Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

331

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

посредственно достоверная истинность, которая может быть только

признана, но не подлежит испытанию со стороны своих оснований.

Принцип согласия гарантирует, конечно, что общее понятие преди-

ката согласуется с данной в непосредственном наглядном представле-

нии деятельностью. Но он не в состоянии гарантировать ни того ут-

верждения, что субъект выполняет именно эту деятельность, ни за-

ключающегося здесь утверждения, что он существует

¹⁰¹

. Если высказывания всякого самосознания мы должны признавать

как нечто такое, достоверность чего мы не можем свести к чему-либо

иному, от чего оно зависело бы, то дело идет лишь о том, чтобы кон-

статировать, что именно признается этим.

Прежде всего по отношению к этому субъекту невозможно вы-

полнить указанное выше разделение между просто представляемым

и его бытием, и суждение «я есть» не имеет, следовательно (подобно

всем другим суждениям существования), в качестве субъекта, которо-

му могло бы приписываться бытие, «Я» как просто представляемое,

но субъект и предикат неразрывно сопринадлежны друг другу.

Далее, вместе с непосредственной достоверностью высказываний

самосознания, по крайней мере в этом пункте, дана реальность син-

теза субстанции и деятельности; а поскольку деятельности сводят-

ся к свойствам, дана также и реальность синтеза между субстанци-

ей и свойством.

Наконец, сама основная достоверность относительно бытия каса-

ется как раз такого суждения, которое подобным же образом не мо-

жет повторяться никем другим, и сводится к совершенно индивиду-

альному акту. Ибо то представление, какое другой имеет обо мне, отлич-

но от того, какое я имею о себе. Оно касается того же самого субъекта,

но не тем же самым образом. Полагание бытия является, следова-

тельно, где оно происходит первоначальнейшим образом, индивиду-

альным и от индивидуальных условий зависящим актом. Всякое суж-

дение о другом «Я» необходимо является опосредствованным, одина-

ково как признание его бытия, так и вера в его высказывание.

. Но эта непосредственная достоверность всегда принадлежит лишь

мгновенному самосознанию, тому суждению, которое высказывает то,

что имеется налицо именно теперь; суждение является, следователь-

но, истинным лишь для определенного момента времени. В том способе,

как мы имеем сознание о своих отдельных состояниях, уже сополага-

ется представление о времени, ибо сознание единичного акта нико-

гда не бывает дано нам без воспоминания о предшествующих по вре-

332

FDEXYZ[ \EA]HDY

мени актах, и в сознании о нас самих всегда содержится уже созна-

ние о тождественном во времени «само». Поскольку дело идет теперь

лишь о том, что в каждое мгновение представляется длящимся также

и наше существование в прежнее время и тем самым наше существо-

вание вообще, постольку тут полагается также и непосредственная

достоверность; в «я есть» со столь же неоспоримой надежностью со-

держится вместе с тем и «я был прежде». Однако дальше этого, стро-

го говоря, не простирается эта надежность. С одной стороны, по-

скольку дело идет о чем-либо единичном из воспоминания, высказы-

вание является, конечно, достоверным: я теперь верю, что я сделал

раньше то-то и то-то. Но сама эта вера не может притязать на ту же

самую надежность. Вера эта из реальности имеющегося теперь воспо-

минания выводит реальность прежнего реального события. Но в та-

ком случае она являлась бы правомерной лишь тогда, если бы сущест-

вовал абсолютно необходимый закон, который требовал бы, чтобы

относительно того, о чем я верю теперь, что я сделал это, я при всех

обстоятельствах оставался при том убеждении, что я действительно

сделал это раньше, т. е. если бы мы не знали ошибок в воспомина-

нии. Часть наших воспоминаний, в особенности воспоминания о не-

давнем прошлом, являются для нас, конечно, абсолютно надежны-

ми. Но столь же несомненно, что воспоминание это, по крайней

мере в виде исключения, приводит к заблуждению и что нет ника-

кого надежного критерия для разграничения безошибочных воспо-

минаний от ошибочных; истинность и надежность наших воспоми-

наний, в конце концов, гарантируется лишь той осознанной всесторон-

не непрерывной и согласующейся связью, в какую мы можем поставить

наши воспоминания. Следовательно, суждение, что я действительно

совершил раньше определенный акт, так как я верю, что припоми-

наю об этом, не может рассматриваться как непосредственно надежное.

