждения; в то время как относительно тех же самых

предпосылок всегда совершается тот же самый синтез и наше само-

сознание может существовать только вместе с этим постоянством,

—

в то же время наше судящее «Я» со своей постоянной деятельностью

является как общий акт суждения по отношению к единичным актам

суждения, как нечто одинаковое и устойчивое, что связывает различ-

ные, временно разрозненные моменты нашего мышления. С надеж-

ностью движения в отдельном случае связывается сознание неизмен-

ного повторения, возврата к тому же самому. Благодаря этому посто-

янству, которое по отношению к отдельному акту представляет собой

общий закон, акт суждения точно так же доходить до сознания, как не-

что отрешенное от субъективного произвола и от возможности по-

ступить иначе, как это бывает, когда он утверждает себя в противопо-

ложность противоречию в отдельном акте. Это тождество и устойчи-

вости, будучи условием нашего целостного сознания вообще, является

также последним основанием, на котором мы могли бы остановиться.

И пока, как в незрелом детском возрасте, нет этого полного объеди-

няющего размышления,

—

до тех пор и психологические условия акта

суждения оказываются развитыми лишь не вполне; и то же самое про-

исходит в сновидении, где отсутствует всесторонняя связь.

Отсюда вытекает, что всякий отдельный акт суждения, благодаря

тому смыслу, в каком он выполняется, приводит назад, к необходи-

мым и общезначимым законам,

—

общезначимый как для отдельно-

го субъекта в его временно различные моменты, так и для различ-

ных мыслящих субъектов, с которыми мы стоим в общении мышле-

ния,

—

и законы эти, оставаясь сперва неосознанными, создают лишь

надежность суждения, а затем, поднявшись до сознания, дают основ-

ное наглядное представление о необходимом.

212

FDEXYZ[ \EA]HDY

. Необходимость мышления, которая первоначально обнаруживает-

ся в достоверности единичного акта суждения и в постоянстве в его

повторении, есть нечто совершенно положительное, непосредст-

венный способ действия интеллигенции, форма самого нашего са-

мосознания; а доведенная до сознания, она есть непосредственное

наглядное представление, такое же, как мысль об «Я» или о бытии.

Поэтому она есть вместе с тем мера других понятий

—

возможности

и невозможности. Возможным в области акта суждения является то,

что не необходимо ни утверждать, ни отрицать; нечаянная мысль,

попытка, которая не может завершиться в окончательное суждение

и не может быть включена в единство самосознания, в незыблемую

структуру того, что столь же достоверно, как мое собственное бытие.

Простая возможность есть лишение, отсутствие, недостаток. Невоз-

можное, напротив, следует брать в двояком смысле. То, что было бы

невозможно мыслить, именно поэтому не мыслилось бы вовсе, са-

мое большее

—

оно могло бы быть выражено в словах. Словам «круг

четырехуголен» не соответствует никакая могущая быть выполнен-

ной мысль, и в этом же смысле Аристотель полагает, что невозмож-

но-де мыслить, что то же самое в одно и то же время есть и не есть.

«Ибо не необходимо также и принимать то, что говоришь.» Этому

невозможному противостоит возможное, которое необходимо долж-

но быть отрицаемо, гипотеза, которая выполнима как таковая, если

брать ее изолированно. Но если бы мы вздумали утверждать ее, то это

могло бы привести к спору со значимым положением, и, таким обра-

зом, это внесло бы раздвоение в мышление. Это невозможное зани-

мает свое место лишь в области опосредствованного акта суждения.

Так как несоединимость предиката с субъектом не познается анали-

тически, то его соединимость может быть мыслима, суждение может

быть даже принято на время, пока от сознания ускользает противо-

положная истина. Лишь обычное взаимоотношение наших суждений

отрицает возможное. Только в этом смысле подходит различение

Лейбница, что отрицание необходимых истин невозможно, отрица-

ние фактических истин возможно. Можно попытаться подвергнуть

сомнению или оспаривать описание какого-либо события, истори-

ческое предание, не рискуя впасть в тотчас же распознаваемое про-

тиворечие, пока наше познание не является полным. Очевидность

или какой-либо бесспорный документ уничтожает отрицание.

