Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

341

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

что в той же самой точке пространства не могут находиться две вещи,

равным образом является фактически всеобщей, так что она повсю-

ду лежит в основе. Точно так же и простое пространственное движе-

ние не может еще сделать это отношение ненадежным, если оно не-

прерывно наблюдается.

Но раз наступает изменение формы, величины, чувственных ка-

честв, то возникают проблемы о том, каким образом следует отно-

сить последовательные стадии изменения к предположенной суб-

станции, возникает и необходимость согласующихся основоположений,

соответственно которым должен направляться акт суждения инди-

видуума, если акт этот имеет в виду не только высказать свое пони-

мание, но и быть объективно значимым. Если столб ртути расширя-

ется или сжимается, то последовательный ряд своих восприятий мы

описываем в положении: «это становится больше», «это становится

меньше». Теми же словами мы описываем рост кристалла в его ма-

точном растворе или уменьшение куска льда на воздухе. Наши сужде-

ния, по-видимому, говорят, что в обоих случаях определенная вещь,

и притом та же самая вещь, изменяет свой объем. Для физика оба по-

ложения различны. В первом случае для него это действительно одна

и та же вещь, которая занимает то большее, то меньшее простран-

ство; во втором случае увеличившийся кристалл, полуиспаривший-

ся лед не есть уже та же самая вещь, что раньше, но к первоначаль-

ной вещи здесь присоединилось нечто новое или от первоначальной

вещи отпала известная часть. Для детского понимания вода исчезает,

когда она испаряется; дерево исчезает, когда оно сгорает. Для пони-

мания физика остается та же самая вещь, лишь в другой форме. То же

самое суждение «эта вода испаряется» для одного понимания имеет

совершенно иной смысл, нежели для другого. Кант включил осново-

положение устойчивости субстанции под априорные основоположения

нашего рассудка. Оно является таковым не в том смысле, что благо-

даря естественной необходимости для деятельности нашего рассудка

всякое отношение ощущений к предметам должно уже направляться

этим основоположением, ибо иначе ни в одном языке не могли бы

образоваться и находить себе применение к вещам такие слова, ко-

торые обозначают возникновение, исчезновение, рост, уменьшение

и т. д. Только как условие согласующегося опыта необходимо такое ос-

новоположение, которое определяет, согласно какому правилу к ак-

циденции должна примышляться субстанция; но основоположение

в той форме, как его имеет в виду Кант, возможно лишь тогда, ко-

гда установлено, что вес должен быть мерой количества субстанции,

оно есть поздний результат науки. Истинным в кантовском учении

342

FDEXYZ[ \EA]HDY

является лишь то, что нет никакого согласующегося и необходимого

акта суждения о единичном, если нет налицо такого основоположе-

ния. Лишь в этом смысле оно является прежде всего необходимым

—

необходимым, если должна существовать опытная наука. Должно ли

оно необходимо быть принято на том основании, что оно ясно само

собой, a priori в обычном смысле, в смысле независимости от всяко-

го опыта, или потому, что данный опыт может быть приведен в со-

вершенное согласие лишь при помощи этого основоположения; его

значимость, следовательно, покоится, в конце концов, на эмпириче-

ском основании

—

это другой вопрос.

. Трудность констатировать реальное тождество той же самой вещи

на основании временно разъединенных восприятий представляет

собой лишь специальный случай трудности применять в отдельности

понятие вещи как тождественного себе во времени. Также и здесь

требуются определенные правила, на которых должно покоиться это

утверждение.

. Предыдущий анализ показал уже, что значимость всякого сужде-

ния о единичном сущем зависит от совершенно иных и более слож-

ных условий, нежели это имеет место по отношению к значимости

просто аналитических суждений, которые покоятся на согласующем-

ся образовании понятий. Он показал, далее, что требование совершен-

но значимых суждений уничтожает естественную непосредственность опи-

сательных суждений и вынуждает их стать опосредствованными, дабы

быть истинными и в своей истинности достоверными.