Оно есть опосредствованное суждение, поскольку на основании на-

стоящего представления оно утверждает реальность соответствую-

щей ему прежней деятельности, и для этого акта суждения нет непо-

средственно достоверного и абсолютно надежного правила

¹⁰²

В этой области лежат, конечно, и те психологические трудности,

которые сопряжены с возможностью удостовериться относительно

постоянства наших понятий и тем самым относительно того, что ло-

гический идеал выполнен. Ибо поскольку наше мышление соверша-

ется во временно раздельных актах, ненадежность воспоминания по-

ражает также и сознание, что то самое, о чем я теперь мыслю, есть

то, что я уже раньше мыслил. Указанный идеал поэтому может быть

достигнуть лишь приблизительно, и для этого требуется не только

333

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

неустанное упражнение, но также и внешние вспомогательные сред-

ства, среди которых первое место принадлежит письменности. Ее зна-

чение так велико, что наука, можно сказать, становится возможной

лишь вместе с письменностью.

. С другой стороны, дело идет о том, что благодаря всякому сужде-

нию об имеющейся теперь налицо деятельности, поскольку эта по-

следняя тем самым ставится во временн

й ряд, определяется вместе

с тем ее значимость для отдельного момента времени и что это «те-

перь» образует нераздельную часть суждения. Ибо будучи отнесена

к какому-либо другому моменту времени, значимость этого суждения

уничтожалась бы другими. Итак, если суждение, включающее в себе,

таким образом, временный момент своей значимости, должно быть

объективно значимым, то это предполагает не только то, что имеется

общая необходимость представлять отдельные моменты нашего созна-

ния как одинаково протекающие во временном ряду, т. е. что имеет-

ся одно и то же для всех время. Помимо того, если такое суждение при-

тязает на общезначимость, то должны быть также и общие правила,

из которых вытекает необходимость указать для истинности всякого

суждения ее определенное время. Дабы мое суждение были значимым,

дабы оно было общепризнанным, для этого, следовательно, необхо-

димо, чтобы тот момент времени, для которого оно является значимым,

мог определяться общезначимым образом.

Следовательно, недостаточно того, как это учит Кант, что время во-

обще является необходимым представлением, но, кроме того, требуется

фиксирование одинакового для всех момента времени в объективном вре-

мени и общая мера времени, соответственно которой каждому единич-

ному факту сознания указывается его место.

Вопрос о том, как найти эти правила, не может быть разрешен пу-

тем нисхождения к непосредственно достоверному, так как он при-

водит назад, к сравнению непосредственно достоверного для меня

с представлениями о времени других. Исследование этого вопроса

составляет проблему для третьей части настоящего труда.

§ 47. Истинность суждений восприятия

Непосредственные суждения о сущем вне нас суть суждения восприятия.

Они включают в себе (в том смысле, в каком они обыкновенно вы-

сказываются) утверждение о существовании их субъекта. Так как воспри-

ятие прежде всего субъективно достоверно (согласно § 46), как выска-

зывание, что я именно теперь имею представление об определен-

334

FDEXYZ[ \EA]HDY

ном сущем, то условием объективной значимости суждения восприятия

служит то, что есть необходимость относить это субъективное вообще

к какой-либо существующей вещи и что имеются равным образом общие

законы, согласно которым полагаемое в представлении восприятия не-

обходимо толкуется как реальный предикат сущего ; в особенности же,

следовательно, такие законы, согласно которым мои пространствен-

ные наглядные представления перетолковываются в пространственные

определения объектов, мое выражающее свойства и изменения отношение

к вещи перетолковывается в реальные свойства и деятельности субстан-

ций, мое представление об ее отношениях перетолковывается в реаль-

ные отношения.

. Суждения восприятия, посредством которых мы делаем высказыва-

ния относительно непосредственно предстоящего нам вне нас, ка-

жутся для естественного мышления столь же непосредственно досто-

верными, как и высказывания непосредственного самосознания.