. Из сказанного выше вытекает теперь, что действительное утвер-

ждение или отрицание, т. е. суждение, высказанное с сознанием зна-

чимости, возможно лишь для того, для кого оно является необхо-

213

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

димым; для самого суждения возможность и необходимость вполне

совпадают. Гипотеза, напротив, возможна тогда, когда и пока не необ-

ходимо, следовательно, невозможно ни утверждать, ни отрицать ее.

Конечно, как выражение субъективного состояния нерешительно-

сти, она является в известном смысле третьим к утверждению и от-

рицанию; но именно поэтому она не есть суждение.

§ 32. Закон основания

Так называемый закон основания в своей первоначальной формулиров-

ке у Лейбница есть не логический закон, а метафизическая аксиома, ко-

торая имеет отношение только к части наших суждений.

Поскольку всякое суждение предполагает достоверность своей зна-

чимости, постольку может быть установлено положение, что ни одно

суждение не высказывается без психологического основания его достоверно-

сти; и поскольку оно правомерно лишь тогда, когда является логиче-

ски необходимым, постольку всякое суждение утверждает, что имеет ло-

гическое основание, которое делает его необходимым для всякого мыс-

лящего. Но тем самым оно заявляет лишь такое притязание, права

которого должна исследовать логика.

Сущность необходимости в мышлении высказывается положением,

что вместе с основанием необходимо полагается следствие, вместе со след-

ствием уничтожается и основание. Этот закон основания и следствия со-

ответствует закону противоречия, как основной закон деятельности

нашего мышления.

. Результаты предыдущего параграфа, по-видимому, сами собой вы-

ражаются в положение, что без основания невозможно совершать акта

суждения. Ибо под основанием понимается как раз то самое, что дела-

ет суждение необходимым. Таким образом, из анализа того смысла,

в каком выполняется и высказывается всякое вообще суждение, сам

собой вытекает четвертый из так называемых законов мышления; он

высказывает совершенно общее свойство всякого вообще акта суж-

дения, что в вере в значимость суждения вместе с тем содержится

вера в его необходимость.

. Закон основания, понимался в различном смысле, и в этом отно-

шении он разделил судьбу других так называемых законов мышле-

ния. Лейбниц первоначально ясно установил его в качестве верховно-

го принципа наряду с законом противоречия. «Наши заключения,

—

говорит он

⁶⁴

—

основаны на двух великих принципах, на принципе

214

FDEXYZ[ \EA]HDY

противоречия… и принципе ratio sufﬁ ciens, в силу которого мы прини-

маем, что ни один факт не является истинным или действительным,

ни одно положение не является истинным, без того чтобы не было

достаточного основания, почему оно таково, а не иначе, хотя осно-

вания эти в большинстве случаев нам могут быть неизвестны». Лег-

ко разграничить в этой формулировке две стороны: именно что речь

здесь идет отчасти о действительном существовании реальных вещей

и процессов, отчасти об истинности суждений. Но если вспомнить,

что Лейбниц хочет обосновать на этом принципе лишь фактические

истины, т. е. истинность тех суждений, которые высказывают факт,

тогда как необходимые истины покоятся на законе противоречия,

что последней ratio sufﬁ ciens для него всегда является Божественная

воля, то ясно, что различение это ничего не означает и принцип Лейб-

ница есть не что иное как реальный принцип причинности: существо-

вание всякой действительной вещи и действительность всякого про-

цесса должны иметь причину. Ибо суждения, высказывающие факты,

обосновывают ведь свою истинность на действительности последних,

их истинность зависит, следовательно, от того, что высказанное дей-

ствительно; а истинность высказанного зависит от достаточной при-

чины. Когда, следовательно, я указываю реальное основание фактиче-

ской истины, то я называю ту причину, какая создала действительное.

