Зигварт Х. Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Подождите немного. Документ загружается.

351

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

нанием»,

—

аксиому, априорную значимость которой никто не станет

утверждать. Равным образом, принципом объективной истинности

оно могло бы быть лишь в том случае, если бы оно гарантировало,

что все, что таким образом индивидуально объективируется, eo ipso

было бы также значимым. Если оно является естественным законом

нашего процесса представления, то нужно еще открыть те условия,

при которых оно может стать нормальным законом

¹¹⁰

Следовательно, и принцип причинности недостаточен для того,

чтобы утверждать отсюда с необходимостью, что это и то единичное

является соответствующим моему выражающему восприятие пред-

ставлению, и что оно есть так, как я его себе представляю. Ибо сам

по себе он решительно ничего не говорит относительно характера

причины.

Если, следовательно, невозможно принять, что общие положе-

ния, гарантирующие объективную значимость наших суждений вос-

приятия, явно представляют собой простые, само собой разумею-

щиеся истины, в такой форме, которые без дальнейших рассужде-

ний делала бы a priori достоверным отношение восприятий к сущему

и определенных восприятий к определенному сущему,

—

то тут оста-

ется еще другая возможность

—

существование внешнего, для всех

того же самого мира можно признавать в качестве постулата наше-

го познавательного инстинкта, в истинность которого мы не можем

не верить вопреки уразумению, что истинность эта не разумеется

сама собой

¹¹¹

. Но если допустить этот постулат, то возникает вопрос:

какие общие предпосылки требуются природой наших восприятий, что-

бы сделать возможным их отношение к сущему вне нас и вытекающие от-

сюда суждения привести в безизъятное согласие? Но открыть эти

предпосылки

—

это не исходный пункт, а цель науки. Но путеводной

нитью служит при этом, в конце концов, основоположение, кото-

рое создает обманчивую видимость сходства с логическим принци-

пом противоречия, а поистине является, наоборот, лишь определен-

ным его применением, именно принцип: невозможно, чтобы то же са-

мое в одно и то же время было и не было, чтобы оно в одно и то же время

было B и не было B. Закон противоречия, как естественный закон наше-

го мышления, говорит, что невозможно в одно и то же время с соз-

нанием и утверждать, и отрицать то же самое положение. Если затем

при предположении незыблемой системы понятий, которая для иде-

ального сознания всегда бывает дана одинаковым образом и для всех

мыслящих является одной и той же, все суждения о понятиях оказы-

ваются, благодаря принципу согласия, неизменными, то из принци-

па противоречия следует также ложность всех противоречащих им

352

FDEXYZ[ \EA]HDY

суждений

—

безразлично, будут они теперь прямыми отрицаниями

или суждениями, приписывающими несоединимые признаки. Если

в этом смысле я говорю: «то же самое не может в одно и то же время

быть B и не быть B», то под «то же самое» разумеется то же самое по-

нятие, неизменное содержание моего представления.

Но если наш акт суждения касается сущего, то соответствен-

но тому же самому принципу прежде всего невозможно мыслить,

что то же самое в одно и то же время есть и не есть. Если, следователь-

но, из тех предпосылок, какие мы сделали относительно сущего, с од-

ной стороны, следует, что единично представленное есть, с другой

—

что то же самое единично представленное не есть, то оба эти поло-

жения не могут совмещаться и в предпосылках должно быть нечто

ложное. И равным образом невозможно мыслить, что то же самое

единичное А в одно и то же время есть B и не есть B.

И так как в понятии бытия заключается, что для всех мысля-

щих оно есть одно и то же; следовательно, истинные суждения всех

о том же самом должны согласоваться между собой; то отсюда следует,

что если бы различные люди на основании своих восприятий пришли

к противоположному, их суждения не могли бы быть в одно и то же

время истинными относительно того же самого сущего. Разумеется,

в основе лежит, в конце концов, наше понятие о бытии, за преде-

лы которого мы не можем выйти. Но вообще нет иной науки, кроме

той, которая говорит, что то, что мы хотим мыслить как сущее, мы

необходимо должны мыслить так-то или так-то. Там, где предпола-

галась бы возможность, что сущее само по себе могло бы перенести

противоречие, которое противно нашему мышлению,

—

то тем са-

мым оказывалась бы тщетной всякая попытка познать это сущее.