Итак, с точки зрения условий науки, в отличие от точки зрения пси-

хического генезиса суждений, Кант имел все же право рассматривать

просто суждения о понятии как аналитические, а все остальные как синте-

тические и спрашивать о принципах их синтеза a priori, как условиях

их объективной значимости.

. Еще яснее, нежели при регрессировании от явления к субстан-

ции, сказывается необходимость руководящих основоположений

при суждениях причинности.

Для нашего обыкновенного акта суждения применение представ-

ления о процессе действия является столь обычным, и в более простых

и повседневных случаях мы настолько безо всякой рефлексии усваи-

ваем его, что суждения, высказывающие, что удар разрушил окон-

ное стекло, и питье утоляет жажду, выполняются как непосредствен-

ные, так как заключающееся в действительных глаголах представ-

343

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

ление о процессе действия мы усваиваем бессознательно. Данное

отношение между событиями без дальнейших рассуждений выража-

ется при помощи глаголов и имен прилагательных, которые заклю-

чают в себе мысль о действии, и мы верим поэтому, что схватываем

это действие столь же непосредственно, как изменение или движе-

ние. Но если отдельные глаголы, выражающие процесс действия, мы

станем мыслить как сведенные к определенным понятиям, то глаго-

лы эти будут содержать в себе отчасти такие элементы, которые об-

ладают чувственно наглядной природой, движение вещи, следующее

за этим изменение другой; но кроме того, они содержат такой эле-

мент, который не является наглядным, именно само причинное отно-

шение, и в последнем заключается, что временно последующее дей-

ствительно произведено другим, оно не возникло из самого субъекта,

в котором оно происходит, а причинено ему причиной. Объективная

значимость понимания могущего быть воспринятым события долж-

на измеряться по прежним предпосылкам. Высказывание, что одна

часть события есть действие другой части, нуждается в дальнейшем

основоположении, согласно которому могущее быть воспринятым

событие объективно значимым и необходимым образом познается

как случай причинного отношения; лишь благодаря этому причин-

ное суждение о единичном получает объективную значимость. Ибо

здесь еще гораздо яснее, нежели при понятии субстанции, обнару-

живается, что хотя в человеческой природе и в законах развития на-

шего мышления и дано принуждение приводить события в причин-

ную связь и что потребность рассматривать одно как следствие дру-

гого проявляется неизбежно,

—

однако этим не исключаются весьма

различные применения этого общего принципа, весьма различные

отношения единичного к причинным связям. Именно естественная

потребность в причинности побуждала людей искать причины собы-

тий в силе демонов или в положении созвездий. Но всякое подоб-

ного рода положение лишь тогда обладает объективной значимо-

стью, вообще лишь тогда возможно утверждать в отдельности причинную

связь, если имеется незыблемое и необходимое правило, согласно которому

события относятся к причинам и согласно которому можно решить,

что является причиной определенного происшествия. Именно та-

кое правило и искал Кант в своем априорном основоположении

—

условие научного опыта и объективно значимых причинных сужде-

ний, которым создается определенного рода связь в субъективно

данном многообразии, которое делает необходимым определенное

истолкование эмпирически совместно данного, которое из суждения

восприятия (по кантовскому различению) делает эмпирическое су-

344

FDEXYZ[ \EA]HDY

ждение

¹⁰⁵

. Снова Кант полагает, что в синтетическом основополо-

жении a priori, что все, что происходит, предполагает нечто, вслед

за чем оно по правилу следует; он указал это последнее условие объ-

ективных суждений и вместе с тем в его априорности дал основание

его необходимости. Но здесь снова возникает вопрос, следует это

основоположение в этой форме признавать как необходимое и ап-

риорное или его д

лжно признавать необходимым просто на том

основании, что лишь при его предположении данный опыт может

получить непротиворечивый вид. Кроме того, возникает еще даль-

нейший вопрос, является ли оно в этой форме достаточным и вооб-

ще пригодным, чтобы создать основу для объективности наших при-

чинных суждений. Но настолько не подлежит сомнению: лишь в той

мере, в какой имеется незыблемое правило, предписывающее отно-

сить восприятия к причинным отношениям, можно также в отдель-

ном случае утверждать, что явление B есть действие другого явления

A; и отсюда следует, что всякое отдельное причинное суждение мо-

жет быть обосновано лишь путем сведения к общему основоположе-

нию, т. е. что оно должно быть суждением, полученным путем выво-

да, синтетическим. Если принять в соображение, как трудно быва-

ет часто решить, что именно есть причина определенного события,

то тем скорее нужно согласиться с утверждением, что нет решитель-

но ни одного причинного суждения, в необходимости которого мы

могли бы быть непосредственно уверены.

