Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

221

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

читься, уже по своему содержанию отлично от того утверждения,

что оно есть или случается,

—

раз только наши утверждения выходят

за пределы сферы наших представлений и хотят распространиться

на сущее, хотят коснуться реальной необходимости. Пока «должен-

ствовать» и «быть необходимым» объясняются в просто объяснитель-

ных суждениях, как «все тела необходимо протяженны» и «действие

должно иметь причину»,

—

до тех пор имеется, конечно, в виду кроя-

щаяся в наших неизменных словесных значениях логическая необхо-

димость, что с представлением субъекта д

лжно связывать представ-

ление предиката и что, следовательно, это последнее следует пре-

дицировать относительно всего того, к чему применяется первое.

И суждение «тела протяженны» говорит не что иное, как «тела долж-

ны быть протяженными»; последнее лишь прямо вызывает в памяти

значение слова, если кто был склонен позабыть его.

Но если речь идет о сущем как таковом, тогда наши утвержде-

ния хотят коснуться в отношении его необходимости чего-то такого,

что связывает самое сущее, а не только наше суждение; и необходи-

мым является исполненный содержания предикат, который столь же

определенно утверждается или отрицается, как и все остальные пре-

дикаты действительных суждений.

Правда, относительно вещей как таковых необходимость в собст-

венном смысле не может употребляться в качестве предиката; это

не имя прилагательное. Такие выражения, как «Бог есть необходи-

мое существо», «мир не необходим», не суть адекватное выражение

мысли; то, что разумеется,

—

это то, что Бог необходимо существует.

Как

δετ

или oportet требуют суждения, и «долженствовать» (müssen)

есть так называемый вспомогательный глагол,

—

так всегда лишь вы-

сказанное в суждении существование вещи, обладание ею свойством,

развитие ею деятельности может быть предицировано как необходи-

мое. И только абстрактным понятиям, которые заменяют собой суж-

дение, может быть приписано «необходимый» в качестве предиката:

«существование Бога необходимо». (Необходимость суждения не со-

ставляет никакого исключения; необходимо, чтобы я и чтобы всякий

мыслящий судил так.)

Благодаря этому появляется новый класс высказываний, в кото-

рых в качестве субъекта выступает нечто высказанное в каком-либо суж-

дении (не само суждение, как при предикатах «истинный», «ложный»,

«вероятный», «логически необходимый»). О реальной необходимо-

сти, следовательно, можно говорить лишь постольку, поскольку син-

тезу суждения соответствует реальное единство вещи с ее свойством

и ее деятельностью.

222

FDEXYZ[ \EA]HDY

. Что это такое, что с мыслимым связывает существование, с оп-

ределенным существующим субъектом

—

свойство или деятельность

или в одном отношении связывает несколько объектов? Если от-

влечься прежде всего от необходимости существования, то предпо-

лагая бытие определенных вещей, мы стремимся в то же время ус-

мотреть как необходимое их бытие в таком или ином виде и их по-

ведение, которое прежде всего кажется нам просто действительным,

фактическим; именно так стремимся мы понять это и проникнуть

в него своим мышлением. В основе субъективной необходимости на-

шего акта суждения, связанного в познавании с фактическим, долж-

на лежать необходимость самой вещи. Мы прежде всего не исследу-

ем здесь ни возникновения стремления отыскать в мире такую связь

необходимости и, выходя за пределы познания, что нечто есть и со-

вершается, достигнуть уразумения, что так оно должно быть; ни ме-

тафизического права этой предпосылки. Достаточно того, что стрем-

ление это есть и господствует над нашим популярным, как и научным

мышлением, и что отсюда возникает задача установить его смысл.

Здесь прежде всего необходимо различать между той предпосыл-

кой, которая вообще руководит нашим мышлением, что необхо-

димость в мире есть, и основанием того утверждения, что вот это

и то определенное необходимо. Познаваемой необходимость являет-

ся лишь там, где имеет место то же самое постоянство связи в бытии,

которое в логической области (§ 31, 8) господствует над связью мыс-

лей; где, следовательно, отдельный случай вытекает из своих пред-

посылок с той же безошибочной неуклонностью, как суждение на ос-

новании своих предпосылок повторяется всегда одинаковым обра-

зом; где возможно совершенное совпадение реальной и логической

необходимости. Лишь в том случае, когда мы встречаем такое по-

стоянство, мы находим основание той необходимости, что нечто есть.