Эти суждения восприятия прежде всего заключают в себе соз-

нание, что именно теперь я имею предстоящее мне представле-

ние о чем-либо единичном, и представление это обладает особен-

ными, далее не могущими быть описанными характерными черта-

ми, чем именно восприятие и различается вообще от воспоминания

и просто внутреннего представления. Наличность неизменных поня-

тий и их обозначений позволяет теперь выразить содержание дан-

ного таким образом в общезначимом виде, причем содержание это

отчасти как целое (соответственно суждениям наименования) под-

водится под родовое понятие

¹⁰³

, отчасти анализируются его отдель-

ные элементы и высказываются соответствующие им предикаты.

Поскольку эти последние оказываются простыми, суждение также

и теперь остается вполне непосредственным; какой-либо элемент

выражающего восприятие представления познается как согласую-

щийся с фиксированным в понятии признаком («то, что я вижу, есть

красное»

¹⁰⁴

и т. д.). Но поскольку дело идет о подведении под сложные

понятия, постольку выступает теперь вместо непосредственного на-

именования, которое объединяет в одно целое с целым необходи-

мость сравнения отдельных признаков выражающего восприятие пред-

ставления с признаками понятия, и тем самым подведение становится

опосредствованным, так как оно вытекает из целого ряда отдельных

суждений. (См. ниже, о выводе подведения, § 56.)

. Поскольку теперь суждение восприятия хотело бы лишь высказать,

что то, что я теперь именно представляю чувственно, есть красное,

335

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

сладкое и т. д., постольку и здесь принцип согласия мог бы гаранти-

ровать, что суждение необходимо и что всякий, кто имел бы то же

самое представление, должен был бы выполнить суждение таким же

образом.

Но такое суждение не хочет сравнивать только представления

—

оно относит представление к единичному предмету, который мыслит-

ся существующим, и оно высказывает об этом определенном предмете

известный предикат как принадлежащий ему объективно. Если суж-

дение должно быть истинным, то должно быть обосновано не только

согласие единичного представления с общим, но должно быть обосно-

вано также и то, что предполагается обыкновенным актом суждения

как само собой разумеющееся, именно что это единичное представ-

ление означает определенный сущий предмет и что этот предмет

имеет те предикаты, какие я ему приписываю. А это возможно лишь

в том случае, если существует закон, согласно которому субъективные

и индивидуальные возбуждения и представления с безошибочной и об-

щезначимой необходимостью относятся к объективным предметам.

Правда, фактическая всеобщность убеждения, что нашим ощуще-

ниям соответствуют реальные предметы, доказывает теперь налич-

ность психологического принуждения полагать ощущаемое как реаль-

ное. Но и факт многократных так называемых обманов чувств и раз-

личие в высказываниях различных наблюдателей над тем же самым

предметом доказывают также, что это общее принуждение не гаран-

тирует в каждом отдельном случае всеобщего согласия; что, следователь-

но, и здесь может наблюдаться (и неоднократно наблюдается) разли-

чие между фактически, по психологическим законам наступающим

и общезначимым и что о достаточном обосновании таких суждений

речь может идти лишь тогда, когда могут быть погашены субъектив-

ные различия. Но это возможно лишь в том случае, если мы можем

осознать общие законы, согласно которым мы с необходимостью относим

субъективное ощущение к объективной реальности, и если каждый случай

мы можем измерять этим. Лишь тогда возможно от суждения «я уве-

рен в том, что видел и воспринял то-то и то-то» перейти к суждению

«то-то и то-то есть, случилось».