§ 48. Аксиомы и постулаты

Последние и высшие общие правила наряду с принципом согласия,

от которых зависит обоснование всех других положений, суть отчас-

ти аксиомы образования понятий, отчасти постулаты относительно су-

щего. Те предпосылки, которые делаются на основании этих постула-

тов, стоят под законом противоречия как своей верховной нормой.

. Из этих исследований, во всяком случае, вытекает только, что чис-

то эмпиристический взгляд, принимающий отдельные факты вос-

приятия в их значении как объективных высказываний за непо-

средственно достоверное и за основание всех других положений,

не в состоянии обосновать науку, которая должна состоять из об-

щезначимых положений. Так как факты восприятия индивидуаль-

ны, то то, что на основании их утверждает индивидуум, прежде все-

го является значимым лишь для него; и за пределы этой значимости

невозможно выйти, раз нет правила, по которому из субъективного

345

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

факта следует для всех значимое положение. Необходимым выводом

из этого взгляда, признающего факты восприятия в обычном смысле

за последнюю достоверность, является или скептицизм Юма, кото-

рый запрещает вообще выходить за пределы субъективных впечатле-

ний и утверждать что-либо о бытии; или, если разрешается этот вы-

ход и это утверждение, что нечто есть, то отсюда следует положение

Протагора, что для всякого есть то, что ему кажется,

—

во всяком слу-

чае, невозможность для всех значимой истины. Если отдельные эм-

пиристические теории, как теория Милля, все же хотят построить

на этой почве науку, то достигается это при помощи тех же общезна-

чимых предпосылок, которые лишь тайком проникают сюда; отчас-

ти здесь признается как нечто само собой разумеющееся, что сужде-

ния восприятия согласуются между собой и высказывают объектив-

ное бытие и тем самым дают действительное познание; отчасти же

выводы из этих суждений восприятия устанавливаются как нечто

само собою разумеющееся, тогда как без общезначимой предпосыл-

ки они не имеют никакого оправдания

¹⁰⁶

. В противоположность этому, полагаем, мы доказали, что необхо-

димый и общезначимый акт суждения о сущем на основании воспри-

ятия возможен лишь при том условии, что необходимость отдельных

суждений покоится на общих основоположениях. Эти последние

должны были бы, в конце концов, являться так или иначе непосред-

ственно достоверными, и они не могут выводить свою достоверность

из опыта, который лишь благодаря им возможен в форме истинных

суждений. Возникает, следовательно, вопрос, имеются ли непосредст-

венно достоверные положения этого рода. То, что они должны были бы

высказывать,

—

это есть необходимость тех процессов, благодаря ко-

торым из основных субъективных фактов непосредственного ощу-

щения мы получаем представление о существующем в пространстве

и во времени мире единичных вещей, о реальности их свойств и дея-

тельностей, а также об их многообразных отношениях; и их общей

формулой должно было бы быть: «из условий единичного акта пред-

ставления установить как необходимое высказывание о бытии пред-

метов, из высказываний об определенном бытии этих предметов ус-

тановить как необходимые другие высказывания».

Если бы соответственно этим положениям из того, что я имею

определенные пространственные наглядные представления можно

было вывести, что пространство, как я его представляю, существует

объективно; если бы из того факта, что в определенном месте этого

пространства я имею ощущение света, следовало, что в этом месте

346

FDEXYZ[ \EA]HDY

существует светящийся предмет, соответственно основоположению,

что к ощущаемому качеству принадлежит субстанция, которой при-

надлежностью оно является; если бы из того факта, что вещь есть

или изменяется, можно было вывести, что другая вещь есть и изме-

няется, и необходимость тех положений была бы столь же очевид-

ной, как закон противоречия,

—

тогда и для суждений восприятия мы

легко получили бы само собою напрашивающееся обоснование. Дей-

ствительно, так как субъективный факт, что я теперь представляю

это или то, должен быть признан как непосредственно достоверный,

то тем самым мы имели бы фактическую предпосылку, из которой,

согласно тем законам, следует необходимость суждений о сущем.