То, что должно быть основанием в реальном,

—

это должно носить

на себе то же самое постоянство и общую значимость, какая принад-

лежит логическому основанию, по отношению к единичному случаю

оно должно быть общим, по отношению к временной смене

—

посто-

янным. Познавать нечто как необходимое,

—

это всегда означает по-

знавать его как следствие чего-то, что имеет значимость всегда и во-

обще. Поэтому чисто индивидуальное, несравнимое как таковое мы

не можем усматривать как необходимое, хотя мы и верим в его не-

обходимость.

. Ту необходимость, которая связывает предикат с субъектом, мы

понимаем отчасти как внутреннюю, отчасти как внешнюю. И различие

223

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

это напоминает различие аналитических и синтетических суждений.

Там, где субъект достаточен сам по себе, чтобы сделать необходимы-

ми свои определения,

—

там необходимость мы понимаем как внут-

реннюю; там, где должно превзойти нечто другое, чтобы создать оп-

ределение,

—

там мы понимаем необходимость как внешнюю.

Это для нас внутренняя необходимость, что дух обладает самосоз-

нанием и мыслит. Это внешняя необходимость, что получившее тол-

чок тело движется. В первом случае свойство и деятельность следуют

сами собой из субъекта, поскольку он имеется лишь налицо; во вто-

ром

—

лишь постольку, поскольку имеется нечто другое.

. Там, где мы говорим о внутренней необходимости,

—

там мы проти-

вопоставляем единство вещи множеству ее свойств и деятельностей

и рассматриваем первое как устойчивое, различиями времени не за-

тронутое основание, которое необходимо делает свойства или дея-

тельности постоянными или находящимися в определенной смене.

Единство вещи, поскольку оно само по себе содержит необходимость

известных свойств, называется сущностью, существом (природой)

вещи, и существенным для нее является все то, что само по себе выте-

кает из ее сущности. Ни в одной философской концепции эта мысль

не занимала большого места, нежели в учении Лейбница,

—

что есть

только внутренняя необходимость, и ряд деятельностей каждой от-

дельной монады возникает исключительно из ее собственной внут-

ренней сущности. Здесь сущность отдельных индивидуумов есть

единственное основание необходимости, и весь совершаемый ими

процесс развития есть только развитие этой сущности. Познаваемой

сущность является отчасти в неизменяющихся свойствах и устойчи-

вых деятельностях, отчасти в том законе развития, который предпи-

сывает возникновение одной деятельности из другой.

В этом представлении об устойчивом основании, которое управ-

ляет проявлениями вещи, строго говоря, находит свое завершение

лишь мысль о вещи, которая, будучи себе самой тождественна, долж-

на иметь изменяющиеся свойства и сменяющиеся деятельности. Так

как мы именно хотим удержать полное тождество вещи, его следу-

ет искать в таком пункте, который лежит позади всякой данной дей-

ствительности. В этой последней мы наталкиваемся на смену, а так

как свойства не являются внешними для вещи и вещь, напротив,

именно благодаря своим свойствам есть то, что она есть,

—

то тож-

дество угрожает исчезнуть из самой вещи, если не дать ей устойчи-

вой в смене, саму смену производящей опоры. Равным образом наше

мышление лишь в себе самом может образовать предположенное

224

FDEXYZ[ \EA]HDY

единство и тождество вещи, если то же самое содержание представ-

ления, мыслимое всегда одинаковым образом, может служить соот-

ветствием для тождественного себе самому реально существующего.

Та же самая мысль о сущности вещей как об устойчивом безвре-

менном основании их данной временной действительности наделя-

ет объективным правом и наши прежде всего субъективные общие

представления. Объединение пространственно и временно различ-

ных вещей под одним более общим представлением и их обозначе-

ние тем же самым словом лишь в том случае не являются произволь-

ной деятельностью, руководимой просто субъективной прихотью

или какими угодно соображениями целесообразности, когда много-

му, наряду с обнаруживающимся для нашего понимания сходством,

принадлежит нечто действительно общее, во всех тождественное.