В третьей части мы надеемся показать, как из природы задач как ус-

ловий нашего познания с необходимостью вытекает тот процесс

опытного знания, какой указывает история действительного разви-

тия науки: именно что вся работа заключалась в том, чтобы сущее

—

соответственно постулату, что нечто есть

—

полагалось на основании

нашего восприятия и чтобы те предпосылки, какие мы делаем отно-

сительно сущего, были так определены, чтобы наши высказывания

по этому поводу были лишены противоречия. История науки пока-

зывает непрестанный процесс преобразования и исправления пред-

ставлений о сущем, и всякий раз, как прежние предпосылки ведут

к противоречиям, процесс этот вступает в новую стадию. И единст-

венным подтверждением нашей веры, что нечто определенное есть,

служит безызъятное согласие всех наших, относящихся к сущему су-

ждений, завершение круга в себе самом. Все общие положения, ка-

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

кие мы допускаем относительно сущего, должны, в конце концов, но-

сить такой характер, чтобы из них снова вытекало как необходимое

следствие нечто непосредственно достоверное, субъективный факт

восприятия, как он был исходным пунктом всего процесса. Этим пу-

тем была исправлена та непосредственная предпосылка, из которой

мы всегда исходим, что чувственные качества суть непосредственно

свойства сущего. Допущение этой предпосылки привело к противо-

речию. Этим же путем были найдены физические аксиомы, осново-

положение устойчивости субстанции и т. д.

Вся история образования и прогрессирующего преобразования

понятия материи вплоть по сегодняшний день служит поучительной

и убедительной иллюстрацией в пользу того, что постоянным всегда

является лишь желание объяснить совокупность наших восприятий

из не зависимого от нас сущего. Все попытки определить его явля-

ются гипотезами, который до тех пор обладают значимостью, пока

не приводят к противоречиям.

На тот же самый путь вступил и Кант в антиномиях, чтобы пока-

зать, что пространство и время суть только субъективные формы на-

глядного представления и что все полагаемое в них есть лишь явле-

ние. Допущение, что они являются в обычном смысле реальными,

приводит, по его мнению, к противоречиям.

В этот процесс, направленный к образованию эмпирического по-

знания, входит принцип причинности, по крайней мере в той фор-

ме, в какой он единственно применим именно как постулат, что су-

щее познаваемо как необходимое, т. е. что оно определено соответст-

венно общезначимым законом. Ибо даже самое незыблемое убеждение

в том, что все имеет свою причину, никогда не могло бы привести нас

к тому, чтобы мы с уверенностью полагали как сущее какое-либо еди-

ничное, если бы причины действовали как им угодно

¹¹²

354

ZYaB YDBYEI

ОБОСНОВАНИЕ

ОПОСРЕДСТВОВАННЫХ

СУЖДЕНИЙ

ПРИ

ПОМОЩИ

ПРАВИЛ

ВЫВОДА

Предыдущей отдел показал, что те суждения, которые мы, исхо-

дя от естественного мышления, склонны были признавать за непо-

средственные, все же должны уже рассматриваться как необходимые

следствия общего закона, поскольку требуется основание их досто-

верности: аналитические

—

как следствия основоположения согла-

сия, суждения восприятия

—

как следствия тех законов, по которым

из субъективных возбуждений мы приобретаем убеждение относи-

тельно существования реальных вещей. А так как указанные общие

правила могут доходить до сознания лишь в форме суждений, то пре-

дыдущий отдел в значительной части подчинен им, и в конце кон-

цов, тут исключаются лишь высшие и последние законы, а также не-

посредственные высказывания самосознания, так как они не могут

быть сведены ни к чему дальнейшему

¹¹³

§ 49. Условный вывод

Наиболее общей формулой выведения суждения из других сужде-

ний является условный вывод, который или (как так называемый сме-

шанный условный вывод ) является простым применением положения,

что вместе с следствием уничтожается основание; или (как так называе-

мый чистый условный вывод ) покоится на положении, что следствие

следствия есть следствие основания.