Эти положения должны были бы быть a priori достоверными в том

смысле, что в них мы сознавали бы лишь постоянную и неоспоримую

функцию нашего мышления и обладали бы уверенностью, что на-

сколько верно, что мы те же самые, мы должны также и судить так.

И они исходили бы не из содержания представленного, как оно мо-

жет быть выражено в понятии, а приписывали бы представленному

содержанию такой предикат, который выводился бы не из него само-

го, а из данного способа, как оно представляется, из специфическо-

го характера восприятия. Постольку они обосновывали бы синтети-

ческие суждения.

Отсюда уясняется также с этой стороны глубокая важность кан-

товского вопроса: Как возможны синтетические суждения a priori?

Ибо тут обнаруживается, как с этим вопросом связана возможность

от возникающего всегда вновь индивидуального акта представления

приходить к общезначимым положениям, а также от субъективного

акта представления к суждениям о сущем.

. Что имеются такие положения

—

это признается повсюду там, где

учат, что имеются аксиомы, от которых зависит наше познание су-

щего. Ибо там, где по примеру Аристотеля

¹⁰⁷

аксиомы различают-

ся, с одной стороны, от дефиниций и следующих отсюда аналити-

ческих суждений, от постулатов

—

с другой, там разумеют под этим

такие положения, которых истинность и достоверность непосредст-

венно очевидны, которых противоположность невозможно мыс-

лить именно поэтому,

—

но несмотря на то, они не являются все же

простыми объяснениями понятий. Они образуют, следовательно,

последние предпосылки, к которым должно сводиться всякое обос-

нование. И притом имя аксиомы принадлежит не непосредствен-

но достоверным единичным суждениям, например, высказываниям

непосредственного самосознания, а общим положениям, которые вы-

347

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

ражают в дальнейшем применимую необходимость. Как ведь и Ари-

стотель, кроме, безусловно, верховной и наиболее общей аксиомы

—

принципа противоречия, знает для всякого круга знания особые ак-

сиомы, например, математические, и т. д. Постулаты, напротив, суть

такие положения, которые невозможно далее ни обосновывать и вы-

водить, ни принимать как непосредственно и необходимо достовер-

ные; но их достоверность все же допускается, только из иных осно-

ваний, а не в силу логической необходимости; следовательно, в силу

общих психологических мотивов.

Не желая заниматься исследованием вопроса, действительно ли за-

служивало наименования аксиомы все то, что в различные времена

имело значение аксиомы

—

ибо этого можно было достигнуть лишь

путем подробного рассмотрения особенных кругов представлений,

каковая задача чужда общей логике,

—

мы можем, во всяком случае

на основании предыдущих исследований, установить важное разли-

чие в отношении значения таких положений. Именно обнаруживает-

ся, что существует существенное различие, на которое обыкновенно

не обращают внимания, хотя Кант сделал в этом отношении правиль-

ное указание

¹⁰⁸

. Мы имеем в виду различие между аксиомами образова-

ния понятий и аксиомами познания какого-либо единичного сущего.

Возможность логически совершенного образования понятий мы

вообще поставили в зависимость от доказательства необходимых за-

конов в нашем процессе представления. Как логически совершен-

ные понятия не суть готовый продукт, а должны быть еще добыты

путем сознательного синтеза, так синтез этот должен стоять под пра-

вилами, необходимость которых нам очевидна, но которые прежде

всего обосновывают лишь форму наших понятий и взаимное отно-

шение их элементов, а не утверждение существования единичного.

Так, положение, что мы не можем мыслить никакое реальное свой-

ство, не предполагая вещи, которой оно принадлежит, есть прави-

ло, определяющее образование наших представлений и отношение

их элементов.