Но отсюда ясно также, как мало прав имелось для того, чтобы из этого

сделать просто общий логический закон, который наряду с законом

противоречия имел бы значимость по отношению к тем суждениям,

какие подчинены также и закону противоречия. Отсюда ясно также,

что в лейбницевском принципе нельзя было искать логического основа-

ния, которое было бы отлично от реальной причины. Это исключа-

ется уже в силу неоднократно встречающегося замечания, что ratio

sufﬁ ciens может часто оставаться для нас неизвестной. Это имеет зна-

чение, конечно, только по отношению к реальной причине. Логиче-

ское основание, которого мы не знаем, строго говоря, есть противо-

речие, ибо оно становится логическим основанием лишь благодаря

тому, что мы знаем его. Только в том случае, если мы будем придержи-

ваться фикции, словно суждение может быть истинным независимо

от того, что какая-либо интеллигенция мыслит это суждение,

—

толь-

ко тогда можно допускать, что и основание дано где-то в пустоте. Кто,

следовательно, устанавливает в качестве логического закона «ничто

не должно быть мыслимо без основания»

—

тот во всяком случае име-

ет в виду нечто совершенно иное, нежели имел в виду Лейбниц.

215

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

. Если от реальной причины мы будем отличать основание сужде-

ния; от того, что делает необходимым существование, и именно та-

кое вот существование, сущего, будем отличать то, на чем покоится

суждение как мыслительный акт, то все еще слово «основание» мо-

жет приниматься в весьма различном смысле.

С одной стороны именно, всякое суждение, если брать его как дей-

ствительное психологическое явление в мыслящем индивидууме,

само подпадает под точку зрения сущего, и постольку здесь может

быть применено понятие причинного отношения и то основополо-

жение, что всякое происшествие должно иметь свою достаточную

причину. Причина какого-либо акта суждения должна прежде всего

отыскиваться в психологической области, поскольку суждение воз-

можно лишь там, где сознанию предстоят неизвестные представле-

ния; и психологической причиной суждения является, следователь-

но, вся та общая совокупность, из которой с необходимостью воз-

ник именно этот акт суждения; принципиально, следовательно, сам

совершающий акт суждения субъект вместе со своей мыслительной

способностью и с теми законами, которые управляют этой способ-

ностью в ее проявлениях, затем определенные состояния и предше-

ствующие акты, благодаря которым возникает это определенное су-

ждение. Сюда принадлежит, что:

а. Как служащее субъектом представление, так и представление, слу-

жащее предикатом, присутствовали в сознании (и это присутст-

вие в сознании указывает на более отдаленные причины, которые

могут иметь значение как causae remotiores суждения; из них наи-

более важной является руководимая интересом воля, направлен-

ная к познаванию предмета и к размышлению над ним).

b. Между представлением субъекта и представлением предиката ус-

тановился синтез потому ли, что вследствие их согласия мысли-

тельная деятельность связывает их соответственно присущим

ей законам, или же так, что лишь только они входят в сознание,

тотчас же встает вопрос об их синтезе и прежде всего возникает

мысль об их возможном соединении.

с. В последнем случае наступает такое явление, которое приводит

к решению в утвердительном или отрицательном смысле и тем са-

мым, поскольку всякое суждение содержит в себе вместе с тем соз-

нание своей значимости, психологически объясняет фактическую

уверенность как душевное состояние.