. Процесс вывода или умозаключения в психологическом смысле имеет

место повсюду там, где наша вера в истинность суждения определяет-

ся не непосредственно связанными в нем представлениями субъек-

та и предиката, а верой в истинность одного или нескольких других

суждений. Мотивы, которые создают психологически эту веру, быва-

355

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

ют разного рода (§ 19, 3, 4), и часто случается, что то посредствующее

звено, которое достоверность одного суждения выводит из достовер-

ности другого, не доходит даже ясно до сознания. Ибо часто оно по-

коится на привычках ассоциации и связи, которые следуют факти-

чески определенным правилам, причем мы даже не сознаем этих по-

следних. Всякое ожидание будущего события покоится на выводе,

выходящем за пределы данного. Но когда мы ожидаем, что опущен-

ное тело упадет на землю, что еда утолит голод или что наша речь бу-

дет понята слушающим, то не всякий раз имеется у нас явно в созна-

нии в форме общего положения основание нашего ожидания, кото-

рое покоится в прежних опытах: от достоверности данного события

мы без посредства сознания переходим к уверенности в том, что бу-

дущее событие наступит.

Но логическая теория должна теперь поставить вопрос, при ка-

ких условиях процесс вывода является значимым; т. е. так как всякий

вывод содержит в себе веру в то, что суждение (conclusio, заключе-

ние) истинно, так как одно или несколько других суждений (посы-

лок) истинны,

—

то она должна исследовать логическую необходи-

мость этой веры, что заключение обосновано посылками.

. Вопрос об обосновании суждения при помощи других суждений

может рассматриваться с двоякой точки зрения. Или можно исходить

от данного суждения, которое принимается как значимое, и спраши-

вается: какие дальнейшие суждения может обосновать это суждение?

Или можно исходить от вопроса, от попытки к опосредствованному

суждению, и спрашивается: каким образом и при каких условиях это

суждение является обоснованным? Что должно быть достоверным,

дабы оно было значимым?

. Если дано значимое суждение A, то настолько ясно, что оно лишь

тогда может надежным образом обосновывать отличное от этого су-

ждение X, если существует безусловно

—

и общезначимое положе-

ние «Если А имеет силу, то имеет силу X». Ибо это условное сужде-

ние не выражает ведь ничего иного, кроме того, что X есть необхо-

димое следствие А, и кто допускает А, тот должен допустить также

и X. Но без такого правила нет никакого логического права на вы-

вод. Коль скоро А могло бы иметь силу без того, чтобы X имело силу,

—

в таком случае достоверность этого последнего не должна была бы

основываться на достоверности первого. Всякая объективная значи-

мость вывода от А к X зависит, следовательно, от значимости этого

условного правила.

356

FDEXYZ[ \EA]HDY

Поэтому наиболее общей логической схемой всех и всякого про-

цесса вывода служит так называемый смешанный условный вы-

вод

¹¹⁴

А имеет силу.

Если А имеет силу, то имеет силу X.

Следовательно, имеет силу X.

Если А имеет силу, то имеет силу X.

А имеет силу.

Следовательно, имеет силу X.

Порядок посылок находится в зависимости от данного движения

мышления. Ибо если значимость суждения А представляет собой

фактическую составную часть основания, предпосылку, из которой

делается вывод, а условное суждение

—

закон, который содержит не-

обходимость, правило, по которому делается вывод, то в действитель-

ном течении мышления первым может быть одинаково как одно, так

и другое. Но логическая терминология большей посылкой обыкновен-

но всегда называет то правило, по которому производится вывод,

меньшей посылкой (assumptio) она обыкновенно называет ту предпо-

сылку, из которой производится вывод.

. Если сперва имеется А, то сюда примыкает вопрос: имеется ли су-

ждение? Если А имеет силу, то имеет силу некоторое другое X? Если,

напротив, сперва дано правило, то вопрос таков: находит ли прави-

ло применение? Имеет ли силу А, а поэтому также и X?

Но в последнем случае теперь возможно двоякое: применение

имеет место, если А имеет силу, т. е. если оно познано как достовер-

ное; но оно имеет место также и в том случае, если X не имеет силы со-

гласно закону, что вместе с следствием уничтожается основание.

Таким образом, возможен дальнейший вывод:

Если А имеет силу, то имеет силу X.

X не имеет силы.

Следовательно, A не имеет силы.

. К этим обеим формам, которые обыкновенно приводятся

как modusponens и modus tollens смешанного условного вывода,

357

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

должны сводиться все виды выведения простого высказывания

¹¹⁵

как под этим выведением можно понимать лишь то, что одно сужде-

ние необходимо вытекает из других суждений.

Можно, следовательно, установить следующее: значимость суж-

дения никогда не может выводиться из одного-единственного суждения,

но для этого всегда требуются по крайней мере две посылки.