Точно так же к аксиомам образования понятий принадлежат все

положения о несоединимости известных признаков. Вместе с неизмен-

ной природой нашего процесса представления дано, что извест-

ные определения не могут быть соединяемы в одном представлении

(от этого существенно следует отличать те положения о несоедини-

мости, которые получены лишь эмпирически путем вывода, как, на-

пример, газообразного состояния и большой специфической тяже-

сти и т. д.), и эта невозможность может становиться для нас достовер-

ной лишь таким же образом, как принцип согласия.

348

FDEXYZ[ \EA]HDY

К этим аксиомам образования понятий принадлежат, далее, матема-

тические аксиомы (поскольку то, что так называется, не является про-

сто аналитическим положением, как основоположение «две величи-

ны, порознь равные третьей, равны между собою» следует анали-

тически из понятия равенства), ибо поскольку все геометрические

образования предполагают пространство и находятся под властью

природы нашего пространственного представления, постольку ука-

занные аксиомы выражают не что иное, как способ синтеза, кото-

рый делается необходимым благодаря нашему представлению о про-

странстве. Аксиома, что две прямые линии не замыкают простран-

ства, выражает неизменное правило нашего пространственного

представления.

В известном отношении все эти аксиомы можно снова рассмат-

ривать как аналитические положения, если обратить внимание на то,

что хотя они и не развиты из понятий грамматических субъектов, од-

нако они даны вместе с природой представлений, которые предпо-

сылаются этим субъектам (§ 18, 5). А видимость синтетического ха-

рактера они получают лишь благодаря тому, что они суть суждения

отношения; следовательно, тут должен, конечно, предшествовать син-

тез в представлении, который вообще создает отношение. Они по-

коятся на том, что различные элементы наших представлений не не-

зависимы друг от друга.

Имеются такие аксиомы также относительно того, что мы пред-

ставляем как сущее, если дело идет именно лишь о понятии бытия,

а не об утверждении, что это или то единичное есть. Аксиома Спино-

зы «Omnia quae sunt, vel in se vel in alio sunt » есть такая аксиома, кото-

рая сводится к тому, что в качестве сущего мы можем мыслить лишь

субстанции с акциденциями.

Но эти аксиомы не хотят обосновывать суждения, что это

или то единичное есть ; последняя аксиома, например, оставляет со-

вершенно нерешенным, к чему должно применяться понятие бытия

в себе и бытия в другом. Но наши суждения о единичном сущем нуж-

даются именно в таких аксиомах, которые обосновывают утвержде-

ние, что определенное единичное именно потому должно мыслиться

как сущее, что мы представляем его определенным образом, или по-

тому, что другое единичное есть или было. И именно в этом кро-

ется их различный характер. Так, например, аксиома причинности

в форме закона инерции ничего не говорит о необходимом представ-

лении движения, но она говорит, что если определенное тело дей-

ствительно находится в это мгновение в движении, то в ближайшее

мгновение оно будет двигаться дальше в том же самом направлении

349

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

и с той же самой скоростью, и что если тело изменяет свое движе-

ние, то тут есть другое тело, которое воздействовало на него. Ее об-

щей формулой является, следовательно, отчасти «если я восприни-

маю нечто единичное под определенными условиями, то оно есть»;

отчасти «если нечто единичное есть, то есть нечто другое». Они регу-

лируют, следовательно, тот процесс, каким мои представления о еди-

ничном истолковываются в реальность.

Необходимость первых аксиом может доводиться до сознания пу-

тем простого внимания к тому, что мы делаем постоянно в процес-

се представления; необходимость двух последних

—

именно потому,

что они касаются сущего

—

не может быть без дальнейших рассуж-

дений выводима из необходимости нашего процесса представления.

Исключая разве тот случай, когда в качестве верховной аксиомы мы

примем согласие нашего процесса представления с бытием.