216

FDEXYZ[ \EA]HDY

В этом отношении среди непосредственных суждений необходимо пре-

жде всего различать те, которые связывают просто представляемое,

от тех, которые хотят коснуться сущего. В то время как там для непо-

средственных суждений оказывается достаточным принцип согла-

сия (как выражение закона движения для нашего мышления), чтобы

объяснить как синтез, так и его достоверность,

—

те суждения, кото-

рые хотят высказать нечто относительно сущего, как, например, су-

ждения восприятия («молния сверкает», «это железо горячо»), сво-

дятся к более сложным предпосылкам. Так как поводом к ним являет-

ся мгновенное ощущение или комплекс ощущений (которые в свою

очередь указывают обратно на целый ряд причин, приведших меня

в такое положение, что я могу испытывать именно такие чувствен-

ные возбуждения), то под причины суждения относительно факти-

ческих обстоятельств дела подпадает также и совокупность всех тех

психологических сил, которые из ощущений всегда вновь произво-

дят представления о действительных вещах с их свойствами и в ка-

ждом отдельном случае создают уверенность, что мы воспринима-

ем и познаем сущее. Принцип согласия объясняет только, каким

образом мы отождествляем наглядно представленное с каким-либо

представлением, но никогда не объясняет он ни убеждения относи-

тельно реальной действительности вещей вообще, ни убеждения от-

носительно того, что именно теперь мы высказываем фактически

истинное суждение. В то время как, следовательно, для просто объяс-

нительных суждений все исчерпывается причинами возникновения

и осознавания представлений и принципом согласия, другие сужде-

ния для веры в реальность вещей требуют их особенных объяснений.

Легко заметить, что здесь вновь появляется кантовское различие ме-

жду аналитическими и синтетическими суждениями, и значение во-

проса уясняет, как возможны синтетические суждения (в кантовском

смысле); а также что признанием фактических причин возникнове-

ния веры в действительность и фактическую значимость наших суж-

дений восприятия еще ничего не решается относительно прав этой

веры. Ибо точно так же в силу фактических причин Солнце и ме-

сяц кажутся всем нам больше при восходе, нежели когда они стоят

в меридиане.

Что же касается опосредствованных суждений, то посредствующий

член, создающий решение, заключается не только в предпосылках,

которые сами могут высказываться в форме суждений как большие

посылки собственных умозаключений, но точно так же и в бессозна-

тельных привычках к комбинации и в силе авторитетов, которая ко-

ренится в не поддающихся анализу впечатлениях.

217

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

В совокупности психологических условий можно различать: 1) тот

повод, который вообще доводит до сознания субъект и предикат,

а при опосредствованных суждениях, следовательно, создает вопрос;

2) основание решения, в силу которого совершается суждение, и субъ-

ективный синтез высказывается как объективно значимый; которое,

следовательно, вместе с тем является основанием субъективной дос-

товерности суждения. От повода, который по отношению к содер-

жанию мыслимого может быть случайным и являться совершенно

извне, зависит смена объектов нашего акта суждения. Но основание

решения всегда приводит в конце концов к закономерно действую-

щей психической силе, и отдельное психологическое явление мо-

жет быть названо основанием всегда лишь постольку, поскольку оно

в силу постоянной связи осуществляет суждение. Так, в непосредст-

венном аналитическом суждении служащее субъектом представление

является основанием приписывания предиката, но лишь постольку,

поскольку, в силу принципа согласия, присутствие согласующихся

субъектов и предикатов необходимо влечет за собой их синтез.

. Относительно этого психологического основания достоверности имеет

силу закон «ни одно суждение не выполняется без основания, т. е. без того,

чтобы сознание его значимости не было так или иначе произведено».

Точно так же ни одно положение, следовательно, не высказывается

без нарушения достоверности, раз оно не сопровождается сознани-

ем значимости суждения. Это кроется в существе самого суждения,

поскольку оно утверждает значимость синтеза, и в том, что чисто

произвольный акт, sic volo, sic jubeo, не мог бы создать сознания зна-

чимости, в котором именно и содержится, что синтез не является

произвольным. Но этим не сказано, что основание всегда является

осознанным, раз только высказано суждение.