Одно суждение может выводиться из других лишь при том усло-

вии, что одна из посылок является безусловно значимым суждением, кото-

рое высказывает необходимую связь.

Это последнее является собственным носителем перехода от од-

ной достоверности к другой на основании того закона, что вместе

с (условным) основанием утверждается следствие, вместе с следст-

вием уничтожается основание

¹¹⁶

. Условное суждение, которым посредствуется вывод, может в свою

очередь быть выведенным и опосредствованным; и притом суждение,

что X есть необходимое следствие А, может быть познано как необ-

ходимое в том случае, если X есть следствие следствия А. Когда, сле-

довательно, имело бы значение

Если А имеет силу, то имеет силу M.

Если M имеет силу, то имеет силу X, отсюда следует.

Если А имеет силу, то имеет силу X.

Тот принцип, который лежит в основании этого вывода, дан вместе

с понятием самого следствия; его можно формулировать таким обра-

зом: «следствие следствия есть следствие основания»

¹¹⁷

Это есть так называемый чистый условный вывод, и у него также оче-

видна необходимость по крайней мере двух посылок. Но то, что име-

ет силу по отношению к двум членам, имеет силу также до безгранич-

ности. Вместе с основанием полагается всякое следствие следствия;

и таким образом возникает возможность целого ряда выводов, ко-

торые позволяют соединять в одно первое основание с последним

следствием. Это есть цепь условных выводов (цепной условный вывод), ко-

торая допускает двоякого рода порядок посылок.

Если А имеет силу, то имеет силу B.

Если B имеет силу, то имеет силу C.

Если C имеет силу, то имеет силу D.

Если А имеет силу, то имеет силу D.

358

FDEXYZ[ \EA]HDY

Если C имеет силу, то имеет силу D.

Если B имеет силу, то имеет силу C.

Если A имеет силу, то имеет силу B.

Если А имеет силу, то имеет силу D.

Порядок посылок в первом случае ниспускается до все дальнейших

и дальнейших следствий (эписиллогистически), во втором случае он воз-

вращается к более далеко лежащим основаниям (просиллогистически).

§ 50. Условный вывод посредством подстановки

В то время как при смешанном условном выводе условное прави-

ло позволяет выводить только одно определенное суждение из одно-

го же другого определенного суждения,

—

в то же время условное пра-

вило может применяться к неопределенно многим суждениям, если след-

ствие связано лишь с тем, что определенный предикат приписывается

какому-либо, какому угодно субъекту. В этом случае имеет место подведе-

ние, или подстановка, определенного субъекта (

πρόσληψις

) в меньшей

посылке, дабы получить вывод.

. Если бы дело шло только о том, чтобы установить в общей форму-

ле те существенные условия, какие должен выполнить всякий про-

цесс вывода, именно тем, что значимость одного суждения он выво-

дит из значимости другого,

—

в таком случае логическая теория про-

цесса вывода была бы уже закончена.

Но эта формула условного вывода страдает таким недостатком,

который существенно умаляет ее ценность. Именно если бы про-

цесс вывода мог совершаться только по этой формуле, то для всяко-

го выведения простого суждения из другого было бы необходимо осо-

бенное правило и мы, следовательно, имели бы столько же правил,

сколько было бы случаев применения; а для всякого выведения услов-

ного суждения нужны были бы даже два дальнейших суждения. Далее,

чтобы сделать какой-либо вывод, все должно было бы уже мыслиться

готовым, что делает возможным переход от одного суждения к друго-

му, и тем самым был бы невозможен действительный прогресс в про-

цессе суждения, истинно синтетический акт суждения. Все, что явля-

ется истинноценным в процессе нашего мышления, переход к новым

суждениям,

—

все это условный вывод в установленной выше наипро-

стейшей форме всегда предполагает уже в существенном как совер-

шившееся. Ибо как раз познание того, что одно суждение необходи-

мо зависит от другого, есть то самое, чего мы прежде всего ищем.

359

ZAE`H, Y. 1. ]YZDH¬ _HXY

. Дальнейшее развитие теории процесса вывода должно, следова-

тельно, примкнуть к вопросу: что это именно такое, на чем покоится

указанная необходимость связи между A и X и разве нет иного средства

придти к условному суждению, кроме чистого условного вывода, ко-

торый всегда вновь предполагает условные суждения? Могут, следова-

тельно, все отдельные связи этого рода рассматриваться как нечто по-

следнее, что не подлежит уже никакому дальнейшему анализу или же

возможно свести необходимость на сравнительно немногие законы?