. Раз познано, что в восприятиях мы прежде всего имеем дело с субъ-

ективными явлениями, что лишь наличность представления есть не-

посредственно данное, а его отношение к вещи вне нас есть второй

шаг, который в большинстве случаев выполняется, конечно, бессоз-

нательно, то всякое суждение о внешнем существовании нуждается

прежде всего в обосновании посредством закона, согласно которо-

336

FDEXYZ[ \EA]HDY

му

—

по крайней мере, при известных условиях

—

представление во-

обще необходимо следует относить к внешнему, существующему пред-

мету. Скептицизм отрицает, что имеется такая необходимость или,

по крайней мере, что она познаваема. Субъективный идеализм ут-

верждает такую необходимость, но он придает ей лишь то значение,

что воспринятое необходимо представляется как реальный предмета

вне нас. Но это полагание внешнего существования является для него

самого простым актом представления, и мы приходим, следовательно,

благодаря этой необходимости, к некоторой второй стадии процесса

представления, а не к не зависимому от нас существованию. Действи-

тельность, какую мы утверждаем, есть лишь действительность явле-

ний, а не вещей, которые были бы не зависимыми от нас.

В нашу задачу не входит здесь решать эти спорные вопросы. Дос-

таточно констатировать, что непосредственная достоверность на-

ших суждений восприятия не покоится на абсолютной необходи-

мости, пока не показан общий закон, согласно которому факт вос-

приятия делает необходимым признание существования внешнего

предмета.

Для логического способа рассмотрения, впрочем, совершенно

безразлично, устанавливается этот закон в том смысле, что отсюда

становится достоверным действительное существование внешних ве-

щей (следовательно, в реалистическом смысле), или в смысле идеа-

листическом, что он делает необходимым лишь представление о ре-

альных предметах на основании восприятия; логический характер

возникших таким образом суждений, их необходимость и общезна-

чимость были бы те же самые, видоизменился бы лишь смысл пре-

диката «быть» (в эмпирическом смысле). Только скептическое утвер-

ждение невозможности достигнуть необходимых суждений исключа-

ло бы их из логического рассмотрения.

Такой общий закон ни в каком случае не может гласить теперь так:

если я воспринимаю нечто, то и существует также нечто, что соот-

ветствует возникающему отсюда по психологическим законам еди-

ничному представлению. Напротив, с самых различных сторон все-

гда вновь устанавливалась даже возможность сомнений относитель-

но существования всего внешнего мира, и тут защищался тот взгляд,

что психологическому принуждению допускать таковой не соответ-

ствует-де никакая логическая необходимость, которая могла бы унич-

тожить указанное сомнение. Если имеются, следовательно, средства

и пути достигнуть убеждения относительно внешней реальности,

то они не могут опираться на простой факт восприятия, а должны

придерживаться определенного качества восприятий.

337

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

. Но предположим теперь, что имеются такие основоположения,

которые делают необходимым отношение образов восприятия к ре-

ально сущему. В таком случае в дальнейшем речь должна идти об усло-

виях их применимости. Вопрос таков: при каких предпосылках инди-

видуальный факт восприятия содержит в себе объективно значимое

суждение? Индивидуальные различия, обнаруживающиеся в сужде-

ниях восприятия, с достаточностью доказывают, что суждение вос-

приятия не при всех обстоятельствах может становиться объектив-

но значимым, ибо они приводят к противоречивому.

Индивидуальные различия, в общем, могут иметь теперь двоякое ос-

нование. Или различие кроется уже в первом начале процесса, в фактиче-

ских предпосылках, из которых исходит образование служащего субъек-

том представления и суждение об этом, в возбуждении наших органов

чувств или, точнее, в том способе, как мы осознаем его в ощущении.

Или оно кроется лишь в дальнейших процессах, которые в обыкновен-

ном мышлении мы выполняем бессознательно, но которые все же со-

вершаются и могут быть доказаны, главным образом благодаря так на-

зываемым обманам чувств, как нечто аналогичное выводам.