. Но если всякое суждение, которое высказывается и понимается

в своем полном значении, утверждает, что оно необходимо, то оно

имеет в виду не эту психологическую необходимость, а объективную ис-

тинность. И основанием его достоверности, наличность которой

соутверждается implicite, служит не это индивидуальное, а обще-

значимое основание, которое для всякого должно сделать сужде-

ние необходимым; оно может заключаться лишь в представляемом

как таковом, так как лишь это последнее, а не индивидуальное на-

строение и т. д. может быть общим для всех. Только такое основание

есть логическое основание, основание истинности, в отличие от осно-

вания уверенности. Всякая ошибка и спор покоятся в конце концов

218

FDEXYZ[ \EA]HDY

на разнице между психологическим основанием уверенности и осно-

ванием истинности; на той возможности, что мгновенная вера мо-

жет вводить в ошибку и мгновенное чувствование уверенности мо-

жет обманывать. В этом отношении имеет силу закон, что ни одно

положение не является истинным без основания. Но именно поэтому вы-

ходит уже за пределы нашей теперешней задачи исследование о том,

что есть логическое основание и при каких условиях какое-либо по-

ложение утверждается по праву. Анализ суждения должен был толь-

ко констатировать, что в самом значении всякого высказывания кро-

ется, что оно хочет иметь логическое основание и что в этом вместе

с тем заключается задача осознать основание.

. Впрочем, уже здесь необходимо сделать одно различение, которое

относится к тому факту, что в мышлении мы всегда примыкаем уже

к чему-то непроизвольно и помимо рефлексии возникшему. Абсолют-

ная необходимость принадлежала бы именно лишь тем суждениям, ка-

кие должно было бы развить из себя самого всякое способное к сужде-

нию существо как таковое, так что и связанные в них представления

и их связь оказывались бы безошибочными,

—

как это и должна, следо-

вательно, предположить всякая теория, которая сводится к прирож-

денным идеям в старом и первоначальном смысле и к прирожденным

истинам. Основанием этих суждений служит сам разум, и в отношении

его не могло бы быть никакой разницы между логическим и психоло-

гическим основанием. Но другим суждениям принадлежит лишь ги-

потетическая необходимость, т. е. логически необходимо утверждать их,

если предполагается, что нечто другое предшествовало в нашем соз-

нании. Поскольку, следовательно, от внешних условий зависит, какие

представления возникают в субъекте и какие встречаются в мышле-

нии,

—

постольку, конечно, суждение «А есть В» является необходимым,

раз А и В находятся в сознании и согласуются между собой. Но чтобы

оно вообще мыслилось, это не является общим и абсолютно необхо-

димым. Лишь поскольку мы предполагаем идеальное мышление, которое

объемлет всю истину, постольку логическая необходимость есть вместе

с тем реальная, которая производит действительное мышление; для от-

дельного человека, которого хотение мыслить направлено на этот иде-

ал, она является моральной, обусловленной его способностями.

Если, с одной стороны, в качестве основания в полном и истин-

ном смысле можно было бы признавать лишь то, что само необходи-

мо должно быть мыслимо, то с другой стороны, всякую фактическую

предпосылку можно рассматривать как основание, поскольку допус-

кается, что из нее с логической необходимостью вытекает дальней-

219

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

шее суждение. Можно даже сделать еще один дальнейший шаг и уста-

новить отношение основания к следствию между такими положения-

ми, которые мыслятся только как гипотезы, в отношении к которым,

следовательно, нет даже налицо психологической уверенности. Одна

гипотеза является основанием по отношению к другой

—

это означа-

ет тогда: если первая принимается как истинная, то и последняя точ-

но так же должна приниматься как истинная. Там, следовательно, ос-

нование обозначает то, что, будучи действительно мыслимо с созна-

нием, принуждает выполнить суждение; здесь основание обозначает

гипотезу, которая, будучи принимаема в качестве значимой, вынуж-

дает и дальнейшую гипотезу признавать как значимую.