Во многих случаях такая связь, какую условное суждение устанав-

ливает между вполне определенным протазисом и вполне опреде-

ленным аподозисом, есть, разумеется, нечто последнее, и следствие

дано непосредственно. Всякое намерение, которое я принимаю

на предмет определенной случайности; всякое обещание, которое

я даю на какой-либо известный случай; всякий договор, который

я заключаю,

—

создают условное суждение, которое становится зна-

чимым благодаря моей воле, и осуществление намерения, выполне-

ние обещания или договора сводится к такому простому условному

выводу: «Если A есть, то должно быть B; A есть, следовательно, долж-

но быть B». Связь полагается благодаря моей воле и получает значи-

мость благодаря моей фактической воле. Необходимость, которая

обоснована здесь, не допускает никакого дальнейшего анализа; зави-

симость одного определенного суждения от другого определена не-

посредственно (ср. выше, § 36, прим. 73).

. Но тот закон, по которому X вытекает из A, может быть также

еще иным, нежели суждение «Если имеет силу A, то имеет силу X».

Спиноза заключает (Эт.

, 11): «Если какое-либо нечто существует,

то существует абсолютно бесконечное Существо; но я во всяком

случае существую; следовательно, существует абсолютно бесконеч-

ное Существо, т. е. Бог». Выраженное в общей форме: из суждения

«A есть B » (я существую) следует суждение «C есть D » (Бог сущест-

вует) не только тогда, когда установлено: «если A есть B, то C есть D »,

но также и тогда, когда установлено: «если какое-либо нечто есть B,

то C есть D »; когда, следовательно, выведенное суждение следует

с необходимостью, коль скоро предикат принадлежит какому-либо

субъекту, когда оно есть не только следствие предицирования опре-

деленного субъекта, но следствие всякого предицирования какого

угодно субъекта с этим предикатом.

. Такой закон, благодаря своей всеобщности, охватывает под собой

неопределенное число отдельных случаев; и всеобщность покоится на том,

360

FDEXYZ[ \EA]HDY

что следствие зависит только от предиката, а не от определенного

субъекта, которому уделяется этот предикат.

Наряду с выведением, которое высказывается условным выводом,

здесь имеет место, следовательно, еще подведение, или подстановка,

определенного субъекта на место неопределенного носителя пре-

диката, или то, что аристотелики называли

πρόσληψις

¹¹⁸

. Благодаря

тому, что тот же самый предикат может уделяться неопределенному

числу отдельных субъектов, следствие имеет силу для всякого отдель-

ного суждения, в котором действительно имеет место это наделение.

И это, согласно § 31, 8 и § 33, 2, является единственной формой, в кото-

рой необходимость как таковая оказывается познаваемой.

. Если бы условное суждение было таким, которое один предикат

делает зависимым от другого предиката того же самого субъекта, вида

«если нечто есть A, то то же самое есть также B»,

—

в таком случае оно

не только охватывало бы теперь известное многообразие предпосы-

лок для того же самого следствия, но содержало бы в себе одинаковое

многообразие следствий; подведение, или подстановка, определен-

ного субъекта имела бы место как в протазисе, так и в аподозисе.

Если нечто есть А, то оно есть B.

C есть A.

Следовательно, C есть B.

Этот вывод не является уже простым условным выводом: он опосред-

ствован тем, что в меньшей посылке назван определенный субъект,

по отношению к которому и происходит предицирование, а для это-

го последнего первоначально был предположен вообще только воз-

можный субъект. Условное суждение охватывает в своей формуле от-

дельные суждения: «Если C есть A, то C есть B», «если D есть А, то D

есть B» и т. д.; оно делает, следовательно, необходимым неопределен-

ное число отдельных следствий. К той необходимости, какую выска-

зывает большая посылка, присоединяется ее общая применимость.

Правило стало законом.

. Подобное же имеет силу и в применении к таким условным сужде-

ниям, которые связывают дальнейшие следствия не с простыми пре-

дицированиями, а с отношениями отношений, и именно благодаря

этому их выражение становится более сложным. «Если две величины

порознь равны одной и той же третьей, то они равны между собой»

—

тут утверждается отношение между отношениями для всяких, каких