Но это последнее может лежать лишь позади различимого и инди-

видуального проявления единичного, оно кроется в том, что общая

сущность делает необходимым согласие в свойствах и деятельностях,

и различия рассматриваются как привходящие извне, не основан-

ные, в сущности, как акцидентальные.

. Внутренней необходимости противостоит внешняя, возникновению

из сущности

—

определимость обстоятельствами. Всякое единичное

есть таково, ибо нечто другое есть таково; всякое изменение единич-

ной вещи происходит потому, что имело место определенное измене-

ние другой вещи. Вещи обладают способностью предписывать одна

другой свое поведение. Связь в мире заключается в этой, от одной

вещи на другую переходящей необходимости, которая есть причин-

ная необходимость в более тесном смысле, когда под causa разумеется

только causa transiens. Познание того, что нечто в силу внешней необ-

ходимости есть так, как оно есть, происходит так, как оно происходит,

всегда слагается из двух элементов: из общего закона и определенно-

го данного, к которому закон этот применяется. Необходимо, что пла-

неты движутся вокруг Солнца по эллипсам: это познание покоится,

с одной стороны, на познании общих принципов механики, а с дру-

гой

—

на познании фактической массы Солнца и планет, их расстоя-

ний и отношения между тангенциальной скоростью и притяжением.

Другое отношение создало бы иные пути. Этого чисто фактического

элемента мы не можем удалить, и поэтому познание необходимости

как таковой выражается в просто гипотетических формах, которые

гласят, что если наступает то-то и то-то, то необходимо должно насту-

пить и другое. То, что первое наступает,

—

это в свою очередь необхо-

225

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

димо в силу других причин. Но признавая нечто подобное, мы тем са-

мым приходим к дальнейшему фактическому и так in inﬁ nitum.

Необходимость всякого единичного есть, следовательно, всегда

лишь обусловленная необходимость. Когда нечто признается как необ-

ходимое, то необходимым признается не его причина, а его возник-

новение из наличной причины

⁶⁶

. Гипотетической необходимости сущего, вытекающей из сущности

и причины, по-видимому, противостоит необходимость, вытекаю-

щая из цели. Человек должен дышать, чтобы жить; чтобы иметь мир,

лжно быть готовым к войне. Но при ближайшем рассмотрении эта

телеологическая необходимость разлагается на логическую необхо-

димость и необходимость причины. Цель есть нечто действительное,

что может обосновать необходимость лишь как мысль действитель-

ного, мыслящего и волящего существа. Она есть нечто в качестве бу-

дущего мыслимое и желанное, реализация чего должна последовать,

но, согласно причинному порядку природы, который всякий опре-

деленный результат связывает с определенными причинами, она

может последовать лишь через посредство определенных причин.

Кто, следовательно, хочет цель, тот должен хотеть также и средства;

предположенное хотение определенной цели делает необходимым

хотение определенных средств. Cвязь между мыслью о цели и мыс-

лью о средствах как объектах нашего хотения есть логическая связь,

но необходимость мышления покоится на познанной причинной не-

обходимости бытия. То, что цель является объектом хотения,

—

это

есть нечто предположенное, фактическое; с другой стороны, факти-

чески предположенным является и состав действующих причин, ко-

торые не могут быть произвольно изменены и умножены. Из позна-

ния их с логической необходимостью вытекает то, что является сред-

ством для определенной цели и поэтому должно составлять предмет

хотения, коль скоро мы хотим цель. Но наше рассмотрение приро-

ды прилагает угол зрения цели к результату даже в том случае, когда

и речи нет ни о каком хотении определенного мыслящего субъек-

та, ни о его осуществлении, ибо благодаря этому получается объеди-

няющая точка для различных причин. На этом основании возника-

ет видимость особого рода необходимости, которая якобы отлич-

на от причинной или логической необходимости. «Человек должен

дышать, чтобы жить»

—

это, в конце концов, выражает не что иное,

как уразумение того, что закон природы с остановкой дыхания неиз-

менно связал смерть и что дыхание не может быть заменено никакой

226

FDEXYZ[ \EA]HDY

другой наличной функцией. Там, где жизнь должна составлять пред-

мет хотения как цель,

—

там д

лжно хотеть и дыхание как средство.