. История науки показывает неопровержимо, как вера в то, что суж-

дения, что нечто определенное есть и есть в таком виде, могут быть

обоснованы на простых и непосредственно достоверных аксиомах,

и что из них можно вывести все единичное в качестве необходимого

следствия,

—

как эта вера всегда вновь оказывалась заблуждением. Hu

non datur vacuum; ни основоположение, что вещь может действовать

лишь там, где она есть; ни утверждение, что лишь однородное действу-

ет на однородное; ни то утверждение, что действие длится лишь до тех

пор, пока длится причина,

—

все они не могут утверждать себя в каче-

стве аксиом в полном смысле. А критерий невозможности иначе мыс-

лить в силу привычки всегда снова понимался применительно к пси-

хологической невозможности вместо логической необходимости

¹⁰⁹

Точно так же и грандиозная попытка Канта показать синтетиче-

ские суждения a priori, которые лежат в основе всякого опыта, в сущ-

ности, показала лишь то, что такие синтетические суждения a priori

должны обладать значимостью в том случае, если должен быть возмо-

жен опыт как наука. Он исходил из допущения, что существует опыт-

ное познание, и искал регрессивно его условия, опираясь на осново-

положение, что все знания должны объединяться в одном сознании.

Но ни его выведение категорий из форм суждения традиционной

логики, которая была им дополнена; ни полученные на этом базисе

синтетические основоположения и их доказательства не могли поро-

дить убеждения в том, что мы имеем здесь дело с абсолютно необхо-

димыми и само собой разумеющимися положениями, которых про-

тивоположность невозможно мыслить и которые a priori коренятся

в нашем рассудке. А с другой стороны, доказательство, что наши дей-

350

FDEXYZ[ \EA]HDY

ствительно возникающие ощущения должны соединяться с катего-

риями и априорными основоположениями,

—

это доказательство ос-

тавило довольно много вопросов.

Шопенгауэр покинул раскинутое укрепление двенадцати катего-

рий, дабы тем прочнее утвердиться в цитадели причинности. Однако

как ни поучительно его упрощение Канта, оно столь же мало может

служить заменой для кантовских чистых форм рассудка и для синте-

тических суждений a priori. Ибо если этим должен быть лишь объ-

яснен психологически тот процесс, которым всякий индивидуум

вообще вынуждается объективировать свои пространственные на-

глядные представления и представить их в виде предмета вне себя,

—

то для этого недостаточно принципа причинности. Правда, отсюда

можно вывести, что я должен допустить какое-либо нечто, отличное

от меня, в качестве причины моих чувственных возбуждений, так

как у меня нет сознания, что я сам произвел их. Но отсюда само со-

бою не следует ни то, что эта причина необходимо находится в про-

странстве, ни то, что само наглядно представляемое, будучи мыслимо

как существующее, специально является причиной. Научная рефлек-

сия над нашими чувственными восприятиями исходит прежде все-

го из той предпосылки, что восприятия эти вызываются объектами,

вне нас находящимися, и предпосылка эта подтверждается в данном

случае тем, что таким образом могут быть объяснены чувственные

ощущения. Поэтому эта теория Шопенгауэра встретила сочувствие,

например, со стороны Гельмгольца. Но теория эта понятна лишь то-

гда, если втихомолку предполагается уже существование тех объек-

тов, допущение которых она должна объяснить. Но раз мы уясни-

ли себе, что в общем принципе причинности никогда не содержится

того, какой именно характер должна носить причина данного дейст-

вия,

—

то благодаря этому отсутствует всякая возможность делать вы-

вод на основании этого принципа к существованию какой-либо оп-

ределенной причины.

Но будучи мыслимо в качестве принципа объективной истинности,

положение это обладает в этом смысле еще гораздо более сомни-

тельными недостатками. Ибо если предположить даже, что поло-

жение это могло бы обладать значимостью в качестве общей аксио-

мы, которая сама по себя была бы достоверна, то оно может приме-

няться к выводу о внешних объектах лишь в том случае, если вместе

с тем положение «У меня нет сознания, что я сам произвел свои воз-

буждения» доказывает, что в действительности я не являюсь их при-

чиной. Оно предполагает, следовательно, для своей применимости

аксиому, что «я являюсь причиной лишь того, что я произвожу с соз-