По отношению к основанию в этом последнем смысле имеет силу тот

закон, который был формулирован Аристотелем

⁶⁵

и позднее нашел

себе место лишь как принцип условных умозаключений: «Вместе с ос-

нованием дано следствие, вместе с следствием уничтожается основание ».

Эта формула не выражает ничего, кроме существа и смысла логиче-

ской необходимости, подобно тому как закон противоречия выражает

сущность отрицания. Он говорит: «Если положение А как основание

В признано, то вместе с утверждением А должно утверждаться также

и В, вместе с отрицанием В должно отрицаться также и А». Но этот за-

кон заслуживает место наряду с законом противоречия, так как он рав-

ным образом касается основной формы движения нашего мышления,

прогрессирования соответственно необходимым связям. Но он точ-

но так же оставляет нерешенным, основание или следствие является

истинным, как и закон противоречия оставляет нерешенным вопрос,

какое из противоположных утверждений обладает значимостью.

. Ни в каком случае нельзя смешивать реальной причинности с логи-

ческим отношением основания и следствия. Ибо положение, что вся-

кая вещь или всякое изменение имеет свою причину, ведет себя в от-

ношении к логической необходимости наших суждений совершенно

так же, как и всякое другое общее положение, которое служит нам

как основание для дальнейших утверждений или позволяет нам с ло-

гической необходимостью умозаключать от одного положения к дру-

гому. Когда мы употребляем выражение «основание» также и по от-

ношению к реальной причинности и говорим, что сила притяже-

ния Земли есть основание падения тел, то этим прежде всего лишь

высказывается, что реально одно производит другое. Но поскольку

познанное причинное отношение дает нам право и вынуждает нас

из наличности причины выводить также и наличность действия, по-

стольку то познание есть логическое основание, и допущение при-

220

FDEXYZ[ \EA]HDY

чинного отношения есть единственный путь, каким от истинности

одного факта можно прийти к истинности другого факта, отличного

от того. Следовательно, положения, высказывающие причинные от-

ношения, играют большую роль среди наших логических оснований;

далеко не всякое логическое основание покоится на причинном от-

ношении, и еще меньше направление, в каком наши суждения зави-

сят друг от друга, является в каком-либо отношении тем же самым,

в каком действует реальная причинность. Напротив, различение ме-

жду познавательным основанием и реальным основанием продолжа-

ет оставаться и находить себе применение всякий раз, как от дейст-

вия мы умозаключаем к причине.

. От логического основания отличаются, наконец, основания вероят-

ности: среди различных гипотез, из которых ни одну мы не имеем

достаточного основания утверждать, они отдают предпочтение од-

ной перед другими и делают более живым ожидание, что одна из них

обладает значимостью и докажет себя в качестве таковой. Поэтому

они имеют прежде всего отчасти лишь психологическую ценность,

отчасти они обладают практическим значением там, где в силу прак-

тических оснований необходимо решать наудачу. Какое значение

принадлежит им в развитии нашего познания

—

это может быть ис-

следовано лишь в третьей части.

ii. ]Z\GZ±CI E CBZ^FZaEGI `H` DBaE`HY

] aBIXY]EYBCF X±aBCE¬F

§ 33. Реальная необходимость

«Необходимый» в объективном смысле есть всегда, в конце концов, преди-

кат высказанного в суждении; необходимым является или то, что вещь

есть, или то, что она имеет определенные свойства, выполняет дея-

тельности, стоит в определенных отношениях. Эта необходимость

является или внутренней необходимостью существа, или внешней необхо-

димостью причинности ; но всегда она является условной. Познаваема

она лишь в форме общих правил, которым подчинено единичное. На-

оборот, безусловно общие суждения хотят выразить эту необходимость.

. Тогда как никакое существенное различие, кроющееся в самом ас-

серторическом суждении, не отграничивает его от аподиктическо-

го суждения,

—

утверждение, что нечто должно быть или должно слу-