Там, где мысль выступает в свободном творчестве,

—

там она

не цель, которая нуждается в средствах для своего осуществления,

а просто причина, которая из своей собственной силы могла бы про-

извести нечто реальное. И в этом случае не было бы никакой телео-

логической необходимости.

Те же самые точки зрения находят себе применение и к тому,

что получило название моральной необходимости. Поскольку для ра-

зумного и волящего существа имеются нормы, значимость которых

оно должно признавать для себя как верховные правила своего хо-

тения и которыми оно чувствует себя обязанным, постольку призна-

ние такое обязательности есть существенная необходимость, которая

рассматривается как данная вместе с природой разумного субъекта.

Если эти норма действительно составляют предмет хотения и пола-

гаются как высшая цель, то логически необходимо применять их в от-

дельности и переносить обязанность на единичные случаи. Но сама

обязанность подводить под точку зрения необходимости, так как она

ведет за собой чувствование принуждения,

—

это значит вводить пу-

таницу в понятия и закрывать ту пропасть, какая имеется между при-

знанием обязанности и действительным хотением.

. Когда необходимость должна коснуться самого существования,

то из точки зрения внешней причинности легко понять, что суще-

ствование единичного утверждается как необходимое в том случае,

если предположена творческая сила, которая создает его по слепой

необходимости или ради какой-либо фактической цели. Кто необхо-

димо признает мир как самооткровение Бога и отсюда объясняет его

существование, тот выводит существование мира из высшей причи-

ны и тем полагает его безусловно необходимым.

Но там, где нечто само по себе должно существовать необходимо,

как в онтологическом доказательстве к существу Бога принадлежит

существование, и должно быть понято из него как необходимое

—

где,

следовательно, необходимость из условной хочет стать абсолютной,

—

там покидает нас тот свет, который из опыта нашего собственного

самосознания падает на мысль о необходимости и эту последнюю

изображает всегда лишь как связь, объемлющую различимое,

—

все

равно, будь то в мышлении или в бытии. Связь эта обрывается, раз

сущее тем самым должно быть привешено к одному только понятию,

которое ведь не являлось бы уже понятием какого-либо мыслящего

существа, и тут нечего уже связывать, раз нечто уже сущее должно,

227

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

сверх того, излишним образом делать себя еще необходимо сущим,

—

тогда как ведь эта необходимость всегда уже предполагает бытие.

Как при всякой логической необходимости, раз мы хотим говорить

понятно, в конце концов должен все же предполагаться некоторый

сущий мыслящий субъект, природа которого требует мыслить таким

образом,

—

так и для всякой необходимости бытия должно предпола-

гать нечто последнее и просто сущее. Если не ведающее покоя «по-

чему» полагает, что и первое звено должно еще являться как необхо-

димое и довольствуется такими ответами, что Бог есть-де causa sui,

что основание своего бытия он имеет в себе самом,

—

то оно обманы-

вает себя словами и устанавливает невыполнимые формулы

⁶⁷

. Вооб-

ражаемая ценность этих формул нигде не выступает яснее, как ко-

гда всему этому придается серьезное значение и метафизическая ми-

фология измышляет отличное от самого Бога основание. Где-нибудь

лжно же остановиться при простом бытии. То рассмотрение мира,

которое не хочет выходить за пределы круга конечных причин, долж-

но признать просто существующим весь комплекс обусловливающих

друг друга существ, при котором прекращается вопрос о необходи-

мости. Кто хочет понять мир как необходимый, тот сводит его к Богу,

но тем с большей несомненностью прекращается здесь всякое разли-

чение между «быть необходимым» и безусловным бытием.