. В первом отношении предпосылкой той уверенности, с какою мы

приписываем наши ощущения цвета, температуры и т. д. предме-

там как их свойства, служит убеждение в том, что между предполо-

женным объектом и нами существует постоянная связь в том смысле,

что тому же самому свойству объекта во всяком субъекте во всякое

время неизменно соответствует то же самое ощущение. Если еще Бэ-

кон твердо верил в то, что летом погреба бывают холоднее, неже-

ли зимою, то он принимал свое ощущение температуры за постоян-

ный и безошибочный масштаб для качества объекта. То, что ощуща-

ется холодным, есть холодное, и оно есть настолько же холодное,

каким оно кажется. То противоречие, к какому приводит эта пред-

посылка, именно что она принуждает утверждать и отрицать то же

самое, уже рано уничтожило всякое доверие к этому чувственному

акту суждения. Со времени первых зачатков греческой философии

чувственное ощущение вследствие своей субъективной изменчиво-

сти и индивидуального различия было исключено (по крайней мере

отчасти) из области собственного знания,

—

пока, начиная с Бэкона,

вновь не обратили на то внимание, что, в конце концов, наиболь-

шая часть нашего знания все же покоится ведь на этой основе и все

сводится лишь к искусству правильно пользоваться инструментами.

Но игнорирование условий значимости этих суждений проходит че-

рез платоновско-аристотелевскую логику вплоть до наших дней. Ве-

338

FDEXYZ[ \EA]HDY

рили в то, что в понятии мы имеем более чем достаточное возмеще-

ние для ненадежного восприятия, пока Кант не уяснил окончатель-

но, что с одним только знанием понятий мы вечно будем вертеться

вокруг да около, не достигая объекта. Но всякая логика оказывает-

ся неполной, раз она не ставит вопрос об условиях значимости этих

суждений, ибо свое значение и свое направление образование поня-

тий получает также от этих последних.

. Суждение восприятия лишь постольку, следовательно, может

притязать на общезначимость, поскольку чувственное возбужде-

ние, на котором оно покоится, есть выражение постоянного отно-

шения между предположенным объектом и субъектом и ощущение

есть безошибочный знак объективного качества,

—

и лишь постоль-

ку, поскольку можно достигнуть достоверности касательно этого по-

стоянного отношения, т. е. касательно абсолютно одинаковой органи-

зации и деятельности ощущений у всех, или поскольку можно наверное

исправить различия. В третьей части мы должны будем исследовать,

какими путями мы приходим к тому, чтобы создать основу, которая

(по крайней мере практически) соответствует этому требованию аб-

солютного равенства или уравнимости возбуждений, благодаря чему

каждый без различия может заменять другого.

. С восприятиями чувства зрения и осязания неразрывно связано

представление о пространственности воспринятого; мы представ-

ляем воспринятое как пространственно протяженное, обладающее

определенной формой и величиной, и мы указываем ему его место

в пространстве. Мы имеем здесь опять-таки прежде всего наше пред-

ставление, и то место, какое мы указываем вещам, прежде всего отно-

сится к нашему собственному телу как исходному пункту определения

места. Можно спорить о том, какая часть из наших пространствен-

ных представлений дана безусловно первоначально, в одном нераз-

рывном акте с самим ощущением. Что часть наших пространствен-

ных представлений как представление о телесной форме объектов,

о величине их расстояния от нас и друг от друга не является просто

данной, а есть результаты комбинаций, который мы в большинстве

случаев выполняем, конечно, бессознательно,

—

это может быть до-

казано с очевидностью.

Но прежде всего настолько ясно, что для того чтобы высказать

объективно значимое суждение не о моем представлении, а о чем-ли-

бо пространственно сущем и существующем, что имеет определенное

протяжение и форму,

—

для этого должна быть уверенность, что пред-

339

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

ставление о пространстве вообще является одинаковым для всех

и что ощущения необходимо истолковывать пространственно опре-

деленным образом. Ибо лишь в этом случае из моего ощущения с объ-

ективной необходимостью вытекает суждение об объективной про-

странственности и пространственный предмет может быть для всех

одним и тем же. Следовательно, предпосылка о том, что представле-

ние о пространстве является у всех одним и тем же и что оно не есть

произвольное или вообще изменяющееся, но что оно является безус-

ловно определенным, что все в представлении о пространстве долж-

ны поступать тем же самым способом,

—

эта предпосылка есть условие

объективно значимых суждений восприятия. И их достоверность воз-

можна лишь постольку, поскольку познаны законы этого простран-

ственного представления. Дело идет при этом не только о возмож-

ности чистой геометрии как науки. В геометрическом представлении

о пространстве всякий имеет свое собственное пространство, и раз-

личные пространства являются лишь совпадающими или по край-

ней мере подобными. Безразлично, где в этом пространстве каждый

проводит свои линии и строит свои фигуры. Геометрические фигу-

ры не имеют в пространстве никакого определенного места. Ина-

че оно, если дело идет о том, чтобы полагать нечто как существующее

в том же самом для всех объективном пространстве. Всяким суждением:

«это находится здесь», «это находится там»

—

я утверждаю нечто та-

кое, что должно быть значимым для всех, что должно так определять

место объекта, чтобы последний признавался всеми как находящей-

ся на том же самом месте пространства, и чтобы все его пространст-

венные отношения были для всех одинаковыми. Тот факт, что в ок-

ружающей нас ближайшей обстановке наша безыскусственно приоб-

ретенная практика в большинстве случаев оказывается достаточно

изощренной, чтобы избегать заметных ошибок, а также чтобы пра-

вильно конструировать пространственные представления других,

которые должны быть у последних в силу их положения,

—

этот факт

отнюдь не освобождает строгую теорию от необходимости отыски-

вать условия и нормальные законы объективно значимого определения фор-

мы и места единичного. Астрономия служит наилучшим доказательст-

вом в пользу того, как велико число тех предпосылок, от которых за-

висят суждения о положении небесных тел, заявляющие притязание

на объективную значимость, и как суждения эти являются значимы-

ми лишь тогда, если указанные предпосылки познаны как совершен-

но достоверные и необходимые. Но они обнимают собой не толь-

ко общие теоремы геометрии, но наряду с тем также и положения

об отношении чувственного ощущения к определенному месту, ко-

340

FDEXYZ[ \EA]HDY

торые в свою очередь покоятся на оптических законах, на прямо-

линейном движении лучей света в однородной среде и их отклоне-

нии в неоднородной среде и т. п. Как мы приходим к познанию этих

предпосылок

—

об этом здесь излишне распространяться. Лишь на-

столько ясно, что предпосылки эти, если отдельное суждение долж-

но быть объективно значимым, в конце концов должны сводиться

к непосредственно достоверному, необходимость чего является пер-

воначальной.

. То же самое с движением. Непосредственно воспринятое движение,

дабы привести к значимому суждению, предполагает прежде всего

по необходимым законам выполненное определение места его на-

чального и конечного пунктов и его пути. Так как, далее, всякое дви-

жение, поскольку оно может быть воспринято, является лишь отно-

сительным, т. е. изменением взаимного положения видимых объектов,

наши же суждения хотят объективно и абсолютно сказать, что A дви-

жется по направлению к B,

—

то нужны общие законы, чтобы измене-

ние относительного положения указывало на действительное движе-

ние, на изменение места во всем пространстве, и чтобы разобрать,

что следует рассматривать как покоящееся, что

—

как находящееся

в движении. Также и здесь история астрономии дает доказательст-

во тому, что объективно значимые суждения о движении могут быть

получены лишь при предположении общих принципов, согласно ко-

торым субъективное восприятие движения относится к действитель-

ному движению, субъективное явление истолковывается как объек-

тивный процесс. А трудности, связанные с разграничением понятий

относительного и абсолютного движения, с достаточностью доказы-

вают, сколько труда стоит отыскать последние основоположения.

. Еще важнее отношение ощущений к самим определенным вещам. Прав-

да, общая форма, выражающаяся в том, что данный материал ощу-

щений мы относим к устойчивым вещам, дана вместе с неискоре-

нимой природой нашего мышления, и мы не можем освободиться

от этого психологического принуждения, если бы мы даже хотели

этого. Но именно потому, что мысль о вещи не появляется еще вме-

сте с самим возбуждением, тут возможно мыслить также о различии

процесса. Правда, там, где дело идет о покоящихся, длительных явлени-

ях, разница эта едва обнаруживается. То, что для нашего понимания

является неизменным, пребывающим на том же самом месте прост-

ранства, прочно отграниченным,

—

это без дальнейших рассуждений

единогласно схватывается как та же самая вещь. Предпосылка о том,