Чебоксары: Чувашское государственное издательство, 1926. — 74 с.
От автора:
"Почти ровно пять лет тому назад, в Академии Истории Материальной Культуры был прочитан мною доклад "Третий этнический элемент в созидании Средиземноморской культуры". Это был момент, когда я собирался по командировке от советской власти к западно-европейским яфетидам, баскам, небольшому народу в 600 или 800 тысяч душ, для изучения его живого языка на месте, в пределах смежных Франции и Испании у Пиренейских гор. Баскский язык мне тогда еще до отъезда наметился как один из языков яфетической семьи, впервые мною определенной по относящимся к ней коренным языкам Кавказа. Тогда же вплотную подходил я к признанию яфетическим другого европейского языка, этрусского, уже мертвого, языка предшествовавшего латинскому на Апеннинском полуострове, языка, известного теперь лишь по оставленным этрусским народом надписям, малопонятным".
"Почти ровно пять лет тому назад, в Академии Истории Материальной Культуры был прочитан мною доклад "Третий этнический элемент в созидании Средиземноморской культуры". Это был момент, когда я собирался по командировке от советской власти к западно-европейским яфетидам, баскам, небольшому народу в 600 или 800 тысяч душ, для изучения его живого языка на месте, в пределах смежных Франции и Испании у Пиренейских гор. Баскский язык мне тогда еще до отъезда наметился как один из языков яфетической семьи, впервые мною определенной по относящимся к ней коренным языкам Кавказа. Тогда же вплотную подходил я к признанию яфетическим другого европейского языка, этрусского, уже мертвого, языка предшествовавшего латинскому на Апеннинском полуострове, языка, известного теперь лишь по оставленным этрусским народом надписям, малопонятным".