. Математическая необходимость часто принимается как наиболее со-

вершенный тип того, что мы обозначаем как необходимость. «Тем же

самым образом, как из природу треугольника следует, что его углы

равны двум прямым»,

—

это постоянный пример Спинозы для реаль-

ной необходимости возникновения действия из его причины. Здесь

не место исследовать сущность математического познания и решать

вопрос, есть его необходимость логическая или реальная. Но из пре-

дыдущего, во всяком случае, ясно, что в существе математических

объектов с самого начала, конечно, кроется то постоянство и непре-

рывность, благодаря которым они всегда имеются налицо в том же

самом виде, и на этом основании всякое единичное имеет значе-

ние общего, так как в действительном наглядном представлении оно

может быть повторено одинаковым образом. Тогда как у реальных

объектов мы сперва должны еще отыскать то, в чем они постоян-

ны, и выделить это из случайных и сменяющихся соединений. Про-

странство и множество, наше наглядное представление о простран-

стве и наш счет суть, в конце концов, конечно, нечто данное, но мы

при этом уверены в абсолютной неизменчивости этих элементов.

228

FDEXYZ[ \EA]HDY

. То, чего хотят коснуться наши общие суждения, есть не что иное,

как эта объективная необходимость, что с субъектом связаны опреде-

ленные свойства или что с определенными свойствами, деятельно-

стями и отношениями стоят в связи другие свойства, деятельности

и отношения, и только там, где мы убеждены относительно этой не-

обходимости, безусловно общее суждение является оправданным.

«Всякая материя тяжела», «То, что есть материя, есть необходимо тя-

жело», «К сущности материи принадлежит быть тяжелой»

—

все это

равнозначащие суждения. Связь предиката с субъектом является не-

обходимой благодаря природе субъекта, предикат реально является

единым вместе с существованием субъекта. «Всякое брошенное тело

описывает параболу», «Брошенное тело необходимо описывает па-

раболу»

—

тут опять-таки имеется в виду высказать одно и то же. Об-

щее суждение заключает в себе одну только причинную необходи-

мость действующих по неизменным законам сил.

Там, где такое суждение отрицается,

—

там отрицается необходи-

мость и говорится, что субъект может быть также и без предиката.

Традиционное учение выражает это при помощи частного суждения

«Некоторая материя не тяжела».

. Там, где общие суждения выражают существенные предикаты ве-

щей,

—

там они совпадают с объяснительными суждениями и логиче-

ская необходимость суждения встречается с высказанной в суждении

необходимостью вещи. Ибо в то время как объяснительное суждение,

указывая содержание представления, все же бросает вместе с тем взо-

ры на вещи, соответствующие этому представлению,

—

оно приобре-

тает реальное значение, раз в представление включено нечто устой-

чивое и неизменяющееся, что необходимо дано вместе с существо-

ванием определенного субъекта или определенных субъектов, раз

представление, следовательно, соответствует существу вещей. Объ-

яснительное суждение «вода жидкая» выражает только содержание

представления о вещи, которая схвачена в определенных случайных

состояниях. Но оно не касается сущности того вещества, которое мы

называем водой, так как в нем имеют место и твердое, и парообраз-

ное состояния, «быть жидким» не принадлежит к его сущности. Суж-

дение «вода есть соединение кислорода и водорода» является в одно

и то же время и объяснительным, и выражением сущности. Стрем-

ление привести то и другое в полное согласие господствует над той

задачей, которая стоит перед дефиницией.

§ 34. Возможность

229

ZAE`H, Y. 1. BD]H¬ _HXY

Возможным в полном смысле является лишь то, что как проявление сво-

бодных субъектов изъято из области необходимости. Там, где в области не-

обходимого речь идет о возможности,

—

там это может происходить

только таким образом: или вещи в мыслях изъемлются из временного те-

чения своего действительного существования и тем изолируются от ус-

ловий своего действительного бытия, дабы можно было те предика-

ты, которые принадлежат им в действительности лишь одновремен-

но, изобразить все же обоснованным в их пребывающей сущности;

или же часть условий рассматривается изолированно, от которых зави-

сит действительность высказанного в суждении. Если в последнем

случае имеет место незнание условий, то суждение об объективной

возможности переходит в субъективную возможность предположения

и тем самым в выражение неуверенности.

Суждение «возможно, что А есть В » стоит в противоречивой проти-

воположности к суждению «необходимо, что А не есть В »; суждение

«возможно, что А не есть В » стоит в противоречивой противополож-

ности к суждению «необходимо, что А есть В ».

. Исследуя многосмысленное выражение «возможный», мы прежде

всего различаем возможность «быть в таком-то виде», которая выска-

зывается относительно субъекта, от возможности его существования.

Первая высказывается в суждениях «А, возможно, есть В», «А может

быть В»; последняя

—

в суждениях «А возможно», «А может быть». Пер-

вые суждения в свою очередь могут быть высказываемы отчасти отно-

сительно единичного как такового, так что их субъектами являются

определенные вещи (свойства, деятельности, отношения определен-

ных вещей), отчасти относительно мыслимых общими субъектов.

. Если о единичном высказывается «иметь возможность, быть в со-

стоянии », то высказывание это имеет свое первоначальное место

и свое полное значение при предположении свободных субъектов, ко-

торые как таковые обладают силой делать различное, но сила эта

у них применяется только по повелению воли и на основании выбо-

ра, что нечто следует делать или не делать, делать так или иначе.

Мысль о различных деятельностях предшествует, и лишь воля в со-

стоянии осуществить эти деятельности. Какие деятельности будет

она осуществлять

—

это зависит от решения, которое ни извне не яв-

ляется необходимым, ни внутренне не есть необходимое следствие

прежней действительности. Этой свободе, с одной стороны, проти-

востоит не-возможность (Nicht-können), когда воле недостает реаль-

ной причинности осуществить мыслимое; с другой стороны, ей про-

230

FDEXYZ[ \EA]HDY

тивостоит долженствование (das Müssen), когда отрезан выбор и не-

обходимость предписывает путь деятельности. Но не-возможность

(Nicht-können), строго говоря, есть лишь другая форма долженство-

вания (das Müssen)

—

долженствования неисполнения.

. Отношение свободного субъекта к тем деятельностям, между ко-

торыми он должен делать выбор, обнаруживает бросающееся в гла-

за сходство с отношением судящего субъекта к различным гипотезам,

из которых ни одну он не находит необходимым утверждать или от-

рицать. Здесь, как и там, проектируемый в мыслях акт, действитель-

ное выполнение которого еще не имело места; здесь, как и там, во-

прос «что должен я делать?». Но в то время как акт утверждения

или отрицания может наступить лишь там, где обнаруживается не-

обходимость, и тем самым он оказывается изъятым из области сво-

бодной деятельности,

—

в этом последнем случае именно недетерми-

нированная и произвольная деятельность осуществляет одну из мыс-

лей и тем самым отказывает в действительности другой. Речь идет

здесь не о метафизической истинности этого взгляда, а о тех пред-

посылках, которые в этой области определяют мысль о возможном.

В то время как там различные гипотезы не могут стать действитель-

ными суждениями и, пока предстоит выбор, суждение невозмож-

но

—

здесь, в воле, кроется способность к осуществлению, которая

ко всем относится одинаково и тем самым позволяет им казаться ре-

ально возможными. Так, мы говорим о реальной возможности како-

го-либо проекта, плана, когда мы убедились, что все условия его осу-

ществления находятся в нашей власти и осуществление его зависит

только еще от нашего хотения.

Поэтому истинной противоположностью реально необходимого

является только вытекающее из свободы; только этому свойственно

не быть необходимым. Недаром язык соединяет в основе возможно-

го хотение с «иметь возможность», «быть в состоянии».

. Но представление о возможном распространяет свою сферу также

и на несвободное. Ибо и для этого последнего имеется такой способ

рассмотрения, который делает его сравнимым со свободным. Точно

так же и несвободная вещь является различным образом деятельной,

поскольку она изменчива и необходимость не во все времена пред-

писывает ей быть и делать то же самое. Если мы заглянем в ее буду-

щее, то перед нами предстанет многообразие различных предика-

тов, которые пробуждают мысль о выборе между ними. Солнце по-

переменно то будет светить, то будет скрываться тучами, ручей один